Дионисов. За власть и богатство! – IV

Глава 116 Клетка в клетке

Ну охренеть теперь! Ну вот только я расслабился на лоне природы, а на нас уже нападают.

Что за люди!

— Кто? — прокричал я подбегая к тетке.

— Садись давай! — крикнула тётка без объяснений. — Сам увидишь!.

— Рустам! — я обернулся. — Отгони машину к заставе и жди нас там. Двигатель не глуши.

Возможно, нам понадобиться средство быстрого отхода.

— Рустам сам выберётся! — раздражённо крикнула тётка, надевая каску. — Нужно спасать магазин!

Подбежал встревоженный Аркадий.

— Вы нас так быстро покидаете? — спросил он. — Что-то случилось?

— Да, обычные провинциальные события, у нас тут всё время так, — усмехнулся я. — Простите, доиграем в другой раз, тогда и доспехи верну, меня ждут срочные дела.

— Понимаю, — Арсений кивнул. — Ничего, будет повод увидеться с вашей певицей!

— Обязательно, — я хлопнул его стальному наплечнику. — Приезжайте к нам во Фламберг, как только разберёмся с этой историей!

И тётка рванула с места, я чуть с сидения не кувыркнулся.

Тётка мчалась к городским воротам.

— Так, что случилось? — проорал я, перекрикивая рёв оппозитного двигателя её мотоцикла.

— Клеткоголовый! — глухо из-под шлема прокричала тётка. — Явился по мою душу прямо в магазин!

— Вот чёрт! — только и мог сказать я

— Клетка на входе в магазин его задержала, — прокричала тетка. — Но он её быстро разломает!

— Давай туда! — приказал я. — Посмотрим, чем его прижать!

Вот блин! На нас нападение, а у меня ничего не готово! Расслабился на природе, блин! Да и Пустынников, обещавший мне держать своих оголтелых соратников в узде, очевидно слова своего не сдержал. Либо не смог. Дерьмо.

Тётка мчалась уже по какой-то короткой дороге, через узкие улочки и задние дворы, разгоняя народ и кур. А я думал, что вот они нанесли удар, куда не ждали, послали своего карателя алкохимиков, видимо, в расчёте на один быстрый удар. Значит, должна быть у Клеткоголового группа поддержки, не пешком же он сюда пришел? Что нельзя ничего призывать, нужно давить его огнестрельной мощью. А меня снова застали со спущенными штанами, без единого пулемета в руках!

Мы выехали, наконец, к теткиному магазину. Я ожидал увидеть разорение и пожарище, но на первый взгляд всё было как всегда. Поскрипывает на ветру вывеска с подвешенным на цепи «калашом», крашенным в черный цвет.

— Где он? — произнес я, слезая с мотоцикла и вынимая обрез дробовика из кобуры на бедре. Вот теперь я точно выглядел как тот ненормальный Макс, в спортивных доспехах.

— Я заперла его внутри, — произнесла тетка, напряженно рассматривая входную дверь. — Здесь он не выходил. Тихо как-то.

— Ладно, идем внутрь, — поморщился я.

— Давай с заднего входа, — сказала тётка тоже слезла с мотоцикла и покатила его за руль на задний двор.

Товарные ворота заднего двора были целы и заперты.

— Тут он тоже не выходил, — проговорила тётка, поставив мотоцикл на подножку и повесив каску на руль. — Значит он еще внутри.

И что там внутри? Засада? Пустой магазин? Что? Можно сесть на мотоцикл и уехать, оставив магазин противнику, которого даже не увидел.

Нет, это точно не мой метод. Придется пойти и проверить.

— Никаких эликсиров и никаких призывов, — предупредил я тётку. — Только призови кого, и Клеткоголовый тебя тут же выпотрошит, выдернув элементаля прямо из тела призывателя. Только огнестрел.

Тётка раздраженно дернула плечами, знаю, мол, не хуже тебя.

— Открывай, — кивнул я на запертые ворота.

Тётка осторожно приблизилась к воротам, прислушалась. Потом достала ключи и, стараясь не шуметь, отперла ворота.

Я целясь в открывающийся проход распахнул одну из створок. Внутри, в зале, где обычно принимали товар с конвойного грузовика, было тихо и пустынно.

— А где все? — спросил я имея в виду двух нанятых такой продавцов из местных.

— Да разбежались, — пробормотала тётка, осторожно входя в ворота с огромным револьвером, который носила при себе, если не было возможности взять в руки что-то посерьезнее.

Мы тихо двинулись внутрь магазина контролируя пространство вокруг себя и двери выходящие в коридор.

В мехмастерской, где тётка обычно обхаживала своего железного коня, с треском помаргивала потолочная лампа. Но и там было безлюдно. Дальше уже торговый зал, а там та самая решетка на парадном входе, в которой я в свое время и познакомился со своей теткой Маргаритой Герхардовной.

В которой по идее и сидит сейчас Клеткоголовый.

Если он там и сидит, то очень тихо…

В торговом зале было темно, видно лишь слабо подсвеченные электричеством полки с премиумным товаром.

Маргарита Герхардовна сунула в кобуру револьвер и, тихо скользнув за стойку, вытащила из-под неё помповый дробовик и перекинула мне, в я его поймал. Тётка показала мне красную гильзу с пулей на крупного зверя, показала взглядом на дробовик у меня в руках, мол заряжен такими. Я кивнул, вас понял.

Тётка ещё раз скрылась под стойкой и вынырнула оттуда уже со своей любимой антиматериальной винтовкой пятидесятого калибра, или типа того.

Ого! А тётушка нехило так приготовилась к тёплой встрече незваных гостей. Щаз мы Клеткологовому отсыпем полновесных свинцовых люлей, которые ему так не нравятся…

Я уже видел клетку, но находится ли в ней кто-то, разглядеть не получалось.

А ведь я должен был почувствовать присутствие элементалей которых Клеткоголовый носит вместо башки. Но глухо, ничего нет. Как-то выбрался и ушел?

Но потом из-под тёткиной ноги по полу отлетела потерянная стреляная гильза, и я понял что в клетке что-то есть.

Он сидел там как в анабиозе, не растрачивая бесполезно энергию на эту долгую засаду, терпеливо ожидал, что кто-то к нему приблизиться, и станет его жертвой.

Клеткоголовый в клетке. И там внутри медленно разгорались огни до поры скрытых элементалей. И я услышал его нечеловеческое, как задушенный хрип дыхание.

Он встал внутри клетки огромный как медведь, да больше медведя! Свет открывшихся элементалей залил зал как свет прожекторов.

Он обхватил огромными синими пальцами прутья решетки, потянул на себя, и я видел как эти прутья поддались.

Грохот тёткиного выстрела ошеломил, заложил уши, вспышка ослепила!

И я тоже нажал на спусковой крючок.

Мы палили попеременно почти непрерывно, секунд пятнадцать пули высекали искры задевая прутья решетки, шатая и отбрасывая огромную черную тень внутри клетки.

Патроны дробовика кончились, и тётка перебросила мне заряженный двенадцатизарядный винчестер, а сама вскочила на стул и поставив ногу на стойку палила в Клеткоголового уже из автоматической винтовки. Нам удалось сохранить плотность огня почти пулеметную. Мы дырявили и решетили эту тушу практически в упор.

И я впервые услышал как воет Клеткоголвый. Мучительно воет вырывая из своей головы элементаля, чтобы пробить себе дорогу из клетки в которой мы его убивали.

Полыхнул взрыв, извлеченный элементаль выбил двери позади Клеткоголового, зал залило солнечным светом из пролома, в который этот упырь и сбежал.

Нам пришлось выбираться тем же путем, каким пришли, и, конечно, на улице уже никого не нашли.

— Вот чёрт! — в сердцах воскликнул я. — Вот где его теперь искать?

А потом мы вдруг как-то разом услышали отдаленные выстрелы в городе, и увидели дым, поваливший в чистое небо откуда-то со стороны заставы на Югопольск.

— Это ещё что такое? — проговорила тетка прислушиваясь.

Мы оглядывались, пытаясь понять откуда слышатся выстрелы. Но казалось, что стреляют сразу со всех сторон.

А потом я понял. Это начался бой за город с кем-о ударившим со стороны Югопольска. Теперь они обходили город по периметру сбивая одну заставу за другой.

— К графу! — крикнул я. — Немедленно!

Мы запрыгнули на тёткин мотоцикл и помчались к графскому особняку, тем более что было рядом.

Мы проезжали тут полчаса назад, но за полчаса здесь всё очень переменилось. Улицы опустели, стражи на входе в графский особняк нет. Внутри особняка следы поспешного бегства, сквозняк носит листы потерянных документов.

Уже всё разбежались.

Я решил подняться наверх, в графский кабинет. Я прошел странно пустую приемную и нашёл графа на своем месте.

— Степан Иванович! — воскликнул я. — Вы ещё здесь! Как удачно! Что происходит?

— Это Новая Гвардия, — проговорил граф Номоконов. — Подъехали с шоссе с пулеметами, подавили заставы и вошли в город. Мы уже разгромлены, просто ополчение ещё не готово это принять. Но думаю, максимум через полчаса гвардейцы будут здесь.

Так это не покушение! И даже не рейд с целью захвата пленников. Это полноценное вторжение! Вот чёрт! Они всё-таки ударили! Они ударили первыми!

— Александр Петрович, — печально сказал граф. — Вам стоит покинуть город немедленно. Я здесь уже ничего не контролирую. Но нужно подумать о том, что будет дальше.

— Степан Иванович! — произнес я. — Поезжайте с нами. Они же вас расстреляют!

— Не посмеют — граф покачал головой. — Я ещё имперский чиновник, и я слуга императора. И пока я здесь, мы не захвачены окончательно. А вам нужно уходить. Соберите силы и вернитесь. Я буду ждать.

Минуту я размышлял. Но он прав, конечно. Город потерян, и я должен уходить, чтобы не потерять всё.

— Я вернусь. Я обещаю, — я пожал графу его хрупкую сухую ладонь. — Удачи вам.

— Вам удачи, — вздохнул граф Номоконов.

И я ушёл оттуда, оставив старика одного в кабинете, заваленном управленческими документами.

— Ну что там? — спросила тётка, когда я спустился к ней по ступеням лестницы. Она не глушила двигатель. Её любимая противоматериальная винтовка висела у неё за спиной.

— Он остается, — сказал я.

— Вот же идиот старый, — в сердцах бросила тётка. — Так я и знала. Некоторых только пуля исправит. Так, что теперь? Уходим во Фламберг?

— Да, — решил я, усаживаясь позади неё. — Давай через Южные ворота, там еще не стреляют.

— Тогда заедем в магазин, — бросила тётка, поддааая газу и срывая мотоцикл с места. — Есть у меня там ещё одно дельце!

— У нас нет на это времени! — прокричал я сквозь встречный ветер.

— Пять минут делов! — проорала тётка в ответ.

Она управилась даже быстрее. Она выскочила из своего оружейного магазина, через пару минут как зашла внутрь, а за ее спиной уже полыхнуло бензиновое пламя в окнах.

— Хрен вам моё имущество достанется, — процедила тётка усаживаясь на мотоцикл впереди меня. — Никто в меня из моих же винтовок стрелять не будет!

Когда мы уезжали внутри магазина уже начали взрываться патроны.

И возможно именно этих пяти минут нам как раз и не хватило, чтобы беспрепятственно покинуть город.

На заставе Новая гвардия уже разгружала сдавшихся без боя ополченцев.

— Да чтоб вам всех, — прошипел я сквозь зубы. — Опоздали!

— Прорвёмся! — прорычала тётка сквозь зубы, выкрутив до предела ручку газа.

— С ума сошла? — успел только выкрикнуть я, как мы уже мчались со всей дури вниз по улице к заставе.

А там на уже заметили, заметались. Потом они начали в нас стрелять. Пуля взвизгнула у меня над ухом. Ополченцы разбегались. В нашу сторону разворачивали пулемет.

Уже пролетая мимо пулемета я пальнул в них из обоих стволов изрешетил крупной дробью обоих пулеметчиков и мы проскочив между раздвинутых рогаток умчались от них вдаль по пыльной дороге.

Прилетевшая сзади пуля ударила в ствол винтовки у неё за спиной, едва не сбросив на с завилявшего мотоцикла, но я, схватившись за руль смог мотоцикл выравнять.

— Дай мне! — прокричала тётка, отбирая обратно руль

— Ты цела? — крикнул я, возвращая ей руль.

— Не дождетесь! — выкрикнула она в ответ.

Уехав на пару километров по имперскому шоссе мы остановились. Осмотрели винтовку, ствол оказался расколот наискосок тонкой трещиной.

— Вот же тёлки похабные! — выругалась тётка. — Моя любимая пушка! Такую вещь испортили.

А я стоял и смотрел назад на город который мы покинули, и над которым теперь поднимались дымы пожаров. Один из этих дымов поднимался над тёткиным магазином. Враг нанес внезапный удар и мы его не выдержали.

Мы потеряли здесь все.

— Ладно — буркнула тетка. — Не на что здесь больше смотреть. Надо ехать.

И мы оттуда уехали.

Я сидел у тетки за спиной и думал, что вот мы и пропустили первый удар.

Выдержим ли мы второй?

Беда встретила нас на въезде уже во Фламберг.

Мы свернули с шоссе к парку после получасовой гонки и увидели их на обочине. Тисифону и Фрола.

Фрол был мертв. Тисифона отрешенно держала на коленях то, что осталось от его головы. Сидела прямо в круге разбрызганной крови. Ее платье стало алым.

— Боже мой, девочка моя, — воскликнула тетка спрыгивая с мотоцикла. — Что тут случилось?

Когда я приблизился следом стало понятно, что черные глаза Тисифоны, как так? они же были голубыми? не выражают ничего. Что ее нет здесь. Что она где-то там…

Тисифона разжала бледные губы и произнесла глядя в невидимую даль слова от которых стало холодно среди жаркого дня. Произнесла слова магейры призывающей к отмщению.

— Я месть. И гибель твоя будет страшна. Черным свинцом ляжет тяжесть греха. Настигнет во тьме и в сиянии дня. Тебе не уйти никуда от меня. Месть, предрешена. Месть предрешена. Месть предрешена…

И замолкла.

Фрол был мертв уже больше часа, кто-то выстрелил ему в лицо как раз в тот момент когда Клеткоголовый атаковал теткин магазин. Еще один удар по моим близким. Подлый внезапный удар.

Фрол знал своего убийцу. Только поэтому он подпустил его так близко к Тисифоне.

И я сразу вспомнил, что кто-то же передавал информацию обо мне Пустынникову, а я так и не выяснил, кто это был…

Это был удар предателя.

— Кто⁈ — прокричал я. — Кто это сделал⁈

И Тисифона мне ответила.