Даггер: Инициация

Глава 4

— Я думаю, что вы уже в курсе, почему я собрал вас в столь раннее и прекрасное утро, — громко произнес сержант Бейз, подбоченившись и скользя взглядом поверх наших голов. Он был выше самого высокого из нас чуть ли ни на голову. Шириной в плечах тоже превосходил крупнейшего из роты как минимум на треть. Глубокий шрам тянулся по правой стороне от глаза к виску и заканчивался где-то на затылке. Поговаривали, что он получил серьезную травму головы, после которой уже не мог воевать, поэтому его и определили на воспитательную работу в тыл.

На плацу стояла немая тишина. Даже прохладный утренний ветер замер в ожидании того, что должно было случиться дальше.

— Рядовой Хоксвелл, шаг вперед! — гаркнул сержант, глядя, как обычно, куда-то в пустоту. Он почти никогда не смотрел подопечным прямо в глаза, отчего поначалу мне казалось, что он либо слеп, либо страдает каким-то недугом. Как оказалось впоследствии, эта его особенность была частью имиджа.

Я выждал три секунды и вышел из строя.

— А ты не торопишься, — произнес сержант, повернувшись ко мне.

От него веяло несокрушимой силой и властью, хотя по военной иерархии он занимал не столь уж высокое положение. Однако когда Бейз обращал внимание лично на тебя, то ты невольно начинал ощущать себя слабаком и размазней. Я едва сдерживался, чтобы не ссутулиться или пригнуться.

— Рядовой Хоксвелл! Ты вчера был на посту у северного медсклада. Это так?

— Так точно, сэр, — ответил я.

— Есть информация, что ты видел рядового Гоббса перед самым отбоем. Она верна?

— Да, сэр.

— Ты разговаривал с ним?

— Нет. Только кивнул в знак приветствия.

— Неужели? — чуть сбавил тон сержант. — Есть информация, что разговор между вами все же состоялся.

— Она не верна, сэр. Караульным запрещено разговаривать с вольно разгуливающими служащими. Я не нарушаю устав.

Выражение лица Бейза не изменилось, однако я кожей ощутил напряжение в его поведении. Он словно сканировал меня. Я же в этот миг старался мысленно уплыть куда-нибудь подальше. Вспомнил детство. Как гулял под пурпурным небом Лямории. Увидел влюбленные глаза Клариссы и ее нежную улыбку. Попытался представить, как ухожу в увольнительную на пару недель, чтобы вновь ощутить вкус жизни. В общем, делал все, чтобы только отстраниться от «здесь и сейчас». Говорят, это помогает.

— Тебе известно, что произошло на медскладе в период с десяти до одиннадцати часов вечера? — после короткой паузы спросил сержант.

— Нет, сэр. Моя смена закончилась в девять часов тридцать минут, — ответил я, и ни один мускул на моем лице не дрогнул. Вдруг я вспомнил: ходили слухи, будто у Бейза был первый уровень псионика, а это в свою очередь означало, что сержант мог с легкостью распознать ложь. Но я тут же откинул эту паническую мысль, ведь будь это правдой, то он давно бы все уже узнал и принял соответствующие меры.

Сержант сделал три твердых шага в мою сторону и оказался рядом. У меня сбилось дыхание, в горле засаднило, и я едва сдержался, чтобы не кашлянуть. Слюна во рту высохла в один момент. Если мне недавно казалось, что я слаб и беспомощен перед этим человеком, то теперь и вовсе ощутил себя призраком.

— Рядовой Хоксвелл, — произнес Бейз чуть тише, отчего сердце в груди забилось еще сильнее, а по спине побежали холодные мурашки. — Тебе известно, что тебе грозит, если вдруг окажется, что ты стал соучастником преступления? А замалчивание правды — это ни что иное, как соучастие.

— Да, сэр, мне известны все последствия проступка, однако, как я уже и сказал, я ничего не знаю о случившемся на медскладе в период с десяти до одиннадцати часов вечера, — выпалил на одном дыхании я. Последние слова дались крайне тяжело — даже на поверхности солнца, наверное, влаги было больше, чем у меня во рту в тот напряженный момент.

— Встать на место! — резко приказал сержант и отошел на три шага назад.

Я выполнил приказ молниеносно. На последнем шаге чуть споткнулся, но этого никто не заметил.

— Итак, бойцы, — громко проговорил Бейз, снова проходя взглядом поверх наших голов. — Как вы уже знаете, прошлой ночью кто-то из вас пробрался на медсклад и выкрал несколько ампул экспериментального медикамента, применяемого в полевых условиях для мгновенной постановки раненых солдат на ноги. Разумеется, у нас есть подозреваемые, основной из которых — рядовой Гоббс, — никто не посмел скосить взгляда на Уиллиса, но воображение ярко нарисовало его силуэт перед моим мысленным взором. Боец стоял в паре метров справа от меня и тоже, наверное, дрожал не меньше меня. — Однако у нас нет прямых доказательств его вины. Но вы — каждый из вас — можете проявить рвение и выдать всю имеющуюся информацию об этом инциденте мне лично. Или же, если у самого виновника хватить мужества, он может признаться в содеянном сам. В противном случае будет наказана вся рота. Это я вам обещаю, а свои обещания, как вам известно, я выполняю всегда. Выбор за вами. Буду ждать до обеда.

Никто не шелохнулся. Да никто и не сдаст Гоббса. Потому что никто ничего не знает. Кроме меня.

— Вольно, солдаты! — снова гаркнул сержант. — Разойтись!

Мы выдохнули. Начали медленно разбредаться по своим делам. Даже, казалось, прохладный утренний ветер снова задул, а тусклое красноватое солнце засветило чуть ярче.

— Спасибо, Алекс, — хлопнула меня по плечу тяжелая рука Гоббса.

Я дернулся и резко обернулся.

— Какого черта, Уиллис? — крикнул я, злобно глянув на сослуживца.

— Полегче, братик, не нужно так кричать, — широко улыбнулся Гоббс. Он был выше меня на полголовы и немного крупнее. Но вот с волосами были большие проблемы — несмотря на довольно молодой возраст в двадцать два года, он уже начал лысеть.

— Я на нервах все утро, — тихо произнес я и огляделся. Поблизости никого не было, да и стояли мы в слепой зоне — камеры нас видеть точно не могли.

— Понимаю, — кивнул он. — Но ты выдержал напряжение. Ценю это. Яйца не зря носишь.

— Какого черта ты полез за этими склянками? Да еще спалился!

— Они не знают точно, что это был я. Только подозревают, — покачал головой Гоббс.

— Все равно лазутчик из тебя хреновый, — вымученно улыбнулся я. — Так зачем тебе те ампулы? Неужели торчишь?

Уиллис гоготнул, театрально развел руками и проговорил:

— Обежаешь, Алекс. Я что, похож на какого-то сраного транка?

— Да черт тебя знает, — махнул рукой я. — Ладно, дело твое.

— Ценю в тебе это качество, — ткнул мне в грудь пальцем Уиллис.

— Какое? — нахмурился я.

— Ты не суешь нос в чужие дела. Правильная политика.

Я пожал плечами. Тут он был прав.

— Ну ладно, бывай. Нам всем еще наказание отбывать, — Гоббс снова хлопнул меня по плечу и подмигнул. — И еще раз спасибо, что не сдал меня. За мной должок.

Он ушел. А я же на некоторое время задумался о случившемся. Его слова «Нам всем еще наказание отбывать» никак не хотели выветриваться из моей головы. Он подставил всю роту. Позже мы трое суток мыли и чистили плац до кристальной чистоты, а самого Гоббса вызвало начальство на допрос. В результате никто его так и не расколол, а о инциденте все в скором времени забыли.

Уиллис же так и не отдал мне должок — через три месяца после этого случая его перевели в другую часть, а еще через месяц началась полноценная война с Империей, и нашу роту расформировали, раскидав нас по разным военным формированиям.

Я резко распахнул глаза. Отовсюду веяло сыростью и прохладой. Дышать было легко, но в воздухе отчетливо ощущался какой-то лекарственно-химический запах.

Попытался пошевелиться… тело слушалось плохо, было вялым и тяжелым.

Я приподнял голову и огляделся. Лежу в прозрачном резервуаре. Ко рту и носу подведен дыхательный шланг, а я барахтаюсь в какой-то зеленоватой густой жидкости. По шею.

Коснулся маски и снял ее. Вдохнул воздуха, который хоть и лишился химического привкуса, но стал более тяжелым.

Где я? И что вообще случилось?

Почти забытые воспоминания, поднятые на поверхность моей памяти сном, начали снова блекнуть, передавая место последним воспоминаниям.

Сначала нас завели в какое-то помещение. Появился кентавр, началась стрельба. Меня сначала ранило, а потом… я потерял сознание. И оказался здесь.

Я ничего не упустил?..

— Как ваше самочувствие? — раздался голос надо мной, и я поднял взгляд. Рядом появилась женщина лет двадцати семи в белом медицинском комбинезоне и обтягивающих перчатках. Лицо с невыразительными чертами хранило невозмутимый вид. Она присела ко мне и посветила тонким фонариком в глаза.

— Какого хрена здесь происходит? Где я? — спросил я, сощурившись.

— Вы находитесь в регенерационной камере. Судя по показателям, ваше здоровье полностью восстановлено, — сказала медик, скосив взгляд на что-то ниже. Я проследил за ее глазами и понял, что она смотрит на табло с какими-то данными.

— Я рад, как новорожденный младенец. Но какого черта это самое здоровье нужно было сначала портить? Зачем нас закрыли наедине с кентавром?..

Девушка не ответила, а продолжила так же увлеченно следить за цифрами и мелькающими строчками на табло. Несколько раз коснулась сенсорной панели пальцем.

— Эй, спасительница душ человеческих, я с тобой разговариваю.

Медик подняла на меня взгляд и спокойно произнесла:

— Извините, но я ничего не могу вам сказать. На все вопросы ответят позже.

— Кто ответит?

Девушка в белом комбинезоне несколько раз моргнула и ответила:

— Извините, но говорить об этом — вне моей компетенции. Моя обязанность — следить за состоянием вашего здоровья.

— Замечательно. А где остальные? Со мной было еще четыре человека.

— Как и вы, они содержатся в регенерационных камерах.

И тут я услышал утробный крик, а потом:

— Ах, ты ж твою мать!.. Палач! Лис!.. Кто-нибудь!..

Голос принадлежал Олушу.

— Минуточку. У одного из вас, похоже, детерминационный шок.

Медик быстро зашагала на голос, а я ухватился за борта резервуара и подтянулся. Голова чуть закружилась, но я пару раз моргнул, и все прошло. Крикнул как можно громче:

— Не ори, здоровяк, я здесь.

— Палач?.. Это ты?.. Стоп, а ты кто такая? Палач, что это за баба в белом комбезе?

Раздался голос девушки, но что она сказал, я не расслышал.

— Это наша спасительница. Ее нужно любить.

— Что?.. Кто?..

Я вылез из резервуара и оглядел себя. Из одежды на мне было… ничего не было. Вот же черт!.. Глянул на ноги — туда, куда пришелся выстрел из пушки кентавра. Никаких ожогов и даже шрамов не увидел, что не могло не радовать.

Снова послышался голос медика, Олуш выругался, но уже без агрессии, даже с нежностью. Похоже, начал флиртовать.

Я осмотрелся. Мы находились в вытянутом прямоугольном помещении с невысоким потолком, на котором располагались тусклые квадратные светильники. Регенерационный резервуар, из которого я вылез, стоял в ряду из десяти точно таких же ванн. В трех из них в мутной жидкости лежали тела, в одном из которых я узнал Ханжу. Резервуар Олуша стоял дальше всех, у стены.

— С вами все в порядке. Можете покинуть регенерационную камеру, — сказала медик и повернулась ко мне. Я резко прикрыл свои причиндалы ладонями.

Девушка приблизилась, чуть коснувшись отстраненным взглядом. Вниз даже не посмотрела, но ее лицо озарила едва заметная надменная улыбка. Стало даже как-то обидно.

— С вами, судя по всему, тоже все в порядке, — бросила она, проходя мимо.

— Нам бы одежду какую-нибудь, — сказал я ей вслед.

Медик подошла к резервуару, что стоял рядом с моим, и принялась внимательно изучать данные на табло. Потом коснулась сенсорной панели. Тело в емкости дернулось, перевернулось на бок и замерло.

— Не волнуйтесь, вам скоро все выдадут.

Олуш тоже вылез из камеры, сел на борт и начал с интересом оглядываться. Спросил:

— Ты хоть что-нибудь помнишь, Палач? Что с нами случилось?

— Нас закрыли на каком-то полигоне, куда выпустили кентавра. И он нас всех перестрелял. Я, похоже, отключился одним из первых.

— Угу, — задумчиво протянул он. — На кой хрен они это сделали?

— Не знаю, — покачал головой я. — Наверное, хотели проверить, как мы поведем себя в экстренной ситуации.

— Зачем?

— Да откуда я знаю?! — развел руками я.

— Эй, красавица в халатике, что ты на это скажешь? — спросил Олуш, повысив голос.

В регенерационной камере, рядом с которым стояла медик, «ожил» еще один из наших. Когда он поднял голову, я узнал в нем Лиса.

— Я не имею полномочий отвечать на такие вопросы, — ровным голосом произнесла девушка и обратилась к Коннору: — Как ваше самочувствие?

Лис сорвал маску, с хрипом втянул воздух, кашлянул и начал испуганно озираться. Когда увидел меня, взгляд его стал более осмысленным и спокойным.

— Не удивляйся, что ты воскрес. Мы в раю, — сказал я, глядя ему в глаза.

Коннор ухмыльнулся. Перевел взгляд на девушку, подмигнул и произнес:

— Если мы в раю, то ты, стало быть, ангел?

— С вами все в порядке. Можете покинуть камеру, — холодно ответила медик и двинулась к следующему резервуару.

Лис вылез из камеры, покрутил конечностями, похрустел пальцами и обратился к нам:

— Кто что помнит? Я, кажется, выбыл из игры последним.

— Палач сказал, что нас испытывали на прочность, — произнес Олуш.

— Вполне возможно, — кивнул Коннор.

Девушка разбудила сначала Линка, который, очнувшись, стал тут же бубнить под нос что-то нечленораздельное, а потом подошла к резервуару Ханжи. Последний заключенный просыпаться никак не хотел, и Лис по этому поводу выдал шутку:

— Слушай, ангелок, а ты потереби вон тот его мелкий отросток, и он сразу же вскочит.

Медик никак не отреагировала на реплику, а Олуш звучно заржал.

Ханжа дернулся, а потом резко распахнул глаза. Приподнялся, сорвал маску и начал удивленно и испуганно озираться по сторонам.

— Видишь, сразу помогло, — снова пошутил Коннор. И обратился уже к Ханже: — Доброе утро, задница. Ты был прав, тебя убили, твое тело продали контрабандистам, и теперь из тебя сделают подневольного киборга.

Заключенный открыл рот, чтобы что-то сказать, но шок от пробуждения, видимо, был слишком силен, поэтому он лишь беззвучно почмокал губами и глухо промычал.

— Ладно, что дальше? — спросил я, обратившись к девушке.

— За вами сейчас придут, — ответила она, даже не подняв на меня взгляда.

— Кто придет? — поинтересовался Лис.

— Если нас снова попытаются убить, я уж тогда лучше сразу в ванну лягу. И тебе, красавица, предлагаю присоединиться. Водичка-то теплая, — сказал Олуш и похлопал по поверхности жидкости, что заполняла регенерационную камеру.

— Так кто придет? — повторил вопрос Коннор.

— Вы сейчас все узнаете, — почти по слогам ответила медик, подняв на заключенного холодный взгляд.

— Здесь полно камер наблюдений. Они следят за нами, — сообщил Линк, оглядывая потолок. Он тоже вылез из резервуара и прислонился к стенке, держась за края борта.

— Меня это уже бесит, — признался Лис. — Сказали бы уже сразу, чего им от нас надо. А то водят за нос, как детей.

В дальнем конце помещения загудели пневматические приводы, и дверь, ведущая в просторный светлый коридор, быстро поднялась. В помещение размеренным шагом вошел высокий человек в темно-синей военной форме альрийского офицера. Крупная эмблема Федерации чуть ли не светилась на его груди. Он был без головного убора, недлинные седые волосы убраны в аккуратную прическу. На правом глазу — визор, на левой щеке прикреплен какой-то мелкий имплант или что-то подобное. Несмотря на явно немолодой возраст — лет шестьдесят — осанку он держал ровно, почти по струнке.

Офицер замер ровно на три секунды, бегло осмотрел нас и, чуть нахмурившись, проговорил:

— Приветствую, господа контрактники. Вы находитесь в секретном подразделении научного центра «Галактион». Настолько секретного, что он даже не имеет названия. Меня зовут полковник Сэмюэль Геррот. Я здесь — царь и бог. Кто вы такие — я знаю, поэтому представляться не нужно. Я вижу, вы хорошо отдохнули, поэтому перехожу сразу к делу. Сейчас мой помощник отведет вас в жилую зону, где вы познакомитесь с остальными контрактниками. На все вам дается ровно шестьдесят минут, после чего вы должны будете собраться в зале аудиенций. Где он находится, вам тоже покажут. Я понимаю, что у вас ко мне имеется множество вопросов, но на них я отвечу позже. Что же касается организационных моментов, то их необходимо разрешить сразу. Вопросы есть?

— Да, — громко произнес я. — Может, конечно, у вас принято ходить голыми, но на вас, полковник, костюмчик, а мы словно новорожденные. Нельзя ли бы нам выдать какую-нибудь одежду?

— Разумеется, — кивнул офицер и перевел взгляд на медика. — Лейла, деточка, заканчивай свои игры и выдай парням форму. Я тебе уже делал замечание на этот счет. Повторять больше не стану. Переведу тебя к доктору Стенку, и будешь ему пробирки таскать. Выполняй.

— Хорошо, полковник, — сказала девушка и ткнула в сенсорную панель на стене. Из-под каждого резервуара повыскакивали небольшие панели, в которых лежали тряпичные свертки.

— Ну все, господа, время пошло. Мой помощник ждет вас у выхода с той стороны, — сказал полковник и вышел из помещения.

— Вот оно значит как, Лейла, — усмехнулся Лис. — Любишь смотреть на голых мужиков?

— Конечно. Все пытаюсь найти хоть какое-то отличие. Но все, похоже, напрасно. Вы все одинаковые, — с легким налетом разочарования произнесла медик и тоже последовала к выходу.

— Не туда смотришь, — сказал я ей вслед, но она, меня, похоже, уже не услышала.