Что за чертовщину я сейчас прочёл

Глава 12: Собак совсем не хороший пёсик

Чейстити везла нас обратно в город извилистой и абсолютно непредсказуемой дорогой, но мы, сколько не оглядывались, не замечали преследователей. Часть меня ожидала, что НОН вышлют за нами вертолёт, чтобы отслеживать наш путь, но, кажется, мы ещё не достигли такого уровня опасности. Пока не достигли.

Мы подъехали к стоянке грузовиков, припарковавшись между трейлерами, которые скрыли машину от проезжей части. Чейстити бросила взгляд в парк, достала револьвер и обернулась, направив его прямо в моё лицо. Я уже потерял счёт, сколько раз на меня наставляли пушки в последний час. Пять?

— Объясни мне прямо сейчас, что здесь творится, — сказала она. Не пизди и не пытайся приукрасить. Выкладывай всю правду. Прямо сейчас. Потому что, уж поверь мне, я на пределе.

— А вы поверите мне, если я расскажу? Потому что иначе мы просто тратим время.

— Я услышу правду, только если ты расскажешь мне её.

— Отлично. Я никогда не видел вашего сына до того, как его нашли в моей квартире.

— Я верю.

— Что, правда? Ну, это уже хорошо. Кто-то подкинул нам его, чтобы подставить нас.

— Нет, это не до конца правдиво.

— Ладно. Ок, почему бы вам не сказать, зачем...

— С ним что-то не так. С Мики. Он не в порядке. Да и всё остальное тоже.

— С этим мы согласны, — ответил Джон.

— Он сказал что-нибудь? — спросила Эми. — Ваш сын?

— О, много чего.

— Что, по его словам, случилось той ночью? Он помнит?

— Сказал, мол, он проснулся в кровати из-за того, что ты его разбудил. Сказал, Дэвид щёлкнул пальцами, а потом они оказались в каком-то месте, типа стрёмного Диснейленда.

— Чудопарк? — спросил я.

— Откуда ты знаешь?

— Он появился в деле Мэгги Нолл. Это не настоящий парк.

— Да хрена с два это настоящий парк. Мики сказал, что, когда вы входите через главные ворота, всем дают по паре крыльев, чтобы вы могли летать по окрестностям. А если попытаться нагуглить Чудопарк, то вы найдёте самые большие азиатские титьки, какие только видели. А затем он рассказал, что ты сказал ему, что последняя «поездка» приведет к тому, что он поселится в животе у монстра.

— Так что вы от нас хотите? — спросил я. — И, прежде чем вы спросите меня, что тут происходит, я вас приторможу, потому что мы сами нихера не понимаем.

— Я хочу, чтобы вы встретились с ним. С моим мальчиком. Чтобы поговорили с ним. Мне нужно, чтобы кто-нибудь другой услышал это, потому что мне кажется, что я схожу с ума.

— Хорошо, давайте потолкуем с пацаном, — сказал я.

— Мики не хочет говорить с тобой. Он считает, что ты его похититель.

— А что насчёт меня? — вызвалась Эми. — У него нет абсолютно никаких причин бояться меня, верно? Что мы должны выяснить?

— Вы должны выяснить, мой ли это ребёнок.

Ох, подумалось мне.

— Думаете… его заменили? — спросил Джон. — На двойника?

— Тот факт, что вся эта ситуация навела тебя на те же мысли говорит о том, что это вероятно. Поговори с ним, и ты сразу всё поймёшь.

Я почесал подбородок и некоторое мгновение смотрел на дождь за окном. Если нашедшийся парнишка и в самом деле окажется роем сикарашек, то мне совершенно не хотелось представлять последствия этой херни. И вопрос о том, где настоящий Мики, на самом деле оказался лишь первым из серии вопросов, разрывающих мою голову, разобраться в которых мне смогла бы помочь разве что электронная таблица.

— Ок, для начала я должен познакомить парнишку с моей собакой, — сообщил Джон. — У него нюх на паранормальную херню. Трудно объяснить, но если с вашим сыном в самом деле что-то не то, то мой пёсик немедленно поедет крышей, такие дела.

— И что потом? — спросила Чейстити.

И затем, подумалось мне, всё пойдёт к чертям.

Никто не вынюхивал нас у трейлера Чейстити или дома Джона: ни НОН, ни копы. Тем не менее, мы решили, что задерживаться на одном месте нам не стоит. Мы поехали за Чейстити в мотель и немного открыли заднее окно джипа, чтобы Собак мог высунуться на свежий воздух. Дождь нам не мешал, однако возникло странное ощущение, будто призрак молчаливо и морозно чихает тебе прямо в лицо.

В девять вечера мы подъехали к одному из самых мутных местечек города — разваливающемуся облупленному мотелю, который никогда не открывал вакансий для новых работников. Это был Мотель Роча. Его держал местный лидер секты/байкеров, которого знали Лемми Роч, и половина комнат в этой забегаловке была отдала местным проституткам и торговцам наркотиками. Остальные помещения были отведены для штаба/святая-святых байкерской банды Роча под названием Возрождение Христово. В городе, полном банд, соревнующихся, кто из них размашистее идёт против системы, Возрождение Христово, определённо, шло против системы с особым шиком.

Это не было ироничное или насмешливое название — Роч в самом деле истово верил. Однажды, пытаясь выкарабкаться после травмы головы, он получил послание от Господа. Господь говорил: делай, сын мой, то, что ты делаешь, но вкладывай в это больше сил. Таким образом идеалы его шайки базировались на том, что ими движет закон Божий, а это значит, что такие мелкие препятствия как запреты правительства на ненасильственные действия нужны были лишь для того, чтобы их обходить. Таким образом, Роч решил, что если некая персона собирается курнуть метамфетамина или заполучить отсос от проститутки, то это её, персоны, свободный выбор. Жестокие законы лишь усугубляют греховные страдания души, и задачей человечества является лишь создание мира спокойствия и согласия. Другими словами, по его словам, каждый человек сам несёт ответственность за свою душу.

Я знаю всё это только потому, что как-то раз Джон накупил дерьма у Роча, а затем потащил меня на фестиваль ВХ, который проводился каждый ноябрь. Там ребята-байкеры раздавали замороженных индеек и зимнюю одежду нуждающимся семьям. Ленни успех надёжно присесть мне на ухо со своими христиански-либертарианскими замашками на целый час, покуда я сумел сбежать, но мне успели всучить парочку брошюр с опечатками.

Мы ждали на парковке, покуда Чейстити общалась с толстым чуваком у стойки регистрации. Казалось, что они не просто знали друг друга: он, по всей видимости, не взял у неё оплаты за комнату.

— Стрёмные дела, — сказал Джон.

— Чего? — переспросил я.

— Кажется, мама Мэгги говорила, что Тед водил дочь в какую-то воскресную школу. Это не может быть совпадением, ну? А вдруг Тед тоже состоит в этой штуке, которой заправляет Ленни? Как помягче не обозвать это дело «культом»? Кажись, вот и Ленни.

Компания из шести байкеров расположилась на парковке вокруг огромной бочки с огнём. Я быстро распознал среди них Ленни — долговязого рыжего парня. Они кричали на рыдающую женщину, один из парней время от времени обнимал её. Это выглядело как своего рода попытки влезть в чужую жизнь. Я заметил, что у каждого из мужчин за спиной висел дробовик. Я бы порекомендовал сделать то же самое всякому, кто бы решился влезть в мою жизнь.

— Нам нужно с ними поговорить. — Сказала Эми.

Я ответил:

— Позже. Эта ситуация выглядит ну супер неловко.

Чейстити вернулась и забрала Мики из Рейндж Ровера — паренёк выглядел совершенно нормально, на вид ему было около семи-восьми лет — и отвела его в номер. Целью этого было, очевидно, выяснить, является ли Мики неким чудовищным двойником без последующего травмирования ребёнка, если он таковым, всё-таки, не является. Планом для меня и Джона было сидеть в джипе, покуда Чейстити и Эми зайдут внутрь и поговорят с ребёнком (или «ребёнком»). Они поболтают. объяснят, что происходит (или, по крайней мере, поведают довольно мягкую версию происходящего), а затем приведут пёсика.

И прежде, чем зайти. Эми заметила местного продавца хот-догов в квартале отсюда; он толкал свою тележку с оранжево-красным зонтиком, а сама тележка была вся в стикерах, предупреждающих об опасности джихадистов и бесплатной медстраховки. Минутой позже она, вооружённая хот-догом и газировкой, зашла в комнату, где Чейстити сидела на кровати рядом с Мики. Она закрыла шторы, блокируя вид с парковки, одновременно с этим блокируя вид на парковку, на которой Мики мог бы увидеть его кошмарного похитителя, сидящего в машине напротив их номера. Но мы, всё-таки, могли наблюдать — спасибо волшебству технологий; Эми спрятала телефон со включенным видеозвонком в свою одежду, так что мы следили за разговором в джипе через телефон Джона.

Видео демонстрировало, как Эми протягивает газировку и хот-дог Мики, спрашивая:

— Хочешь есть?

Мики глянул на свою мать, молчаливо спрашивая согласия.

— Бери, ей доверять можно, — ответила она.

Мики взял еду и сказал «спасибо» без напоминания со стороны его мамаши. Он освободил хот-дог от бумажной упаковки и уставился на него.

— Это мой друг, её зовут Эми, — сказала Чейстити. — Расслабься, она не из полиции. Она делает ненамного лучшие дела, чем они, но, думаю, глядя на неё, мы можем сказать, что у неё доброе сердце, верно? Давай-ка ты расскажешь ей, что с тобой стряслось. Она хочет нам помочь.

Мики покивал, но не произнёс и звука. Он вытащил сосиску из булочки, затем отщипнул немного кожицы с сосиски и съел её.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Эми.

— Норм.

— Спроси его, является ли он ходячей стаей сикарашек, — сказал Джон, сидя в машине.

К счастью, Эми не могла слышать это. Наша голосовая связь была односторонней.

— Ты любишь веселиться?

Пожал плечами.

— Любишь играть в видеоигры?

— Иногда.

— Какая твоя любимая игра?

— Худший День Твоей Жизни.

— Так игра называется? Звучит довольно невесело.

— Мне нравится уровень, где можно заставить старика наделать в штаны в торговом центре. Я постоянно заставляю его плакать. Тогда его внуки начинают над ним смеяться, вот.

Он содрал очередную полоску с сосиски, и теперь та выглядела как пережёванное мясо.

— Твоя мама сказала, что ты на домашнем обучении, верно? Какой у тебя любимый предмет?

Он пожал плечами.

— Мне нравится пахнуть плохими воспоминаниями. Мама говорит, что я лучше всех в разделке снов. Мы занимались метаисторией на этой неделе. Вы знаете, почему девушки во время секса издают больше звуков, чем мужчины?

— Я…. Что?

Я ожидал, что Чейстити будет шокирована, но вместо этого камера поймала её взгляд, как бы говорящий: «Видите, что я имела в виду?»

— Это было придумано для того, чтобы привлекать других мужчин племени, — скучающе заявил Мики. — И, когда один закончит, другой уже тут как тут. Именно поэтому мужской член становится похожим на гриб в конце, это для того, чтобы он мог собрать сперму чужака, чтобы его собственная добралась до места назначения. Я как-то раз смотрел видео, там была одна женщина и двенадцать мужчин, один за другим, женщина была связана, но я гарантирую, что ей это нравилось. И это происходило всегда, таков закон племени. Девчонки созданы для этого. Паренёк отстрелялся, но девчонка уже готова для следующего парня, и для следующего, и за ним...

— Эй, — сказала Эми, — ты любишь собак?

Под вежливым предлогом Эми выскользнула из номера и направилась к джипу, чтобы взять Собака.

— Если пёс взбесится, ты уберёшься оттуда, верно? — сказал я. — Не говори с Мики, не пытайся воспользоваться шокером, просто вали.

Эми не ответила. Она обернула привязь Собака вокруг своей руки и запустила его в комнату, готовая приструнить его, если тот начнёт сходить с ума. На стоянке позади нас стояло смятение, поскольку женщина, с которой байкеры общались прежде, бежала от них со всех ног. Лемми кричал ей вслед:

— Ева, ты совершаешь ошибку! Мы твоя семья! Мы все здесь!

На видео Собак оставался спокойным, когда Эми закрыла за ним дверь. Мики не проявлял особого интереса ко псу, просто глянул на него. Собак что-то разнюхивал, но было ясно, что он взял след ход-дога.

Мики отвернулся от собаки, покачал головой и сказал:

— Унизительно. Волки должны были владеть этими местами, вот этим всем. Тысячи лет — и вот мы вывели из них этих мелких тявкающих шавок. Создали их для ловли мышей, наделили этими крошечными лапами. Где-то находится место, где Нефилимы сделали подобное с людьми. — Мики вытащил соломинку из стакана с газировкой и принялся медленно вдалбливать её в свою хотдожью сосиску без кожицы, совершая возвратно-поступательные движения. — Они просто взяли нас и разводили для своих прихотей: например, без зубов, чтобы нам было легче отсасывать им; наделили нас маленькими ножками, чтобы мы не сбежали. И в то время, как мы разводили собачек, чтобы их мозги ничего не мыслили без обожания нас, Нефилимы развели нас, чтобы мы не могли жить без их спермы.

Эми нервно сказала:

— Собак, почему бы тебе не познакомиться с Мики? — она отвязала собаку, но та проявляла всё то же безразличие.

Я глянул на экран телефона и сказал Джону:

— Кажись, твоя собачка совершенно бесполезная.

— Ты считаешь, что у нас здесь всё как и было. Что Мики и Нимф — это одно и то же.

Тем временем на экране Мики сказал:

— Ты думаешь, что я не настоящий Мики, верно?

Чейстити выразительно посмотрела на Эми, а затем на телефон, очевидно, имея в виду нас. Она сказала:

— Дорогой, почему ты так сказал?

— Возможно, настоящий Мики всё ещё в Чудопарке. Может быть, вам стоит проверить.

— Где находится Чудопарк? — спросила Эми.

— Вы знаете, где именно. Разве что вы сейчас не говорили о той девице с сиськами.

— Мы сейчас вернёмся, — сказала Чейстити.

Чейстити и Эми поднялись, чтобы извиниться друг перед дружкой, как тут Собак впервые подал голос. Не на Мики — он рехнулся из-за перспективы выйти из комнаты. Он лаял и визжал на Эми, и даже попытался цапнуть её, когда она попробовала ухватиться за поводок. Но стоило ей отступить вглубь комнаты, как пёс тут же успокоился. В итоге ей пришлось просто оставить Собака в комнате. Если Мики нападёт на него или что-то в этом роде, то нам в конечном итоге придётся прийти на спасение собачонки, пусть это и обернётся тем, что мы проебём очередное дело.

Мгновением спустя, когда Чейстити и Эми залезли в джип, Чейстити сказала:

— Поняли, что я имела в виду?

Я сказал:

— Давайте начистоту: это двойник. Для меня важнейшей инфой является то, что ваш сын всё ещё где-то там, и если он сейчас находится в Шахтном Оке, я понятия не имею, как…

Чейстити закачала головой.

— Нет.

— Я знаю, что вам очень сложно это принять, но мы видели, что...

— Нет, это куда глубже. Всё это.

— Если у вас есть теория, то поделитесь с нами, пожалуйста.

Чейстити смотрела сквозь окно на ряд дверей мотеля, раскрашенных в разные яркие цвета. Должно быть, это задумывалось для создания атмосферы праздника, но сейчас вызывало ощущения печального и заброшенного цирка.

— Однажды, — сказала она, — я прочитала статью о паразите, маленьком круглом червяке. Он размножается, поселяясь в телах птиц, а затем птицы падают на землю, полные его яиц. И, понимаете, первоочередная задача этого паразита — попасть внутрь птицы. И, вот что он делает. Он заражает муравья. Это делает муравья большим и красным, и он становится похожим на ягоду. Затем он проникает в разум муравья и заставляет его подняться на дерево, чтобы затеряться среди других ягод. Прилетает птица и съедает муравья, принимая его за ягоду.

— Не понял, — сказал я.

Чейстити сосредоточенно вглядывалась в занавешенное окно номера, но за шторами не было ничего видно.

— Когда Мики забрали, первой вещью, которую я немедленно вспомнила, был седьмой день рождения Мики, два года назад. Я отвезла его в Пиццу Шапито. Я помню, что он испугался этих клоунов из стекловаты, которыми были напичканы стены, и нам пришлось уехать раньше. Я привела его домой и сделала ему жареного сыра. Он его обожает. Мы сидели на диване и смотрели мультфильм, где Крис Рок играет зебру, и животные пытаются сбежать из зоопарка. Кажется, тогда я смеялась больше, чем он.

Она замолчала, вновь уставившись на окно. Мы ждали, когда она закончит историю, но она просто смотрела в окно. Мне показалось, что занавесь дёрнулась, и что Мики, может быть, подкрадывался к нам.

И, в конце концов, Эми сказала:

— Два года назад? Это ошибка, Пицца Шапито была разгромлена, когда все крышей поехали, да ещё и мародёрствовать начали. И так с тех пор и не открылась.

Чейстити кивнула.

— У меня нет сына. У меня никогда не было сына.