Быть неизменным

Глава 6 Часть 1

Солнце ярко светило над лесной дорогой среди сосен, елей и иногда встречающихся дубов, по которой двигалась наша странная компания. Впереди с двуручным мечом, притороченным к котомке за спиной, шёл я и надо уже признать, что с внешностью и копированием поведения местных жителей мне попасть в десятку не довелось. Нет, всё было очень даже неплохо, просто кое-кто переборщил, желая слепить себе красивые да эстетичные морду и тело. Бывшие пленницы, после того как они понаблюдали, что бывает, когда девушку пускают по кругу, на меня поначалу в плане дамского интереса даже близко не смотрели. Сомневаюсь, что у них вообще хоть кто-то тогда мог его вызвать. Но дни шли, их отпускало и ситуация потихоньку менялась. А я, слушая их мысли фоном, узнавал, что оказывается, во-первых, просто опупеть как красив, а во-вторых ещё более загадочен, что можно смело считать вторым проколом.

Что поделать, я никогда не был шпионом, мои интересы лежали в другой области, потому было трудно учесть всё на свете. А в одном хорошем фильме очень не зря говорили, что в работе рыцарей плаща и кинжала нет мелочей. Что уж тут о крупных мазках образа говорить? К примеру хорошее владение оружием — это вполне себе статусное умение, присущее аристократам. Конечно я его скопировал у дохлого атамана, но тот до него дорос к возрасту в тридцать восемь лет, имея заметный талант и совершенствуясь на войне, где за ошибки не двойки ставят, а убивают к чёртовой бабушке. В мои же годы он не умел почти ничего, потому как сына трактирщика некому было учить. Коль скоро я выгляжу лет на восемнадцать, максимум двадцать, и весьма ловко обращаюсь с двуручной оглоблей, то учителя у меня были, что называется с детства. Может быть, конечно, папаша — воин и натаскивал сына, но тут тоже всё клеилось на живую нитку. Ведь к умению обращаться с острым железом в комплекте шли иные нюансы. К примеру, изрядная сила с ловкостью и скоростью, несколько превосходящих человеческие. Пытался максимально строго копировать «донора навыков», но всё одно переборщил. А тут вполне себе встречаются люди, подозрительно напоминающие античных героев, к мамашам которых боги в спальни заглядывали. И кто бы мог подумать, все они — при серьёзных титулах. Только вот наёмники этих пафосных засранцев почему-то на поле боя видят исчезающе редко, а в аристократические головы я как-то не сразу полез. Тогда казалось, что есть дела поважнее, а теперь время назад не отмотаешь.

К тому же больно я был чистенький и вежливый, особенно когда выхватывал приличествующие ситуации ответы прямо из головы аристократки. Она конечно глубокая провинциалка, но речь её куда культурнее, чем у наёмников, порой матерящихся через слово. Да и ругань из своих слов я сходу начал фильтровать, опираясь на «прошивку» ещё прошлой жизни при общении с девочками. Вот и выходило, что один скромный демон — либо чей-то бастард, которого учили наравне с законными детьми, либо и вовсе благородный юноша, сваливший по каким-то причинам из дома. Может быть даже по примерно тем же, что и Каллисто.

В общем, девчонки пережили похмелье, девчонки помогли мне похоронить мертвецов, девчонок немножко отпустила ситуация… А затем их взяло чисто женское любопытство. Тем более что при знакомстве-то они меня откровенно побаивались, а ну как ночной гость и их прибьёт, как бандитов, а перед этим ещё и выдерет. Но по мере общения дамы утвердились в мысли, что неприятности от моих рук им явно не грозят. Если конечно не наглеть… Общество-то тут патриархальное, в нём отношение к женщинам соответствующее.

Хотя за мной на лошади некоторым образом ехало исключение из этого правила. Лет шестнадцати от роду, черноволосое, сероглазое, не очень высокое, но весьма миловидное и уже заметно округлившееся в нужных местах. Однако ещё не целованное, хотя времена сейчас такие, что у многих ровесниц-крестьянок уже по трое-четверо детей. Но Айва была дама благородная, у них всё слегка иначе и если такой простолюдин отвесит девке пощёчину за излишне длинный язык, то огребёт ох как немало проблем до отрубания головы включительно. Впрочем это не отменяет того факта, что аристократы тут аристократок вполне себе мордуют, чтоб место своё знали, а если что-то идёт не так, могут взять да отправить в монастырь. Может быть кто-то сказал бы, что они хорошо устроились, но в довесок к мужскому полу местные благородные люди получали практически пожизненную службу в армии. Покажут твоему сюзерену где-то фигу, он тебя призовёт под своё знамя, пойдёшь воевать и умирать, а жена дома останется с детьми. И даже став вдовой будет вполне себе недурно жить.

Собственно Айву папаша как раз вёз людей посмотреть и себя показать будущим возможным зятьям с их родителями, когда его настиг зов долга. Барон из медвежьего угла поехал на войну, девочка двинулась домой с одним воином в качестве охранника, но с ней случилась неприятность. Хотя она перенесла её на удивление неплохо. Впрочем девчонку и воспитали хорошо, это не томная графиня из дамских романов, которая при одних только дурных известиях может грохнуться в обморок. Дочь потомственного воина из края охотников — девка крепкая, её так просто не возьмёшь, а она сама, если бы сбежала от разбойников, имела очень неплохие шансы не только выжить в лесу без банального перочинного ножа, но и благополучно добраться до дома. Был бы лук, по пути ещё бы и свежатиной запасалась, благо владела она им неплохо.

Каллисто правда была немножко из другого теста. Дочка весьма небедного купца, вечно занятого торговыми делами и пропадающего в поездках с караванами, оказалась несколько избалована матерью и излишне романтизирована. Слишком много бардов и менестрелей давали ей уроки, коль скоро они с маманей были по уши влюблены в музыку. А ещё люди искусства по всем признакам весьма красочно расписали, как кучеряво живут. Жизнь, полная путешествий, приключений, признания благодарной публики… В общем от перспективы нежеланного брака девка сбежала на встречу с большим миром, разве что не напевая песенку бременских музыкантов про то, что

Наш ковёр — цветочная поляна,

Наши стены — сосны-великаны,

Наша крыша — небо голубое,

Зашибись, особенно зимою.

А сейчас она находилась в раздумьях о своём дальнейшем жизненном пути. Всё-таки мир вроде и оказался куда более суровым местом, чем думалось раньше, а возвращаться было элементарно страшно и стыдно.

Так что светловолосая синеглазая девушка морщила лоб и время от времени прерывала тяжкие думы, начиная то болтать с Айвой, то пытаясь расспрашивать меня. Вот и сейчас одного незадачливого демона догнал девичий голос:

— Ты что-то напеваешь?

— Напеваю это сильно сказано. Скорее пытаюсь вспомнить одну песню, — отозвался я, чуть обернувшись.

— Попробуй вслух. Может я её знаю? — задала бард новый вопрос.

— Сильно сомневаюсь, — усмехнулся я. Всё-таки путь был долог и у меня в голове крутились вполне себе земные композиции про дороги. Некоторые были более привязчивы, чем другие, их я невольно слегка нахмыкивал себе под нос, уже перейдя с Мельницы и Ленинграда на откровенный ширпотреб.

— И всё же? Мне тоже интересно, — подала голос аристократка, восседающая на единственной лошади, которую удалось найти живой.

Правда та умудрилась угодить в прибрежную топь и я все маты вспомнил, пытаясь вызволить животное на твёрдую землю. Зато потом помылся и сменил «испорченные» шмотки на трофеи, снятые с наёмников, которые ещё ночью постирал в ручье у их лагеря. Что кстати тоже стало причиной раздумий о моём прошлом, ведь присказка «грязный простолюдин» взялась не на пустом месте, а местные аристократы стараются следить за своей внешностью. Чистота не только залог здоровья, но и социальный маркер происхождения.

— Ну, раз благородная дама просит, — протянул я, чуть прокашлялся для виду и постарался подобрать слова местного языка к композиции, что крутилась в голове прямо сейчас —

Нам не дано с тобой понять, чему так радуется ветер

И почему от доброты бывают так жестоки дети

Зачем кому-то умирать, чтобы он нами был замечен

Так много разных почему

Нам дал Творец на этом свете

День уходящий не вернуть

Не торопись, пройди свой путь

Неосторожный сделав шаг,

Просто скажи «Пусть будет так!»… пусть будет так. А дальше ничего вспомнить не получается.

— Даже не знаю, немного похоже на ритмику южных сонетов, но всё равно совсем не то, — глубокомысленно выдала своё заключение бард после паузы.

Уж кто-кто, а она в местной музыке и поэзии разбиралась весьма основательно. Аккуратно пошарив в её светловолосой голове и «скачав нужные файлы» один демон теперь мог бы подрабатывать бардом, при желании вполне себе официально заходя в дома местных больших шишек, а не крадясь в тенях. В теории это было полезным. На практике я просто не знал что сказать. Моя собственная природа, после того как я оказался среди людей, стала вызывать у меня опасения.

Дело даже не в телепатии, хотя и она напрягала. Я натурально отжирал какие-то куски от чужих душ просто на рефлексе, который не мог контролировать и если с демоническими животными это была просто пища, а демоны оказались приятным допингом, резко увеличившим мои силы, то люди были в чём-то сродни наркотику или алкоголю. И к тому и к другому можно относиться как угодно, хоть ненавидеть животной ненавистью, однако кайф при употреблении неизбежен. К счастью, в моём случае он был невелик, просто будто сигарету выкурил после пары часов в самолёте. То есть приятно, но можно сдержаться. В конце-концов даже сам эффект был осознан мной не сразу. Однако идея злоупотреблять убийствами людей явно не радовала, можно ведь натурально пристраститься. Как знать, возможно сейчас самым разумным решением вообще будет уйти в глушь подальше от двуногих и разобраться в себе, едва закончив провожать девочек до дома. А с другой стороны, пойди разбери, что сейчас правильно. В этом мире чудовища вполне себе живут и здравствуют — от горных драконов, до болотных гидр, не говоря уже просто о вдруг покрутевших медведях с тиграми и львами. В памяти наёмника редко, но мелькали крутые перцы, что могли целые отряды ландскнехтов вырезать вручную или выжигать магией. Причём не спящих пьяным сном солдат удачи, как я, а вполне себе готовых к бою. Гости из Инферно опять же могут залезть в любой мир, считая этот, а может быть они и вовсе уже здесь. При таком раскладе идея оставаться слабым казалось очень и очень тупой. Так что не только Каллисто ломала в пути голову над извечным русским вопросом «Что делать?».

— А по мне весьма неплохо и самобытно, — произнесла аристократка, подозревая меня в авторстве и кладя ещё один кирпичик в башню своих подозрений о моём происхождении. Местные дворяне и правда баловались рифмоплётством, сочинительствуя всякое. Хотя они и на Земле страдали подобным, в Европе просто была более привычная мне форма, а в той же Японии уважающий себя самурай обязан был толково сочинять хокку. Иначе какой он вообще самурай? Да и у викингов ценились саги вообще и о своих собственных подвигах в частности.

— Потому и пытаюсь напрячь свою память, — пожал я плечами.

— А она там, кстати, не может с нами поделиться, куда делся твой предыдущий меч? — поинтересовалась Каллисто.

— Так говорю же, в кости проиграл, — усмехнулся я.

— В прошлый раз кто-то утверждал, что его утащили лесные духи, — слегка насупилась девушка, опять не получив нормального ответа. Любопытство сгубило кошку, но кое-кто тут явно считал себя живучее.

— А в позапрошлый, что пропил на развесёлой гулянке, — важно покивал я. Такая версия тоже была озвучена среди прочих. В конце-концов чем больше нагромождение лжи, тем тяжелее найти под ним правду. Тем более, что сама идея о том, что дам в беде благородно спасает новорожденный архидемон звучит слишком фантастично, чтобы в неё поверить. Это даже покруче Сумерек, где «кровосися» влюбился в еду.

— Ну а началось всё с лесных фей, — рассмеялась Айва. В отсутствии иных развлечений дующийся бард её весьма забавляла.

Хотя средневековье вообще было довольно бедным временем на досуг. С крестьянами всё понятно, им не до того, они в основном заняты борьбой за выживание. Если за тёплый сезон не накопишь еды в амбарах, то осенью к тебе придёт добрый дядя собрать налоги и оставит тебя со слишком малым количеством пищи, чтобы ты и твоя семья дожили до весны. Битва за урожай тут ни разу не метафора: проиграешь и сдохнешь. Сказка про двух немецких детишек, которых родители отвезли в лес умирать, тоже взялась на Земле не на пустом месте. Выживать в первую очередь должны те, кто по весне сможет поднять пашню. Городские жители, насколько я могу судить, в массе своей недалеко от ушли от средневековых германцев. Что до остальных, то коль желаешь увидеть красивую картинку, тебе нужна работа живописца. Хочешь послушать музыку? Тебе нужен менестрель, а его кстати оплатить надо и кормить каждый день, да не по одному разу. Хочешь фильма? Так до них тут ещё не доросли. Максимум, что можно посмотреть, — это спектакль с живыми актёрами. Тут вам не двадцать первый век с его интернетом и даже не двадцатый с телевизорами и радио. Здесь в этом плане всё сильно иначе и что-то подобное чудесам технологий могут выдать разве что маги с жрецами.

Оные кстати присутствовали и здесь, но что называется в гомеопатических дозах. И это вызывало радость пополам с разочарованием. С одной стороны конечно всё логично, из захолустья другого мира провалился в местный его аналог. Опять же хорошо, что жрецы, которые с трудом заговаривают молитвами воспаление лёгких, вряд ли спалят даже такого неопытного доппельгангера, как я. Маги, которых больше приличествует звать деревенскими знахарями, находятся примерно в той же весовой категории. Но из-за этого учиться волшебству здесь явно было особо не у кого, хотя вообще-то хотелось. Кем, электрическая ж ты сила, надо быть, чтобы не хотеть обучиться самой настоящей магии, если это вдруг стало возможно? Тем более, что память всё того же дохлого атамана, невольно ставшего моим гидом в этой реальности, хранила немало примеров того, что могут сотворить сильные чародеи и священнослужители. Последние даже свежих мертвецов умудрялись воскрешать!

Однако мы сейчас находимся в Габфоре, том ещё медвежьем углу, отбитом полтора столетия назад у племён лесных гоблинов. И двигаемся едва ли не в самую его задницу, коль скоро даже по местным меркам Багарнэ живут на отшибе. А вот крутые перцы предпочитают обитать не среди деревень вроде Хацапетовки, им столицу подавай, а в идеале сразу Рублёвку. Таким образом, тут я скорее всего ничего толкового не найду, но чем ближе к Праймине, где сидит император людей, тем ситуация веселее. Однако выше и риск, что где-то спалюсь по неопытности. А потому идти туда, если конечно надумаю или разберусь в себе, следует не торопясь и вдумчиво, заодно изучая сам мир, где я оказался. Ошибки, которые мне без проблем простят две в сущности наивные и неопытные девушки, может не простить кто-нибудь другой, так что нужно осваивать нелёгкое ремесло Штирлица и местные реалии. Может кстати взять фамилию знаменитого штандартенфюрера? Местному языку она пусть со скрипом, но соответствует, хотя и звучала бы по-русски примерно как «Обычнов» от слова обычай. Ну по крайней мере на том из человеческих диалектов, что был распространён в этой местности. Что сказать, государство людей было не маленьким и объединило множество разных народов, но знал я о нём ещё маловато.

Тут, конечно, как бывшие наёмники, так и Айва с Каллисто, были бесценными источниками информации, но хотелось бы послушать и покопаться в мыслях более образованных людей. Пока же мне было известно лишь то, что люди объединены в одну огромную Империю, что раскинулась на половину континента, если не больше, только вот дела у них идут так себе. Гигантское государство, к сожалению, является крайне аморфным образованием со всеми прелестями того, что творилось в Священной Римской Империи Германской Нации. Император как бы есть, но он выборный и, похоже, мало на что влияет. На местах в лучших традициях феодальной вольницы рулят герцоги, князья и прочие графья, которые мало того что посильней обычных людей, так ещё и класть хотели на далёкого венценосца. Сами они при этом ведут себя как вполне независимые правители, не так уж и редко воюя друг с другом, когда не топятся в вине и не сношают служанок. По крайней мере среди наёмников бытовало мнение, что эти два занятия являются основными для благородного сословия, давно уже не служащего народу Империи. Налоги вроде бы платятся… Но тут момент был скользкий. Солдаты удачи об этом ничего не знали, не их это было дело. Аристократка была в курсе, что их род отстёгивает деньги графу, а он что-то там отправляет в столицу через имперских чиновников, но что и сколько неведомо. Да и бюрократы везде одинаковы, им наверняка тоже надо иметь долю малую. Не то чтобы я был прям таким мизантропом, не верящим в людскую благодетельность, но вот не берущий на лапу чиновник по мне — синоним честной проститутки, благородного киллера и Деда Мороза. То есть в реальности не встречается.

Внезапно мои мысли о схожести людей во всех мирах были прерваны далёким, но весьма отчётливым шумом. Трещало дерево, кричали люди и ревел какой-то зверь. Учитывая, что мы уже подходили к замку Манто, ближайших соседей семьи Айвы, новости были не самые хорошие. Впрочем зверь… Не местное ли чудовище тут объявилось?