Брутфорс 3

Глава 24

Не успел я появиться в лабе, как меня перехватил Швед и перенаправил к Марго. Что еще за дела?

Хитро улыбаясь, Марго предложила мне чаю, от которого я не стал отказываться, и быстренько изложила мне суть приглашения Вальтона. Я пересложил в голове два и два, получил два землекопа и две трети, потом три землекопа и одну, и окончательно запутался.

— Так. Я не понял, — решил я прояснить дело. — Почему они не связались со мной напрямую? И надо мне туда ехать или нет? Кто вообще такой этот Вальтон?

— Они пытались. Но вы не открываете их письма. Ну и потом у нас с ними сложные отношения. Технически мы не подчиняемся советникам Министерства, но вынуждены с ними считаться. Но и они с нами тоже, потому что у нас достаточно полномочий, чтобы проигнорировать их требования. И побившись о вашу почту, они они обратились через нас. Мы считаем, что вы вполне можете съездить, думаю, что и транспорт они с удовольствием организуют.

Я прикинул в голове, что это довольно мило. Ладно, буду внимательней читать, кто мне пишет. Если бы мне кто-нибудь еще организовал трансфер к бабушке, было бы вообще отлично. Я постеснялся сказать бабушке, что тут с билетами не очень. Когда тебя позвали на все каникулы просто так, уж добраться ты должен сам. Но пора было вернуться к Вальтону.

— А польза-то будет какая-то? Моральная? Материальная?

— Для вас — будет. Расширите горизонты. Посмотрите, если получится, на чужие методы работы. Для них — вероятно тоже. Они простимулируют своих работников, а то там никто не верит, что в мире есть кто-то лучше их команды. Для нас как для университета — не знаю. И если да, то только косвенным образом. Возможно Министерство оценит, что мы не вошли в пике очередного конфликта.

— Тогда почему вы мне не запретите? — прищурился я.

— Мы стараемся ничего не запрещать из того, что не кажется нам опасным. Старый университет — не то место, где людей держат на цепи.

Я хмыкнул. Это мило. И в принципе соответствует.

— В общем, я пересылаю вам приглашение, — Марго потянулась к своему комбраслету. — И вы тогда решите. Можете связаться с ними после Нового года, думаю, что Вальтон никогда не спит.

— Да кто он такой?

— Вы должны были его видеть на испытаниях кристаллов. Он…

— Аааа, понял, такой крокодилообразный чувак в жилетке.

Марго хмыкнула

— Да, тот самый. И жилеткой он пишет эмоциональный спектр собеседника.

— Точно. Вспомнил. Да, знаю про такую возможность, мне друг рассказывал. Всё, я понял.

В голове моей, наконец, проявились четыре нормальных землекопа с лопатами и боевито встали в ряд. Нельзя сказать, что мне не хватало развлечений, но перспектива поглядеть на команду Вальтона не выглядела особо страшной. Ну сгоняю к ним, посмотрю. А если я увижу, что они гораздо лучше и круче нас и достигли большего? Хм, нет, скорее всего, если у них получилось что-то серьезное, мне даже не покажут.

Макс, который заблаговременно заказал билеты на «Зимнюю феерию» на четвертое января, пришел в ужас от вращающихся кабинок.

— Не бери в голову, вы же в большой поедете, они только слегка покачиваются, — успокоил его Баклан.

— Да мои с ума сойдут, если у них перед носом будет что-то такое вертеться. Дочь просто стошнит. А если оно слетит с траектории и врежется в соседние санки? Мы же все вместе в пропасть улетим.

— Вот же ты осторожный какой!

— Заведешь семью, тоже будешь осторожным.

— Макс, если хотя бы четверть из тестово опрошенных, будут думать как ты, то к четвертому числу ничего уже вращаться не будет. Хорошо, если останется покачивание. И мы, друзья, будем теми немногими, кому удалось испытать функционал в полном объеме, — заявил Дима.

— Ну если только так!

— Так обычно и бывает. Вот когда испытывали подобный аттракцион на Красном море, тоже сначала всем разрешили качаться и крутиться, и все что угодно. А потом взяли и вытащили его на землю и построили обычный аквапарк. И рыбы там симулированные, а настоящие как были в море, так и остались.

— Жалко! — расстроился Макс. — А я про это даже не слышал.

— На тебя не угодишь, — засмеялся Дима. — То тебе страшно, то жалко, что не участвовал.

Макс пожал плечами. Такая вот человеческая натура. То ему безопасность, а то жалеет, что на Красное море не попал. А еще он расстроился, что ящик для магического снега уже уехал к бабушке, и нигде, кроме «Зимней феерии», купить его было нельзя. И, значит, из него не получится подарка на Новый год.

— Да ну тебя, Макс, нельзя же все на свете подарить на Новый год! — засмеялся Баклан. — Что-то можно подарить и после!

— Тоже верно, — согласился Макс.

К среде Макс сдал все экзамены, и тут мы с ним сравнялись. У меня один экзамен был сдан экстерном, а со вторым я расправился в понедельник. В четверг Макс собирался отбыть к семье, а у Димы с Бакланом в четверг был последний экзамен, и поэтому торжественного прощания у нас не вышло. Вместо этого Макс убрал нашу комнату до идеального, на мой взгляд, состояния, причем в процессе опять успел поссориться с Центурионом. А все потому, что того посетили новые идеи.

Центурион добыл у администрации пылеуловитель с датчиком типа тех, что стояли у нас в инкубаторе, и попытался использовать его не по назначению. Смысл датчика был в том, чтобы пылеуловитель включался сам после достижения выставленных параметров. А Центурион приспособил его в качестве метода карательной гигиены: заявлялся в комнату без предупреждения, замерял состояние пыли по датчику, требовал все убрать заново и сваливал, не включая сам пылеуловитель. С Максом этот номер не прошел, потому что Макс отлично знал, что это за прибор. Он немедленно выловил Центуриона обратно и принудил его пылеуловитель включить, чтобы привести параметры к норме. Раз уж он вообще пришел. Центурион попробовал отказаться, утверждая, что его дело только мерить, но Макс прочел ему наизусть инструкцию по использованию данного прибора и заставил остаться. Потому что необходимо было проверить, сможет ли пылеуловитель в принципе справиться с обычной комнатой, которую никто и никогда не обрабатывал лабораторным пылеуловителем. В общем, Максова манера душнить пришлась весьма кстати.

И когда мы пришли в комнату вечером, мы застали там довольного Макса, недовольного Центуриона и обожравшийся пылью агрегат. Эта компания там сидела уже пару часов, потому что пылеуловители — ребята небыстрые. Они должны стоять стационарно и усасывать в себя пыль по мере поступления, а не всю сразу. Для серьезных уборок существуют другие устройства.

В конце концов нашу комнату дочистили, пылеуловитель удовлетворенно пискнул и отключился. Центурион отметил, что комната предварительно принята, но в субботу он придет снова, а потом, заметив открытую дверь, к нам явился Оба и устроил скандал, почему в их собственной комнате такая чистка не проведена — его воображаемый друг страдает от аллергии. В чужом глазу соринку видим, а в своем бревна не замечаем, зовите Ленина, бревно само себя не вынесет, мой руки перед едой, а комнату перед переделом собственности.

Когда Оба впадал в желание поделиться своими трактовками впитанного культурного фона, управы на него никакой не было. Центурион скис и потерял остатки боевого задора. Если с нами и нашими соседями у него бесконечно шли какие-то стычки, то Обу с его воображаемым другом он пытался то ли усыновить, то ли максимально изолировать. Подозреваю, что всему виной была инициатива администрации, которые проинструктировали его беречь гостя территории и репутацию университета не ронять. А блюсти репутацию для Центуриона было любимым занятием. Честно говоря, при всем моем отношении к Обе, я был рад, что он живет не в нашей комнате. А то, мне кажется, я бы уже начал видеть его воображаемого друга.

Оба, уходя, обернулся и подмигнул нам, и это значило, что по крайней мере на сегодня и завтра мы от Центуриона избавлены. Быстро он не оправится. Вот же неугомонная сволочь.

Оказалось, что последнюю фразу я подумал вслух.

— Ага, — согласился Макс. — В нем самозарождается страсть к порядку, ничем ее не унять. Ее бы прикрутить градусов на двадцать, и можно было бы терпеть, а если еще на двадцать — то он был бы даже полезен.

— Угу, я заметил, — подтвердил я. — Я раньше думал, что он просто должен быть занят делом, но подозреваю, что такого объема дела просто не существует.

— На длинном забеге — точно нет. А вот сегодня мы его нормально загрузили.

— Честь тебе, Макс, и хвала.

— И еще Обе.

— Да, Обе тоже.

В среду все наши сдали экзамен по созданию элементов, который я сдал в октябре экстерном, и можно было сидеть в инкубаторе сколько влезет. Однако все разбежались, собирая новогодние подарки родне, а оставшаяся часть доставала меня требованиями рассказать про «Зимнюю феерию». И каждый раз разговор сводился к магическому снегу. Я уже сожалел, что отправил бабушке снежный ящик курьером, потому что проще было показать, чем объяснить. В обеденный перерыв мы попробовали создать что-то подобное своими руками, но выяснилось, что тут без химиков никак, и мы можем создать только самостоятельно галопирующий снежок, если вложим в него биокристалл. Вообще-то мы должны были проводить с биокристаллами какие-то другие эксперименты, но никто так и не сказал, какие, поэтому мы влезли в ящик и приспособили их к делу. А то чего они? С обычными кристаллами такой номер не проходил, в снежном окружении кристалл куксился и хотел какой-то оболочки, а, получив минимальный обвес, мог максимум оторвать снежок от земли и так висеть. Что было уже не так неинтересно.

К вечеру четверга я успел два раза сбегать в основную лабу инкубатора и вернуться. Без особого, впрочем, результата. В основной лабе туда-сюда разгуливал Красин и рассказывал всем, как ударно работает его группа первокурсников, состоящая из нашей старосты и ее подруги, и как они скоро всех поразят. Антон бурчал что-то вроде «знаем мы, кого вы там поразите». При всей моей нелюбви к Антону я был с ним совершенно согласен. Со старостой, после того как она попыталась меня прогнуть за конспекты, я вежливо здоровался, но не разговаривал и ничего больше не просил. Придется что ли хорошо учиться, меня тошнило от мысли, что с ней придется еще какие-то дела вести. Надеюсь, что она как ответственный человек не пойдет на новогоднюю вечеринку, и мне не придется на нее там натыкаться. Додумавшись до этой мысли, я рассмеялся. Еще не хватало, обращать внимание на старосту, в школе что ли? И на этом забил.

Швед еще во вторник притащил миникопию защитной сетки, которую можно было развернуть поперек любой поверхности, чтобы не использовать вопящую оболочку лаборатории. Мы разгребли один из столов и поставили сетку на нем после чего он стал похож на стол для пинг-понга. Килик с Вороном его примерно так и использовали. Они сами придумали себе термин «кондиционирование элементов», и стали гонять двойную сцепку через сетку. Получалось интересно. После нескольких прогонов элемент стал прямоугольным, твердым и малоподвижным. И приобрел ярко-голубой цвет.

— Может, нам из них бриллиантов понаделать? — спросила Хмарь. — Красиво будет.

Я поднял бровь. Ну допустим. Я отнял получившийся продукт у Килика с Вороном, потом подумал, и сетку тоже отнял. После нескольких попыток взаимодействия с настольной сеткой, я смог обточить их продукт до овальной формы, проделал в нем дырку, встроил стандартный модуль распада и привязал его к шнурку, который нашел в ящике стола. Вещь получилась зверски стабильная, никуда скакать не хотела и распадаться тоже.

— На! — вручил ей. — Подарок.

Хмарь засветилась, поблагодарила, поулыбалась, надела украшение на шею и умчалась смотреться в зеркало.

— Может, мы не тем занимаемся? — хмыкнул Ворон.

— Разумеется. Мы всегда занимаемся не тем, — ответил я. — Вы можете, кстати, заняться изготовлением нового, он нам понадобится.

Ворон посмотрел на меня недоверчиво, потом глянул на Килика, и Килик еле заметно ему кивнул, соглашаясь со мной. Они неспешно приступили к повторению всей операции, гоняя новый элемент через сетку. На этот раз они сразу произвели условный шар без какой-либо внятной функции и решили пропустить ярко-голубую стадию, чтобы посмотреть, нет ли у него еще какой-нибудь стадии развития.

Тут вернулась мрачная Хмарь, размахивая подарком.

— Риц, мы должны проверить!

— Что? — отозвался я.

— Точно ли оно нормально себя ведет, если снять со шнурка.

— Конечно, — улыбнулся я.

Органик внутри Хмари победил женщину. Узнать, насколько опасную вещь я создал, и правда было нужно. Ценой жизни этой самой вещи. Я, правда, был уверен, что все в порядке, но верить на слово никому нельзя.

Хмарь закрыла защитной сеткой лабораторию, села рядом с пушкой и вытащила шнурок из элемента. Пушка не понадобилась. Сетка тоже. Овальчик истаял за несколько минут, согласно вложенному модулю уничтожения.

— С ним все было в порядке, — прошептала она и виновато посмотрела на меня.

— Да, теперь мы знаем, — ответил я.

Она прищурилась, увидела, что я не спешу ей делать новую игрушку, и посмотрела на парней, которые к этому моменту довели свой элемент до темно-синего состояния. Видимо, ей пришло в голову то же, что и мне, — что у нас другое состояние материала, тест, полученный во время прошлой итерации, здесь не годится. Вздохнула. Плечи ее грустно опустились. И тут мне пришла в голову мысль.

— Так. Народ, — обратился я к ним. — Есть предложение. А давайте мы накидаем в хранилище ваших кондиционированных элементов и попробуем поработать с ними как с массой.

— А думаешь, получится? — с сомнением посмотрел на меня Ворон.

— Не знаю, мы не пробовали такого никогда. Это дико неудобно, когда не со своим материалом работаешь, а с чужим. Но зато у нас получится точно нечто совершенно иное. Вот давай, клади в хранилище ваш алмаз, а теперь сделайте мне до кучи еще один голубой элемент, как у вас был перед этим. Только сразу овальный, тарелочкой.

Намек парни поняли, спрятали синий и быстро изобразили мне голубой. Его даже обтачивать не пришлось, только дырку проковырять. И теперь у Хмари было новое украшение, даже лучше прежнего. Она благодарно вздохнула и улыбнулась, прижав импровизированный кулон ладонью к груди.

— Спасибо! Больше я не буду его разбирать.

— Зато ты можешь быть уверена, что если он у тебя разберется сам, то ничего не случится, — совершенно серьезно сказал я. — Это наш подарок тебе на новый год. Истинное украшение органика.

Хмарь засмеялась.

— Боюсь, что все теперь такое захотят.

— Ну, со временем изобразим. Но сейчас нам надо кореньев в котелок закидать. Давайте я теперь покидаю, кто со мной?

Ворон с Киликом уступили нам место, и мы с Хмарью быстренько создали пару кондиционированных элементов. Тут пришел Швед, инициативу нашу одобрил, и сообщил, что в инкубаторе, оказывается, есть экспериментальный миксер для элементов, который стоит без дела. А все почему? А потому что в него до этого пробовали класть только элементы, полученные обычным образом. А не кондиционированные.

Швед пошел выяснять, как его запустить, Килик сменил Хмарь, и мы продолжили издеваться над элементами, гоняя их через сетку. Когда суммарно у нас набралось штук десять годных, мы решили остановиться и подождать Шведа. Я подумал, что экспериментальный миксер мы и сами изобразим, долго что ли элементы ложкой перемешать, но тут наш лидер с озабоченным видом вернулся.

— Друзья, заканчиваем наши дела, мы все нужны в основном инкубаторе.