Чужак. Черный титул

Глава 12

Глава 12. In pectore

В дверь постучали. Сначала осторожно, а потом настойчиво, так что бы ни у кого из присутствующих не возникло сомнения, что снаружи кто-то есть. Кардиналы переглянулись. Но озвучивать свои предположения не стали. Все ждали, пока магистр примет решение за них. Сейчас никто не собирался брать на себя такую серьезную ответственность и предлагать открыть дверь, когда снаружи копошились адские твари.

Стук повторился.

Медичи осторожно приблизился к дверям. Прислушался. Он не был уверен, но, кажется, что тот, кто находился по ту сторону, попросил его о помощи.

— Советую вам преодостерчься от необдуманных поступков, — высказался кардинал Монино.

— А вдруг это Алидози? — крикнул кто-то из толпы.

Медичи покачал головой:

— Это невозможно, мы все видели его смерть. Все остальное — это происки дьявола.

Стук раздался в третий раз. Но на этот раз едва слышно. Всего четыре удара и тишина.

— Тогда говорит человеку тому: протяни руку твою. И он протянул, и стала она здорова, как другая[1], — произнес Мончини. — Какая бы опасность не таилась за дверью, мы просто обязаны помочь несчастному.

Кардинал Монино, надувшись словно индюк, в отчаянье схватился за голову:

— Да вы с ума сошли! То, что вы сейчас делаете — бесчеловечно! Рисковать жизнью пятнадцати человек, ради незнакомца, что взывает о помощи. И не надо мне отвечать словами святых. Я знаю подобных цитат не меньше вашего. Но в данном случае — это подмена понятия, и не оправданный риск.

Присев на одно колено, Медичи продолжал слушать. Никаких посторонних звуков снаружи, лишь вязкая, пустая тишина.

— Я не ощущаю присутствия тварей за дверью, — произнес магистр.

— И что с того? — продолжил настаивать кардинал Монино. — Это ловушка, Богом клянусь, если открыть двери, мы попадем как кур в ощип!

— То есть вы прикажите просто ждать, и слушать, как рядом с нами умирает тот, кому мы в состоянии помочь? — поинтересовался Медичи.

Монино равнодушно отмахнулся от магистра, как от жужжащего попросту шмеля:

— А разве не так мы поступили с остальными?

— Это другое!

— Другое? Что ж извольте. А что мы бросились к башне Приората, когда на площади нас ждала засада. Почему не остались сражаться, и попытаться спасти как можно больше кардиналов. Готовы вы ответить за это проступок? Именно вы были поставлены Великим инквизитором, чтобы защищать наши жизни. А что в итоге? Знаете, что — не вам судить о наших поступках, когда у самого рыльце в пуху!

Магистр очень хотел ответить кардиналу, но сдержался. Его высокопреосвященство имел слишком большой вес, а ко всему прочему был прекрасным оратором. В отличие от Медичи, который больше привык владеть мечом, он сможет обернуть любое его слово против него.

— Я с вами полностью согласен, — внезапно произнес Медичи, чем вызвал немалое удивление Монино. — Жизнь каждого цена и не мне предлагать за нее откуп. Решать каждому из вас. Поэтому предлагаю вам проголосовать монсеньоры и решить судьбу несчастного. Для меня этот груз непосилен.

Присев возле двери, Медичи опустил голову и замер в ожидании.

Четырнадцать кардиналов замерли в исступлении. Первым, кто осмелился перейти от слов к действию, был Мончини. Он сел за широкий стол. Достал перо, макнул его в чернильницу, вывел на чистом листе, заготовленном для голосования слово. И неспешно прошел по залу, положив сложенный вдвое листок на медную чашу. После недолгой паузы, его примеру последовали и остальные кардиналы.

Голосовать за избрания нового Папы они не могли в виду четного числа. Но отдать свой голос, за жизнь несчастного, им не запрещал ни один церковный канон.

Дождавшись пока последняя бумага коснется медной чаши, Медичи приблизился к ней и начал подсчет. Он громко произносил каждое слово, прочитанное на листе.

— Жизнь… Покаяние…Покаяние… Жизнь.

Когда подсчет был окончен, оказалось, голоса разделились поровну.

— Пока мы с вами гадаем на кофейной гуще, наш непрошенный гость уже держит ответ перед Всевышним, — ехидно заявил Монино.

Но к счастью никто не поддержал смелого предположения кардинала.

— Я не вижу смысла голосовать снова, — заявил Мончини.

Магистр улыбнулся:

— А этого и не потребуется. Надеюсь, никто не оспорит и мое право высказать свое мнение. Голосовать в рамках Конклава я естественно не имею права. Но здесь выбор совсем иного рода.

По толпе пробежал легкий шепот, а Монино сверкнул полным ненависти взглядом. В этой партии выскочка из знатного рода переиграл его, не оставив и шанса склонить чашу весов в свою сторону. Кардинал прекрасно понимал, какое именно решение примет магистр.

Начеркав на листе слово: «Жизнь», — Медичи нанизал бумагу на левую иглу и быстрым шагом направился к двери.

Кардиналы наблюдали за ним молча, до тех пора пока не послышался лязг цепей и щелчок замка. Зал наполнился тихой молитвой. Молились несколько кардиналов, осеняя себя знаком спасителя.

Медичи извлек из голенища кинжал и осторожно приоткрыл дверь. Самые жуткие опасения не подтвердились, Никаких чудовищ, оборотней и прочей нечисти. В руке магистра упало тело монаха в коричневой рясе, подвязанной простой веревкой.

Захлопнув дверь, Медичи взял монаха на руке и отнес того к широкой скамье.

— Воды, дайте скорее воды! — крикнул он, обращаясь к кардиналам.

Монах осторожно разлепил глаза и растерянно уставился на окруживших его представителей духовенства.

— Вам лучше? — уточнил у него магистр.

Монах кивнул.

— Я обработал ваши раны. К счастью они не представляют особой опасности.

— Благодарю вас, добрые люди.

— Довольно любезностей! Отвечайте, кто вы такой и как здесь оказались? — встрял в разговор кардинал Монино.

Выдержав паузу, монах приподнялся и, осмотрев присутствующих, ответил:

— Мое имя, Роберто. Роберто Беллармина, а родом я из Тосканы. Но служение свое я лишь начинал в Италии, но продолжил его в Лекко, самой северной точки королевства.

— И с какой же целью вы прибыли в Вольтерру? — продолжил задавать вопросы Монино.

Монах сделал еще глоток, передал деревянную чашу магистру.

— Я получил послание. Голубь светлого окраса, с темным пятном на темечке принес мне донесение, что Святой престол призывает меня к услужению. Было это несколько месяцев назад. Я прошел пешим всю Вальтеллину, а потом присоединился к обозу Миланских купцов. Так собственно и оказался в знаменитом граде Первого Приората.

— А как вам удалось пробраться… — поинтересовался один из кардиналов, но Монино грубо перебил его. — К черту подробности! Ускользнуть от тварей и прочей нечисти дело нехитро. Луше ответьте друг мой, кто направил вам письмо?

— Как кто, Его святейшество Папа Иннокентий VIII.

— Что? Вы видимо изволите шутить, находясь в столь серьезном обществе! — возмутился Монино.

Монах осмотрел присутствующих. Испуганно сглотнул и покачал головой:

— Поверьте, я даже не думал поступать подобным образом. И не посмел даже улыбнуться, чтобы не оскорбить вас монсеньоры. Поверьте, я говорю правду. Конечно, у меня нет очевидных доказательств, но косвенных сколько угодно.

Покопавшись в суме, монах извлек из нее осколок красной печати — с гербом Понтифика.

Недоверчиво уставившись на часть, где виднелся оттиск «Кольца Рыбака». А еще обрывки нити желтой и красной. Некоторое время все молчали, пока тишину не нарушил кардинал Отавиано. Он был длин и худ, а внешностью больше всего напоминал грифа. Таким же въедливым и недоверчивым он был в жизни.

— Это явная подделка! Разве это не очевидно. Очередные происки дьявола!

Подняв ладонь вверх, Монино остановил разошедшегося не на шутку кардинала и задал более важный, по его мнению, вопрос:

— Мы, присутствующие здесь, хотим знать с какой целью, Папа Иннокентий VIII, направил вас в Вольтерру?

Среди присутствующих послышались слова поддержки. Да, вопрос действительно был важный. Важнее всяких доказательств и сомнений.

Приняв сидячее положение, монах осмотрел присутствующих более уверенным взглядом, и немного помедлив, ответил:

— Понтифик хотел, чтобы я присоединился к Конклаву и принял участие в голосовании наравне со всеми.

— Что⁈ Не слыхано! По какому праву⁈ — не сдержался Монино.

Выдержав напор смиренным молчанием, монах шокировал присутствующих следующим ответом:

— По праву In pectore. Понтифик возвел меня в сан кардиналов по зову собственного сердца.

Ответ настолько поразил кардиналов в самое сердце. А когда возгласы утихли, монах предъявил документ с печатью Папы Иннокентия VIII.

Заметив смятение и растерянность в рядах церковных сановников, магистр скромно улыбнулся, поняв одну простую истину. Теперь голосование точно состоится. Впрочем, у этой медали имелась и другая сторона.

— Это явная подделка! — первым высказал свое мнение Монино.

— Печать другая!

— Не узнаю руку Понтифика!

— Бумага выполнена, искусна, но ей далеко до оригинала.

Голоса кардиналов звучали уверенно. И чем больше находилось несоответствий, тем уверенней звучали голоса представителей Конклава. Но находились те, кто углядел в предъявленной бумаге признаки оригинала.

Монах молча слушал, не произнося ни слова. А когда жаркие споры были окончены в виду банальной усталости, гость попросил документ обратно, аккуратно свернул его трубочкой, перевязал лентой и убрал обратно в суму.

— Позвольте высказаться и мне, — попросил он у присутствующих. — Вы ищите правду, не зная истины, уважаемые монсеньоры. Скажите, будь данный документ не настоящим, смог ли я попасть в Вольтерру, которая в настоящее время наводнена ужасными чудовищами. А подвалы башни Приоров расползаются, стремясь открыть разлом прямиком в Ад? А главное — решился бы я на этот шаг, осознавая какая опасность мне грозит?

Растерянные взгляды кардиналов, легкий шепот. Монах явно задал им правильные вопросы, решил магистр.

— Поверьте, я рискую жизнью не ради собственного блага, а во имя церкви и Господа нашего.

— Подождите, но если вас сюда направил Понтифик, получается, что он знает о нашем тайном собрании и его целях? — внезапно прошептал кардинал Мончини.

— Мне не известны планы Его святейшества. Но в письме он настаивал на моем присутствии Вольтерре. Указывая на то, что пришло время раскрыть его планы относительно меня и моего церковного сана.

— In pectore, — пробурчал себе под нос Монино. — А с чего вообще Понтифик решил прибегнуть к данной процедуре. Объясните, что в вас такого особенного Роберто Беллармина из Тосканы?

Вместо ответа, монах поднялся и медленно прошелся вдоль стола, обойдя кардиналов по кругу. Магистру показалось, что его движения не случайны: он словно паук опутывал своей сетью доверчивых мух. Впрочем, это было лишь предположение, не имевшее под собой никаких серьезных фактов.

— Мне кажется, что роль моя в этом славном граде, особенная. И связана она с вашим спасением.

Лица кардиналов изменились — у одних они вытянулись, а большинство из них нахохлились, но все выражали удивление.

— Что значит спасение? Прошу, внесите ясность, — попросил кардинал Монино.

— Дело в том, что я один из представителей аббатства Мария-ди-Лучедионеподалеку от городка Верчелли. Да-да, вы не ослышались, я один из трех выживших в кровавую ночь, когда жители города привезли в наш монастырь умирающего демона.

Многие из представителей Конклава ахнули. Всем была знакома легенда о Бесконечной ночи, за которую он расправился со всеми служителями монастыря. Удалось выжить лишь двум монахам и одному пришлому крестьянину. Поговаривали, что одному из служителей монастыря, который оказался опытным экзарцистом, удалось усмирить демона музыкой. Ноты до сих пор хранятся на кровавой стене среди колонн, рядом с которым слышится стон и легкая мелодия.

— Вы решили накормить нас очередными байками? — недоверчиво просил Монино.

Монах улыбнулся:

— Так ли уж важен мой ответ, когда вопрос идет о спасении?

— Лично я не сделаю с вами и шага в направлении свободы! — заявил кардинал.

— Это ваше право монсеньор, я спасу лишь тех, кто сам того пожелает.

Лицо Монино сделалось багровым, но не от злости, а от страха. Он уже пожалел, что его длинный язык проявил излишнюю болтливость.

— Скажите, Роберто, в аббатстве Мария-ди-Лучидино вам действительно удалось усмирить демона? — поинтересовался Медичи.

Монах тяжело вздохнул и кивнул в знак подтверждения:

— Мне удалось запечатать его сущность под алтарем Святой Марии. И скажу честно: задача эта была не из легких. Демон был существом третьего порядка.

— И как же вы собираетесь освободить нас из плена? — встрял в разговор все тот же Монино.

Монах перевел взгляд на кардинала:

— Бездыханный путь.

— Не говорите чушь! Его не существует.

— Существует, будьте в этом уверены, Ваше преосвященство. Потому как именноэтим путем я попал в башню Приората, миновав предместье Вольтерры, которое сейчас превратилось в Чистилище.

— Поклянитесь на святом писании! — потребовал Монино.

Посмотрев на представителей Конклава пристальным, слегка предосудительным взглядом, Роберто извлек из сумы скромный кожаный томик Библии, водрузил его на стол, положил правую руку сверху и громко, четко проговаривая каждое слово, произнес слова клятвы.

Выпятив нижнюю губу, Монино внимательно проследил за действиями монаха, а затем, скрестив руки на груди, приблизился к нему и коротко кивнув, сказал:

— Что ж, Роберто Беллармина из Тосканы. Вы доказали, что являетесь верным служителем Святого престола и вам можно доверить нашу жизнь. Вверяю её в ваши руки и уповаю на Господа нашего Иисуса Христа, который обязательно поможет всем нам выбраться из этой Дьявольской ловушки.

[1] Иероним Стридонский блж.