Быть неизменным

Глава 8

Впереди снова была дорога, а лёгкий ветерок опять слегка шумел в ветвях деревьев. Конечно я в некоторой степени фанат комфорта, как наверно и большая часть людей, но тем не менее в конной прогулке на природе есть свои плюсы. Виды красивые, воздух чистый, птички поют, что ещё нужно для хорошего настроения? Ну разве что наличие рядом красивой девушки, которая бы не была такой болтушкой, как Каллисто. Бард, к моему сожалению, любила трепать языком по поводу и без, изображая что-то похожее на радио — с одним важным отличием. Она задавала вопросы и желала получать на них ответы. А я довольно регулярно пропускал её постоянное щебетание мимо ушей, теряя нить дамских рассуждений, на что она обижалась. Хотя и не так, как Айва.

Для дворянки стала неприятной новость, что доставив её в замок ближайших да ещё и дружественных соседей, я считаю свой долг исполненным и отправляюсь дальше по своим делам. Леди Бурха не зря подшучивала над девушкой: та, похоже, уже начала строить в отношении меня некие планы, о которых я был не в курсе. Да, мне доступна телепатия, но я всё-таки стараюсь ею не злоупотреблять, постоянно копаясь в чужих головах и стремясь залезть поглубже в эмоциональные переживания. Не нужно быть Эйнштейном, чтобы догадаться куда этот путь ведёт. Так можно элементарно утратить социальные навыки, да и человеческий образ мысли в целом, став чёрт знает кем. К тому же люди всегда думают больше, чем говорят. Внешне мы все стараемся придерживаться неких норм поведения, но мысленно порой можем сказануть такое, что хоть стой, хоть падай, и слышать это не всегда приятно. Особенно если думают о тебе. Я не сторонник поэтичных формулировок, но тут невольно закрадывается мысль о том, что некоторые вещи могут быть и великим даром, и страшным проклятием.

Что же до Айвы, то конкретно она и сама думала, что родители не одобрят её интерес ко мне, а потому не стоит и браться за что-то такое, толком даже не формулируя это самое «такое». Но время от времени у неё мелькали мысли либо залезть под моё одеяло, либо вообще убежать со мной куда глаза глядят. Я во время наших разговоров разбирался в основном в устройстве этого мира, информация о котором хранилась в голове девушки, но сканировал и такие думы, придя к довольно весёлому выводу. Телепатия не может помочь понять, чего хотят женщины, потому что они сами часто не могут понять, чего они хотят. Там же блин только более-менее стабильная общая установка есть на уровне «Чтобы всё было хорошо и чтоб плохо не было». «Хорошо» же под настроение может варьироваться от бурного романа с плохим парнем, до желания выйти замуж за нежного и понимающего мужа, нарожав ему кучу детишек. Вот и тут Айва вроде послушала леди Бурху и даже согласилась с её доводами о том, что со мной лучше не связываться, однако стоило аристократке услышать, что раз её я до безопасности довёл, то теперь отведу к отцу Каллисто, как благородные нижние девяносто натурально подгорели так, что аж вспоминать не хочется. Дщерь рода Багарнэ даже быстренько успела себе напридумывать, что мы с бардом начали крутить шашни у неё за спиной, а она, дура влюблённая, этого не заметила.

— Может не надо было так с ней? — в очередной раз закончилось щебетание менестреля вопросом, но в этот раз я не поленился и глянул в её голове, что именно она имеет ввиду.

— Надо, Каллисто. Надо, — прозвучал мой ответ через секунду. — Тем более, ей это только на пользу, с какой стороны ни посмотри.

— Ну, вообще-то мы могли бы её до дома всё-таки проводить, — тряхнула светлыми волосами девушка.

— Могли, но с этим ничуть не хуже справится десяток воинов Манто, — пожал я плечами. — Или тебе так понравилось прислуживать, что хотелось продолжить?

— Эй, не о том говорим, — воскликнула собеседница. — Или хочешь сказать, что опять меня спасал?

— Это сказала ты сама, — усмехнулся я. — Тем более, мне вообще не очень понравилось поведение Айвы в этом плане.

— Что ты имеешь ввиду? — спросила девушка.

— Да то самое, — пожал я плечами. — Не люблю я, когда люди резко меняют своё отношения к кому-то, едва получив толику власти над ним.

Подобное бесило меня ещё в прошлой жизни, как и фраза про то, что «ты начальник — я дурак, я начальник — ты дурак». Некоторые люди, взбираясь вверх, готовы тщательно поработать языком над задницами своих боссов, но при этом с удовольствием нагнут подчинённых, едва у них появится такая возможность. Собственно и тут, пока Каллисто была свободным бардом, отношение к ней было одним, едва дело пошло к тому, что она становится служанкой благородной дамы, как всё стало меняться, причём изменения эти бурно развивались буквально за дни, а на пиру девушке чётко пояснили, что она Айве кто угодно, но не подруга. Собственно, потому она наутро и подошла ко мне, за ночь утвердившись в мысли, что лучше уж податься обратно к отцу, а то тут её подобными темпами скоро совсем загнобят, время от времени напоминая, что она, засранка такая, госпоже о своём поле соврала.

— Везде так, — философски заметила тем временем бард. — Те, у кого есть власть, всегда ей пользуются.

— Только делать это можно сильно по разному, — усмехнулся я. — Кто-то гнобит подчинённых, а кто-то стремится вылепить из них сильную команду.

— И лепит, небось, ещё одним добрым словом? — усмехнулась Каллисто, кое-что успевшая понять в жизни

— Нет конечно, — хохотнул я. — Добрым словом и крепким кулаком всегда можно добиться большего, чем чем-то из них по отдельности. Но тем не менее, есть двуногие, которые за малейшую ошибку могут дать в зубы тем, кто не может ответить, просто от своего плохого настроения. А есть те, кто сдержится и ограничится словами, соизмеряя проступок и наказание. Хотя, власть вообще портит людей.

— Тут даже спорить не буду, — отозвалась девушка, всё ещё одетая в мужскую одежду.

А из-за поворота дороги показалась лесная деревенька. Охотники были, вероятно, в лесу, но на небольшом поле вокруг домов и на огородах крестьяне вполне себе трудились. Однако завидев двух всадником они явно стали настороженней, а некоторые сходили за вилами или топорами. Вроде как и для такого инструмента работа по хозяйству всегда найдётся, а вроде как смотри — будь аккуратнее, заезжий фехтовальщик, если будешь чудить — вмиг толпою успокоим. Ну, или хотя бы попытаемся. Я правда устраивать безобразие не собирался, а просто притормозил коня у ближайшего солидного крестьянина и вежливо проговорил:

— Доброго дня, почтенный.

— И тебе, гость дорогой, коль не шутишь. Издалека ли пожаловал?

— Сейчас от замка Манто еду, — не стал я вдаваться в подробности. — Найдётся у тебя еда для двух усталых путников и место, где можно спокойно поспать?

— Коль в цене сойдёмся, то что ж нет, — пожал плечами он, почуяв запах выгоды. — Чай не бедствуем, а на сеновале как раз только-только свежее сено появилось.

— Четыре медяка за всё, — кивнул я. — Без торга. А то тут найдётся с кем за три договориться.

— А, не интересно с тобой, — проворчал мужик, уже настроившийся на что-то нескучное и выбивающееся из серого быта, однако получивший облом. — Но за полушку можем коней обиходить и овса дать в дорогу.

— Будет тебе полушка, — отозвался я.

К счастью, в моём кошеле сейчас звенело достаточно монет, взятых у наёмников, а недавно к ним прибавились деньги за трофеи, пополнившие оружейную лесного замка. Собственно они даже с запасом перекрыли покупку лошадей, на которых мы едем. Нам с Каллисто незачем было обзаводиться дорогущими рыцарскими конями, да их и не было в продаже у Манто. А вот добротное оружие и даже паршивая броня в средневековье стоит ох как дорого. Это добро довольно долго отягощало мой горб и седельные сумки Арвы, но теперь было конвертировано в валюту. А ещё заставляло меня думать о своём снаряжении. Кольчуга и наручи с поножами бывшего доппельзольднера налезали на меня с большим трудом, приходилось даже подстраивать под них своё тело, а солидному наёмнику вообще-то положено добротное снаряжение, оно — тоже показатель статуса. Но стоит дорого и жаба меня уже заранее душила.

Местный житель же больше не стал ничего выдумывать, на том и порешили. День клонился к вечеру, так что жёны тружеников полей как раз брались за готовку, чтобы порадовать мужей горячим после тяжёлого труда. Крестьянская доля тут тяжела, но справедливости ради надо заметить, что здесь народ и правда не бедствовал: наличие мяса в каше это подтверждало. Этот лесистый регион, насколько я понял, находился на отшибе, проблемы обычно обходили его стороной, а бароны заботились о податном населении, которое в массе своей было потомками менее удачливых бойцов, отвоевавших край у зеленокожих дикарей. Правда и тут случались казусы, давешние наёмники тому подтверждение, однако там, где в торговле процветает бартер, а монет мало, обычно сложнее что-то грабить.

Отужинав, мы разместились на сеновале. Разумная предосторожность со стороны крестьянина, тут вообще мало кто хотел пускать гостей на ночь в дом к своей семье. Но в любом случае я был не в обиде, сено и правда было душистым, так что для возражений не находилось причин. Правда спустя полчаса ко мне под бок подобралась Каллисто, плотно прижавшись и явно на что-то намекая, однако я предпочёл притвориться, что сплю как убитый. Покувыркаться с симпатичной, пусть местами почти плоской, блондинкой конечно хотелось, но лучше было поберечь её здоровье от всякого нехорошего и демонического. Правда искушение от наличия вблизи податливого девичьего тела было велико… Однако мне оставалось лишь превозмогать без надежды на сон, который так в мою жизнь и не приходил. Доппельгангеры вообще по-видимому всегда бдительны и лишь впадают в энергосберегающее оцепенение. Утро же принесло мне забавную сцену с Каллисто, якобы очень удивившейся, что она так близко ко мне.

— Извини, оно как-то само вышло, — проговорила она, краснея.

— Ты с этим «само» как-то аккуратнее, а то будет неловко, если кто-то увидит, как меня во сне нежно обнимает мужик, — усмехнулся я. — Остальные-то не в курсе, что ты девушка.

— Я буду стараться, — ещё сильнее покраснела бард.

— Очень надеюсь на это, — улыбнулся я. — Ладно, давай вставать да двигать дальше. До Трафолды путь не близкий.

— И то верно, — отозвалась девушка.

Позавтракав свежими яйцами и убедившись, что из седельных сумок ничего не пропало, мы отправились в дальнейший путь, который так и проходил. Поначалу слегка менялись лишь изгибы дороги и деревни, где удавалось останавливаться на ночь. Однако вскоре мы покинули Габфор, въехав в Транданас, край куда более обжитый людьми, что населяли эти земли заметно гуще. В деревнях стали появляться постоялые дворы, а некоторые поселения даже были обнесены частоколом.

Что же поделать, больше денег — это больше желающих до них добраться. К тому же если потомки колонистов, заселивших гоблинские леса, жили довольно сплочённо, то здешняя знать неприятно регулярно конфликтовала между собой, а порой и ходила в набеги по соседним баронствам. Чужой замок осаждать — дело непростое и не быстрое, но вот подорвать экономику противника — это уже совсем другая история. Летом можно угнать скотину, по осени опустошить амбары, в процессе никто не мешает похватать красивых девок и поразвлечься с ними, попутно зарубив нескольких крестьян. Чем не достойное развлечение для благородного человека? Тем более, что даже если шевалье поймают на горячем, ему грозит только плен и выкуп. Не любят тут убивать благородных, не принято это. А если удачливый охотник, защищая свой дом, загонит метким выстрелом стрелу в глаз шевалье, ему от своего барона потом может плетей прилететь. Смерть — штука такая, обостряет борьбу и ссорит тебя со всей роднёй покойного, генеалогические древа же тут обширные. Ну а мнение всяких черноногих по этому поводу мало кого интересует, их дело — платить налоги и не раскрывать рта.

Чем больше об этом думаю, тем больше становлюсь коммунистом. Правда у меня как-то нет желания взбираться на броневик и организовывать крестьянское восстание. Во-первых, в процессе придётся пролить просто астрономическое количество литров крови. Во-вторых, не демону этим заниматься, могу ведь во вкус войти, становясь всё сильнее. Тут просто страшно от возможности съехать с катушек и стать «наркоманом», отъедаясь на убитых. А в третьих, большой вопрос, что и как делать после победы. Перевешать загнивающую аристократию мало, нужно после этого как-то по новому организовать общество. Но вот беда, я не помню наизусть труды Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. Точнее вообще их не помню, не учил и тем более не зубрил. Без теоретической базы же много не построишь — она как фундамент. Да и с ней сложно, большевики как-то облажались и союз развалился. К тому же с партией что-то явно было не так. Она же, собственно, сначала разделилась как раз на большевиков и меньшевиков, потому как вторые оказались предателями интересов рабочего класса. Потом рулил дедушка Ленин, который один хороший был вождь. А после его смерти Сталин, Камнев, Бухарин и Ко выяснили, что Троцкий, на секундочку — второй человек в партии, оказывается, предатель и работает сразу на несколько иностранных разведок. В общем Льва революции благополучно оттёрли от власти, а в конце близко познакомили с ледорубом. Правда Иосиф Виссарионович потом выяснил, что его соратники, оказывается, тоже так себе товарищи, а потому примучить пришлось и их. А потом примучить тех, кто примучил, привет товарищ Ежов. После отца народов к власти должен был прийти Берия, но Хрущёв и Жуков его немножечко того, потому что они со Сталиным оказывается были больные люди и непонятно с чего организовали ужасные репрессии против советского народа. Ну и культ личности был, а это — совсем ни в какие ворота. И так эта свистопляска продолжалась через застой с маразматиком Брежневым до самого Горбачёва, который тоже был предатель и вообще развалил Союз. Что характерно, всё вышесказанное не какие-то подлые капиталюги придумали, так коллег клеймили именно коммунисты. При таких раскладах трудно удержаться от подозрения, что в самом фундаменте партии не было некой критической ошибки, которая всё стабильно портила и в итоге благополучно похоронила всё дело.

Но конец СССР, конечно, не был концом коммунизма и это не может не радовать. Китай всё ещё от него не отказался, пусть там он больше и напоминает государственный капитализм. Да и, в любом случае, история учит нас, что не всё делается сразу. Буржуазия аристократию с места царя горы вообще столетиями сдвигала и окончательно загнала под лавку только после первой мировой мясорубки. Надо ли удивляться, что сразу после неё не вышло прыгнуть в эру коммунизма? Думаю, нет. Как не надо строить его тут, пока переход от феодализма к капитализму лишь нарождается в виде вольных городов. Просто ещё рано.

Кстати хорошо, что есть дорога, о многом в ней можно подумать. А что после мыслей не следуют действия, так оно в целом логично. Иногда самым разумным вообще является ничего не делать и особенно не пытаться что-либо ломать. Усмехнувшись этому простому факту я и вошёл в очередной трактир в деревне на перекрёстке дорог, где мы с Каллисто сходу заняли стол подальше от большой и шумной компании наёмников, заказав еды и вина симпатичной подавальщице. Практика показала, что пить воду тут чревато, можно как минимум просраться. Мне-то, понятное дело, пофигу, а вот девушка, было дело, маялась животом и одному незадачливому демону пришлось на практике отрабатывать умения, честно спёртые у знахаря из Манто. Называть его магом, к сожалению, язык не поворачивается. Он ведь раны мог просто заговаривать, чтоб с них кровь не текла, на заживление сил у бедолаги уже не особо хватало. Однако у меня магической энергии было куда как побольше, так что мои возможности были немножко пошире… Но не повыше. Я мог заговорить больше ран, сделать это быстрее, ускорить естественный процесс заживления, но вот как именно заставлять людей регенерировать пока не придумал. Однако на брюшную болезнь хватало как талантов знахаря, так и моих. Одна беда, без толковой теоретической базы было не особо ясно, а как всё это работает. Библиотека демонолога также не проливала свет на вопросы целительства, это явно не был профиль её хозяина.

— Иди-ка сюда! — прервал мои размышления пьяный голос одного из наёмников.

— Отпустите! — ответил ему вскрик самой молодой подавальщицы, которой было от силы лет пятнадцать.

— Э нет, что взял, то моё, — рассмеялся крепкий мужик с тесаком на поясе, усадив вырывающуюся девчонку себе на колени.

В том же положении было ещё несколько девок, но те явно этим не тяготились, видимо вполне себе привыкнув и к такой «работе». Мой же разум без труда скользнул в мысли девушки, пытающейся избежать своей участи. Тут же выяснилось две вещи. Во-первых, она молилась богам, чтобы её сегодня не обесчестили. А во-вторых, малявку сюда, к своему родственнику, определила мачеха, пока отец на промысле. Не нужно быть гением, чтобы понять, что трактирщик мог бы не отправлять её обслуживать стол со столь буйной публикой, однако вышло что вышло.

— Э, со слухом плохо, в ухо дать⁈ — гаркнул я на всю таверну. Опять мне было больше всех надо, но что ж поделать, если боги к молитвам девчонки глухи, а поблизости есть только демон. — Она сказала отпустить.

На несколько секунд все замолчали от такой наглости, а потом мужик снова рассмеялся:

— Сопляк, ты никак воином себя возомнил, начав таскать папашин меч?

— На пьяного идиота он мне не понадобится, — усмехнулся я в ответ.

Отступать наёмник явно не собирался, особенно перед дружками, так что скинул девушку с коленей, встал на ноги, вытащил тесак и пошёл на меня со словами:

— Ну покажи, какой ты смелый.

— Было б кому показывать, — улыбнулся я, отправившись навстречу противнику и оставив двуручник у стула.

Солдат удачи, когда мы сблизились сделал быстрый выпад своим оружием, но справедливости ради надо сказать, что метил он не по жизненно важным органам, а в плечо. На подобную любезность стоило ответить ответной. Предсказуемо, я был куда стремительнее противника, так что схватил его за запястье, беря руку на залом и без затей дал мужику в ухо кулаком. Он тут же поплыл, заваливаясь и через секунду оказался на полу.

Только вот несколько ближайших пьяных ландскнехтов тут же решили вмешаться в нашу драку. У бандитов и дикарей так, в принципе, всегда и происходит, честный бой не их стезя и на него глупо рассчитывать. Они скорее скажут что-то из серии «Приходи один, ми тоже одны придём, нож нэ бери, у нас они ужэ есть». При этом будут считать себя на сто процентов правыми и искренне негодовать, если тоже в компании припрёшься и с какими-нибудь обрезками труб в руках или чем похуже. Здесь, кстати, было как раз «похуже», наёмники повыхватывали из-за поясов кто тесаки, кто кинжалы, а кто топорики.

Только вот я миндальничать уже не стал. Первый оппонент отлетел назад, выплёвывая зубы. Второй попытался пырнуть меня боевым ножом, но я с хрустом сломал ему руку, оставив оружие себе и отбросив противника навстречу одному из его дружков. Обладатель меча тут же попытался меня на него насадить, метя в живот, но я парировал его удар коротким лезвием, скользнув вперёд и впечатав кулак в его переносицу, заставив солдата удачи опасть, как озимого.

Наёмники, хоть и были уже под мухой, оценили скорость расправы со своими дружками и как-то перестали ко мне лезть, держа дистанцию. Усмехнувшись оппонентам, я положил нож на ближайший стол и подкинул носком сапога меч, оброненный последним противником, поддев его за гарду и поймав рукой, со словами:

— Ну что, воины? Кажется самое время извиниться за своих друзей, которые немного перебрали?

— Не много на себя берёшь, парень? — проворчал протолкнувшийся вперёд наёмник с поседевшими усами и цвайхандером в руках.

— При ходьбе от тяжести ноши, как видишь, не падаю, — развёл я руками.

— Вот и ходи отсюда. Быстро! — вдруг влез в наш диалог трактирщик, нацелив на меня арбалет. Похоже пока я выяснял отношения с солдатами удачи, он как раз крутил ворот, согнувшись за своей стойкой.

— Ооо, а то что ты сделаешь? — с искренним любопытством спросил я. — Неужто выстрелишь?

— А ты сомневаешься? — ответил он мне чисто по еврейски вопросом на вопрос.

— Стреляй, — широко улыбнулся я ему. — Но коли не убьёшь, воткну тебе твой болт в задницу. Ну, чего стоишь? Давай!

Логика трактирщика была предельно понятна. Сказал бы, что раз ссору начал я, то меня и надо гнать в зашей, но нет. Просто целой банды он боялся больше, чем борзого одиночки и за еду с питьём она тоже должна была отвалить куда иное количество денег, чем два путника. Наёмники же, и до того державшие дистанцию с оказавшимся неожиданно опасным сопляком, слегка расступились, не желая получить металлический подарок в случае промаха и похоже не спешили вмешиваться в чужое противостояние. Этой публике подобное было даже в кайф, прям как с весёлым тамадой и интересными конкурсами. Корчмарь же, вполне веря в реальность моих угроз, спустил тетиву метя в грудь, едва я сделал шаг к стойке. А я просто взял и поймал болт в воздухе свободной от меча рукой. Бытие демоном имеет не только минусы, но и плюсы, что уж про архидемона говорить.

— На чём мы остановились? — в тишине спросил я у лидера наёмников.

— Перебрали наши парни. Бывает, — со всем равнодушием проговорил кондотьер, как бы показывая своим видом, что это не я грозен, а он сам решил не обострять конфликт на пустом месте.

— Да чего уж там, все мы не без греха, — пожал я плечами. — Притащите мне этого урода без штанов и никаких обид.

Трактирщик, пока мы общались, начал осторожно отступать к двери на кухню, но замер после моих слов. А вояка просто гаркнул:

— Хватай хорька!

Что тут сказать, на кухню хозяин заведения забежать успел, а вот дальше ему не повезло и меньше, чем через минуту, корчмарь сверкал голой задницей передо мной. Новое развлечение явно нравилось солдатам удачи, к тому же во время него не нужно было рисковать шкурой. Я же с усмешкой спросил:

— Ну что, в правую булку или левую?

— Не надо! — выкрикнул корчмарь.

— Не надо в гостей своих из арбалета, блядь, стрелять. Мы на такое гостеприимство обижаемся, — проворчал я, загнав болт правую ягодицу на пару сантиметров и приблизив губы уху трактирщика. — А теперь слушай очень внимательно. Через год-другой я поеду тут обратно и если, не дай боги, с девкой, из-за которой мы слегка повздорили с сими достойными господами, что-то случится, тебе бы лучше удавиться самому. Это будет не так больно, как сгореть живьём вместе со своим клоповником и всеми домочадцами. Понял меня?

— Да, господин! — крикнул он.

— Вот и славно, — хмыкнул я, выдернув болт из мяса и вызвав новый вскрик работника общепита. Хорошо хоть тот был не зазубрен и с прочно сидящим наконечником, не оставшимся в ране. — Жопу перевяжи и работай. Мы ещё не наелись и не напились.

— Да, господин! — опять крикнул он.

— Отпустите мужика, — хохотнул на это кондотьер, а затем повернулся ко мне. — Поговорим, парень?

— Садись к столу, мы там вина хлебнуть почти не успели, — вежливо улыбнулся я.

Понятное дело, что меня сейчас будут пытаться уговорить вступить в их банду. По одежде, снятой с атамана и слегка перешитой в Манто по моему росту, я относился к сословию вольных клинков, как порой поэтично звали себя наёмники. Мои возможности он видел, глупо хотя бы не попытаться включить такого бойца в свою роту. И я даже заранее знал, на что он будет напирать. Быть одиночкой тяжело даже если ты силён. А вот если ты часть компании, то дело другое. Ландскнехты в империи имели весьма своеобразную и грозную репутацию. На войне они в первых рядах и дерутся как черти. По крайней мере в теории. А вне найма — бич богов для всех вокруг. Что уже пипец какая суровая практика. Вот и тут, когда пришли солдаты удачи, вышибалы тупо разбежались, остался один трактирщик да девки-подавальщицы, а прочие клиенты сидят по комнатам и носа наружу не кажут. Если охрану купца, остановившегося здесь же, не считать. Тоже из наёмников, ага. Ну а дальше последуют рассказы про деньги, славу и баб, куда уж без них.

Только вот мне всё это не надо. Так что придётся вежливо отказываться, ссылаясь на уже имеющийся найм и на всякий случай интересоваться, где этих ребят в случае чего искать через пару месяцев. Идти я туда конечно не буду, но что ж не оставить людям надежду. Они конечно те ещё козлы, но прямо скажем не самые козлячие в этом до безобразия «добром» мире.