Чернокнижник из детдома

Глава 20 Рынок

— Не, ну а чо, нормально же смахнулись, — оправдывался я перед своими пацанами, прижимая к глазу медный пятак времён СССР, — Я один их всех положил. И совсем не пострадал.

Кстати, почти не вру. С ног меня так и не сбили, а то что по рёбрам и лицу пару сумели попасть, разбив нос и посадив фингал под глаз — так мне это только в плюс. Наконец-то стимул появился, и не хилый, чтобы больше внимания в тренировках уделять тому же рукопашному бою.

Так-то, медная монета мне без надобности. Но легенду нужно поддерживать. Иначе никто не поймёт и не поверит, если я через пару часов стану весь из себя свеженький.

Я и так Регенерацию прижал, после того, как кастанул на себя Малое Исцеление и магией рубаху с курткой от крови отмыл. Хе-хе… Не только от своей, если что.

Кстати, хохмы ради, потом сделаю из этого пятака простенький исцеляющий артефакт, работающий на контакт с кожей. Те же синяки он будет сводить за минуты.

Короче, своих пацанов я от вендетты удержал. Пусть и с трудом. Решающим фактором явился довод, что те шестеро ещё дня два будут не боеспособны, так что повторное их побитие — уже процедура чрезмерная. Зато в выходные никто не мешает моим парням пригласить оппонентов на прогулку в парк. Без меня. Итог предполагаю однозначный — либо мои им так накостыляют, что мало не покажется, либо те съедут, признав, кто нынче среди старшаков бесспорно рулит.

Оно, вроде, всё же понятно, но попытки мятежей и заговоров даже в самых могучих Империях имели место быть, так отчего бы им не возникнуть и в отдельно взятом детдоме? Тот же мир, точней, его модель, пусть и в миниатюре.

С рациями дело пошло! Да настолько живо, что они вот-вот закончатся. Правда, Всеволод обещал с коллегами в Хабаровске и Владике связаться, но пока что положительного ответа я от него не услышал.

А у нас конвейер. Парни уже на раз — два разбирают корпуса раций и снимают экранирующие пластины. Потом приходит моя очередь. Я беру в руки маркеры: красный и синий, и начинаю помечать красным крестом неисправные блоки, а синим — которые нужно проверить и настроить. Синие сразу уходят на столы к старикам, а красные парни откидывают в ящик с неликвидом. Затем Петрович выбирает рацию — донора, и из неё парни извлекают недостающее. Иногда доноров может быть две — три штуки, из числа уже изрядно раскуроченных. Заново собранные рации сначала проверяю я, и лишь потом они идут в старикам, для окончательной настройки. На словах долго кажется, а на самом деле на каждую операцию не так уж много времени уходит. Две — три восстановленных мелких раций за вечер — вполне обычный ритм работы, ну, или одна — две больших. Но с теми всякое бывает. С одной как-то два вечера возились и ещё на следующий день немного. Оказывается провода, скрытые под стальным оцинкованным шасси, я почти не вижу, а коротило именно там. Изоляция на проводах от времени потрескалась. А провод был слаботочный, да ещё и экранированный, вот и терялся сигнал при вроде бы исправно работающих блоках. Но старики справились! Нашли эту козявку!

Телефон у меня зазвонил, когда я вышел от девушек — швей. Договаривался с ними об изготовлении партии ремней для переноски армейских цинков. На самом деле — это не самое простое изделие. Начнём с того, что случайности бывают разные.

Мне доводилось попадать в такие места, где магия сбоила. Не сложно догадаться, что в этом случае весь вес носитель ремня может ощутить на себе, как и само изделие, которое не должно быть разорвано таким вмешательством. Поэтому шить нужно крепко, из прочного брезента и проходя всё двойным швом. Отдельные сложности есть и с фурнитурой, но об этом я как-нибудь позже расскажу, а сейчас у меня звонок от «Всев.». Капитан ФСБ в кои веки вниманием почтил.

— Соколов, — коротко обозначил я, что фээсбешник попал, куда надо.

— Александр, показал я твою новинку у нас в спецотделе. Приняли хорошо, но есть замечания, — как всегда холодным тоном попытался капитан принизить моё изделие. Вот я почти уверен, что те, кому он пояс показал, орали от восторга и кричали: — Дай нам такой каждому!

— И что не устроило? — так же холодно поинтересовался я в ответ. А ибо не фиг меня морозить.

— Оказывается, вода бойцам нужна не меньше, чем патроны. В прошлый выход им пришлось сильно экономить. До стакана в день доходило.

— Решаемо. Вам как скоро это нужно?

— Сегодня к вечеру! — постарался озадачить меня Всеволод.

— Часа через полтора устроит? На пять литров? В тот же пояс?

— И за какие же деньги на этот раз?

— По-дружески. Бесплатно. Но с вас справка.

— О чём?

— Скорей, для кого, — вздохнул я так, чтобы было слышно, и пересказал свой разговор с мужиком из ОКА, в частности, о том, что я должен ремонтировать технику для Пробоев или создавать артефакты, — Для регистрации мне нужно иметь уникальные навыки, востребованные сообществом Охотников.

— Будет тебе справка. За ёмкостью для воды я через полтора часа приеду. Не подведи.

— Можете быть уверены. Вы будете смеяться, — отключил я телефон.

— Петрович, — быстрой ланью скользнул я в нашу радиомастерскую, — Ты, как старший товарищ, должен мне помочь. Прямо сейчас. И это в твоих интересах, — выбрал я того из стариков, кто был свободен, потащив его за рукав в коридор.

— Что нужно? — шёпотом поинтересовался он у меня, заметив, как я оглядываюсь по сторонам.

— Пакет вина. Пять литров. Я их у нас в магазине видел, и вроде вино неплохое, крымское.

— Нет! — сделал старик шаг назад и даже руки на груди скрестил, — Я Эльвире Христом Богом поклялся, что ни капли алкоголя для воспитанников не куплю.

— Блин, ты не дослушал! Вино для вас, а мне просто пустой пакет нужен!

— Это ещё зачем?

Пришлось рассказывать, как бойцам в Пробоях не хватает обычной воды, и пояснять, что я по этому поводу выдумал.

Когда до него дошла вся каверзность моей идеи, старик потребовал с меня тысячу двести.

— Петрович, там две с половиной тысячи цена за пятилитровый пакет была! Я точно помню!

— Думаешь, у нас совсем нет совести? А так — всего лишь скидка. Пенсионерам хорошее вино за половину цены! Всегда о таком мечтал, и на тебе — дожил! — забрав деньги, ломанулся дедок до магазина.

Ну, хоть у кого-то сегодня будет праздник!

Разделку картонной коробки я подгадал к приезду капитана.

— Здравствуй. Ты всё подготовил? — хорошо выучил он мой прошлый урок, когда зашёл не поздоровавшись.

— Заканчиваю, — прошипел я, обдирая с металлизированного мешка с крантиком последние кусочки картона, — Вот. Держите. Готово.

— Это что? — уставился он на мой стол, силясь мысленно восстановить тот пакет, который я порвал на части, доставая мешок.

— Всё по-честному. Вы же ёмкость на пять литров под воду заказывали — так вот она. Кран бонусом идёт. По размеру и объёму как раз в пустой цинк из-под патронов влезает.

— То есть, ты этот мешок мне решил передать, как артефакт? — начал багроветь капитан, наливаясь прямо на глазах.

— Вовсе нет. Артефакт — это пояс. Цинк — всего лишь размер ячейки. А этот мешок как раз в цинк плотнячком зайдёт. Вам же вода для бойцов нужна, а не понты?

— А если твой мешок треснет в Пробое⁈

— Я вас умоляю… Пространственный карман! Положите в него хрустальный бокал на тонкой ножке и кирпич, а потом хоть час кувыркайтесь на батуте. Ничего бокалу внутри Кармана не будет. Он же находится в отдельном пространстве. Вынете целёхоньким.

— И вот из-за этого ты заставил меня к начальнику Управления обращаться? — ткнул Всеволод пальцем в пустой мешок из-под вина.

— В следующий раз сами будете свои проблемы решать, раз вы там такие умные, — негромко проворчал я в ответ, но так, чтобы быть услышанным.

Наверное, он хотел что-то ответить. Даже рот разевал пару раз. Но потом вышел, хлопнув дверью и поменяв мешок на конверт.

В конверте оказалась крайне нужная мне справка, заверенная печатью и подписью. На бланке такого государственного учреждения, с которым в здравом уме и при трезвой памяти шутить никто не станет. Разве что я, и то, иногда.

Как бы я не откладывал этот момент на подальше, но уже нет — труба зовёт.

Это я в том смысле, что пора идти на базар, где таким, как я, не очень рады. По словам парней, есть там закуток, где втихаря торгуют всякими разными трофеями, добываемыми из Пробоев.

Мне много не нужно. Пары пригоршней осколков Сердца — за глаза хватит. Осталось всего-то тихо зайти на территорию рынка, которую контролирует далеко не дружественная толпа пацанов, с их более старшими товарищами, успеть всё купить и так же незаметно свалить.

Для начала, попробую сам. Тем более альтернативные подходы к нужной мне части рынка я изучил. Там только спереди ворота установлены и забор из сетки рабицы в стороны идёт, а стоит чуть лесом пробежаться, и заходи, кто хочешь. Недаром там троп натоптано, как аллей в парке.

По одежде меня не опознают, как детдомовского. Одет я нормально, не хуже, чем мои ровесники из небогатых семей. Разве, что в лицо кто запомнил, но это вряд ли. Слишком быстро мы с местной шпаной как-то раз «познакомились». К тому же, я в шапке и пуховике, которые существенно меняют мой облик.

Как я и предполагал, на дальнюю территорию рынка я проник без вопросов.

Так как ничего не продавал, то и лишнего внимания к себе не привлёк. Копеечку малую в этой части рынка только с продавцов стригут. А основной доход контролирующей братии с прилавков и лавок достаётся, но те в центральной части расположены, а здесь с земли торгуют, раскинув клеёнку. Заплати пятьдесят рублей за наклейку, и торгуй, сколько влезет, с клеёнки метр на два.

— Отец, а чьи это у тебя клыки? — нашёл я одного такого продавана, у которого была выставлена довольно приличная партия осколков Сердца. Но начал, естественно, не с них.

— Северный волк. Эти, от молодых, по триста, а клыки от вожаков по полторы тысячи, — снизошёл с ответом «усталый» мужик, судя по всему, не успевший опохмелиться.

— Не, дорого, — помотал я головой, присматриваясь к следующей ерунде.

— Сдурел? Дешевле нигде не найдёшь!

— А для чего они нужны? — задал я вопрос.

— Раз покупают, значит для чего-то потребны, — продемонстрировал он степень своей компетентности.

— Угу. Значит не то. Мне бы недорогое что-то. Из чего можно было бы якобы артефакт или оберег создать, но так, чтобы с легендой. Старшеклассниц хочу окучить, но они не особо при деньгах, — поделился я с алконавтом планом мошенничества.

Осколки Сердца он мне предложил третьим номером. Первые два варианта я отверг. Когти с чьих-то лап и усы, со светящимся шариком на конце. Для мошенничества вполне могли подойти, кстати, что я и отметил, и отыгрывая роль, отложил связку в полдюжины усов в сторону. Будто бы предполагая вернуться к ним позже, если ничего другого не найду.

— А это что? — с интересом посмотрел я на кружку, чуть больше, чем в половину литра, с весёленьким таким орнаментом.

— Осколки Сердца, — попробовал изобразить интригу продавец, но иссохшее горло его слегка подвело. Голос сорвался.

— Я про кружку, — отмахнулся я в ответ, — Прикольная. Так и хочется в неё пива пенного налить. Холодненького. А потом сдув пену, да под икряную воблу… Тут пиво хоть где-то продают? — задал я ему вопрос не в бровь, а в глаз.

— Ы-ы-ы, — попытался он сглотнуть слюну, которой не было, но направление указывал уверенно.

— Пятьсот за кружку! Ну, и содержимое заберу. Пиво пойдёшь пить? — задал я вопрос, не предполагающий слова «нет».

Кружку я сразу забрал себе, незаметно сунув её в Карман, и даже помог мужику всё с клеёнки стряхнуть в мешок.

Дошли с ним до разливочной.

Пиво оказалось дерьмовое. Тёплое и разбавленное до неприличия.

— Не тот компот, — сделав глоток, отставил я кружку подальше на стол, — Пойду нормальное искать.

Уже отходя, оглянулся. Обе кружки уже нашли своего хозяина, и у него было блаженное выражение лица.

Вторую партию осколков Сердца я купил у старушки, за восемьсот рублей. Похоже, она давно их пыталась продать, так сильно обрадовалась. Ну и всё. Пока хватит.

Начни я сейчас ещё что-то скупать, завтра рынок среагирует и многие попробуют поднять цены до небес. А так… Ну, купил кто-то пару раз, и купил. Мало ли дураков на свете.

Трофеи с базара были упакованы и спрятаны в пространственном кармане, а в руках я держал нечто гораздо более ценное — справку от Всеволода Степановича. Бумага, заверенная печатью силового ведомства, гласила, что Александр Соколов обладает уникальными навыками в создании и ремонте специализированного оборудования для работы в условиях аномалий и контакта с их производными. Это был мой пропускной билет.

Вернувшись в детдом, я первым делом сел за компьютер. Зашел на общероссийский портал «Охотничьего реестра». Доступ к базовой информации был открыт, но всё самое интересное — форумы, базы данных, карты с отмеченными аномалиями — скрывалось за уровнем доступа. «Рядовой член сообщества». Чтобы получить его, нужно было либо внести вклад, в виде количества закрытых Пробоев, либо подтвердить свою полезность.

Я прикрепил к заявке на регистрацию скан справки от ФСБ, свои школьные аттестаты с отличием по физике и математике, а в графе «специализация» написал: «Разработка и ремонт защищенной электроники и носителей повышенной ёмкости для условий Пробоев. Консультации по совместимости классических технологий с аномальными явлениями».

Отправил. Теперь оставалось ждать.

Пока система меня «прожевывала», я занялся другим. Полученные осколки Сердца Пробоя были ценны не только как сырьё. Каждый из них был крошечным окном в ту реальность, источником искажённой, но всё же магии. Я разложил их на верстаке в своей каморке, приглушил свет и погрузился в медитацию.

Мой резерв, подпитанный недавним визитом в малый Пробой, был полон как никогда. Я протянул тончайшие нити сознания к осколкам. Они откликнулись слабым, вибрационным гулом. Это была не чистая сила, а нечто сложное, структурированное, почти… интеллектуальное. Материя, помнящая о своем происхождении.

— Что вы такое? — мысленно спрашивал я, изучая их внутреннюю архитектуру. — Как вы устроены?

Я не ждал словесного ответа. Я искал паттерны, закономерности, кристаллические решетки, которые могли бы служить не просто аккумуляторами, но и преобразователями. Моя цель была амбициозной: создать не просто защиту от энергетического оружия, а устройство, способное «питаться» хаосом Пробоя, превращая его разрушительную энергию в стабильную силу для своих нужд. Вечный двигатель для аномальных зон. Если у меня получится — армия и Охотники выстроятся в очередь.

Но для тестов нужен был полигон. Настоящий Пробой, а не малый, случайно наткнувшийся на меня. Мне нужны были данные: как ведут себя мои прототипы при длительном воздействии, как взаимодействуют с разными типами аномалий, хотя бы с основными («Болото», «Пещера», «Пустошь»). Без этого любое изобретение было слепым.

Я достал телефон. Не Всеволоду. С ним сейчас разговор будет коротким: «Нет, рано, жди контракта». Я нашел в контактах номер, который мне оставил тот самый мужик из Отдела контроля аномалий — ветеран со шрамом за стойкой.

— Иван Матвеевич? — угадал я по голосу.

— Кто это?

— Соколов. Тот, что принес лапу мурлака и образец ядра. У меня для вас деловое предложение.

На том конце пауза. Потом недоверчивое:

— Слушаю.

— У меня есть прототип устройства. Усилитель-стабилизатор для портативной электроники. Теория говорит, что оно должно работать в любом типе Пробоя. Но нужны полевые испытания. В реальных условиях, на разных аномалиях. Вы можете обеспечить доступ к тестовому полигону? Под вашим контролем, естественно. В обмен — полный отчёт, все данные, и приоритет на закупку первой партии, если испытания пройдут успешно.

Предложение было дерзким. Меня, пацана, пускать на стратегические объекты? Но я сделал ставку на прагматизм. ОКА вечно страдал от нехватки нового, рабочего оборудования. Им был нужен прорыв не меньше, чем мне.

— Какое устройство? — спросил Иван Матвеевич, уже без прежней откровенной неприязни.

— Универсальный защитный модуль на базе переработанного материала ядра. Размером со спичечный коробок. Цепляется к любой технике. Должен давать ей иммунитет к основным типам помех на срок около пятидесяти часов непрерывной работы.

Я немного приврал насчет срока, но для первого прототипа, который я уже мастерил в голове, сорок восемь часов были достижимы.

— Судя по всему, ты умеешь делать невозможное возможным, пацан, — пробормотал Иван Матвеевич. — Ладно. Есть у нас одна аномалия, «Болото-12». Небольшая, стабильная, уже хорошо изученная. Используем как учебный полигон для новичков. Туда водят группы на экскурсии, так сказать. Могу вписать тебя и твою железяку в состав одной из таких групп. Как наблюдателя. Без оружия. Только замеры. И под мою личную ответственность. Согласен?

Сердце ёкнуло. Это был шанс!

— Согласен. Когда?

— Послезавтра. Утром. Приезжай сюда, к нам. И чтоб твое чудо было при тебе. Если сломается — можешь сразу домой идти.

— Договорились, — сказал я и положил трубку, чувствуя, как адреналин ударяет в голову.

Два дня. У меня было два дня, чтобы из кучи осколков Сердца, кварцевых резонаторов и собственной воли создать устройство, которое не должно было подвести. Не просто для денег или статуса. Для того, чтобы доказать себе и этому миру, что магия и наука могут идти рука об руку. И что чернокнижник из детдома способен на большее, чем просто выживание.

Я заглушил все посторонние мысли, отгородился от мира и погрузился в работу.

Кормили меня Томка с Катериной. Два раза в день, как минимум.