Миротворец. Дипломатия Кланов

Глава 21

— Они очень легко согласились, — произнес я, глядя в окно. К администрации подъезжала машина, с гербом рода Цобор — две змеи, обвивающие чашу, над которой танцевали три гнома с колпаками на головах.

Специфичный герб.

— Они давно и преданно служат моему клану, — ответила стоящая рядом София. — Личный целитель моего отца из рода Цобор. Они знают меня и всегда помогали. Даже если были не обязаны.

— Тем не менее, ситуация городе висит на волоске. А они, считай, сразу выбрали сторону. Рискуют.

— Я им доверяю.

— Хорошо, что здесь есть я, — я хмыкнул.

Она забавно нахмурила брови, всем видом выражая возмущение.

— Нельзя быть настолько параноиком!

— Нельзя настолько доверять людям, в чьих интересах может быть работа на твоих врагов.

— Но тебе же я доверилась! — вспыхнула она.

— У нас общие интересы. Мы естественные союзники, так что аналогия не подходящая.

— Цобор — люди чести, — она замотала головой.

— В любом случае, не стоит доверять им. Не говори им ничего, что бы не относилось к Анте и его здоровью.

— Даже не думала, — заявила она, чуть надувшись.

Из машины вышел мужчина. Сотрудники службы безопасности проводили его внутрь.

Мы встретили его уже в здании администрации. Он был среднего роста, в руках небольшой чёрный чемодан. Сам с живыми карими глазами, седой остроконечной бородкой и крайне интеллигентным внешним видом. Но что удивило — его кожа выглядела отменно: ни морщин, ни пятен, ни других возрастных показателей.

Насколько я знал, самому Цобору было уже за шестьдесят. Но это было невозможно понять. Потому что осанка, подвижность, руки, то же лицо — всё это выглядело лучше, чем у многих тридцатилетних.

Он сразу же подошел к Софии и поцеловал ее левую руку:

— Ваше Высочество, я безгранично рад, что Вы в порядке, — его пальцы, однако, задержались на её руке.

Телохранители Софии сразу же напряглись. Но она предупредительно подняла вторую руку, давая понять, что все в порядке.

Я был настороже. Но понимал, что, скорее всего, он просто сканировал с помощью своего Дара здоровье Софии. Я заметил, что в его зрачках едва заметно вспыхивали золотые искоры.

Через десяток секунд он произнёс:

— Вам стоит больше спать и меньше нервничать. Недосып и переживания очень истощают организм, — он мягко улыбнулся и отпустил руку. Потом скосил взгляд на её забинтованную правую. Туда, где была печать «Кровавой Цепи». — Это риск, Ваше Высочество.

— Я пошла на него осознанно, — вежливо улыбнулась София и взглянула на меня. — Благодарю за рекомендации.

— В остальном Вы полностью здоровы. Но с режимом лучше не затягивайте, сон — это основа основ.

— Конечно, господин Цобор. Всё временно. Я надеюсь…

Затем Цобор посмотрел на меня. Внимательно. Прям всмотрелся. Я ответил ему тем же. Он протянул руку, и я пожал ее.

— Виктор Добрынин.

— Владислав Цобор.

В ту же секунду я ощутил легкое тепло, идущее от его ладони по всей моей руке — он сканировал мой организм. Впрочем, я не остался в долгу и Зацепил его Связи своей силой. Его Связи вспыхнули десятками энергетических нитей, натянутых в разные стороны.

Сейчас мы узнаем, дружок, на кого ты работаешь.

Больше всего были активны его Связи, идущие к Софии. Пока не было видно, чтобы он думал о ком-то ещё.

— Пройдемте, у нас очень мало времени, — произнес я и пригласил его следовать за мной.

Мы двинулись к медпункту. София на ходу, заговорила:

— Благодарю вас, Владислав. Вы даже не представляете, какую услугу нам оказали. Извините, что пришлось обратиться к Вам посреди ночи.

— Ничего, Ваше Высочество. Это меньшее, что я могу сделать для дочери князя Адриана, — его брови опустились вниз. — Тем более, что сила, которая угрожает нашей стране, выходит за рамки понимания большинства магов.

— О чем вы? — я скосил на него взгляд.

Он вопросительно взглянул на Софию, будто спрашивая: «можно ли ему доверять»? Она коротко кивнула.

— Мой младший брат — личный целитель князя Адриана, был у усыпальницы и взаимодействовал с багровым туманом. То, что он почувствовал, оказалось для него неприятным сюрпризом. Субстанцию с такой… специфической энергетикой он ещё не встречал.

— Можно подробнее?

— Увы, мой брат сейчас во дворце Зринских. И он ограничен в коммуникации.

— Ясно. Кнежевич.

В ответ Владислав только многозначительно промолчал. И это молчание было равно согласию.

— Итак, а кто мой пациент? — спросил он, когда мы уже подходили к медпункту.

— Сейчас вы все поймете. И я очень прошу Вас не распространять информацию. Никуда и никому. Хорошо? — уточнил я на всякий случай.

Тут он посмотрел на меня. Я сосредоточился на тех Связях, которые от него исходили, но ни одна из них не вспыхнула ярче — пожалуй, кроме связи с Софией.

— Подозреваете меня в связи с Кнежевичем?

— И с ним, и не только с ним, — признался я.

Тут он едва заметно улыбнулся.

— Приятно иметь дело с компетентными людьми.

Я тихо засмеялся. Он тоже. А София посмотрела на меня с укором.

Пока что он не демонстрировал ничего подозрительного.

Мы зашли в медпункт. Цобор сразу узнал пациента. Нахмурился. Но вместо вопросов, с профессиональным хладнокровием приступил к делу.

Сначала поставил на столик свой чемодан и раскрыл его. Внутри лежала знакомая мне пирамидка для распознавания проклятий, только более высокого уровня. Она была прозрачной, словно выточенной из хрусталя, а внутри плавали частицы белой энергии.

Владислав положил артефакт на грудь Анте, который был без сознания и лишь беззвучно шевелил губами. В тот же миг внутри пирамиды вспыхнул тёмный сгусток энергии с фиолетовыми прожилками. Белые частицы ринулись в его центр, растворяя тьму.

Цобор убрал пирамидку и покачал головой, говоря:

— Будет непросто. Мне понадобится примерно два часа и два сильных одарённых с большим энергетическим потенциалом. Иначе мне просто не хватит энергии, чтобы убрать эту дрянь из господина Анте. А ещё — мои помощники, они в машине.

— Мы это устроим, — заверил я. — Что-то ещё?

— Остальное у меня с собой, — он постучал по столу рядом с чемоданчиком. — И позовите Вашего дежурного целителя. Я хочу, чтобы он рассказал мне всё, что знает. И человека, который видел, как господина Анте ранили.

— Носители проклятий нужны?

— Да, разумеется, — кивнул он и, не оборачиваясь на нас, поднял руки над Анте. Из них ударил золотистый свет, который просвечивал одежду и тело Анте насквозь. Под его кожей обнаружились густые тёмные потоки, которые проходили по всему телу. — Теперь оставьте меня. Надо сосредоточиться.

Но сначала мы дождались целителя гарнизона, чтобы он присмотрел за ситуацией. Потом мы с Софией оставили всё на них. Не нужно мешать профессионалам, когда их работа сложная, кропотливая и требует максимального внимания.

Хотя в определенный момент мне хотелось напомнить Владиславу Цобору, чтобы он не совершал глупостей. В администрации, полной вооруженных людей, он никуда не сможет деться, если Анте Зринский умрет. Но он человек не глупый.

Сам всё прекрасно понимал.

— Группа три — на месте.

— Группа пять — на месте.

— Группа восемь — на месте.

Три подразделения завершили тихую перекличку по рации. Петер — лучший из пространственных одарённых гвардии Кнежевича — сжал свой автомат. Предчувствие подсказывало, что сегодня что-то пойдёт не так. Так что он готовился ко всему.

Страх.

Вот что его сейчас беспокоило больше всего. Потому что на задаче нельзя бояться, нельзя сомневаться. Надо лишь делать то, что приведёт к результату и поможет выжить.

Те, кто боятся — умирают.

Вот только он ничего не мог с собой поделать. У него был приказ. А интуиция, которая десятки раз спасала его жизнь, сейчас требовала развернуться обратно и отказаться от этого задания.

Вот только это было невозможно. Отказ от приказа — это конец. Его даже судить не будут, просто пристрелят, как взбесившегося пса. Потом спишут на небоевые потери или несчастный случай. И плевать, что клан Кнежевичей вложил в него больше, чем за всю жизнь зарабатывает четыре десятка среднестатистических иллирийцев.

Потому что элитный гвардеец, отказавшийся выполнять приказ — это враг. Опасный. Таким жить нельзя: плохой пример для всех остальных.

Командир группы сделал жест — вперёд.

И они пошли, под прикрытием ночи и теневого покрова одного из товарищей — одарённого, со специализацией маскировки. Они прошли по краю площади, огибая все точки, где могли находиться предупреждающие артефакты.

Когда они приблизятся к зданию достаточно, то Петер сделает своё дело и перенесёт группу внутрь. А потом, как только задача будет выполнена — оттуда. Это была его главная функция в составе группы — давать преимущество в пространстве и времени.

Поэтому его жизнь — вторая после жизни командира. Наравне с жизнью маскировщика. Потому что без них группу точно ждёт смерть.

Снова он думал о смерти…

Нет, эта задача точно ничем хорошим не закончится.

Но какой смысл рефлексировать?

Усилием внимания он загнал все лишние мысли в глубину сознания и принял то, что должен принять каждый воин — свою смерть. Сегодня, завтра или через половину века.

Так и умирать будет проще…

Командир поднял руку.

Значит стоп. Группа встала.

Прямо перед ними, в двух метрах от лица командира, двигались двое патрульных. Бдительные, с серьёзными лицами и крепкими руками. Но недостаточно…

Они шли, в упор не замечая теневой покров. Но стоило им сделать хотя бы ещё шаг в сторону, как они бы столкнулись лицом к лицу с командиром. Эта секунда стала бы последней в их жизни. Даже крик не успел бы родиться в их глотках.

Но вот группе восемь это было совершенно некстати. Тратить время и, вероятно, энергию основного одарённого ликвидатора на двоих патрульных — это расточительно. Потому что внутри администрации каждая капля энергии, каждая доля секунды будет на весах. И если не хватит, оплачивать придётся кровью, жизнью и успехом всей операции.

Патруль прошёл мимо. Задержал чуть, но пока в рамках допустимого. Группа восемь двинулась вперёд.

Задача была ясна: проникнуть в администрацию, добраться до медпункта, где, по известной информации, находился Анте Зринский, затем в спешном порядке эвакуировать его и отступить. Группа три и группа пять займутся прикрытием и поддержкой.

Больше никаких задач у них не было. Ни ликвидация воеводы, ни ликвидация или захват княжны Софии. Даже в качестве дополнительных.

Группа обошла клумбы. Миновала парковку, где чуть выждала, чтобы пропустить ещё один патруль.

Да, снова время.

Но всё ещё в рамках допустимого.

Дальше. Дальше, они подошли к самому зданию. Согласно схеме, медпункт находился на первом этаже. Но они начнут не оттуда. А со второго. Там, где лестница сходит вниз, прямо в коридор, где медпункт и расположен.

А выйдут уже через первый этаж. Через южную стену, где не было ни одного окна.

Командир остановил группу. Они стояли в нескольких метрах от администрации.

Петер приготовился и ждал команды. Вот-вот настанет его время. Только сейчас страх полностью исчез, осталась лишь сосредоточенность на своей задаче.

Ровно как у собаки, которая никак не дождётся команды хозяина — «апорт».

…

Ну же?

Где?

Почему командир стоял, замерев без движения?

Приглушённый хлопок… изнутри администрации⁈

Пальцы командира сложились в сигнал.

АПОРТ!

Мы с Софией уже были готовы разойтись по гостевым покоям, которые для нас выделили. Но эти планы нарушил Непчич. Он срочно желал с нами встретиться. Безотлагательно и бескомпромиссно. Через минуту мы втроем собрались в приемной. Непчич с самым серьезным видом спросил:

— Что здесь нужно Караджичам и на чьей они стороне?

София тоже посмотрела на меня в ожидании ответа.

Я его дал:

— Они наши союзники. По крайней мере, против Кнежевича.

— Только против него?

— Полагаю, что… нет. Но доверять им не стоит. Как минимум, не нужно пускать их войска в центр города.

София заговорила:

— Но ведь они союзники Российской империи. Отец всегда отзывался о них как о самом прорусском клане в Иллирии.

— Это так, — кивнул я. — Если не знать тонкостей.

— Поясни, — пробасил Непчич.

— У них свои интересы. И они не обязательно совпадают с интересами Софии и нашими.

— Это как? Россия не поддерживает меня? — взгляд Софии похолодел, а бровь взлетела вверх.

— Караджичи — не Россия, а иллирийский клан со своими интересами. Не стоит давать им возможность слишком сильно влиять на тебя или Анте. Пусть держатся на расстоянии, как вассальный клан твоего отца. Слишком сильно вовлекать их в политику не стоит. Если помогут — желательно наградить. Если нет — будем держать ухо востро. Но пока что они — меч против Кнежевича. Пусть и слабее. Но с силами гарнизона у нас будут шансы.

Я дал слово Серебрякову, что никто не узнает о планах Караджичей по убийству Софии. Поэтому сейчас я увиливал от прямого ответа.

Непчич с презрением произнес:

— Подковерные игры. Как они мне надоели.

— Такова жизнь.

— Жизнь? Змеиный клубок это, а не жизнь! Вот на поле боя — жизнь! Потому что на нём царит смерть, на фоне которой можно ощущать себя настоящим. Видеть разницу! Ценить то, что можно потерять в любую секунду! — он ударил себя в грудь. — А то, что ты называешь жизнью, это подлость разжиревших от власти лжецов и лицемеров!

— Знаете, господин Непчич, Вы сделали очень правильный поступок, когда объединились с нами. В противном случае, даже если бы Вы разбили Кнежевича, вряд ли пережили бы ближайший месяц.

Он стиснул челюсти и вперился в меня взглядом, будто надеясь просверлить им дыру в моём лбе.

— Твоё дело — говорить, а не давать оценку МОИМ, — он ткнул себя в грудь большим пальцем, — действиям!

— Это просто наблюдение. Те, кто отказывается понимать, как устроена тёмная сторона политики, превращаются в мишени или пешки. Я не хотел бы, чтобы наш союзник был столь наивен, — я развёл руками. — Но мы сейчас не будем об этом. Отпустим эмоции и сыграем в игру по ее правилам. Даже если они Вам не нравятся. Потому что от того, кто победит, зависит судьба Софии в том числе. А теперь и Ваша.

На это он ничего не ответил, только пренебрежительно фыркнул.

Н-да, сложно ему будет, действительно. Я продолжил говорить:

— Караджичи — наши союзники против Кнежевича. С ними можно объединиться, доверить им победу над Кнежевичем. Но их войска нельзя пускать в самое сердце города. Пусть держатся подальше и будут под особенным наблюдением, если возможно его организовать.

— Они уже под непрестанным наблюдением. Они. Кнежевич. Мелкие кланы, которые никак не могут найти в себе смелости определиться со стороной. Даже Франкопан — этот червь, что спрятался под гнилым пнём — я вижу всех и каждого. Зря ты недооцениваешь меня, Добрынин. Очень зря.

— Недооцениваю? Нисколько. Но даю Вам увидеть собственные слабости, которые никогда не позволят Вам войти в большую политику, в которую Вы сделали широкий шаг. Отрицать их — путь к пуле убийцы, которая разнесёт Ваши мозги. И не будет никакого поля боя. Вы просто зайдёте в свой кабинет, а потом БАЦ! — я ударил по столу и снизил голос. — И всё. Даже грохота выстрела не услышите. Даже свиста самой пули. Мозг не успеет уловить. Просто настанет пустота, которая будет для Вас столь же естественна, как жизнь сейчас. Ничего там больше не будет, ни добра ни зла, ни войны ни мира. Просто Вы сами.

А потом, возможно, он получит новую жизнь в чужом для себя мире. Как это произошло со мной.

Ха! Почти смешно…

— Ты говоришь так, будто умирал, Добрынин, — вот тут его голос стал тише, чуть рычащим. — Вот только не похоже, чтобы ты хоть раз действительно смотрел в глаза смерти. Начитался умных книжек, правда? — он оскалился. — Они тебе не помогут. Зато я помогу, — он резко выхватил из-за пояса пистолет и направил его на меня. — Ну что, готов познакомиться с вечностью⁈

— Ты ошибся.

— ВОЕВОДА! — закричала София.

Он нажал на спусковой крючок.