Чужак. Черный титул

Глава 5

Глава 5. Голосование

Что-то мощное ударило в закрытые ставни, и вновь наступила напряженная тишина, которая, увы, длилась недолго. Вскоре опять нечто ударило в хлипкие ставни трапезной.

Джулио Медичи напряженно уставился на присутствующих в зале кардиналов и епископов и прижал указательный палец к губам, но подействовал этот сигнал не на всех. Один из представителей Святого Престола, тучный, с огромным рыхлым носом и несколькими подбородками, воспринял это как сигнал к действию.

— Сколько можно ждать, Джулио⁈ Мы десятые сутки заперты в этих стенах. У нас заканчивается вода, еда. Еще чуть-чуть — и я лично выберусь из укрытия и буду спасаться собственными силами.

Кардинал Монино всегда проявлял несдержанность. Но при нынешних обстоятельствах и условиях он превратился в ходячий Везувий, вспыхивая по любому поводу и обжигая своих оппонентов огненным словцом.

— Мы должны запастись терпением! — принялся спокойно объяснять Медичи. — Я, как приор ордена Госпитальеров, гарантирую вам безопасность. Но лишь в том случае, если вы будете соблюдать установленные мною правила. Иначе я не ручаюсь за вашу жизнь!

Обиженно надув щеки, словно индюк, кардинал Монино повернулся к присутствующим и, расставив руки в стороны, возмущенно произнес:

— Нет, вы это слышали, уважаемые синьоры⁈ Он гарантирует мне жизнь, если я стану плясать под его дудку! А вот не дождетесь! Потому что ваша тактика, безусловно, говорит о вашей неопытности в данном вопросе.

— Не передергивайте, — предупредил кардинала Джулио.

Медичи прекрасно понимал, что человеческие силы у запертых в трапезной кардиналов на пределе, еще немного — и вспыхнет пламя, которое обязательно сожжет их души, насытив огарком гнева и ненависти.

— И еще объясните мне, Джулио, почему мы должны вам доверять? Про семейство Медичи ходят разные слухи, в том числе обличающие вашу бесчестность! — продолжил свои нападки Монино.

— Не мелите чушь, Ваше Святейшество! — произнес Джулио.

Он медленно прошелся вдоль зала — толпа кардиналов расступилась, пропустив Медичи к длинному столу, на котором еще оставались остатки утренней еды. Только употреблять их в пищу уже никто не осмеливался.

Голодные, напряженные взгляды. Находящиеся в плену этих стен священнослужители дождались, когда Джулио окажется возле дверей, которые были последним оплотом, — металлические штыри, широкая деревянная балка и хлипкий одинарный замок.

— Мы можем решить вопрос с моей честностью прямо сейчас, — уверенно заявил Медичи. — Вы выпустите меня наружу! Надеюсь, это успокоит ваши разбушевавшиеся умы и червленые сердца.

По залу пробежали взволнованные возгласы. Никто не хотел открывать двери перед истинным злом, ни на каких условиях. На это и был сделан расчет хитроумного Джулио.

Заметив на лицах смятение, Медичи продолжил говорить:

— Мы собрали здесь конклав, который должен принять очень важное и ответственное решение. Нам нужен новый духовный лидер взамен того ужасного существа, что занимает сейчас Апостольский Престол! При этом я прекрасно осознаю, с каким врагом нам придется столкнуться и какие козни может строить наместник Дьявола, укрывшись святым облачением. Мы уже лишились трети наших соратников.

Среди кардиналов пробежали возгласы одобрения.

Джулио улыбнулся:

— Но нам посчастливилось выжить за воротами Вольтерры. Тогда почему вы ропщете на свою судьбу и ищете виновных, а не молитесь о поддержке Христовой? Это опасная стезя, но кому, как не нам — поборникам веры, пройти ее и добиться, чтобы власть Господа установилась в Ватикане и во всем католическом мире?

Многие одобрили слова Медичи. Многие, но только не Монино. Дернув головой, тучный кардинал упер руки в бока и задал очередной каверзный вопрос:

— А откуда нам знать, что зло, охватившее Вольтерру, — не твоих рук дело? Лично я с самого начала ставил под сомнение успех нашего предприятия! Но ты уверял меня, что все выйдет самым лучшим образом. А по факту, как только мы въехали за ворота, нас поджидали ужас и смерть!

Факты были весьма весомые. Вовсе не удивительно, что нашлись те, кто поддержал именно Монино. Правда, их оказалось куда меньше, чем сторонников Медичи.

— Мы можем сколько угодно кидать друг в друга грязью подозрений, но слова так и останутся словами. А спасение у нас лишь одно: найти выход из города и покинуть стены проклятой Вольтерры, — продолжил Джулио. — Но для начала необходимо осуществить задуманное! Нашего кворума достаточно, чтобы представить миру нового Папу.

Монино недовольно фыркнул и расплылся в притворной улыбке:

— А какой в том смысл? Кому нужно наше мнение, если за стенами этого зала притаились существа, способные разорвать нас на части за считанные секунды⁈ И теперь мы уже вряд ли обретем свободу, если только не преклоним головы перед самим Сатаной!

На этот раз слова кардинала вызвали у присутствующих настоящее возмущение. Представители Святого Престола и слышать не хотели о Нечистом.

— Увы, но многое из сказанного — чистая правда! — раздался спокойный старческий голос.

Из толпы вышел невысокий седой мужчина в кардинальском одеянии. Поправив очки, он внимательно посмотрел на присутствующих, при этом его пальцы весьма ловко перебирали бусинки на четках. Это был один из представителей знаменитого рода Висконти — кардинал Мончини, в прошлом викарий самого папы Иннокентия VIII. Он был собран и спокоен как никогда.

— Оба оратора правы и одновременно ошибаются в главном. Вольтерра сейчас находится не в лапах Дьявола. Город продемонстрировал нам свой истинный облик, и это не такая уж большая проблема. Не торопитесь меня перебивать. Я сейчас все объясню. Вольтерра ожила, чтобы раз и навсегда избавиться от шелухи, что мы насильно навешивали на город последние столетия. Запомните, Вольтерра — столица этрусков. И мы должны это усвоить раз и навсегда! А на старых руинах вряд ли построишь новый Рим.

Лицо Монино побагровело:

— Какого черта вы несете⁈ Какие еще этруски⁈ Откуда они здесь взялись? Вольтерра была, есть и будет оплотом святости! Пристанищем первого Приората!

— Или прародительницей Первой ведьмы⁈ Прошу не забывать об этом немаловажном факте. И еще, ответьте на один вопрос: почему ведьма появилась именно здесь, в Вольтерре? А не в развязном Неаполе или Сицилии, например?

Толпа взорвалась возмущенными голосами, но никто так и не смог дать какого-либо внятного объяснения.

— Город — колыбель старой веры! — дождавшись, пока споры утихнут, произнес Мончини.

Воцарилось молчание. Магистр Медичи задумчиво прошелся по залу и приблизился к окну, створки которого были закрыты изнутри. Невыносимая духота разрывала его на части, и думалось тяжело. Но Джулио уловил глубокую мысль старого кардинала.

— Получается, наше пленение — это не происки слуг Сатаны? И во всем виноваты древние боги? — уточнил он у Мончини.

— По мне, это одно и то же! — недовольно фыркнул Монино.

Старый кардинал кивнул:

— Расхожее мнение. Только спешу вас уверить, что это абсолютно разные силы.

Опять гул возмущения прокатился по залу. А затем посыпались бесчисленные вопросы:

— И что нам теперь делать?

— Как нам выбраться отсюда⁈

— Все одно! Дьявольские происки!

— Может быть, нам всем лучше помолиться⁈

Подняв руку вверх, Мончини выставил ладонь, заставив присутствующих довольно скоро успокоиться.

— Помощь уже близко. Во внешнем мире остался кардинал-инквизитор Верона, который обещал осуществлять всяческую поддержку нашему смелому предприятию. И лично я ему верю и надеюсь, что скоро нас вызволят отсюда!

— И что же вы предлагаете? Просто сидеть и ждать? — поразился Монино.

— Я предлагаю помолиться и перейти от слов к действию. По крайней мере, сделать то, ради чего мы все здесь собрались.

— Например?

Мончини кашлянул в кулак, снял очки и устало помял переносицу:

— Например, подстраховаться и оставить в ларце наше волеизъявление, касающееся приемника Святого Престола. Только учтите, нового Папу мы должны выбирать не среди присутствующих в этом зале, а среди тех, кто остался на свободе.

Зал взорвался:

— Но это немыслимо!

— Святотатство!

— Грехопадение! Это нарушает принцип конклава!

— Столетние правила и традиции коту под хвост!

Но Мончини быстро успокоил вспыхнувшее пламя праведного негодования:

— Если мы хотим осуществить задуманное, необходимо быть более гибкими и учесть обстоятельства, в которые мы угодили. Помните, как учил нас Христос: «Я посылаю вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби».[1]

— Но как же церковные каноны⁈ — выкрикнул кто-то из толпы.

Мончини узнал голос кардинала Николло Фиески. Доктор обоих прав был закостенелым консерватором и конечно же не позволил менять правила, написав новые «на коленке». Но в случае необходимости он вполне мог здраво посмотреть на предложение ближайшей реформы. Главное, чтобы в ней было зерно рациональности.

— Каноны никто менять не собирается. Но мы можем подстроиться под ситуацию и во славу Божию избавиться от клятвопреступника, который носит перстень рыбака, — объяснил Мончини.

Преимущество было явно на его стороне. Но в самый неподходящий момент послышался громогласный голос Медичи:

— Стойте на месте!

Взгляды присутствующих устремились к двустворчатым дверям, возле которых, будто заговорщики, застыли кардинал Алидози и епископ Родриго. Один из них уже вытащил деревянную задвижку, а второй, держа в руках Библию и длинный зубчатый ключ, торопился покинуть зал.

— Что вы делаете, безумцы⁈ — рявкнул магистр.

— Там тихо, твари ушли! Наши молитвы подействовали! — пролепетал Алидози.

А Родриго уже никого не слушал. Открыв одну из створок, он нырнул в темноту коридора и был таков. А следом за ним и кардинал Алидози.

Медичи извлек из ножен меч с металлической паутиной вокруг рукояти и в несколько шагов достиг дверей. Свет вырвал из тьмы две удаляющиеся фигуры. Но это была лишь часть того, что увидел магистр. По каменным стенам, словно пауки, следом за убегающими священнослужителями спешили серые тени. Человекоподобные хищники двигались стремительно, низко свесив головы с потолка.

Магистр пытался окликнуть беглецов. Но понял, что это бессмысленно. Одна из тварей уже спрыгнула прямо на плечи Алидози. Кардинал остановился, пытаясь скинуть с себя хищное существо. Послышались отчаянные крики, мольбы о помощи. Только было поздно: хищник уже впился в его шею острыми клыками. Кардинал упал на колени и тут же повалился на ступени.

Родриго завопил от ужаса, резко развернулся на месте и кинулся обратно в трапезную. Распластавшийся на камне Алидози протянул к нему руку, но епископ пробежал мимо, не обратив на друга никакого внимания. В два прыжка, приподняв полы длинной одежды, он кинулся к спасительной двери.

Выставив перед собой меч, магистр Медичи был готов принять бой с адским исчадием, лишь бы спасти грешную душу епископа.

Шаг, второй, пятый… Родриго словно взбирался на Голгофу, будто Спаситель перед скорой казнью. А со всех щелей слышалось жадное чавканье и утробный стон притаившихся в темноте хищников.

Вцепившись окровавленными руками в крест на шее, епископ спешил вырваться из адского пекла, куда загнал себя сам.

— Спасите… прошу вас… спасите!.. — задыхаясь, требовал Родриго.

— Скорее! Главное — не оглядывайтесь! — подгонял его магистр.

Стон умирающего Алидози окончательно растворился в бурлящих голосах ползающих по стенам тварей. По неведомой магистру причине они не спешили нападать на взбирающегося по ступеням епископа. Почему? Чего-то ждали? Или просто игрались с жертвой?

Протянув руку, Медичи уже собирался ухватить ладонь епископа Родриго, когда свет разрезали чернильные тени. Словно камнепад, хищники обрушились на несчастного и, схватив того за плечи и живот, стали стремительно утягивать в темноту.

Отчаянный вопль епископа вынудил кардиналов заткнуть уши. На их лицах застыл ужас. Кто-то пытался молиться, но многие замерли в оцепенении, даже не думая помогать своему собрату.

— Нет! — закричал Медичи.

Родриго хотел крикнуть что-то в ответ, но огромная серая лапища с длинными когтями зажала ему рот. Последнее, что смог различить магистр, — это наполненный безумным страхом взгляд епископа.

Только предаваться отчаянию не было времени. Джулио Медичи резко захлопнул дверь и установил деревянную балку на место в металлические штыри. Медленно опустившись на пол, он склонил голову, уткнувшись в сложенные на коленях руки. Магистра била крупная дрожь.

Тем временем Мончини подошел к столу, расчистил место и принялся медленно выкладывать на него чистые листы и гусиные перья с чернильницей. Кардиналы стали усаживаться на свои места. Были они теперь молчаливы. Никто не хотел обсуждать недавние события и уж тем более никто не желал давать оценку слабости, которая охватила кардинала Алидози и епископа Родриго, упокой Господь их души!

Но жизнь продолжается даже после чьей-то смерти. И будет продолжаться до тех пор, пока последняя живая душа не покинет нашу грешную землю.

Мончини подошел к огромной бочке с красным вином, что возвышалась в углу, где находились мешки с мукой и ящики с провизией. Наполнил несколько кубков и вернулся к столу.

Сегодня кардиналам прислуживал бывший викарий. Он неспешно наполнял кубки и уносил грязную посуду и объедки, которые за пару дней уже начали источать неприятный аромат гниения. Особенно сильно пахли остатки рыбы.

Прикрыв нос рукавом, Мончини, словно старательный послушник, приводил столы в порядок.

— После трапезы мы восполним силы и начнем! — торжественно объявил он, когда работа была закончена.

Медленно поднявшись с пола, магистр Медичи неторопливо прошествовал вдоль расположившихся на скамьях кардиналов. Приблизился к окну и, подняв бокал, провозгласил:

— Riposi in pace[2]! Пусть земля будет им легкой!

Мончини оказался рядом с магистром. Взор его был наполнен печалью, но выглядел он более чем уверенно.

— Смерть наших братьев не была напрасна! — произнес он. — Мы — словно потерянная драхма, которую не могли найти без света. И наши братья стали той свечой, что озарила нам путь. Они показали нам, что покидать стены башни Приората еще рано. За этими дверями нас ждет смерть. А значит, надо оставаться здесь, исполнив наше предназначение.

Магистр бросил в сторону кардинала недоверчивый взгляд. Мончини между тем продолжал:

— Мы являемся духовными лидерами в своих провинциях, и нам решать дальнейшую судьбу Святого Престола и всего католического мира. Бездействовать нам не позволит сам Господь! Так что возблагодарим Всевышнего за сегодняшний ужин и приступим к нашим прямым обязанностям.

Оказавшись возле окна, магистр осторожно выглянул в зазор между огромными досками. Небо было мрачным, непроглядным, будто чернила в серебряной чернильнице. Но внезапно улицу вдоль каменных домов озарил свет. Возможно, причиной тому стал свет факелов. Яркие вспышки огней вырвали из темноты стену, возле которой застыла фигура в монашеском облачении — черный цвет, на котором виднелись многочисленные кресты и странная вязь неведомого языка. Человек стоял, облокотившись на высокий посох, и наблюдал за башней Приората. Его голову скрывал глубокий капюшон с алыми отметинами.

Магистр вздрогнул, но взгляда не отвел.

Тени ярким пятном пробежали по стенам и утонули в городском лабиринте. Человеческое очертание еще немного виднелось в полумраке — небесный свет осторожно прорывался сквозь облака, а потом окончательно скрылся, вернув миру мрак. Только Медичи был уверен, что он продолжает слышать цокающие шаги, какие обычно издают подкованные лошади.

— Настала пора! — произнес кардинал Мончини. — И я, как бывший инквизитор Болоньи, скажу, что повидал на своем веку немало удивительного. Мы судили некромантов, которые испражнялись червями, и ведьм, напичканных лягушками. Нам рассказывали про ужасные места, где дороги выложены человеческими костями, а мертвецы вкушают собственное мясо. Зло не дремлет, братья мои! И нам надо переходить от слов к действию. Необходимо заточить наши кресты и пустить в ход священные пики. Перед нашим визитом я направил письма в орден Привратников и Совету десяти. Думаю, в скором времени помощь придет к нам! Голосуем! Во славу Божью!

Впервые за долгие дни заточения кардиналы воспряли духом, и послышались радостные голоса. Кто-то из священнослужителей пропел знаменитый гимн во славу Господа. Даже вечно недовольный кардинал Монино приободрился, и его лицо озарила едва уловимая улыбка.

— Зачем вы соврали? — тем временем поинтересовался у Мончини магистр. Но сделал это тихо — так, чтобы его вопрос не был услышан посторонними ушами.

— Людям нужна надежда, — спокойно ответил кардинал.

— А двое беглецов? Я знаю, это ведь ваших рук дело? Я видел, это вы передали им ключи от дверей.

— Путь веры очень тонок, словно лед на весенней реке, — произнес Мончини. — Иногда, чтобы заставить кого-то сподобиться на действия, нужна жертва. Особый ориентир.

— Но вы обрекли их на смерть!

— На вечную жизнь, скорее. А мы — уж поверьте! — никогда не забудем их подвиг и будем помнить о том, какую жертву они принесли во имя общего дела.

— Вам не кажется это предательством? — уточнил магистр.

На лице Мончини возникла едва заметная улыбка:

— Отнюдь. Да, я дал им ключи к сомнительной свободе. Но, скажите, разве я заставил отпереть замок? Или вытолкнул их наружу? Вовсе нет. Они сами совершили поступки, которые привели их к неминуемой гибели.

[1] (Мф. 10:16)

[2] Покойтесь с миром (итал.)