Чернокнижник из детдома

Глава 17 Защита электроники

Когда серьёзные люди в тебе заинтересованы, то оказывается можно многое из того, что нельзя.

Мне нельзя было открыть счёт и заиметь свою банковскую карту, привязанную к телефону? Как бы не так! При поручителе — можно. А кто у нас, детдомовцев полномочный поручитель? Правильно — директор детдома.

Впрочем, лучше обо всё по порядку…

Началось всё с разговора. Всеволод Степанович лично приехал принимать первую партию раций. Ещё и пару военных с собой притащил. Те назвались связистами, и я перепоручил их своим старикам. Судя по тому, как через несколько минут со двора сорвалась машина, они поехали дальность связи проверять. Не поверили на слово, что для маленьких раций больше двух километров в городе — запросто.

— О чём ты хотел со мной поговорить? — спросил у меня Всеволод Степанович, проводив внедорожник взглядом.

Так-то он тоже собирался участвовать в проверке, но я сказал, что у меня есть к нему важный разговор.

— А пойдёмте к директору? Я по пути ребятам свистну, и они всё туда притащат, — продолжил я его интриговать.

— Удобно ли? Человек же работает, — с сомнением глянул он на меня.

— Пожалейте моё и ваше время. Будет лучше, если директриса сразу в курс вопроса войдёт, глядишь, сама что-то дельное подскажет. А то мы сейчас с вами напридумываем всякого, а потом выяснится, что всё это не так. По закону не положено.

— Ой, мутишь ты что-то, Александр, но пошли. Мне уже интересно.

Я пропустил гостя вперёд, а сам, тем временем, дал Ваське, наблюдающему за нами в окно, отмашку. Сейчас он всё притащит.

Эльвира, увидев гостя, даже не изобразила радость, а реально обрадовалась. Ещё бы. Она, с его поддержкой, теперь для детдома всё положенное шутя выбивает, до копейки.

— Эльвира Захаровна, вы нам как специалист нужны, ну, и как директор тоже, — начал я свою вступительную речь, — Как я полагаю, речь пойдёт о договоре трёх сторон, но юридические отношения для меня пока — тёмный лес. Так что без вас — никак.

— Всеволод Степанович, чай будете? — ласково проворковала директорша.

— Мне две ложки сахара, и лимон, если есть, — недовольно фыркнул я, оттого, что она меня перебила, — Мы тут, вообще-то, о деньгах собрались говорить. И вполне приличных, если что. Это первую партию раций я бесплатно пообещал отремонтировать, а у нас уже и вторая готова. Я-то могу и неучтённой наличкой оплату принять, но она вам потом боком выйдет. Вы оба — государственные люди. Я же предлагаю всё легализовать. Особенно, платежи. Вы, Всеволод Степанович, сможете вполне законно производить платежи по договору подряда, а наш директор — сдавать в аренду пустующие классы. Осталась мелочь — оформить мне банковский счёт и карту. Лучше бы, конечно, признать меня совершеннолетним, но до дня рождения и так меньше трёх месяцев осталось, поэтому лишь лишние хлопоты получатся. Пока возимся, всё само по себе наступит, а мы напрасно время потеряем.

— Александр, ты что, считаешь, что у нас тысячи раций? — хмыкнул Всеволод.

— Нет конечно, я на пару сотен рассчитывал. А что, тысяча наберётся? Кстати, те, большенькие, вам по восемь тысяч встанут за ремонт. Если да, то всё хорошо, мы справимся, но я не об этом говорить собрался, — краем уха я уже слышу, что за дверями директорского кабинета Вася покашливает, — Впрочем, сейчас всё вам покажу.

Я отправился за демонстрационными образцами, которые мне Василий притащил из нашей каморки. Да, это мой новый секретный проект, о котором пока лишь мы двое знаем.

— Вот смотрите. Два шикарных диодных фонаря, в алюминиевом корпусе. Они очень мощные, у них есть боковая подсветка и датчик движения. Я их купил в магазине для охотников. Аккумуляторы там были — но дрянь полная. Раза в три хуже, чем в рекламе на фонари указано, но я их поменял на самые лучшие. Кстати, вот чеки. Фонарь полторы тысячи стоит и новые аккумуляторы к нему девятьсот шестьдесят рублей. Фонарей у меня два. Проверенные. На дальность в километр целые сутки светят, и это при включённой боковой подсветке. Первые два я вам продам всего по пять тысяч, но с обязательным отчётом о том, как они себя показали в Пробое. Если не сработают, деньги верну, но это вряд ли.

— Погоди-ка, — хохотнул Всеволод, — Каждый фонарь тебе обошёлся примерно в две с половиной тысячи, а та за него теперь хочешь пять?

— Вообще-то, десять. Пять — всего лишь за экспериментальные образцы. Вот за эти два.

— Александр, не хочу тебя огорчать, но уже не одним годом практики установлено — светодиодные фонари в Пробоях не работают. Сгорают при переходе, равно, как и литиевые аккумуляторы. Бойцы туда ходят с обычными — лампа накаливания и щелочные батареи, — поучительно заметил Всеволод Степанович.

— Угу, для походов в деревенский туалет такие фонарики пользуйте! Им там самое место! А мои прожектора в Пробоях будут работать! Правда, насколько долго, я пока не знаю. Хоть и предполагаю, что ничуть не хуже, чем у нас. Оттого и продаю первые два за полцены, но с обязательным отзывом.

— Ой, да брось-ка ты, целые институты над этой проблемой бились. Даже специальный кофр для фонаря изобрели, который размером с тумбочку, но и то он через раз работает. Далеко не в каждом Пробое. Поэтому, лучше уж по старинке.

— Хм… Тогда по шесть тысяч за фонарь, и вы платите по факту проверки. Так устроит?

— В смысле?

— Что непонятного? Если они будут работать, хотя бы восемь часов, с вас по шесть тысяч за каждый. Но это уже под договор подряда, и мне нужна ваша помощь, чтобы банковскую карту оформить.

Пьём себе чай. Молчим. Всякую фигню друг про друга думаем… А тут внедорожник возвращается, и боец с него, бегом к своему командиру.

— Товарищ капитан, на четыре с половиной километра приём у раций уверенный! — не особо что соображая, в силу восторга, беззастенчиво «палит» он звание офицера спецслужбы, — Разрешите всю партию проверить?

— Иди уже, Евдокимов, проверяй, — чуть ли не кряхтит капитан, отводя глаза в сторону.

А я… А мне опять не хватает знаний. Чисто, ради экзамена изучая историю, я знаю, что раньше было ВЧК, потом ОГПУ, НКВД, НКГБ, КГБ и ФСБ. Если с последней аббревиатурой ничего не изменилось, то капитан у нас — фээсбешник.

Хотя, о чём я переживаю. Эльвира Захаровна вовсе не доверчивая девушка, а матёрая волчица госслужбы. Наверняка уж она-то заставила Всеволода все свои документы показать и изучила их, чуть ли не под увеличительным стеклом. То есть — она знает, и тогда что скрывать от меня… Зачем? Я ведь и прямо у неё спросить могу.

Неужели фээсбешник подумал,что я, только попав в приют, тут же проникся воровской тематикой? Это тем «западло» с органами власти контактировать, по крайней мере, открыто, а у меня нет таких ограничений, особенно если за работу хорошо платят. Да и к криминалу я плохо отношусь, особенно к его некоторым разновидностям.

Платить армейцам мне есть за что. Мощный диодный фонарь — это всего лишь тест тех защитных рун, которыми я его снабдил. Ничего проще и дешевле фонаря мне в голову не пришло, а что касается цепочки рун — так она универсальная. Может фонарик защитить, тепловизор, а то и вовсе более сложную электронику, но кто бы ещё её мне дал для тестов. Зато фонарики — вот они. В свободной продаже имеются. Куча моделей по самым разным ценам.

Мне подходят не все. Маломощные, в пластиковых корпусах, и с аккумулятором на ремне — сразу нет. Первые два просто не вписываются в потребности, а третьи…

Не зря же я своих стариков — радиогуру слушал внимательно. И про стоячие волны дополнительно расспрашивал.

Провод. Тот, что идёт от аккумулятора на поясе к налобному фонарю. Он длинный. Оттого и разница потенциалов на его концах может оказаться критической величиной.

— С чего ты вдруг решил, что твои фонарики — это панацея? — вздохнув, начал допытываться фээсбешник.

— Оценка не верная. Это всего лишь эксперимент по защите электроники. На неизвестных вам принципах. А фонари — всего лишь первые ласточки. Доказательство, что такое возможно.

— Опять шутишь?

— А вы бросьте в меня чем-нибудь. Монеткой, связкой ключей, или вон — у директора со стола металлическую линейку возьмите. Были бы мы на улице, так кирпич мог предложить, или кусок арматуры. Результат тот же выйдет.

— Это ты к чему?

— Да вы бросайте, бросайте, — активировал я Щит.

Эксперимент прошёл успешно. Ничего до меня не долетело. Даже нож в ножнах, который Всеволод откуда-то сзади достал.

— И что ты хотел этим показать? — удостоверился капитан в том, что я неуязвим, когда на полу валялось с десяток самых разных предметов, почти на метр не долетевших до меня.

— Мои фонари будут под такой же защитой. Только она гораздо плотней выйдет, так как размеры охраняемого объекта невелики. Защита магией. В кои веки наши бойцы попадут в те же пещеры, имея шикарное освещение, а заодно, совмещённое с датчиком движения.

— А он-то тут при чём? Зачем им датчик?

— Так вынесите фонарь вперёд, метров на пятьдесят, а затем пуляйте по тем, кто прибежит, и его ослепит свет. Нормальная же тактика? А если учесть яркость фонаря, то там и световой шок почти у всех Тварей возможен. Пусть и небольшой, на несколько секунд, но за это время ваши бойцы хоть кого свинцом нашпигуют, — бессовестно сдавал я азы охоты на Тварей в Пробоях моего мира.

— М-м-м… Допустим.

— Так фонари будете брать или нет? — деловито осведомился я, — Первые по пять тысяч, а остальные по десять. Но сначала нужна банковская карта и письменный договор.

Гадский Всеволод торговался за государственные деньги, как за свои собственные. Я же был почти что непоколебим. Лишь в самом конце жёсткого торга я съехал с цены следующей партии до восьми тысяч за фонарик, точно зная, что капитан наш разговор «пишет». Думаю, ему это зачтётся, когда он эту аудиозапись своему начальству продемонстрирует. Собственно, я для него и играл роль «непоколебимого» в этом театре для двух актёров.

Зима серьёзно подрезала мне крылья.

Вплоть до того, что мне даже приснилось разок, как я бегу по песчаному берегу тёплого моря, набивая свой карман бесчисленными находками с богатого пляжа.

Но это там. В далёких тёплых странах. В Уссурийске же снега уже по колено.

Оно и не удивительно. Новый Год скоро.

А пока мне на новенькую карту поступили первые платежи. Последние две недели мы неплохо поработали.

Сорок четыре тысячи за мелкие рации и семьдесят две — за те, что побольше.

Раздал зарплату работникам, оплатил налоги, аренду интернату и из впечатляющей итоговой суммы осталось меньше половины.

Не сказать, чтобы прямо ах, как много заработали, но для детдомовцев это было, словно откровение свыше. Деньги. Своими руками. И без криминала!

Да и старики — радиоинженеры порадовались. За полмесяца работы на их долю пришлось примерно в два раза больше денег, чем вся их пенсия в месяц.

Я всех поздравил, подбодрил словами о том, что это только начало, а сам отправился закупать фонари и аккумуляторы. Жду не дождусь, когда мои первые образцы в Пробое проверят. После, ожидаю всплеск спроса, а как его удовлетворить, если сам я фонари не делаю, а лишь покупаю готовые и модернизирую их, чтобы в Пробоях работали, пока не знаю. Говоря попросту, мне тупо не хватает оборотного капитала. Допустим, два-три десятка фонарей я ещё вполне легко могу купить, а две — три сотни, уже нет. Да и нет нужной мне модели у нас, в Уссурийске, в таком количестве. Пока всего лишь двадцать три штуки собрал, оббежав все знакомые мне магазины.

Наверное стоит рассказать, с чего вдруг я воспылал идеей защиты электроники.

Тут старики виноваты. Они вытащили из ЗИПа раций какую-то деталь и начали над ней кудахдать, споря над тем, так ли хороши были эти кварцевые резонаторы и чем они лучше или хуже современных.

Для меня главным словом было «кварцевые», на которое я сделал стойку, как охотничья собака на дичь.

Естественно — эту деталь я спёр, в смысле, забрал на изучение, и вечером в своей кондейке разломал на части. А там, внутри — картина маслом! Пластина из кварца с напылением из серебра с обеих сторон и контактами. Идеальная заготовка под накопитель малой мощности! Моя душа чернокнижника от восторга развернулась во всю ширь, и тут же свернулась обратно, так как в голове замелькали схемы, которые я смогу собрать на этих мелких деталях. И первой идеей для реализации стала защита электроники. Выбор у меня был невелик, оттого и начал я с фонарей.

А что, вполне ходовой товар для бойцов и Охотников, которые в Пробои полезут. Насколько я в курсе, почти половина их походов приходится на пещеры и подземелья, где освещение жизненно необходимо.

Но тема с рунной защитой точно зачётная. Жду не дождусь индивидуальных заказов на защиту лазерных целеуказателей. Там-то я с ценами точно оторвусь! Особенно, с Охотниками.

Это армейцы у нас бюджетники, хоть и богатенькие, а вот среди Охотников, как я слышал, существуют целые команды из «золотой молодёжи», и уж они на экипировке точно не станут экономить. Больше того — у них это негласный элемент соревнования на тему — кто круче!

Так отчего бы мне не поработать зиму плодотворно, окучивая рынок электроники для Пробоев новыми товарами?

Следующими моими работы по этой теме стали два лазерных целеуказателя. С красным и зелёным лучом. По характеристикам они примерно одинаковы, и со слов продавца, лучшие в своём классе для охоты.

— Петрович, а где бы таких кварцевых резонаторов побольше раздобыть? У вас на рынке они часто бывают? — улучив момент, спросил я у радиоинженера, когда тот тестировал очередную рацию.

— На рынке редко. Кому они нужны нынче. Разве что аффинажникам, так там серебро, в основном. Не велика корысть. А много нужно?

— От сотни бы не отказался, — вздохнул я, озвучивая свои фантастические запросы.

— Тю-ю-ю… — вмешался Семёныч в нашу беседу, — Если мой гараж поможете вскрыть, то у меня там два армейских ящика заначено. Хотел когда-то извлечением драгметаллов заняться, — пояснил он, — Но рука не поднялась. Для меня радиодетали… Ну, не как дети, а как котята для некоторых. Так и лежат ящики с тех пор на полке.

— А что с гаражом?

— Так у меня машины уже лет семь, как нет. С тех пор я его и не открывал. А двери и замки я серьёзные когда-то ставил. Ещё во времена СССР. Если внутренние замки приржавели, а скорей всего так, то замучаемся вскрывать, а жаль. У меня там радиола стоит и шесть коробок с пластинками. С теми, что с нашего времени.

— И «Песняры» есть? — на выдохе спросил Петрович.

— И не только они. «Весёлые ребята», «Лейся песня», «Самоцветы», Антонов и куча болгарских постперестроечных перепечаток Битлз, Аббы и прочих.

— Так чтож ты раньше-то молчал⁈ Завтра же купим баллончик Жидкий ключ и через полчаса все твои замки откиснут.

— Господа меломаны, вы только про резонаторы не забудьте, — вмешался я, видя загоревшиеся глаза стариков.

— Само собой, — отмахнулись они от меня и снова ударились в воспоминания.

Интересно, а два армейских ящика — это сколько в резонаторах? Загадка, однако.

На мой намёк, что неплохо было бы меня самого в Пробой свозить, Всеволод даже не повёлся, а Эльвира так и вовсе Королевской Коброй встала, чуть ли не надув капюшон, размером в полстены.

Хех, значит пока не судьба. Доживём до совершеннолетия. Там-то они уже ничего мне против не скажут. Но в Пробои мне нужно будет попасть. И себя, как мага прокачать, и в свете новых веяний про те же высокочастотные модуляции, некоторые измерения провести. Как около Пробоя, так и внутри него.

И кто мне может в этом помешать?

Чуть подумав, понял, что неверно сформулировал вопрос. У меня же после Нового Года состоятся экзамены. А я к ним готов?

Мысль ударила, как обухом по голове. За последние месяцы я так погрузился в магию, бизнес, заботу о своих «подданных» и войну с местным криминалом, что совершенно забыл о формальной стороне жизни реципиента. Александр Соколов — девятиклассник. И ему предстоит сдавать выпускные экзамены.

В моей прежней жизни понятия «школа» не существовало. Знания передавались от мастера к ученику, в гильдиях или в Академии Магии. Но здесь, в этом мире, без корочки о базовом образовании я буду никем. Мне не дадут водительских прав, со мной не заключат официальный договор, не продадут нормальное оружие. Я останусь маргиналом, вынужденным вечно ютиться в серой зоне пригорода.

А этого я допустить не мог.

Я заперся в своей каморке и открыл учебники. Русский язык, литература, история, география, обществознание, математика, физика… Горы информации, которую нужно было не просто усвоить, а впихнуть в голову в сжатые сроки.

И тут магия, как всегда, пришла на помощь. Я не мог ускорить время, но мог ускорить свой разум.

Я начал с медитации, очищая сознание от постороннего шума — от планов по бизнесу, от тревог за малышей, от ярости и планов к Светлову. Затем я сосредоточился на задаче: максимальная концентрация, фотографическая память, скорость анализа. Это были не заклинания в чистом виде, а тончайшие манипуляции с собственной нейробиологией. Я заставлял нейроны формировать связи быстрее, укреплял синапсы и на время блокировал центры усталости.

Через час я чувствовал себя так, будто выпил десять чашек крепчайшего кофе, но без дрожи в руках и тахикардии. Сознание было кристально ясным. Я взял учебник по истории.

Это было… странно. С одной стороны, сухие даты, имена, события этого мира, о которых я не имел ни малейшего понятия. С другой — те же паттерны. Восхождения и падения империй, войны за ресурсы, социальные противоречия. Логика истории была универсальна. Я её не зазубривал — я понимал причинно-следственные связи. Это оказалось проще, чем выучить магический гексаграм.

С литературой было сложнее. Эти «вечные» вопросы о смысле жизни и любви в произведениях местных авторов казались мне наивными и мелковатыми после столкновений с демонами Бездны. Но я учился играть по их правилам. Я анализировал тексты, как шифр, искал скрытые смыслы, которые, как я подозревал, авторы и не подразумевали.

Математика и физика стали моей отдушиной. Это был чистый, прекрасный язык вселенной. Теоремы и формулы ложились в сознание, как недостающие фрагменты мозаики. Я находил параллели с магическими законами, копнув далеко за тот минимум знаний, что мне требовался: преобразование энергии, векторные поля, теория вероятностей. Мир становился предсказуемым, вычисляемым.

Я занимался так по восемь-десять часов в сутки, прерываясь только на сон, еду и неотложные дела. Парни и девчата, видя мое сосредоточенное лицо, ходили на цыпочках.

Даже Светка перестала громко орать в швейном цехе, когда ей сказали, что её у нас в комнате слышно.

Всеволод Степанович, заехав как-то раз по делу, застал меня за учебником физики с задачками.

— Готовишься? — удивился он.

— А как же, — кивнул я, не отрываясь от формул. — Без аттестата мне ваши контракты не светят. Да и в Пробой не пустят.

Он что-то довольно хмыкнул, оставил пару новых ящиков с неисправными рациями и уехал.

А в гараже Семеныча мы нашли не просто «два армейских ящика». Мы нашли клад. Целый склад радиодеталей с военных заводов, аккуратно рассортированных и законсервированных. Среди них было несколько сотен тех самых кварцевых резонаторов в тёмно-зелёных армейских ящиках. И не только они. Там были старые, но качественные конденсаторы, транзисторы, микросхемы первых поколений. Для моих целей — идеальный материал.

Петрович и Семеныч, раскопав свою коллекцию пластинок, устроили в сторожке прослушивание хитов своей молодости. А я тем временем приступил к главному.

Я взял один из резонаторов. Чистый, выращенный кристалл кварца. В моих руках он был не просто деталью. Это был сосуд, зародыш будущего артефакта. Я закрыл глаза, отключил внешний шум и погрузился в кристаллическую решетку. Мысленно, с ювелирной точностью, я начал наносить на нее руническую цепь. Не на физическую поверхность, а на саму энергетическую матрицу материала. Это была сложнейшая работа, требующая невероятной концентрации и тонкого контроля над силой. Я создавал не просто защиту от EMP. Я вплетал в кристалл миниатюрный преобразователь, способный поглощать хаотичную энергию Пробоя и трансформировать ее в стабильный защитный барьер. Первый в мире магический УЗИП — устройство защиты от импульсных помех.

На один кристалл у меня ушло примерно полчаса и изрядная доля запаса сил. Когда я открыл глаза, простой кварцевый резонатор в моей ладони едва заметно светился изнутри теплым, янтарным светом. Теперь это был не просто компонент. Он стал артефактом.

Проверил защиту, созданную на его основе, везде. Под высоковольтной линией, около работающего сварочного аппарата, под конец и вовсе Молнией шибанул рядом с ним.

Вернувшись к себе в кондейку, я устало вытер пот со лба. Работает. Принцип доказан. Теперь нужно будет наладить мелкосерийное производство. И для этого мне были нужны не только кристаллы, но и… легальный статус. Аттестат. Возраст. Документы.

Я посмотрел на стопку учебников. До экзаменов оставалось меньше двух с половиной недель. До моего дня рождения — чуть больше двух месяцев.

— Хорошо, — подумал я, возвращаясь к конспектам по обществознанию. — Сначала сдам ваши экзамены. Получу ваш аттестат. А потом… потом я покажу вам, что такое настоящая магия и знания чернокнижника.

И впервые за долгое время я чувствовал не просто целеустремленность, а азарт. Это была новая битва. И я был намерен всенепременно её выиграть.

*Еще вчера я собирал мед на пасеке и открывал новые виды растений. Сегодня выживаю в магическом лесу и пробуждаю дар травника. https://author.today/reader/518180/4898084