Миротворец. Дипломатия Кланов

Глава 14

Браслав Непчич вошел на территорию посольства в десять часов утра. С ним — его офицеры. На входе, по заранее оговоренным правилам, они сдали оружие. Хоть и не сказать, чтобы кто-то из них был доволен этим. Все — угрюмые, собранные, короткостриженные, немногословные. У каждого была видна отличная армейская выправка.

Браслава Непчича я узнал заранее, ознакомившись с его внешностью по фотографиям в интернете. Он напоминал типичного вояку. Он и его люди были одеты в полевую военную форму. Никаких парадных одежд, хотя встреча была на достаточно высоком уровне, пусть и неофициально.

Непчич прошел через территорию посольства под контролем сотрудников службы безопасности. Я наблюдал за ним из окон резиденции посла. В ней и должна была пройти встреча.

И да, я на ней присутствовал. По собственному желанию и настоянию Софии. Со мной она чувствовала себя увереннее, пусть и не признавалась в этом.

— Ваше Высочество, — я посмотрел на нее. Она стояла рядом и смотрела из окон второго этажа на приближающуюся делегацию. — Может, скажете, что с воеводой Непчичем не так?

— Он мне не нравится, — произнесла она. — Никогда не чувствовала себя уютно в его присутствии. Его взгляд всего слишком… долгий, неприятный. Слишком долго он задерживал губы на моей руке, во время приветствия, — она брезгливо поморщилась. — Никогда ему не верила.

— А Ваш отец — наоборот, — подметил я.

— Непчич предан ему. Но… — она перевела взгляд на меня. — У некоторых людей есть секреты, о которых лучше не знать. И Непчич — из таких. Поверьте, Вам бы не понравилось то, что в голове у этого человека. И какие слухи о нём ходят…

— Слухи?

— Да, в узких кругах, — уточнила она. — В очень узких.

— Они имеют под собой основания?

— Имеют. Я не хочу оставаться наедине с этим человеком и, тем более, куда-то с ним уезжать. То, что он был верен моему отцу, не значит, что лично я могу доверять ему.

— Может, скажете напрямую, чтобы я лучше вас понял? — уже тверже спросил я.

— Он нездоров. Просто нездоров.

— Странноватые наклонности?

— Мягко сказано «странноватые», — она нахмурилась.

Я кивнул.

— Вас в любом случае никто не отдаст ему, против Вашей воли.

— Как Вы можете говорить за всех? — её бровь поднялась вверх.

— Я знаю, в чём интерес Империи. Пока что мои прогнозы сбываются, — я слегка улыбнулся. — И в этом прогнозе нет Вашей выдачи. Будьте спокойны. В конце концов, пока я с Вами, всё будет в порядке.

Кончики её ушей чуть покраснели. Она отвернулась с неприступным выражением и коснулась своей забинтованной руки.

А через пару мгновений нас пригласили в зал приёмов. Он находился там же, где мы стояли — на втором этаже.

Прекрасная гостиная комната. В ее центре — просторный мягкий диван. На нём мы с Софией расположились.

Она была в строгом черном платье, в котором она же выступала на трансляции. Оно было достаточно свободным, чтобы не слишком сильно облегать фигуру, но хорошо подчеркивало талию и придавало девушке ещё большую элегантность. Я — в простом костюме-двойке.

Вскоре к нам присоединился посол Державин. Мы быстро проговорили нюансы будущих переговоров и стали ждать. Встреча считалась неофициальной, поэтому от строгого церемониала было решено отказаться. Никаких торжественных элементов, почти «посиделка».

Напротив дивана стояло два кресла: одно для Непчича, другое для офицера, которого он возьмёт с собой. Остальные члены его делегации подождут внизу.

Между диваном и креслом — чайный столик. С четырьмя чашками парящего чая, вазой с фруктами и парой тарелок, полных сладостей.

Но едва ли к ним хоть кто-то притронется.

Непчич вошел в зал широким шагом. За ним — один из его офицеров. И сразу всё пошло не лучшим образом. Воевода Непчич сходу выцепил Софию взглядом и, не отводя от неё глаз, двинулся к нам.

Вопреки всем правилам приличий, он подошёл почти вплотную и навис над чайным столиком, всё время буравя Софию взором.

— Моя госпожа, — произнес он, кланяясь… и продолжая смотреть-смотреть-смотреть на неё. После чего протянул руку. — Я счастлив видеть, что Вас живой.

Но София даже не шелохнулась. Она ответила ему ледяным взглядом и такой же ледяной фразой:

— Здравствуйте, воевода, — её руки остались лежать на коленях. Она не протянула ни одной для приветственного поцелуя. Что уже было актом неприязни.

— Воевода Непчич, — прозвучал сильный голос посла Державина. — Благодарю, что вы отозвались на мое приглашение побеседовать в миролюбивой обстановке.

Только тогда Непчич перевел взгляд на него и заявил:

— Единственная цель моих переговоров — это освободить княжну Софию от удержания в вашем посольстве.

— Нет никакого удержания, — моментально заявила она твердым голосом. — Я здесь по собственной воле и буду оставаться здесь, покуда посчитаю нужным.

— Я понимаю, почему Вы так говорите, Ваше Высочество, — Непчич обвёл взглядом всё помещение и только после этого сел. Сел и его офицер. — Но скоро Вы сможете говорить открыто. Я добьюсь этого любой ценой. Ради Вас, ради Вашего отца и всего народа Иллирии. Я клянусь Вам.

— В этой клятве уже нет необходимости! — София начала заводиться. — Я говорю то, что считаю нужным!

— Вы сделали очень серьёзное заявление, — произнёс Державин. — На грани провокации, господин Непчич.

— Похищение дочери князя Адриана — вот провокация, — непреклонно заявил Непчич. — Но я забуду об этом. Если вы выполните очень простое условие: прекратите удерживать княжну Софию в русском посольстве. Тогда я отведу свои войска и забуду об этом акте агрессии.

— Актом агрессии Вы называете предоставление политического убежища? — спросил посол Державин, смотря ему в глаза.

— Вы меня слышали⁈ — вспыхнула София. — Я здесь добровольно!

— Я знаю, как умеют обрабатывать психику специальные службы, — невозмутимо ответил ей Непчич. — Возможно, Вы даже не представляете, насколько сильно сейчас обмануты. Даже если считаете, что всё было сделано добровольно и ситуация под Вашим полным контролем.

Н-да…

Конфликта этот человек не боится. Это понятно сразу. И он абсолютно уверен в собственных силах. Неплохие качества для военного.

Вот только его взгляд на Софию мне совершенно не понравился. Так не смотрят на дочь своего господина. Если присмотреться внимательнее, то можно было заметить в глазах Непчича нездоровый интерес. «Голодные огоньки» — так бы я их охарактеризовал.

— Вас обманули, — произнес уже я.

На меня уставился офицер Непчича. Смуглый и «сухой» на вид.

— Ты кто такой? — спросил он с вызовом.

— Видимо, тот самый сотрудник российских спецслужб, — усмехнулся я.

— Он — человек, который спас меня, — едко произнесла София. — Пока солдаты гарнизона бездействовали, а вассалы моего отца пытались захватить, для использования в своих политических играх.

И тут Непчич нацелил свой взгляд на меня.

О, сколько в нем было эмоций!

Лицо — каменное, а глаза так и кричали, что хотят увидеть меня как минимум обезглавленным. На что я спокойно представился:

— Виктор Добрынин, политический аналитик и человек, который почти получил работу у князя Адриана. Мы с ним встретились вчера, прямо перед инцидентом.

— Что он здесь делает? — Непчич повернулся к послу.

— Он — мой советник и личный защитник, — произнесла София, сверкнув зелёными глазами.

— Защитник? — скептично переспросил Непчич, обводя меня взглядом.

Он видел, что с боевой подготовкой у меня далеко не так хорошо, как у его бойцов. По манере держаться и иным, неочевидным признакам. Специалист всегда отличит настоящего телохранителя.

— Именно так, — подтвердила София. — Он дважды спас мне жизнь и, дважды же, свободу! Потому найдите в себе честь обращаться к нему с должным уважением, иначе я буду вынуждена закончить эти переговоры здесь и сейчас.

Тут даже посол Державин скосил на неё чуть напряжённый взгляд. Да и я, если честно, такому повороту был удивлён.

И Непчич, зараза, это у нас заметил.

— Ваше Высочество… — начал он.

— Вы меня услышали, — не дослушала его София.

Тут Непчич недовольно поджал губы и обратился уже ко мне:

— Если выяснится, что Вы оказали на госпожу Софию ментальное воздействие, то я найду способ призвать Вас к справедливому суду.

— Проверьте, — я невозмутимо пожал плечами. — Вы пришли сюда, на неизвестную для себя территорию, для переговоров. Стандартные меры предосторожности — это иметь при себе артефакт магического распознавания, который связан с дубликатом у Ваших людей вне посольства. Если бы в радиусе нескольких метров вокруг Вас применялась магия, Вы бы об этом узнали. И Ваши люди вне посольства — тоже.

Он прищурился. Хотя никакой тайны я, по сути, не выдал. Это процедура, которая в этом мире являлась нормой.

Офицер посмотрел на Непчича, тот быстро с ним переглянулся.

А я сдержал улыбку и продолжил:

— Особенно если говорить о такой магии, как ментальная — магия воздействия на разум. Её нужно поддерживать постоянно. Я даже уточню максимальное время, за которое надо обновлять воздействие: раз в сорок минут. За этот срок энергетический след бы не рассеялся. Такую магию невозможно не заметить артефактами обнаружения. Так что каждый в этом зале понимает — нет никакого ментального воздействия. А княжна София — искренна.

Она уставилась на меня с лёгким удивлением, но кивнула, добавляя:

— Всё верно.

— Нет воздействия, говорите, господин Добрынин? — заговорил Непчич делая на моём имени специальный акцент и закатал рукав. На его запястье сидел браслет, в который был вмонтирован пульсирующий лёгким светом кристалл. — Здесь есть воздействие, господин Добрынин. — он поднял руку. Его артефакт распознавания магии засиял ярче. — И воздействие это связывает вас с княжной Софией. Даже не пытайтесь мне лгать. Я вижу вас насквозь.

— Правда? — Я улыбнулся и поднял свою забинтованную руку. Одним движением я сорвал с неё бинт, обнажая печать «Кровавой Цепи». — Вот, какая магия нас связывает. И это не ментальное воздействие, как вы ошибочно полагаете, — я протянул руку прямо к браслету Непчича, и тот вспыхнул ещё ярче. — Видимо, эта печать сама обновляет магическую связь. Не так ли Ваше Высочество? — я повернулся к Софии.

— Магическое воздействие печатью поддерживается постоянно, — объяснила София с нейтральным лицом. Затем она, подтверждая мои слова, стянула бинт с собственной руки и протянула её к браслету. Тот засиял ещё ярче.

Так мы и сидели, с руками, протянутыми к браслету Браслава Непчича. А наши руки «украшали» магические печати.

— Эту печать наложила я, — уверенно заявила София. — Как гарантия того, что господин Добрынин не предаст меня, как только мы окажемся в посольстве. Так что каждую секунду он рискует своей жизнью, чтобы убедить меня в честности своих слов и намерений.

Непчич сначала сидел, смотря на Софию пустым, даже немного подавленным взглядом. Но спустя несколько секунд он сжал челюсти до того, что у него заходили желваки.

— Почему вы выбрали российское посольство, Ваше Высочество? — спросил он.

— Потому что мой отец видел в России союзника. По этой же причине он вызвал господина Добрынина на разговор, перед тем, как назвать своего наследника. Именно Виктор должен был стать младшим советником моего брата, в вопросах российской политики. Пусть предвзятым, — она скосила на меня взгляд с едва заметной улыбкой, — но предельно компетентным.

Непчич шумно вдохнул воздух и нахмурил кустистые брови.

— Ваша безопасность — это государственный приоритет. Она должна обеспечиваться силами иллирийских вооруженных сил, чьим главным представителем в Загребе являюсь я. Я понимаю, что у вас в голове есть иллюзия контроля над ситуацией, — он наклонился вперёд, отчего София тут же убрала свою руку и отстранилась.

Я тоже не стал красоваться печатью дольше необходимого. Однако чуть сместил корпус к Софии. На всякий случай, чтобы помешать Непчичу, если ему взбредёт в голову какая-нибудь безумная идея. А он продолжил говорить:

— Как бы там ни было, я не могу позволить другому государству использовать Ваше Высочество для влияния на внутреннюю политику Иллирии, — Непчич повернулся к послу, который внимательно и спокойно наблюдал за ходом разговора. — В случае, если княжна София не окажется под защитой моих людей к концу дня, я буду вынужден принять самые жесткие меры, чтобы освободить её.

Но посол Державин не растерялся, когда услышал этот, по сути, ультиматум.

— Напоминаю, что нападение на посольство будет актом объявления войны, — стальным голосом произнес посол. — Вы, как представитель вооруженных сил Иллирии, понесете полную ответственность за это деяние. И вашим наказанием будет высшая мера пресечения.

— Нет, господин посол, — возразил Непчич и взял с чайного столика чашку с чаем. Затем спокойно, будто демонстрируя своё превосходство, пригубил напиток и поставил обратно. — Никаких силовых мер. Я просто объявлю правду на всю страну: что русские заманили княжну в посольство, заставили записать обращение, манипулируя её добрым сердцем. Чтобы получить повод, для ввода войск в княжество Иллирия и установления в нём марионеточного правительства.

— Вот, значит, как, — произнёс я негромко, но услышал меня каждый. — Граф Франкопан будет доволен вашей работой.

Тут глаза Непчича вспыхнули. Он бросил на меня разъярённый взгляд.

— Он мне не господин, чтобы оценивать мой труд!

— Правда? — я же оставался совершенно хладнокровен. — Но ведь это именно он надоумил вас явиться сюда. Потому что кроме него никто не знал, что княжна София в посольстве. Именно он подкупил её стражу, чтобы они вывезли Софию из города и передали в руки его клана. И именно его люди погибли, когда инфернальное умертвие попыталось забрать её жизнь. У умертвия, кстати, почти получилось.

Я, в свою очередь, схватил из вазы с фруктами яблоко и громко откусил, позволив сладкому соку брызнуть во все стороны. Раз уж мы скатились до примитивной демонстрации превосходства, то моя демонстрация будет ярче! Проглотив кусок яблока, не прожёвывая, я продолжил:

— Но Софию спасли не российские спецслужбы, а удача одного конкретного русского человека, которого Вы видите перед собой. Я рискнул и полез в дело, которое меня не касалось. Но в итоге сделал для этого государства Вашу работу.

— Я явился сюда, как только увидел трансляцию! — возразил Непчич и взмахом руки чуть не сшиб вазу с фруктами.

— Но ваши люди выдвинулись сюда раньше, — бесстрастно парировал я. — Тем более, Вы же не хотите сказать, что с Франкопаном Вы не взаимодействовали? — он не ответил. Я взглянул на Софию. — Видите, Ваше Высочество? У нас тут очередной заговор.

— Не смей этого говорить! — голос Непчича дрогнул. Его лицо стало наливаться кровью. — Не смей называть меня заговорщиком!

— Тогда как мне вас называть, господин Непчич?

— Я всю жизнь преданно служил князю Адриану и его семье! — на его лбу взбухла жилка. — И никогда не позволю, чтобы какой-то чужеземец называл меня заговорщиком!

— Но при всём желании, — отрезал я, — верноподданным Вас назвать не получается. Потому что князь Адриан жив. А вы, вместо того чтобы исполнить свой долг и защищать его дочь, Вы пытаетесь шантажом и ультиматумами вытащить её из самого безопасного места в этой стране. Где же здесь верность долгу?

— Да что ты знаешь о верности⁈ — он подался вперед еще больше и оперся руками о стол, готовый вот-вот встать и… вломить мне крепкий удар. — Ты — сын беглеца! Чужеземец, который шпионит за страной, которая его приютила!

Сын беглеца? Смелое заявление. Непчич, выходит, что-то знал об отце Виктора? Очень занятно…

Но я не повёлся на провокацию.

— Я знаю, господин Непчич. Я — знаю. Если Вы действительно верны своему долгу, слову и стране, то сделаете абсолютно все, чтобы княжна София выяснила правду об обстоятельствах исчезновения своего отца — Вашего господина. Точно так же Вы сделаете все, чтобы мы как можно скорее отыскали князя и вернули ему власть над страной.

Я тоже наклонился вперёд, неотрывно смотря ему прямо в глаза. Между нами оставалось сантиметров тридцать. И отчеканил слова:

— Вот, каков Ваш долг. Но вместо этого вы играете на руку кланам, которые желают ввергнуть Иллирию в хаос и порвать её на куски, а потом продать подороже. Рейх, Латинская Федерация, Турецкий Султанат… Вариантов достаточно, и все они гораздо ближе к Иллирии, чем Российская империя. Кусать им будет проще.

Непчич смотрел на меня с гневом, который плескался в его глазах. Жилка на его лбу пульсировала.

Но он молчал.

Потому что возразить был не в силах.

И я говорил дальше:

— Не надо быть великим стратегом, чтобы понимать, какая из великих держав будет для Иллирии наилучшим союзником. Надёжным, но не жаждущим порвать её на куски. И Ваш господин понимал это, как никто другой. Именно поэтому София здесь, а не где-либо ещё.

— Для тебя — княжна София! — прорычал он.

Я оскалился.

— У Вас тут что-то личное, господин Непчич?