Что за чертовщину я сейчас прочёл

Глава 22: Герои соглашаются помочь убить с десяток детишек

Я наделся, что мы поедем в одном из НОНовских фургонов — меня разрывало желание увидеть их внутреннее устройство — но, к сожалению, ездить на них было разрешено только сотрудникам НОНа, поэтому нам предложили ехать следом к месту назначения. Неудивительно, но мы снова приехали к этому складу, который теперь звался ЫЪОЪЫ НИИ & СПОРТЗАЛ.

Я не был уверен, к какой именно оккультной херне мне готовиться, когда мы зайдём внутрь здания, что было у НОНа вроде главного штаба, но в итоге я остался немного разочарованным. Внутри меня ожидал типичный офисный опенспейс вроде тех, что были в центрах телефонной поддержки — огромное помещение, заставленное столами с пластиковыми перегородками. Позади пустующей стойки информации виднелись конференц-залы со стеклянными стенами. Правая стена была заставлена торговыми автоматами, а рядышком с ними примостился тот самый чёрный гроб, который мы уже видели на парковке — дверной проём, ведущий… хрен знает куда. Человек в оранжевом комбинезоне подошёл к нему и открыл дверь. По ту сторону двери виднелся зеленеющий лужок в солнечный летний день. Парень допил кофе из пластикового стаканчика и швырнул его в проём, а затем закрыл дверь.

Офисные помещения занимали только половину здания, и иллюзия страховой компании обрывалась у бетонной стены с мощной раздвижной дверью посередине. И за ней определённо находился не склад. Вдоль стены тянулся ряд красных стеклянных лампочек, уведомляющих о потенциальной опасности, а огромные нарисованные буквы гласили:

ЕСЛИ ЛАМПЫ МИГАЮТ СЛЕДУЕТ СОВЕРШИТЬ РИТУАЛ В ЧЁРНЫХ НАКИДКАХ

НЕУСПЕХ = ЦИКЛ ВЫЖИГАЮЩИЙ НЕРВЫ

ЭТО ВСЁ О ТЕБЕ!

Мне казалось, что нас снова запихнут в гроб, чтобы провести с нами встречу в каком-нибудь пространстве, где офисная мебель оживает, а бублики вопят о том, чтобы ты их сожрал. Однако, мы просто зашли в самую большую переговорную. Внутри одна стена была окном с видом на затуманенный промышленный парк. Рядом с окном висел мотивирующий постер с пчёлками, ползающими по улью и надписью КОМАНДНАЯ РАБОТА УБИВАЕТ ОС. В центре длинного стола лежал телефон с микрофонами, извивающимися как длинные щупальца очень щуплого и тщедушного робо-осьминога.

Таскер указала нам сесть напротив неё. Агент Гибсон проковылял внутрь и с трудом сел рядом со своей напарницей, опершись на свою трость.

— Хотите выпить или подкрепиться перед тем, как мы начнём? — спросила Таскер.

Джон и я отказались, а Эми сказала:

— Ваши автоматы с чипсами располагают острыми читос? У меня есть разменные монетки.

Я бросил на неё раздражённый взгляд, но тот, как обычно, отскочил от неё. К моему ужасу, агент Таскер кивнула Гибсону, тот вздохнул и, прилагая невероятные усилия, поднялся и захромал прочь из переговорной, ковыляя по бетонному полу по направлению к автомату с чипсами. Он вернулся и бросил пачку читос на стол перед Эми, а затем сосредоточился на сложном многоэтапном процессе посадки себя на диван.

Эми шумно открыла пакет при помощи своих зубов и забросила в рот пригоршню чипсов.

— Теперь вам следует молчать до тех пор, пока вам не будут адресованы вопросы, — сказала Таскер. — Вы приглашены сюда не для того, чтобы озвучивать свои мнения, и эта тема не подлежит пересмотру. Вас могут не просить, а могут попросить попросить предоставить информацию. Это должно объяснить вам, каким мы видим дальнейший план действий, и мы будем искать подтверждения того, что вы не должны вмешиваться. Вам всё понятно?

— Извините. но из-за хруста чипсов я могла кое-что упустить, но, думаю, что суть я ухватила, — сказала Эми.

Таскер нажала кнопку на телефоне, набрала номер, а затем ввела некий двенадцатизначный код. Послышался гудок, и она отклонилась обратно.

— Извините, мы припозднились, я собираюсь сделать перекличку. Юта, вы на связи?

Ответом были приглушённые щелчки.

— Юта, мы вас не слышим.

— Мы здесь, так лучше?

— Да, спасибо.

— Лас-Вегас?

— Мы здесь.

— Чикаго?

— На связи, Джозелин.

— Бангкок?

Ответ прозвучал на языке, в котором я, кажется, разобрал тайский.

— Эффингем?

Очередной ответ на языке, который я не разобрал.

— Бернард? Я так понимаю, что ты принял звонок в пути?

На том конце прозвучал электронный голос, объявляющий посадку у ворот 34-B. В трубку запыхтел тяжело дышащий мужчина:

— Извините, я здесь, я в аэропорту. Подождите, я найду тихое местечко.

— И осталось дождаться Штаб, вы здесь?

Ответом была серия громогласных звуков, какие, пожалуй, могла издать гора, если бы её разбудила посреди ночи чрезвычайно громкая соседская музыка. Я подумал, что это снова помехи в связи, но Таскер кивнула, будто поняла смысл этих звуков и сказала:

— Да, все трое здесь, мой Повелитель.

Я и Джон переглянулись. Эми перестала жевать. Агент Гибсон выпрямился, будто не был уверен, что штука на том конце его не разглядела.

Таскер своим самым деловым тоном произнесла:

— Вы были проинструктированы, и я предполагаю, что вы ознакомились с моими заметками, которые я разослала примерно двадцать минут назад. Проблема, которую вы знаете как Неназванный, находится в центре вторжения класса G, где по меньшей мере одна личинка находится в связи с живым носителем, а ещё одна, находящаяся в изоляции, в данный момент направляется в наше учреждение. Хотя нет никаких вещественных доказательств, но у нас есть все основания предполагать, что ещё десять в скором времени проявят себя, уже начата работа по внедрению в сознания человеческих носителей. Мы привезли трёх местных жителей, присутствие которых мы обсудили вчера, сейчас нам необходимо договориться о методах сдерживания. Сейчас они в комнате вместе со мной, их досье на ваших экранах, помеченные как 919А, 919В и Джон.

Мужской голос произнёс:

— Хэй, это Том из Хьюстона, мы обсуждаем бюджет?

— Нет, мы перенесли эту встречу на четверг в два часа. И теперь, как вы уже знаете, вторжение ведёт нас к сущности, обозначенной как B3333B, которая намеревается совершить второй акт рождения, с помощью репродуктивного цикла, доселе нам неизученного.

— Извините, не могли бы вы объяснить, что означает вторжение класса G? — спросила Эми.

В телефоне послышался раздражённый голос:

— Кто там ещё говорит?

— Эми Салливан, я одна из местных. Если вы обозначили это классом G, значит ли это, что вы оцениваете вторжения по шкале от A до Z? И, если так, A хуже, чем Z?

— Класс G — это уровень потенциального вымирания. Пожалуйста, сохраняйте молчание до тех пор, пока вам не зададут вопрос. Итак, метод уничтожения личинки, о котором говорилось в заметке, был протестирован в ходе инцидента 404 двенадцать лет назад. Во-первых, мы должны отследить и собрать личинки в одном месте, если это будет возможным, предположительно, мы поместим их в полевом офисе. Во-вторых, нам необходимо придумать достоверную историю для прикрытия, когда мы начнём процесс уничтожения или чего-то похожего. И затем будет проведена отдельная операция по срыву цикла размножения объекта B3333B.

— Привет, это снова я, — заговорила Эми, — я просто хочу прояснить, что мы тут обсуждаем план по похищению и убийству двенадцати детей в стране, новости которой буквально держатся на историях о пропавших ребятах? И идея заключается в том, чтобы провернуть это так, чтобы никому и в голову не пришло задумываться или волноваться по этому поводу. Хорошо, уяснила.

Из динамика вырвался длинный гул — Штаб заговорил. Все остальные затихли.

— Этого больше не повторится, мой Повелитель, — сказала Таскер. — Итак, подозрения 919B действительно верные, нам необходимо сосредоточиться на истории для прикрытия. Мир в самом деле поверит, что эти дети погибли.

— Плюс родители и другие любопытные типы, которые захотят встать у нас на пути, — добавила Эми.

— Мы постараемся минимизировать такие риски.

Из динамиков телефона впервые послышался голос пожилой женщины:

— Это Марта, и я хочу прямо сейчас отметить, что у меня есть возражения. Сегодня мне сказали — уверили — что первым на повестке дня будет вопрос о выделении средств на проект Майами. Мы ждём уже с января, а промедление — смерти подобно.

— Марта, мы собрались не для обсуждения бюджета, — сказала Таскер.

Эми добавила:

— В четверг. В два.

Таскер скривилась и потёрла виски:

— Основа истории для прикрытия должна включать инцидент, который, по очевидным причинам, сделал бы все тела невозможными для опознавания.

— Ага, — встрял Джон, — типа они упали в океан и их сожрали акулы.

— Что они будут делать у океана? — спросила Эми.

— Мы можем устроить для них конкурс или что-то такое? — сказал Джон. — О! Давайте они погибнут в авиакатастрофе. Скажете, мол, детишечки, вы выиграли путешествие. А самолёт упадёт прямиком в океан, туда в океан, где акул много водится.

— То есть, этим детям будет уготована участь испытать весь ужас от терпящего крушение самолёта?

— Они не дети, а ещё мы понятия не имеем, могут ли они испытывать ужас, — сказал я. — И вам совсем не обязательно устраивать это подобным образом. Надо просто сделать так, чтобы общественность восприняла происшествие как нечто неизбежное.

— И как ты себе это представляешь? — спросила Эми.

— Ты скажешь, что детишки инфицированы какой-то страшной болячкой. Эболой, неважно. Скажешь, мол, это учинил Нимф и детишек нужно будет поместить в карантин, дабы другие не заразились. Скажешь, что лечение уже подоспело. А затем, когда мы их в карантин запихнём, ты скажешь, что болезнь слишком быстро прогрессировала и было слишком поздно. Скажешь им, что Нимф умер и больше нет жертв. Вот тебе и вся история на блюдечке с голубой каёмочкой.

В помещении воцарилась тишина. В Штабе что-то гудело. Таскер выглядела очень взволнованной.

Эми перевела взгляд с меня на Таскер и сказала ей:

— И на этом плане вы остановитесь, не так ли? Я понятия не имею, что сейчас чувствовать.

— Не Эбола, — ответила Таскер. — Это вызовет моментальную панику. Отравление полониумом 210. Медленно действует и смертелен, а ещё не заразен. Но трупы будут радиоактивны и именно поэтому мы откажем в предоставлении тел родственникам, из-за соображенийя безопасности.

Джон кивнул.

— А потом вы запихнёте эти тела в самолёт и уроните его на шахту с чудо-юдом внутри. И радиоактивный материал внутри детских тел вызовет ядерный взрыв.

Таскер постаралась сделать вид, будто не слышала этого. С натужным спокойствием в голосе она сказала:

— Снова. Всё, что нам от вас необходимо — ваше заверение, что вы не будете вмешиваться.

— Стойте, вы просите нашего разрешения? — спросила Эми.

— Нам не нужно ваше разрешение. У нас будет договорённость.

— А если мы не договоримся, то вы что-то другое придумаете, да?

— Мы обсудим это позже.

— Но вы не можете причинить нам вред. Так что вам нужно наше разрешение.

— Я не думаю, что у нас могут возникнуть разногласия, — сказал я. — Вы видели, как меня атаковала личинка, так что все дебаты окончены. — Затем я обратился к Таскер. — А теперь, я думаю, мы пойдём. Мы уйдём отсюда, будучи уверенными в том, что десять детишек скоро объявятся и вы их вовремя возьмёте под контроль. Но если их найдут байкеры, что ж, могу пожелать вам удачи с попытками отобрать кровиночек в лапы вашим мрачным ебакам.

— В случае такого исхода у нас тоже есть план.

Эми вздохнула и скомкала пакет читос.

— Да ещё бы у вас его не было.

Таскер сказала в сторону телефона:

— Срочно приступить к уничтожению двух существующих образцов. Мики Пайтон под охраной и будет здесь через пятнадцать минут. Команда будет направлена к дому Лоретты Нолл немедленно.

— Я хочу пойти с ними, — сказала Эми.

— Вам запрещено вмешиваться.

— Я не хочу вмешиваться. Но я просто хочу побыть там. И если вы мне не позволите, тогда я вмешаюсь.

— Ещё вопросы? — сказала Таскер.

Грохочущий горный голос вновь заговорил, но теперь он не замолкал. Я чувствовал этот голос всем нутром, ощущая обувью вибрацию под ногами. Таскер и Гибсон слушали внимательно, как судья слушает присяжных. Голос судьбы объявлял окончательное решение.

Он говорил некоторое время, быть может, около двух минут, но это были самые длинные две минуты в моей жизни. Я старался распознать эмоции в этом голосе, попытаться определить, вещал ли он о плохих или хороших новостях, был ли он зол или умилостивлен. Но это оставалось где-то за гранью моего понимания и, скорее всего, любого человеческого понимания.

Наконец, голос прогрохотал финальные аккорды своей речи и стих, пол перестал вибрировать. В комнате повисло ощутимое облегчение.

Таскер кивнула, сглотнула и сказала:

— Да, мой Повелитель. Четверг в два.