Брутфорс 3

Глава 4

Отказать Вальтону в его просьбе было весьма сложно. Он всего лишь хотел попасть на испытания устойчивости новых устройств, которые планировал провести Старый университет.

История с рехнувшимися дронами-садовниками заставила университетских безопасников изъять из обращения все условно-самостоятельные летающие дроны. Но отказываться от них совсем никто не хотел, поэтому закупили новые управляющие кристаллы, которыми планировалось заменить старые. Да и сами дроны почти все были новыми. Однако теперь никто никому не верил, и поэтому студентов-органиков привлекли к испытаниям. Мероприятия такого рода были внутренними, но министра на них приглашали всегда из вежливости. Он, как всегда, получил приглашение на два лица, но идти не собирался. Однако, если же он пошел выставку достижений, почему бы не посетить и испытания?

Приглашение давали на два лица из расчета на помощника, которого Астахов захотел бы познакомить с индустрией. Ну пусть этим помощником будет Вальтон. У Астахова немного скребло на душе, поскольку он понимал, что Вальтона не пригласили на это мероприятие не просто так. Более того, насколько он понял из расплывчатых объяснений советника, ему пусть обтекаемо, но отказали. Заявив, что а-ха-ха, дорогой советник, это у нас детишки балуются, вам это неинтересно. Скучная контрольная.

Поколебавшись, Астахов согласился. Неприятно быть в долгу у Вальтона. Пусть он лучше будет в долгу у университета, они и так ему многим обязаны.

По случаю наступления холодов нас решили кормить поплотнее. Курица на ужине теперь заканчивалась редко, несмотря на то, что наша банда приходила почти впритык к закрытию. Но сегодня мы заявились к началу ужина и могли выбирать.

Яблок больше не раздавали, но зато три раза в неделю появлялись яблочные пироги. Макс к ним был равнодушен и налегал на соленья, рассказывая, что осенью и зимой они человеку нашей полосы жизненно необходимы. А потом бегал как дурак и пил воду весь вечер. Мы смеялись. Удачно было, что воду в общаге можно было пить прямо из-под крана, давно забытое чувство.

— Ну чего, как? — весело спрашивал Баклан Диму. — Когда ты расскажешь нам про новые философские концепции?

— Не спрашивай, — отмахивался сердитый Дима. — Всем задолжал, вечером буду из последних сил эссе дописывать. Промежуточное.

— Про что, про что? — загомонили мы.

— Про смысл жизни. В разных интеллектуальных традициях.

— Ооо, — заорали мы. — Не забудь нам рассказать самый лучший смысл! Мы будем его придерживаться!

— Да ну вас, чего вы орете⁈ Смысл у всех разный, там мало кто с кем согласен. А эссе мне надо писать по одной традиции, а можно сравнить две, но не больше. Так что ничего я вам не расскажу, сами решайте. А сдать надо кровь из носу сегодня, потому что завтра я еду в Экспоцентр.

— А там что? — спросил я.

— Вот, Риц, неужели даже ты не знаешь?

— Неа! И мне не стыдно. Давай, рассказывай скорей.

— Там будет главная выставка достижений технологий территории — парад всего эдакого, она каждый год проводится. Меня еще с классом туда водили. Но еду я туда не поэтому, а потому что долг зовет. Я летом свел хорошего клиента с дизайнером, контора которого сделала клиенту стенд для этой выставки, и вчера получил свою комиссию. До конца года точно работать не буду, и зимой тоже, буду учебу нагонять. Я таких денег за раз еще ни разу не видел, хоть поеду посмотрю за что мне заплатили. Надо для приличия проверить, все ли в порядке. Хотя за качество отвечаю не я, но все равно…

— Скажи лучше, тебе интересно, за что деньги получил дизайнер!

— Это да. Хотя я видел за что. Но там и продукт зачетный, его надо было подходящим образом оформить. Да вот у меня фотки есть. И одно видео.

— Подожди, не показывай, — остановил его Баклан. — Мне надо сбегать за вторым куском пирога.

Дима, разумеется, не стал его ждать и показал нам с планшета и продукт, и стенд. А потом показал еще раз Баклану. Сам стенд, наверное, лучше было оценить живьем, но и так было симпатично. Продукт назывался «Эмозамер», и представлял собой набор одежды, который вел запись всего, что происходило вокруг человека в аудиоформате и эмоциональном спектре.

— Ха! Похоже на дистанционный детектор лжи. Зачем такое? — спросил я.

— А и правда похоже, я и не думал в таком ключе, — полистал фотки Дима. — Они предлагают такую штуку для шоубизнеса и преподавателей. Причем в моменте ничего отслеживать нельзя, она только пишет. Вернее, можно, но тогда нужен второй человек, который принимает сигнал, и третий, который анализирует. Но задумано для анализа постфактум. Когда ты поговорил с кем-нибудь, а потом прокручиваешь запись и понимаешь, что человек чувствовал, когда звучали определенные вещи.

— И, предполагается, что замеряемые эмоциональные выбросы, — я провел пальцем по экрану относятся именно к тому, что сказано, а не к тому, что у человека, скажем, зуб болит?

— Да. Именно поэтому она заточена на замер по аудитории в среднем. Не может у всех сразу болеть зуб и разбитое сердце, народ, скорее всего, на тебя реагирует.

— Точно детектор, — подытожил Макс. — А это вообще законно?

— Да. Потому что не запрещено. Эмоциональные выплески никто полноценно не замерял раньше.

— Люблю эту логику, — развеселился я. — Но стенд крутой вообще, вы не зря денег получили.

Стенд действительно был нарядный даже на картинках. Результаты замера транслировались на потолочный проектор над головами носителя эмозамерной куртки, и было это красиво. Внутри стенда стояли диванчики, где можно было почитать на экранах описания продукта, и Дима сказал, что вещи тоже можно будет мерить.

— А они не делают такое покомпактней? Типа медальон? — спросил я.

— Неа, не работает. Самый компактный вариант — жилетка, она была одна, и они ее уже куда-то дели.

— Ну ладно. Все равно хорошо. Но я бы не стал таким пользоваться, — заявил Макс.

— Почему?

— Представляешь, как это перегружает? И так думаешь без конца, что кто подумал, да кто что понял.

— Есть такое. Но средний замер все же может быть полезен.

— Да я и не спорю. Давайте как-нибудь Больеша спросим, надо ему такое?

— Да это добро стоит как чугунный мост!

— Ну тогда не надо!

За обсуждением Диминых деяний мы пропустили момент, когда закончились яблочные пироги, так что только Баклану достался второй кусок. Потому что бакланы на самом деле клювом не щелкают.

Гелий встал рано, хотя никаких особых причин для этого у него не было. Только смутное беспокойство, что он что-то пропустил, какого-то ответа не нашел. Много лет возглавляя инкубатор, он привык сам ставить основные задачи и решать для заказчиков дополнительные, попутно занимаясь подготовкой студентов. Его не беспокоило, что в профессии оставались максимум два выпускника из группы, это были приемлемые потери. Большая часть из них уходили собирать органические системы, причем база, которую им давала органика элементов, была как бы не лучше, чем непосредственно отделение органических систем. Впрочем, этот спор можно было вести бесконечно: с какой стороны ползти на гору. Как бы ты ни шел, ты или придешь, или нет, и только это имело значение.

Он заварил себе чай, посмотрел на часы. Трость он бросил в прихожей, в квартире она была ему не нужна, и управляющий кристалл, вживленный ему в голову с целью улучшения зрения, торжествовал победу над своим напарником. «Вот мол, я тут теперь главный, а ты валяйся без дела, глупая палка». Эти двое постоянно выясняли отношения, хотя, разумеется, не в таких выражениях. Несовершенная технология. Гелий мог бы их утихомирить совсем, но они его развлекали. По крайней мере, на вопрос «а что это за голоса в твоей голове», он-то мог точно ответить: кристалл и трость.

Этим утром кристаллу не с кем было спорить, он торжествовал молча, и Гелий пил чай в тишине. Выезжать надо было только через два с половиной часа. Марго уговорила его поехать сегодня на выставку достижений (и поражений — как он мысленно добавлял, потому что половина образцов за пределы выставки уходила не особо далеко) и даже организовала им мобиль от университета в оба конца.

— Могли бы и сами доехать, там удобно, — отмахивался Гелий.

— Нет уж поехали как короли, — возражала Марго. — Меня ректор вечно спрашивает, почему мы не пользуемся никакими возможностями? Зачем мы держим парк мобилей, если на них никто не ездит?

— Понятия не имею, зачем Седов завел такой парк. Пусть сам ездит, — предлагал Гелий.

— Он и ездит при случае. Но ты же знаешь, он купил себе квартиру прямо рядом с южной границей кампуса. Ему теперь никуда не надо. А на посылках у него Бином, Полоз и Аваланш.

— Бином, я слышал, тоже себе гнездо присмотрел рядом с кампусом. Одни мы с тобой не подсуетились.

— Да ты что, с ума сошел! Я из своей квартиры никуда не поеду. Как паковать все эти книги? Заново ставить все сетки? Ни за что.

— А ты избавься от бумажных книг! Сколько места освободится, — подначивал ее Гелий.

— Только после тебя, — торжественно обещала она. — Если ты выкинешь хотя бы половину, я тоже так поступлю.

— Да ты любитель половинчатых решений!

На выставку они прибыли синхронно. Гелия высадили прямо у входа, а Марго потребовала остановить мобиль у соседнего корпуса, потому что хотела познакомиться с новым концептом упругой лестницы, которая придает ускорение через взаимодействие с обувью. Концепт ей, похоже, не понравился, и на вопрос Гелия «как ступенечки-то? подкидывают?» только рукой махнула.

Они предъявили приглашения и вошли. Гелий с интересом огляделся, он не был на этой выставке лет пять. Концептуально ничего не изменилось, те же стенды, расставленные по линейке, те же жизнерадостные молодые люди, готовые показать, рассказать и принять заказ на каждом, то же деловитое жужжание, которое возникает, когда множество людей собираются в одном месте, чтобы как следует поводить хоботом.

— Куда пойдем? — спросила Марго, подхватывая Гелия под руку.

— Кто у нас инициатор? Тебе и карты в руки. Что ты хотела посмотреть?

— Ничего конкретного. Просто прощупать общее впечатление. Тебе не кажется, что стало мало транспортных предложений. Раньше под них выделялось не меньше четверти площадей. А теперь все крутится вокруг самого человека, как будто физически возможно столько на себя намотать.

— Вот этого не помню. Смотрю, андроидов стало больше. Неловко даже спрашивать, вы просто презентуете или вас можно купить?

— Или сделать на заказ. Пожалуй, да, неловко.

Марго с Гелием сделали большой круг и углубились внутрь.

— Не наш ли это студент? — спросил Гелий, указав на Диму, который спешил к стенду своего клиента.

— А говоришь, молодежь не запоминаешь! Все на одно лицо! Это первокурсник, но не наш. Это друг Рица, я их видела вместе.

— Ну он заметный. А куда он так спешил, пойдем тоже посмотрим. Потолок у них переливается красиво.

Марго не стала спорить. Почему бы не пойти и не посмотреть на потолок.

На стенде красовались две надписи — Эмозамер и Инсо. Одно из них, видимо, было продуктом, другое — производителем. Профессора приблизились и вошли внутрь стенда. Дима осторожно поприветствовал их кивком, поскольку видел их раньше, Марго с Гелием улыбнулись ему в ответ и принялись изучать содержимое стенда.

Инсо, это и было название производителя, предлагало одежду для считывания эмоций собеседника. Всего было три модели: пиджак, плащ и куртка. Все три предмета выглядели так, как будто их сделали из шкуры черного каймана, с такой же фактурой и практически такого же цвета. Происхождение материала, разумеется, не было натуральным, но материал так и тянуло потрогать. Два сотрудника стенда щеголяли в пиджаке и куртке, а плащ висел на темном манекене по центру стенда.

— Можно потрогать? — уточнила Марго.

— Да-да, конечно, — радостно разрешили сотрудники.

Марго коснулась рукава плаща и пробежала пальцами сверху вниз.

На проекционном экране над их головами побежала веселая розовая кривая.

— Вам нравится? — обрадовался младший сотрудник.

— Да, приятная вещь. Расскажите, зачем она?

Сотрудники начали наперебой, но смутились, и тот, что постарше, отошел, чтобы не мешать. А младший подробно объяснил, что эта замечательная одежка фиксирует эмоциональный фон собеседника, записывает его и привязывает к параллельно идущей аудиозаписи, чтобы тот, кто записывает, мог бы потом всё проанализировать.

— Вот, смотрите! — радостно продемонстрировал он. — Этот плащ сейчас транслирует ваше настроение на экран.

На экране бежали две волны: розовая и темно-синяя, причем розовая постепенно бледнела, превращалась в голубую, и в конце концов тоже посинела до кобальтового, и в таком состоянии и осталась.

— Вам не понравилось? — расстроился сотрудник. — Вас что-то расстроило? Мы сейчас собираем заказы и у нас очень хорошая цена. Попробуйте померить, они хорошо носятся вне зависимости от основной функции.

Марго мрачно посмотрела на сотрудника Инсо. На помощь неожиданно пришел Гелий.

— Этот плащик ей не по размеру будет, — заявил он. — Давайте-ка я примерю.

Сотрудник отвлекся от Марго, которая тут же приземлилась на диванчик и стала наблюдать за сошедшим с ума Гелием. Он примерил плащ, вышел из стенда вернулся и гордо встал перед Марго.

— Тебе не кажется, что я Бэтмен? — спросил он ее. Глаза его смеялись.

— Бэтмен, Бэтмен, — согласилась Марго. — Еще только шапочку надо и бэтмен-мобиль.

— Согласен! Так, — Гелий снова повернулся к менеджерам. — А теперь покажите мне, куда тут всё пишется и как потом просматривается.

Сотрудники засуетились, показали внутреннее устройство, спрятанное за подкладкой, отключили синхронизацию с потолочным проектором, показали процесс перегрузки в стандартном режиме и снова вернулись к трансляции эмоций на потолок. Дима присел в углу и с интересом наблюдал.

— Очень интересно, — одобрил Гелий и попросил снять с него шкурку Бэтмена. — А жилетки у вас нет такой?

— Была, но ее уже купили. В следующем месяце будет еще. Могу взять ваши контакты?

— Я к вам сам вернусь. Ну что, Марго, двинемся дальше?

Марго с готовностью поднялась. Они вышли со стенда, и их дальнейший разговор Дима, как ни старался, услышать не мог. Но отметил внезапный интерес профессоров Рица к псевдокожаным шкуркам.

— Тебе это ничего не напоминает? — сердито спросила Марго, когда они отошли на достаточное расстояние.

— Еще как! — воскликнул Гелий, распугав студентов у стенда с гибкими планшетами. — Жилетка у Вальтона ровно такая. И судя по их ответу, не просто такая, а ровно отсюда. То есть эта рептильная морда сидела и писала весь наш разговор. Вот почему он начал от царя Гороха. Он хотел замерить, в какой исторический момент мы вернемся за вдохновением.

— Думаешь, у него получилось?

— Думаю, что да. Мы с тобой люди скучные, эмоции наши четко окрашены, выдаем мы их линейно, а больше никого там не было. Вот сейчас, например, такой чистой картинки не получилось бы. Заметила, что наш студент фонил зеленым всё это время?

— А сами сотрудники?

— А они — нет. Видимо, настроено так, чтобы спектр носителя отсекать. А вот он картинку размывал своим любопытством, он нас тоже узнал. Ну или я не знаю, что у них там зеленое. Какие бы еще ему испытывать?

— Согласна, похоже на правду. Но Вальтон-то! Шпион недоделанный. А нельзя было нас просто спросить?

— Ну спрашивать нас было бы без толку, честно говоря. Мы пока сами в сомнениях, и он точно не тот человек, с которым я стал бы делиться сырыми идеями. Я поэтому и был против, чтобы он присутствовал на испытаниях. А если он еще и смеет разгуливать в такой жилетке, то буду против вдвойне.

— Не удивлюсь, если он найдет возможность прорваться.

— Да и я, пожалуй. Но мы будем ему мешать. О, смотри, наш министр. Не мы одни решили приобщиться к великому. Поздороваемся или изобразим старческую слепоту?

— Поздороваемся. Слепоту прибережем на Новый год.