Бояринъ из куна-чакры – 2

Глава 17

И вновь Центральная першпектива, торжественный выход в академию. Но в этот раз меняется все. Теперь мы — безусловные победители! Нас боятся! Девочки чувствуют это, расправляют плечики и перестают жаться в настороженную кучку. Младшие княжны Меньшиковы с торжествующим видом прут впереди. К ним подходят поздороваться с униженным видом те, кто недавно отворачивался, почуяв слабину клана. Сопливки принимают изъявления покорности с презрительно-снисходительным видом. И близняшки отделились, ушли вперед в сопровождении фрейлин и толпы почитателей. Не то чтобы прямо все жаждут с ними подружиться, но подготовительный курс точно. И сестрички потихоньку вживаются в роли, держатся довольно высокомерно, но не отстраненно, а это целое искусство, сродни балансу на лезвии клинка. Я, например, так не умею. Но близняшки справляются, мама Вера их неплохо натаскала. И фрейлины сегодня больше фрейлины, чем мужеподобные драчуньи, и Риманте смотрится рядом с ними естественно, не стесняется своего ростика. А Сашка убежала к своим второкурсникам, наконец-то это можно делать без опаски.

Только Ясмина шагает рядом со мной. Ей со мной интересно, а мне соответственно с ней. На удивление умненькая девочка.

— Ярмарка тщеславия, — задумчиво отмечает она. — Всех победили, все счастливы и довольны. Вершина пищевой пирамиды. Мы к этому стремились, да?

А хороший вопрос. К чему мы стремились? Думаю, что ответить. Сначала… сначала все понятно, мы просто выживали. Потом — расталкивали всех локтями и пинками, освобождали для себя жизненное пространство. Ну вот, освободили. А для чего? Хороший вопрос…

— Тебе не нравится?

— Нравится, — просто отвечает Ясмина. — Я о подобном раньше только мечтать могла. Живу в центре, в самом сильном клане города, денег могу не считать и не считаю, в академию иду рядом с самым известным студентом, могу даже под ручку,только это неудобно… а дальше? Мы же на вершине. Или… в Москву?

— А зачем — дальше? — беспечно спрашиваю я. — Покушать есть чего? Полежать на мягком есть где? Есть с кем? Ну а чего еще больше? Меня все устраивает. Можно сказать, вот оно, счастье.

Ясмина смотрит подозрительно.

— Я обещал маме, что мы разбогатеем, создадим клан, поступим в Магическую академию, и я стану Магистром, — признаюсь я. — План выполнен. По факту — выполнен. Вере ничего больше не нужно, а мне тем более. Мне вообще немного надо: вкусную еду, мягкий ковер и прелестную девочку под боком. Всего этого сейчас с избытком… ты точно прелестна, я не ошибся?

Ясмина мило смущается, но подтверждает, что да, она прелестна. Глазищи у нее при этом разгораются волшебным огнем. Я ее прямо назвал прелестной девочкой под своим боком! Это ли не признание в любви⁈ Это, конечно, не признание, но она пока не ощущает такие тонкости, жизненного опыта маловато. И пусть радуется жизни, не буду разочаровывать. Тем более что я ее действительно люблю.

— Только кто ж мне даст почивать на лаврах с прелестной Ясминой в объятьях? — вздыхаю я.

— Сашка против?

— Император.

Ясмина не удивлена. Она и сама предполагала нечто подобное. Умненькая и красивая девочка — страшная сила, ой, не устою…

— Я не хочу ничего ломать, — объясняю ей свою позицию. — Российская империя организована, на мой взгляд, оптимальным для такого государства образом. Фактически автономные области с клановым управлением, огромная самостоятельность, в Москву только платится небольшая дань — и одновременно император держит государство железной рукой за счет путей сообщения, энергетики, армии и образования. Кланы живут свободно, между собой разбираются сами — в основном договариваются, неадекватных уничтожают, то есть в целом живут мирно. Так сказать, короли местного масштаба. Все, что есть у императора, есть и у основных кланов Старого Донца, только в соответствующей пропорции. Властные амбиции удовлетворены. А что еще нужно для счастья? Понятно, простолюдинам приходится непросто, но мы-то маги, мы сумели вырваться наверх. Балы, Магическая академия, дворянская честь, девичья гордость… нега, куча свободного времени, деньги и возможности… меня все устраивает. Я отвоевал для нашей семьи место для процветания и готов остановиться, честно. Сейчас бы детей растить, в Париж на Всемирные выставки кататься, на яхте по Средиземке рассекать… и никуда не спешить! Мы, маги, очень долго живем, нам торопиться некуда! Упоительная жизнь! Триста лет назад так и пели: «Как упоительны в России вечера!» Очень красиво пели, м-да…И двести пятьдесят лет назад так бы оно и было…

Я недовольно кручу головой. Что-то меня смущает. Но что? Или кто? Близняшки — идут в толпе почитательниц. Княжны Меньшиковы — в своей толпешке, но им хватает, они счастливы… Фрейлины бдят, Ясмина прелестна… тогда что?

— Но прошли столетия, и свободные места кончились, — хмуро продолжаю я. — Кланы заполнили все свободные места. И проросли связями выше. В результате… все связаны друг с другом снизу доверху, чужим места нет. А мы влезли в устоявшуюся структуру, распихали, поломали — и не принадлежим ни одной схеме. И теперь основной вопрос — примут ли нас в устоявшемся миропорядке. Устроит ли наше существование московских покровителей Лихачевых? А ведь они наверняка есть. У всех кланов — свои покровители. Даже у Вассерманов вроде какие-то родственные связи с Бовиными. А один из них, к слову — глава Третьего тайного отдела, начальник жандармерии. Как раз специалист по истреблению магов. Согласятся ли они включить нас в старые схемы на место Лихачевых, Ярыгиных, Вассерманов? Это для нас — обязательное условие процветания, понимаешь?

— Дворянское общество нас не приняло, — задумчиво припоминает Ясмина. — Княгиня Марья Алексеевна…

— Вот именно. В государстве все отлажено, устоялось, работает само собой. А мы — возмутители спокойствия. К тому же…

Да черт побери, что⁈

Напрягаю Слух, обостряю Нюх до крайности, Зрением обшариваю окрестности… И ору во весь Голос:

— Всем стоять и не двигаться! Угроза минирования!

Все же дворянское воспитание — не пустой звук. Студенты не запаниковали, не бросились в разные стороны, хотя наверняка перетрусили. Когда я ору по-настоящему — бывает, что и умирают от страха.

— Люк канализации! Отойти на пятьдесят метров!

Наблюдаю за быстрым слитным движением толпы и спокойно заканчиваю:

— К тому же в нашем семействе находятся три особы с таинством происхождения. Но таинство — оно такое, больше для окружающих. А кому надо — знают. А в очередях на наследование лишних мест тоже нет. Да и не спешат правители освобождать нагретые троны, они же все маги, практически бессмертные. Как результат — вон там мина под люком. Магическая. Школы Огня, если я правильно отсюда вижу. Так что, прелестная моя подружка, пока что наше существование находится под большим, очень большим вопросом… в виде мины Школы Огня. И, кстати, теория пищевой пирамиды неверна. Не так все работает. Выживем — поболтаем…

И я выдвигаюсь вперед. Ясмина, как привязанная, следом за мной. Хочу ее остановить… и сдерживаюсь. Нам идти до конца вместе, мы так решили. Опасно, смертельно опасно для неопытной девочки — но справедливо.

Внимательно исследую подарок недоброжелателей. Блин, мощная. Аж светится сквозь чугун крышки. Значит, до кого-то не дошла информация, что мы видим магию. Убью уродов…

А активация, надо полагать, дистанционная. Сидит сволочь в пределах видимости, наблюдает за нами, прикидывает, сейчас взорвать или когда поближе подойду… И какой придурок решился минировать центральную улицу⁈ Здесь же гуляют все кланы! Школа Огня. Под Вассерманов косят? Похоже — только Вассерманы в курсе, что я вижу магические закладки. В Старом Донце все в курсе. Значит — ветер из-за границы. Идиоты. Чуть что — сразу покушение. А договориться, поболтать? Кланы и то умнее!

Ну и что с этой гадостью делать? Разрушить я ее могу — а куда влитую энергию девать? В канализацию? Э, не, только не туда, еще вони в центре не хватало… Сжать и выкинуть в реку? А докину? А попаду? Как-то неохота проверять с такой мощью…

Делаю осторожно еще шаг вперед. И тут одновременно происходят два события — и оба, блин, нежелательные! Терпение у неизвестного минера кончается, и он бабахает. И одновременно до меня долетает волна паники от Мишель. Сорвалась, длинноногая, не удержала контроль!

Если б мог, я бы раздвоился. Если б задачи стояли не такие трудные, точно раздвоился бы, два дела одновременно делать — не из редких искусство. Но мощь! Там выгибает и ломает красотку Мишель, тут выгибает и ломает асфальт!

В одно мгновение делаю выбор, и… и мне его облегчают! Факел адского пламени, вырвавшийся было на поверхность, вдруг сжимается под стальной хваткой в тонкую, ослепительно белую струю и лазерной спицей уносится вверх. Сияет перегретой плазмой вокруг спицы воздух, феерически медленно падает перерубленный провод оптоволоконной связи… а Ясмина рядом сереет от напряжения, хрипит, но держит… Молодчина, девочка!

И я бросаю все силы на помощь Мишель. Магия может все⁈ Так пусть она сможет все! Ударом пробиваюсь через пространство, незримой тенью встаю рядом с Мишель и опускаю на ее плечи успокаивающие ладони. Вдох. Выдох. Контроль.

Все это происходит за несколько мгновений. А потом спица белого пламени растворяется, Ясмина закатывает глаза, оседает на асфальт… и я подхватываю ее на руки. Уж ей умереть я точно не позволю! Удержать в левитационной хватке взрыв мины магистерского уровня — такие девочки мне нужны самому, не отдам! Как хорошо, что для лечения магов потребны лишь еда и отдых! Уж этого у нас навалом!

— На руки взял, — шепчет она и слабо улыбается. — Значит, любишь…

— Люблю, — безропотно соглашаюсь я. — После того, что совершила — люблю, ценю, боготворю, готов носить на руках и ношу. Но вообще — нечего юбку пачкать, она форменная и почти что новая!

— Вот же ты скотина…

И с этим я соглашаюсь. Я сейчас готов согласиться со всем, что она скажет, но в результате просто передаю ее подъехавшему князю Кириллу. Он у нас постепенно кем-то вроде эвакуатора становится, уж очень удобный у него лимузин для лежачих больных. А мама при нем — хлопотливой перепуганной курицей!

Князь Кирилл уезжает, смотрю вслед его лимузину с очень странным чувством. Как будто у меня — девять пар Когтей. Как у магической кошки — девять жизней. Это значит — мы прорвались на новый уровень. Объединились. И теперь я незримо стою рядом с мокрой от пота Мишель, и еду с бледной Ясминой, и расчетливо прикидываю вместе с мамой, как бы оторвать голову одному засранцу Рою… э, только не это!

Но — развлеклись, пора и в академию, учиться за нас никто не сможет. Одной Ясмине можно полежать, она у нас гений, самостоятельно прорвалась к полному владению левитационным навыком, и теперь мы действительно стали грозной силой. Три левитатора! Больше только в Москве.

На ходу достаю ти-фон и набираю Сергея.

— Голову оторвать? — без предисловий предлагаю я.

— Мишель оторви! — огрызается мужчина. — Ей, видите ли, стыдно! И она меня прогнала!

— Сергей, ты дурак, да? — не понимаю я. — Ты что, до сих пор не понял, что Мишель у нас — косячница⁈ Да похрен на ее стыд, твое дело ее спасать!

— Понял, в следующий раз в постель к вам залезу! — бурчит Сыч. — Спасать!

— И найдешь там меня с Сашкой, — усмехаюсь я.

— Я понял, Рой, — уже серьезно говорит Сыч. — Извини, сглупил. Посчитал ее взрослой и серьезной. Больше не поддамся.

Прислушиваюсь к интонациям его голоса. Вроде действительно понял. Выдаю задание по поиску оператора мины и выключаюсь. Тут же пытается позвонить Мишель, но я не отвечаю. Пусть ей сначала Сергей мозги вынесет. А то что-то возомнила о себе длинноногая.

А я, похоже, возомнил о себе. На практикуме надо мной потешался весь подготовительный курс. А как, извиняюсь, как я изображу чары привлекательности при помощи Когтей⁈ У меня же других инструментов нет! Чувства и Когти, этого же достаточно для процветания рода! Ну, если не считать левитации, но она не в счет, она для серьезных дел, на крайний случай…

Тем более что чары — девчоночьи! Для мальчиков, видите ли, до сих пор не разработаны! Тем не менее с меня спрашивают. Ну и ржут все, конечно, как ненормальные.

Далеко не сразу до меня доходит, что аспирантка просто развлекается. А когда доходит, я обращаю на нее внимание. И ведь стоит со спокойным видом, даже краешком губ в улыбке не дернет. Хм. А ничего так. Огромные темные глаза, темные волнистые волосы, крупные черты лица, стройная фигурка, каким-то волшебным образом сочетающаяся с милой полнотой… Прекрасная дочь Иудеи во всем неотразимом блеске красоты. У профессора отличный вкус!

И, кстати, со своими шуточками она прекрасно вписалась бы в нашу развеселую компанию.

— Ну, мы оценили ваши героические потуги, господин Збарский! — со смешком говорит от своего стола профессор. — Достаточно. Правду сказал поэт, рожденный ползать летать не может. Вы отлично смотритесь в бою, но в части Бытовой магии… не подумывали сменить факультет? Юнкерское отделение вам бы подошло идеально. Как сказал древний поэт — если хочешь быть красивым, поступай в гусары!

По аудитории ржачки и смешки, и меня это вдруг задевает. Разворачиваюсь и подхожу к аспирантке-ассистентке, или кто она там профессору приходится… Девушка смотрит с холодным интересом, как на букашку в своей коллекции.

— Настоящему мужчине… — хрипло говорю я, потому что горло вдруг перехватывает от злости, — настоящему мужчине чары не требуются.

И беру ее за руку.

Она как во сне подшагивает ко мне…

— Господин Збарский, что это было? — кое-как справляется со своим голосом профессор.

— Поцелуй? — предполагаю я, обернувшись.

— Это понятно, но… я не видел признаков заклинания. Что вы использовали?

— Господин профессор, вообще-то для поцелуя магия не требуется, — замечаю я. — Настоящему мужчине. Достаточно напугать деву до обморока, и она вся твоя.

Я возвращаюсь на свое место. Профессор почему-то не смеется, а ведь я очень тонко пошутил. И никто почему-то не смеется. А как ржали, как ржали!

Остаток учебного дня проходит… прозаично. Девочки слушают, пишут конспекты. Я же изображаю в большой тетради объемные схемы бытовых заклинаний: вид сверху, вид сбоку, в разрезе, в развертке. Каждое заклинание по много раз, запоминая, намертво вколачивая в долговременную память, словно через год придется сдавать по ним самый главный в жизни зачет. Вот чувствую, что потребуется, и все тут!

Профессор озадачивается моим рвением — обычно я на его лекциях зеваю да по сторонам гляжу — и подходит. Смотрит на мои экзерсисы и с недоумением спрашивает:

— Господин Збарский… зачем? Очевидно, что данное искусство для вас недоступно. Вы точно очень неглупый юноша и сами это наверняка понимаете. Тогда… зачем? Если хотите выглядеть настоящим студентом, не полезней ли писать конспекты, как все пишут?

— Да если б я знал! — досадливо морщусь я. — У меня ж не пророческий дар, а так… огрызки.

Профессор поражен. Пророческий дар встречается среди магов крайне редко, и даже его огрызки — величайшая ценность.

— Столько талантов в одном человеке! — качает головой профессор. — Кто же тогда ваши родители⁈ Хотелось бы задать им парочку научных вопросов! Нет, я не претендую на тайну, но отмечу, что они поистине выдающиеся маги!

— Да это как раз уже не тайна! — легкомысленно отвечаю я. — Папа — Светлейший князь, двоюродный брат нашего императора, мама — родная сестра императора. Но их обоих уже нет в живых, так что ваши вопросы…

Вскакиваю и придерживаю профессора за плечи. Вот уж не предполагал такого эффекта, старичок чуть не кончился прямо тут от переживаний. А я что? Все, значит, всё про меня знают, покушения планируют, а мне даже воспользоваться нельзя преимуществами собственного происхождения? Да ну нафиг!

— Ничего-ничего, мне уже лучше, — бормочет профессор. — А… вы можете подтвердить свои слова?

Я безрадостно усмехаюсь.

— Господин профессор. Ну вы же сами понимаете. Если б я мог подтвердить, то сейчас сидел бы на троне. В последнее междуцарствие сильно попутали с очередностью наследования. Ну, вы лучше меня знаете, как появляются особы с тайной происхождения.

— Да-да, конечно, понимаю…

И профессор удаляется нетвердым шагом. Ну да, не каждый день узнаешь, что надсмехался над возможным императором России.

Провожаю его насмешливым взглядом. Дело сделано. Тайна озвучена, информация сейчас вырвется из академии и полетит в Москву быстрее баллистической ракеты. И эффект произведет сравнимый. Опасно, крайне опасно для нас всех, но мне требуется, чтобы император наконец определился с нашим семейством. Для чего — не знаю, но чувствую, что времени мало. А император, по слухам, склонен тянуть, выжидать и рассчитывать на то, что само как-нибудь рассосется — и обычно так и случается. Усилиями Третьего тайного отдела все рассасывается. Но мы для жандармов слишком сильны, мы не рассосемся.

И как многозначительное многоточие в этом бестолковом дне — на выходе из академии меня дожидается ассистентка профессора. Не то чтобы она кричит об этом, просто стоит и смотрит на площадь, но по ее гордо вздернутым плечикам отчетливо вижу — ждет.

Подхожу и вежливо интересуюсь, не могу ли чем-то помочь.

— Да даже и не знаю, — говорит она, разворачивается и смотрит на меня в упор своими холодными наглыми глазами. — Я вообще-то сейчас решаю, стоит ли мне возвращаться домой. Как я понимаю, ты сегодня за магическую мину вынесешь клан Вассерманов. А я при них живу. Бедной родственницей. Не хотелось бы проснуться под обломками.

Смотрю на нее и впервые не знаю, что делать с красивой девушкой. Она мне нравится, очень нравится. И самым естественным решением является взять ее за руку и привести в свой клан. Такие девочки мне нужны!

Только я уже брал ее за руку. Там, в аудитории. И слился с ее сознанием на пару мгновений. Не специально, просто так получилось. И теперь я кое-что о ней знаю.

Передо мной стоит и спокойно ждет моей реакции прелестная дочь иудейского народа Голда Бовина. Внучка главы Третьего тайного отдела. Незаконнорожденная. Тем не менее любимая дедом. И что делать?