Миротворец. Дипломатия Кланов

Глава 15

— Личное? Ничего личного. Я требую уважения к правящей семье! — прорычал Непчич, но его голос дрогнул. За внешней агрессией он прятал свою неуверенность и попытку скрыть слабое место, до которого я только что «дотронулся».

Точно личное. И связано это с Софией, что было уже очевидно.

Но если я вытащу это «личное» из него прямо сейчас, то переговоры будут закончены. И не так, как нам нужно. Как нужно Софии, Иллирии и Российской Империи, да и самому Непчичу, пусть он сам этого не понимал.

— Так может быть, сначала Вы окажете уважение и правящей семье, и стране, которая ей помогает? — я чуть повысил голос. — Вы верны князю, по Вашим словам. Но прямо сейчас именно Вы являетесь главным препятствием для проведения международного расследования, которое поможет выяснить обстоятельства его исчезновения. Почему?

— Потому что я не желаю, чтобы Иллирия стала русской марионеткой! — Непчич сжал кулаки. — Её судьбу может определять только Его Величество!

Он повторялся. Его аргументы закончились.

— Полностью согласен! — кивнул я. — Князь должен править. Именно для этого княжна София инициировала расследование, по делу его исчезновения. Так что, мы с Вами преследуем одну и ту же цель.

— НЕТ!

— Разве? Аргументируйте.

— Вы манипулируете княжной Софией, ради своих интересов!

— Вы делаете то же самое. Нет, даже больше. Сейчас есть всего два члена клана Зринских, которые не считаются ни погибшими, ни пропавшими. Это княжна София, — я плавно провёл рукой в её сторону, — и Анте Зринский — племянник графа Кнежевича и его верный союзник. С Кнежевичем Вы в любой момент сцепитесь на улицах города. Получается, прямо сейчас Вы действуете против последних членов клана Зринских. Так скажите, где здесь верность, господин Непчич?

Он задрожал. Не то от гнева, не то ещё от каких эмоций. Едва заметно, но задрожал. Его дыхание стало громким. Он пыхтел, как паровоз. Глаза, которые не отворачивались от меня, налились кровью.

Непчич был в ярости. Но понимал, что я полностью прав. Просто по логике вещей. Однако эмоции никогда бы не позволили ему признать это.

Его офицер, сидящий рядом, посмотрел на него настороженно, будто на готовый взорваться баллон с газом.

Напряжённое молчание прервал сильный голос Посла Державина:

— Я уверен, господа, между вами возникло острое недопонимание, — он с серьёзным видом соединил руки перед собой и обратился к воеводе. — Господин Непчич, вы заботитесь о своей стране и о своём господине так, как считаете нужным. Это не нужно объяснять никому из здесь присутствующих.

Непчич наконец-таки оторвал от меня свой свирепый взгляд и посмотрел на него. А посол Державин продолжал:

— Но в одиночку Вы не справитесь. У Вас очень сильные оппоненты и главный из них — Граф Кнежевич. У него есть все шансы взять власть. Причём, легитимные. Его племянник — следующий в очереди наследования, после князя и его сыновей. Не говоря о войсках самого графа Кнежевича и перешедшей на его сторону княжеской гвардии. Если у него всё получится, то для Вас, как и для госпожи Софии, всё закончится. Вполне возможно, что сам Кнежевич и стоит за трагедией у усыпальницы.

Нет, это точно был не Кнежевич. Я в этом уверен. Но… вслух я этого не сказал. Слова посла работали на нас. Не буду ему мешать. Не буду их оспаривать.

А Державин не останавливался, продолжая загонять аргументы в разгорячённую эмоциями голову Непчича:

— Единственное место, где княжна София будет в настоящей безопасности, — это российское посольство. Потому что сюда не вторгнется ни один клан, а от рядовых убийц мы её защитим. Тогда как в городе, она будет под ударом кого угодно.

— Вы заговариваете мне зубы, — процедил Непчич. — Как и все остальные.

Тогда заговорила София, не отводя от Непчича стального взгляда:

— А Вы занимаетесь не тем же самым? Не Вы ли пытаетесь заговорить мне зубы? Но при этом демонстративно игнорируете возможность того, что мой отец жив.

— Тогда где он, Ваше Высочество⁈

— А вот этого не знает никто. В том числе Кнежевич и Франкопан. Иначе бы вынесли его труп и обставили всё так, как им надо, — ровным голосом произнёс я. — Но мы — выясним. Для этого нужно чтобы все верные князю силы консолидировались вокруг княжны. А не тянули одеяло власти на себя. В том числе — глава гарнизона Загреба.

Он бросил на меня очередной убийственный взгляд. Повисла тишина.

— Значит… вы не хотите по-хорошему, — медленно пробормотал себе под нос Непчич. — Хорошо… Будем по-плохому.

И тут он начал вставать, как хлёсткий голос Софии заставил его замереть.

— Если вы прямо сейчас встанете и уйдёте, я публично объявлю Вас предателем и бунтовщиком. А последовавших за Вами людей — такими же изменниками. Все кланы получат легитимное право на подавление Вашего бунта. О том, что случится с Вашим родом, я даже упоминать не буду.

В этот момент её глаза будто горели. Она не была похожа на молодую девушку, пусть и с характером, но без замашек тиранши.

И вот это вызывало у меня вопросы. Не взращиваю ли я чудовище?

Непчич посмотрел на неё поражённым взглядом. Его рот приоткрылся, чтобы что-то сказать. И тут же прозвучал голос посла Державина:

— Ваше Высочество, прошу вас не рубить с плеча. Я уверен, господин Непчич руководствуется исключительно любовью к Родине.

— Он должен знать цену своих слов, — неумолимо вещала София. — Но я согласна с Вами, господин посол. Поэтому, воевода Непчич, если Вы докажете свою верность делом, то получите признательность клана Зринских: банский титул, имение в городе Пазин и дальнейшие перспективы на государственной службе. В случае подавления бунта графа Кнежевича и, при необходимости, графа Франкопана, часть благ их кланов. Станьте опорой клана Зринских в это непростое время. И мы щедро отблагодарим вас. Клянусь именем своего отца.

Непчич «завис» ещё сильнее, не зная, что сказать.

Наша ставка сыграла идеально. Если кто и мог оказать на него подобное воздействие, то только княжна София. Она продолжила говорить:

— Разумеется, титул столичного воеводы останется за Вами, — она сделала голос чуть-чуть тише, как у заговорщика. — Но если вы будете готовы принять дополнительную ответственность, я поговорю со своим отцом насчёт должности военного министра.

— Но она занята, — Непчич наконец проглотил ком в горле. — Занята двоюродным братом графа Михаэля Кнежевича.

— Думаете, после его бунта, у их клана останется хоть что-то? Уверяю, это не так. Места, которые они занимают, освободятся. Но их придётся занять другим людям. Верным людям. Разумеется, если вам это интересно.

— Я… должен подумать над вашим предложением.

— Думайте сейчас, — неумолимо сказала она. — Или вам не хватает решительности, чтобы заявить о том, чего Вы хотите?

Я сдержал усмешку.

Непчич наконец оторвал взгляд от Софии и заглянул сначала на меня — с неприкрытой неприязнью, потом на посла — хмуро, недоверчиво.

Оценивал, что лежит на одной чаше весов, а что — на другой.

— Мне нужны гарантии. Для меня и для моих людей, — произнёс он.

— Они у вас будут, — заверила София. — Я подпишу все свои обещания.

— Нет нужды, — произнёс я. — Мы договоримся здесь и сейчас, — я стянул «Перстень Договора», врученный мне послом, и протянул Софии. — Этот перстень позволит зафиксировать любую договорённость магическим образом. Ни подделать, ни оспорить.

Но София не взяла его, а протянула мне руку с оттопыренным пальцем с совершенно невозмутимым видом. Посол чуть приподнял брови. Непчич помрачнел ещё больше.

Вот это было не самое благоразумное действие в настоящий момент.

— Ваше Высочество? — спросил я.

— Наденьте пожалуйста, господин Добрынин, — кончики её ушей чуть покраснели. — Однажды я дала обещание, что никогда не надену чужую вещь. Так что Вам придётся сделать это своей рукой.

Вот как? Я аккуратно взял её руку и натянул кольцо на её указательный палец. Когда наши печати «Кровавой Цепи» оказались ближе, то мою чуть припекло.

— Как активировать, знаете?

— Разумеется, — ответила она и повернулась к Непчичу. Несколькими простыми движениями София активировала кольцо. Оно вспыхнуло лёгким белым светом, после чего девушка протянула руку со словами: — Скрепим наш договор с помощью магии.

Секунду он смотрел на неё, будто размышляя, действительно ли ему это надо. Но в конце концов подхватил её руку. Аккуратно, даже бережно, словно боялся сломать.

Затем они вслух оговорили все условия для будущего сотрудничества. Потребовалось примерно полчаса, на основные договорённости.

Каждое слово мелким шрифтом возникало над кольцом в виде светящихся букв. Затем эти слова погружались внутрь белого камня на перстне и исчезали с глаз, тем самым запечатываясь в кольце.

Как только они закончили всё оговаривать, их руки разомкнулись. София сняла кольцо и протянула его мне.

— Мне нужна будет энергетическая копия, — произнёс Непчич, глядя на меня.

— Будет, — кивнул я.

После чего он порывисто встал, отвесил княжне глубокий поклон и удалился, не попрощавшись ни со мной, ни с послом. Его офицер — наоборот, попрощался и вслух, и поклонами, причём с каждым. А затем отправился следом.

Как только дверь захлопнулась, София прикрыла глаза и медленно откинулась на спинку дивана. Примерно минуту мы сидели в тишине. Только посол с довольным лицом потягивал остывший чай и даже похрустел вафелькой.

— Я всё правильно сделала? — спросила София, распахнув на меня зелёные глаза. — Виктор, я не переборщила?

Я переглянулся с послом, и мы с ним одновременно кивнули.

— Цели мы достигли, — скупо ответил я.

— Есть куда расти, — усмехнулся посол Державин, приступив ко второй вафле. — Но потенциал Вашей совместной работы — впечатлил, — он взглянул на Софию. — Вы были очаровательно беспощадны, Ваше Высочество. Из Вас получится прекрасный политик.

София этой оценке не обрадовалась.

Но план удался. Мы подготовили его специально на случай большого упрямства Непчича.

Сначала попытались договориться. Не получилось. Тогда вывели его на эмоции, а затем надавили с помощью княжны, к которой он явно питал… определённые чувства. Судя по тому, что я увидел — немалое влечение. И этим мы воспользовались.

Грязная игра? Да, пожалуй. Но лучше мы сыграем грязно, чем позволим тысячам невинных людей погибнуть из-за упрямства одного человека.

Теперь у нас осталась одна большая проблема — Кнежевич и его амбиции на высшую власть.

В приоткрытую дверь просунулась голова молодого помощника.

— Ваше Сиятельство, господин Анте прибыл, — произнёс он.

— Пусть войдёт, — ответил Михаэль Кнежевич, не поворачиваясь к двери. Он стоял, смотря из окна на городскую улицу. Его руки были сцеплены за спиной. Предстоял важный, даже ключевой разговор.

— Дядя! — с высоко поднятой головой, в комнату вошёл молодой Анте Зринский. Со своим неизменным рыжим вихром на голове и слишком пёстрой для аристо красной рубашке, без пиджака. — Вы хотели встретиться?

— Да, Анте. Проходи, — пригласил его Кнежевич, так и не обернувшись. — У нас возникла проблема. Думаю, ты понимаешь, какая.

— Вы про бунт воеводы Непчича? — Анте подошёл к нему. — Я готов присоединиться к Вашим войскам в его подавлении!

— Нет, Анте. Твоя роль гораздо ответственнее, — Кнежевич повернул на племянника лицо. На левой половине «красовалась» кривая рана, совсем недавно затянутая швами. Она проходила от лба, до самого подбородка.

— Дядя! — вспыхнули праведным гневом глаза Анте, как только он увидел рану. Он сжал кулаки. — Это мятежники⁈

— Не отвлекайся, — осадил его Михаэль и Анте мигом взял себя в руки. — Твоя родственница — княжна София — стала заложницей в русском посольстве. Ты знаешь об этом?

— Да. Я видел её трансляцию.

— Понимаешь, что это означает?

— Наша страна… в опасности.

— Именно. Княжну собираются сделать тараном против иллирийской государственности. Давно известно, что русские вынашивали планы по превращению Иллирии в свой балканский форпост. Я всю жизнь бился за то, чтобы ни одна великая держава не превратила нашу родину в свой придаток. Однако, сейчас результаты моих трудов висят на волоске, — он всем телом развернулся к Анте и положил руку ему на плечо. — Ты — последний Зринский мужского пола. Если кто и должен вести нашу страну в этот тёмный час, то только ты.

Анте решительно посмотрел в глаза Михаэля Кнежевича.

— Это — мой долг, дядя. Если потребуется, я готов.

— Знаю. Но ты не один, помни об этом, — Кнежевич сжал плечо племянника и вымученно улыбнулся. — Ради Ани — моей погибшей сестры и твоей матери — я сделаю всё, чтобы защитить тебя и помочь тебе исполнить свой долг.

Глаза Анте опустились вниз. Он вспомнил о матери, которую никогда не знал. Но всегда любил. Как любят самого близкого человека, пусть и ушедшего из жизни несправедливо рано.

— Спасибо, дядя…

— Таков мой долг и моё желание, — Кнежевич притянул Анте к себе и стиснул в объятиях. Достаточно крепких, чтобы Анте не сомневался в искренности своего дяди. Они отстранились. — Русские превратили княжну в марионетку. А бунт воеводы Непчича, судя по моей информации, точно так же поддерживается ими.

— Поэтому воевода решился на свой безумный бунт?

— Да, Анте. Медлить мы не имеем права. Другие кланы наблюдают за тобой. Они знают, что ты — единственный легитимный преемник князя Адриана. Но какой бы легитимностью ты не обладал, для отстаивания своего права на власть, ты должен иметь силу. А когда надо — демонстрировать её. То, как ты справишься с бунтом, покажет, насколько ты сильный правитель.

— Я лично возглавлю войска.

— Неразумно, Анте, — покачал головой Кнежевич. — Сейчас не то время, когда князь должен рисковать собой на поле боя без необходимости. Для этого есть офицеры.

— Но ты участвовал в боях.

— Я — не князь и никогда им не буду. Мне можно умереть. Тебе — нет. Слишком у тебя большая ответственность. Но ты должен сразиться на другом поле, Анте. Понимаешь, на каком?

После короткого размышления, Анте ответил:

— Информационном. Я должен записать своё обращение к кланам Иллирии, чтобы они знали, кто наследует власть и несёт ответственность за страну.

— Да, Анте. Ты прав, — довольно кивнул Кнежевич. Он хорошо выдрессировал Анте. От паренька действительно может быть толк. — Нужно всего лишь сказать правду…

Войска Непчича покинули территорию вокруг посольства. Осталось только несколько патрулей. Уж не знаю, то ли для слежки, то ли для защиты, но скорее всего, как напоминание: «я всегда рядом».

Ну, а я воспользовался периодом затишья и дал себе несколько часов на отдых. После беседы с Непчичем голова работала с трудом, длительный недосып давал о себе знать.

Так что я принял душ. Плотно поел в посольской столовой, в одной компании с вечно молчаливым безопасником Гришкой. Взяли себе макарон по-флотски, маринованных перцев и запечённой картошки. На десерт — блины, со сгущёнкой.

После чего я вернулся в свои апартаменты и заснул на несколько часов.

Но мой отдых прервали и срочно попросили посетить Шуйского.

— Началось? — я быстрым шагом ворвался в его кабинет.

Шуйский, скрестив руки на груди, угрюмо смотрел в монитор.

— Полюбуйся, — бросил он.

На мониторе я узнал физиономию Анте Зринского. Он стоял на возвышенности, за трибуной и вещал, читая с листа:

— … мятежный воевода Браслав Непчич объявляется изменником. Как наследник княжества Иллирия, я призываю всех военнослужащих столичного гарнизона сложить оружие и не принимать участие в государственной измене. Ваши жизни принадлежат стране, а не обезумевшему воеводе.

Он перелистнул страницу и продолжил:

— Как только бунт будет подавлен, следственный комитет княжества Иллирия возобновит расследование по делу исчезновения князя Адриана. Без привлечения иностранных агентов. Мы не позволим ни одной державе влезать во внутренние дела нашей страны, — на мгновение он поднял взгляд в камеру. — Одновременно с этим, я требую немедленно освободить мою родственницу — княжну Софию Зринскую — из посольства Российской Империи. В противном случае это будет расцениваться как акт враждебной политики, со всеми вытекающими последствиями.

Анте отложил листы с речью и добавил, смотря в объектив пламенным взором:

— Каждый, кто поддержит иностранное вмешательство во внутренние дела нашей страны, будет объявлен изменником родины и наказан по всей строгости иллирийского закона.

Трансляция завершилась.

Шуйский покачал головой и едва слышно произнёс:

— Они пошли ва-банк…

А я ощутил мощную волну жара, прошедшую сквозь меня. Похожего на тот, который я ощущал когда взаимодействовал с «красными» Связями.

Я пробудил видение Связей и рванул к окну. Ракурс отсюда позволял видеть алую сферу, которая вела ко всем Связям. И сейчас она стала другой. Ярче. Больше.

Тяжёлую тишину разорвал сигнал стационарного телефона. Шуйский тут же поднял его и выслушал громкую речь с другой стороны. А потом ответил:

— Да, господин посол! — бросил трубку, вскочил и крикнул мне: — Быстрее! За мной!

И быстрым шагом, почти бегом, рванул прочь. Я — следом.

— Может, объяснишь куда мы несёмся? — спросил я.

— К Державину. В посольстве ещё один гость, — он посмотрел на меня и хмыкнул, на ходу. — Которому очень не хочется, чтобы у Кнежевича всё получилось!