Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 5

Глава 25

Я не мог противопоставить Рамиру ничего. Ничего, кроме того, что так часто люди склонны недооценивать — любовь и справедливость. Я заглянул внутрь себя и обнаружил эту гармонию отражённой в глазах Стеллы, в отцовой насмешке, затихшей в уголках губ, в несносных побудках Фила, в ворчании Томаша, в горечи утрат, в неистовом желании защитить всех и каждого, чтобы они могли жить, потому что жизнь, как ни крути, штука замечательная…

Сокол расправил крылья и сцепился когтями с хармой Рамира. Его острый клюв рвал серую вязкую субстанцию рамирова сознания.

Полетели клочки по закоулочкам. Свет против тьмы. Добро против зла.

Рамир сообразив, что проигрывает схватку, решил опять вернуться в более податливое тело Юнуса. Тиски, сжимающие мою душу, разжались. Рамир медленно, словно спрут, переползал в пустую оболочку Юнуса.

Однако закрепиться в теле Юнуса Рамир не успел.

Фил одним махом топора отрубил Юнусу голову.

Голова покатилась по полу. Зрачки на ней какое-то время лихорадочно бегали туда-сюда. Рамир пытался уцепиться даже за такую жизнь, но вскоре глаза остекленели и мёртвое стало мёртвым.

В ту же секунду раздался душераздирающий вопль. Стены задрожали, с них посыпалось оружие, доспехи. Толчки шли один за другим….

— Что это? — испуганно спросил Фил.

— Землетрясение, — пробормотал я.

Вот чего нам сейчас категорически не хватало, так только гнева матушки природы на наши головы. По-хорошему нужно было поскорее валить отсюда, но это было выше моих сил.

— Нет. Закира почувствовала смерть своего любовника. Это колебания исходят от источника силы, который напрямую связан с госпожой, — отчетливо произнёс детский голос. — Скоро пройдет.

Действительно трясти нас перестало. Мы обернулись. В зале, как будто так и надо было, стояла Венди.

— Венди, что ты здесь делаешь? — всплеснул руками перепачканными кровью Фил.

Его явно смутило, что Венди стала свидетелем его жестокой расправы с телом Юнуса и как всегда, он не нашел ничего лучше, чем спрятать смущение за нападками.

— Ничего не делаю, — сердито пожала плечами Венди. Девочка явно была расстроена. — Вотпришла к шапочному разбору! Полумна с моего поводка сорвалась. И теперь она мертва.

— Маленькой девочке негоже так выражаться и видеть всё это! — возмутился Фил.

— Я не маленькая, — резко процедила Венди. — И от того, что я закрою глаза, суть вещей не изменится. Полумна будет мертва. Голова оживленного мертвеца будет лежать на полу, а из груди Рамира так и будет торчать рукоять отравленного кинжала…

Фил открыл было рот, чтобы возразить. Я сообразил, что, если эту парочку не остановить, они будут перепираться, пока по наши души не явятся делибаши или и того хуже разъяренная Закира.

— Хватит, — устало потребовал я, присаживаясь на мат, потому что ноги отказывались меня держать. — Времени в обрез. Фил, обыщи лучше Рамира.

Фил не стал спорить. Он быстро обшарив карманы Рамира, показал мне содержимое: чётки, какой-то ключик и странную дудочку.

— Не то, — разочаровано покачал я головой.

Фил отбросил хлам и брезгливо обтер руки.

— Не знаю, что ты ищешь, сокол, — задумчиво разглядывая барахло Рамира, сказала Венди. — Но я бы на твоём месте воскрешающий артефакт, энергетические чётки и ключик от клетки со сколопендрами прихватила на всякий случай с собой.

— Откуда ты знаешь, что это такое? — спросил Фил.

— На детей редко обращают внимание. Сегодня Рамир совершал некромантский обряд. Я была там неподалеку. Именно этой дудкой он вдохнул жизнь в мёртвое тело юноши, которого вы только что обезглавили, — пояснила Венди. — Такие чётки я видела на рисунке в книге матери — они сделаны из тринадцати позвонков, тринадцати врагов и способны концентрировать большую силу. А этим ключом Рамир вчера отпирал клетку, чтобы покормить свою госпожу.

Я с трудом встал. Поднял вещи Рамира и сунул их в карман. Венди, как всегда была права, они действительно могли пригодиться.

На всякий случай я решил удостовериться, что нужного мне камня, который бы открыл портал в деревню, при Рамире нет. Я сам обыскал телоРамира и правильно сделал.

Камень висел у Рамира на шее. У меня тоже камень с плеч свалился, значит, теперь дело в шляпе. Еще немного, еще чуть-чуть, последний бой он трудный самый…

— Есть!Теперь бежим к Томашу! — сунув камень в карман, велел я.

Уж и не знаю, какой автопилот у меня сработал, но я вполне живенько шевелил деревянными ногами.

Мы выскочили из залы и благополучно пробежали несколько коридоров. Но на этом наше везение закончилось, в следующем коридоре нас поджидал отряд из пяти делибашей.

Я же не то, что сражаться едва на ногах мог стоять.

Фил, задвинув Венди мне за спину, призвал свой топорик, которым лихо принялся рубить направо и налево. Чтобы хоть как-то ему помочь я выпустил из себя сокола. Как ни странно — сработало.

Делибаши рухнули на пол, закрывая головы руками, да так в таком положении и остались, жалобно подвывая молитвы.

Мы побежали дальше. Встречные делибаши, завидев сокола, шарахались и точно так же, как их предшественники падали на пол и начинали жалобно молиться.

Мы достигли своих покоев. Я воссоединился с соколом. И мы вошли.

В покоях нас встретила Закира. Одна, если не считать огромного червя, который сковал Томаша кольцами по рукам и ногам. Червь зловеще, точно змея, помахивал головкой с острыми зубами. В лице Томаша не было и кровинки.

— Еще шаг, и вашему другу переломают все кости, — процедила Закира, буравя нас ненавидящим взглядом. — Я оказалась права. Чужакам нет веры!

— Всё кончено, Закира, Рамир мёртв, — спокойно глядя ей в глаза, заметил я. — Твоя карта бита!

— Ошибаешься, чужак! Я поквитаюсь с вами и верну себе Рамира, — прошипела Закира.

— Рамир мёртв, — напомнил я.

— Я сумею его воскресить, не сомневайся — оскалилась Закира.

В её мимике отчетливо читалось безумие, которое стирало остатки прежней красоты.

Сомневаться не приходилось, она действительно верила, что сможет воскресить своего любовника. В том-то и дело, что смерть не бывает понарошку, на время — смерть не обратима. В этом вся её подлая суть.

Однако Закира этого, мне на удачу, не понимала.

— А тебе для воскрешения разве не нужна дудка? — приподнял я бровь, доставая из кармана воскрешающий артефакт.

— Сейчас же отдай! — взвизгнула Закира, требовательно протягивая руку.

Я не будь дурак сунул руку с дудкой за спину.

— А что мне за это будет? — нагло поинтересовался я.

Вместо ответа Закира опять дико заорала, топая ногами. Комнату опять тряхнуло.

Я спокойно выдержал её истерику.

— А всё же? — повторил я вопрос.

Закира, сообразив, что истерикой от меня ничего не добиться, решила всё-таки вспомнить, что с людьми можно договариваться.

— А что ты хочешь? — презрительно скривилась Закира.

Так и просилось съязвить, что я и мои друзья хотели бы такую малость, как ещё пожить. Но я смягчил формулировку.

— Твой червь отпустит моего другаТомаша. Ты же дашь нам несколько часов жизни, пока воскрешаешь своего распрекрасного Рамира. А потом вы вместе вернётесь и будете судить нас.

— Зачем вам это? — нахмурилась Закира.

— Хочется ещё пожить, — резонно заметил я. — Да и с Рамиром как-то проще договариваться. Может я смогу его убедить…

— Не сможешь! Думаешь, он тебя пощадит, чужак? И не мечтай! — усмехнулась Закира.

— Ну мечтать не вредно для здоровья. Такой я парень — мечтатель, — в тон ей усмехнулся я. — С ним во всяком случае можно говорить.

— А может, вы надеетесь, чтосможете сбежать? — заподозрила подвох Закира.

— Куда я денусь с подводной, лодки, госпожа хорошая? — иронично заметил я. — Мы в этих покоях надёжней, чем в темнице. Повсюду твои делибаши, контур защищен несколькими слоями магии, если попробуем сунуться в окно, нас в лепешку раскатает. Если мы могли бы, то давно бы сделали отсюда ноги.

Закира ещё какое-то время буравила меня испытывающим взглядом. А затем щелкнула пальцами и червь отпустил Томаша.

— Ладно, чужак. Так даже лучше. Я разделю с Рамиром сладкую месть за покушения на него. Вы выгадали себе несколько часом жизни. Обещаю, что не стану вас сейчас убивать и даже отдам приказ покормить напоследок.

— Вот и славно, — кивнул я. — Я верю в твоё обещание, госпожа.

Я действительно был абсолютно уверен в том, что Закира своего слова не нарушит. Своей интуиции я в последнее время доверял, как никому. У нас будет несколько часов, а большего нам и не надо.

Я протянул Закире дудку, она взяла её у меня. Выдержала драматическую паузу и всё же двинулась со своим отвратительным червяком на выход.

— Спасибо, — поблагодарил Томаш, намочив платок он брезгливо тёр кожу. — Теперь я умру немного попозже.

— Я тоже не понял, зачем ты отдал ей эту дудку? — признался Фил. — Теперь она воскресит умного и хитрого Рамира. И наши шансы на победу уменьшаться как минимум вдвое.

— Воскресит, — согласился я. — Его тело, но не харму Рамира. Он ничем не будет отличаться от ходячего трупа, которым стал Юнус. Оболочка и только. Она сама вскоре всё поймёт.

— Поймёт, вернётся и прикончит нас с удвоенной жестокостью, — мрачно заметила Венди.

— Какие оптимисты меня окружают, — иронично ответил я.

— Просто реалисты, — проворчал Томаш.

— Нас здесь к тому времени уже и след простынет, — лукаво подмигнул я и швырнул камень об пол.

Я до последнего сомневался, что сработает, но сработало безотказно. Перед нами открылся портал в деревню.

Несколько минут все тупо смотрели в открывшиеся деревенские виды.

— Это же та самая деревня, где в подвале сидел Питер, — удивленно тыча пальцем ахнул Томаш. — Та самая наша деревня.

— Ага, она самая, — радостно согласился я. — И руку отдам на отсечение, что мы найдём там не только Питера, но и птичку.

— С чего ты взял? — напряженно спросил Фил.

— Ворон подсказал. В беде люди стремятся туда, где считают себя наиболее защищенными. Они возвращаются домой. А дом там, где родные сердцу люди. У Кармалиты из родных остался только муж, родители были убиты.

— Расскажи уже всё по порядку, — попросила Венди.

Я согласно кивнул и вкратце пересказал то, что мне удалось подсмотреть с помощью зелья Венди и зеркала Томаша.

После чего больше не проронив ни слова мы все шагнули в портал.

Несколько минут, я бы сказал, до усрачки свободного падения, и мы оказались в каком-то сарае, барахтаясь в сене.

Судя по гнезду с нахохлившейся курицей на голове Томаша — это был курятник.

Не успели мы толком прийти в себя, как петух, почувствовав в Томаше соперника, сердито нахохлился и решил отстоять поруганную честь своей наседки.

Томаш сначала соперника всерьёз не воспринял, попытавшись просто отмахнуться от навязываемого ему боя. Но не тут-то было, петух оказался стреляной птицей и орудовал клювам, когтями и крыльями не хуже моего сокола.

Томаш под общий хохот, ругаясь, как торговка на базаре, поспешил прочь от обезумевшей курятины.

Однако смеялись мы не долго. Избавившись от одного соперника, петух возомнил себя важной птицей и пошел войной уже на нас.

Мы не стали дожидаться особого приглашения и рванули на утёк вслед за Томашем.

Мы оказались в чужом огороде.

Слишком яркое солнце с непривычки ударило по глазам. Мы, охнув зажмурились, закрывая глаза руками.

Когда глаза кое-как привыкли к свету, мы увидели прямо перед собой отвратительного монстра в два человеческих роста с жуткой оранжевой рожей, а рядом, чуть пониже, гиганта с заросшей бородой мордой и здоровенным топором в руках.

Мы вроде бывалые уже вояки и не такое видывали, но нервы сдали у всех, кроме Венди. Мы хором забазлали, точно голые девки в бане, увидев, что за ними подглядывает не в меру ретивый мужик.

— Сокол? Вы вернулись? — удивленно всплеснул руками мужик.

Топор выпал из его здоровенных рук и мстительно приземлился ему же на ногу. Мужик, ругаясь на чем свет стоит, запрыгал на одной ноге.

— Агафон? — запоздало опознал я гиганта, переводя захолонувшую душу из пяток поближе к сердцу.

Монстром же оказалось чучело с репкой заместо башки.

— А вы кого ожидали увидеть? Заморскую принцессу? — сердито буркнул Агафон, подбирая топор.

— А зачем вам топор? — тупо спросил, весь всклокоченный, с расцарапанной моськой Томаш.

Без подсказок нетрудно было догадаться, зачем деревенский мужик идёт с топором в курятник, но видимо эта наука не про аристократа ванильных кровей.

Однако, как это не странно, вопрос Томаша угодил в самую точку и здорово нам сэкономил время.

— Да сил моих уже никаких нет! — взревел Агафон. — Птица эта распроклятая никакой жизни не дает. С того момента, как вы ушли, она и прилетела. В окна долбится, в дом норовит залететь. Да и залетала уже, насилу выгнал. И жалобно так чирикает утрами, что у меня душка кровью обливается. А мне без того тошно! Умаялись мы с ней. И чего только не пробовал и добром отогнать и вон чучело сотворил и отравой пытался прикормить. И всё без толку. Вот гоняю её иногда топором.

Я проследил за тем, куда тычет Агафон.

На крыше дома сидела знакомая птичка в белом оперенье и смотрела на меня человеческими глазами.

Я выставил руку вперёд.

— Ну иди ко мне Кармалита, отведу тебя к мужу, — устало улыбнулся я.

Птица наклонила голову в бок и, словно узнав, вспорхнула с крыши и села ко мне на руку.

— Что за притча? — удивился Агафон, протирая глаза.

— История на все времена, — усмехнулся я, поглаживая шелковистые перышки. — Теперь ей нужно организовать счастливый финал.