Бегущая с демоном

Глава 10

Ночь. Небо ясное, полная луна зависла над восточным горизонтом, окруженная сияющим ореолом. Звезды заполняют густую темноту яркими серебряными крапинками, а ветерок, касающийся кожи, прохладен и мягок. Он некоторое время стоит, глядя в небо, думая, что безумие мира никак не отразилось на этой величественной картине. Хотелось бы ему найти способ успокоить безумие, залечить раны… Но сразу вспоминает, как обстоит дело.

Потом он снова в движении: уверенно бежит трусцой по бетонному шоссе в город, уже слыша стоны и крики. Загоны находятся в двух милях отсюда, но жертв в них так много, что звуки заполняют все пространство вокруг. Город ему знаком. Он находится где-то не то в Канзасе, не то в Небраске. Все деревни опустели. Когда-то здесь растили зерно, а теперь вокруг лишь голые равнины и море пыли. Никто не живет в деревне. Все поля высохли. Животные погибли. Все жители согнаны и заперты в загонах существами, которые тоже были прежде людьми. В тишине ночи слышны лишь жужжание и гудение насекомых да сухой шорох листьев по камню.

Пожиратели вылезают из тени, когда он проходит мимо, но держатся на расстоянии. Он Рыцарь Слова, и у них нет власти над ним. Они это чувствуют и не лезут на рожон. Они — существа, руководимые инстинктом; реагируют на знакомые им вещи в людях, как их предки реагировали на кровь. Он-то хорошо знает, кто они такие. Этот урок он усвоил давно, когда еще жива была надежда, и он считал, что может что-то изменить. Пожиратели — сила природы, они повинуются скорее инстинкту, нежели разуму. Они не думают — им это не нужно. Они созданы реагировать, а не думать. Слово создало их по причине, которой Джон Росс не понимает. Они — часть равновесия в жизни, остающиеся загадкой для него. Их привлекают темные эмоции, обуревающие людей. Они появляются, когда эти эмоции нельзя более сдерживать. Пожирают их, сводя с ума свои жертвы. Будь у них больше времени, места и смелости, они бы разрушили все.

Рыцарь Слова изо всех сил пытался понять, почему все должно происходить так, но для этого он недостаточно хорошо знает человеческую природу. Поэтому все, что ему остается — это принять факт, что пожиратели — часть природы. Он может их видеть, в то время как большинство людей — не могут, поэтому он знает: они реальны. Мало кто понимает это. Мало кто даже допускает, что пожиратели существуют. Узнай они о существовании этих тварей, сейчас бы в ход пошли цитаты из Библии и детские страшилки, и люди объявили бы пожирателей порождениями Сатаны и приспешниками дьявола. Но пожиратели принадлежат Слову. Они ни хорошие, ни плохие, и назначение их слишком сложно, чтобы объяснить его двумя словами.

Он проходит через бывшую индустриальную часть города, и янтарные глаза следят за ним, плоские и безжизненные. Пожиратели ничего не чувствуют, никак не проявляют себя. Пожирателей не заботит его присутствие. Им нет до него дела. Рыцарь Слова должен зарубить это на носу, ибо в блеске их глаз ему чудится вызов и даже опасность. Но пожиратели, как его и наставляли, так же непроницаемы для эмоций, как судьба нечувствительна к молящимся. Они похожи на дождь или ветер: появляются, когда приходит их время. Так же стоит к ним и относиться.

Тем не менее ему показалось, пока он проходил мимо их темных логовищ, что они знают, кто он такой. Он ничего не мог поделать — ему все равно казалось, будто они ждут его провала. Нынче вечером будет новая проверка. Его успех прошлой ночью, казалось, перекрыл прежние поражения, но поражения были слишком серьезными. Если бы не провал в Хоупуэлле с Нест Фримарк, напомнил он себе с горечью, не было бы нужды в теперешних победах. Он помнит ее, четырнадцатилетнего ребенка, и то, как он был близок к тому, чтобы спасти ее. И как жестоко он ошибался. Он помнит демона, торжествующего даже перед лицом явной опасности. Памяти не останется. Память он унесет с собой в могилу.

Но сегодня ночью он не умрет. В руках у него сверкающая, украшенная рунами волшебная палочка, которую Госпожа дала ему много лет назад. Он использует ее, как Артур — свой Экскалибур, и верит, что нет силы, способной сокрушить его, оружия, могущего нанести ему урон, или зла, чья тьма сумеет уничтожить свет его волшебства. Это — наследие его провала, талисман, завещанный ему, когда ничего, кроме самой битвы, не осталось. Он будет сражаться, ведь сражение — это все, что у него есть. Он силен, чист, подчинен цели. Он — странствующий рыцарь, стремящийся разрешить им же самим созданную загадку. Он — Дон Кихот, сражающийся с ветряными мельницами, и не видать ему мира во веки веков.

Он замедляет ход, подойдя близко к загонам. Отсюда уже виден дым от факелов. Здесь он прежде не бывал, но знает, что ищет. Подобное он уже видел в других городах. Всегда одно и то же — временные убежища, в которые сгоняют и запирают людей. Мужчины, женщины, дети попадают в рабство, потом их разделяют и обрабатывают, чтобы приспособить для определенной цели: их используют, лишают разума и полностью уничтожают. Таков теперешний мир — уже на протяжении семи лет. Все города Америки превращены в военные лагеря или руины. Ядерные ракеты и ядовитый газ, а также дефолианты уже использовались прежде, когда еще были правительства и армии. Затем все это было упразднено, а на смену пришли одиночные, устаревшие виды оружия, ибо правительства и армии стали исчезать, а уровень дикости рос. Вашингтон был уничтожен. Нью-Йорк лежал в развалинах. Атланта, Хьюстон и Денвер возводили стены и запасались оружием, начав систематически истреблять всех, кто приближался. Лос-Анджелес и Чикаго превратились в поля битвы с демонами и их последователями. Битвы велись бесконечно. В этом кровопролитии причина войн была утрачена.

Кое-где были места — такое Рыцарь слышал — где безумию еще сопротивлялись, но ему такие не попадались. Техника находится на грани упадка. Самолеты не летают, корабли не плавают, поезда не движутся. С приходом каждого нового дня, со смертью каждого человека знания исчезают. Число демонов увеличивается, их цель — покончить с остатками человеческого разума и сломить их сопротивление. Безумие, знаменующее собой начало конца, продолжает нарастать.

Но Рыцарь сражается, единственный защитник Слова, прикованный к судьбе за то, что не смог предотвратить безумие, когда еще был шанс. Он движется из города в город, из одного военного лагеря в другой, освобождая несчастных, заключенных в клетки, надеясь, что они убегут в лучшие места, что один-два человека смогут изменить баланс сил. Ничего особенного он не ждет. Любая надежда — это роскошь. Не стоит баловать себя. Он должен держаться, потому что поклялся. И больше нет ничего, что имело бы значение.

Джон Росс медленно идет, опираясь на посох обеими руками. Он помнит время, когда посох был всего лишь тросточкой для прогулок и помогал ему идти с больной ногой. Но сны закончились, и будущее стало настоящим. Завтрашнее безумие превратилось в сегодняшнее. Теперь этот посох стал его щитом и мечом, его мощь придает рыцарю сил. Магия, которой он боялся пользоваться раньше, нынче вовсю идет в ход. Это мера его службы, ибо служба для него теперь — не долг, а расплата за проигрыш.

Впереди все ярче разгораются факелы. Приспособления для жизни снова стали примитивными. Нет больше ни электрических фонарей, ни топлива для турбин и генераторов, угля и нефти тоже почти не осталось. Водопроводов нет — как и канализации и урн для мусора. Кое-где до сих пор попадаются автомобили, которые ездят по некоторым уцелевшим дорогам. Бетон на улицах потрескался и разрушился. Сквозь трещины прорастают пучки травы. Земля медленно берет свое.

Он устремляется к одной из сторон, стараясь держаться в тени. Он не боится, но есть возможность действовать внезапно. Пожиратели подозрительно вглядываются в него. Они чувствуют, что он может их видеть, в то время как другие — нет; даже те, кто стал их жертвами и служит демонам. Их число уже огромно, и растут они так быстро, что не осталось ни единого темного угла, где бы они не прятались. Они жиреют на сумасшествии, охватившем человечество, но в последнее время их рост приостановился. Кое-кому придется исчезнуть, потому что захиревшая цивилизация людей не в состоянии их поддерживать. По прошествии времени равновесие снова восстановится, и все начнется сначала. Но для цивилизации будет слишком поздно. С цивилизацией покончено. Люди измельчали, одичали до животного состояния. Впереди ждет полное дерьмо.

Интересно, а насколько все плохо в остальном мире? Он точно не знает. Он слышал, что не особенно хорошо — ведь то, что началось в Америке, быстро распространяется везде, и семена зла прорастают на благодатной почве. Видимо, в каждой стране ведутся свои бои, большинство из которых уже проиграно. Он думает, что разрушение распространилось по всему миру. Госпожа уже давно не посещала его. Неизвестно, существует ли она еще. Слово ничего ему не сообщает.

Он уже добрался до загонов — приземистых строений, окруженных проволочной изгородью с воротами, за которыми томятся пленники. При свете дымных факелов хорошо видно, в каком они бедственном состоянии. Мужчины, женщины и дети всех рас, возрастов и вероисповеданий — их выкурили из укромных мест, окружив деревни, согнав их сюда, как скот, запихнув в тесные клетки, где они не могут удовлетворить первейшие свои нужды, снабдив их скудными средствами для выживания. Их будут использовать для работы и размножения, пока они не станут достаточно сильны. Тогда их уничтожат. Их сторожа когда-то были людьми, потом их охватило безумие, насылаемое демонами, прежде единичное, а теперь обрушившееся на всех. Прежде считали, что все люди созданы равными, но теперь все иначе. Человечество разделилось на две особые формы жизни, сильную и слабую: ту, которую бьют, и ту, которая бьет. Пустота разворачивается; Слово обездвижено. Прежде-люди получили возможность выплескивать самые темные импульсы, и теперь они думают только о выживании, пусть даже ценой жизни своих последователей, даже ценой своих душ. Со временем немногие из них сами станут демонами. Пожиратели слопают своих жертв, с их жуткими пороками. Это напоминает концентрационные лагеря старых времен.

Теперь он уже может видеть лица жертв. Они смотрят на него из-за колючей проволоки, и глаза их пусты. Они почти совсем голые, и задние вдавливают передних в проволочное ограждение. Они все ждут окончания ночи и начала нового дня, не имея ни надежды, ни цели, ни задачи. Они мычат, воют и извиваются от страха. Они чешутся. На них просто невозможно смотреть, но он заставляет себя, ибо они — доказательство его провала. Прежде-люди занимают наблюдательные посты на башнях по всей площади, и в руках у них автоматы. В этом постапокалиптическом мире оружия еще навалом, вот в чем парадокс. Стражи патрулируют периметр площадки. Джон Росс приблизился так быстро, что они едва успели заметить его. Некоторые оборачиваются, угрожающе покачивают автоматами. Но он ведь один, и оружия у него нет. Так что нет повода для тревоги. Сейчас их бдительность так же притуплена, как в те годы, когда первые демоны поселились среди них.

Кто-то велит ему стоять на месте, но он продолжает двигаться вперед. Слышится команда, звучат выстрелы, пока предупреждающие. Он идет дальше. Снова выстрелы, на этот раз — очередями, они могут свалить его с ног. Но его магия уже действует. Он зовет ее Черный Лед — гладкая, скользящая, невидимая. Она окутывает его словно защитный панцирь. Пули отлетают, не причинив ему вреда. Он отталкивает одного из людей поблизости и устремляется к проволочной изгороди. Крепко удерживая посох в обеих руках, он прикасается его кончиком к замкам в форме кристаллов. Вспышки света — и ограда рассыпается, словно горсть конфетти. Пленники загонов в ужасе отскакивают назад, не совсем понимая, что происходит, не зная, что делать. Росс не обращает на них внимания, поворачиваясь лицом к прежде-людям, которые пытаются остановить его. Он уничтожает их единым касанием посоха. Стражи на башнях поворачивают к нему оружие, открывают стрельбу, но их пули не причиняют ему вреда. Он направляет посох на башню. Вспышки света, ослепительные и раскаленные — и башни взрываются, распадаясь на части.

Вся площадка уже объята хаосом. Прежде-люди носятся повсюду, пытаясь организоваться. Рыцарь Слова не ведает жалости. Он разрывает проволоку ограды, пока не остаются одни клочья. Он кричит на пленников, заставляя их вставать и бежать, спасаться. Вначале ни один не движется. Потом некоторые начинают выползать — самые смелые, пробуя новый воздух свободы. Другие следуют за ними, и вскоре весь лагерь уже мчится в ночи. Кое-кто, в ком осталась доля человечности, остается, чтобы помочь детям и старикам. Прежде-люди пускаются вдогонку, завывая от гнева и разочарования, но их снова отбрасывает в сторону вспышка магии Рыцаря. Джон Росс уверенно шагает по лагерю, расправляясь с теми, кто пытается помешать. Пожиратели уже появились, их ужасно много, они прыгают и скачут вокруг, видя в нем свежий источник корма. Ему совсем не улыбается служить для них катализатором, но ничего не поделаешь. Пожиратели реагируют, потому что такова их природа. Они пришли, привлеченные болью и несчастьем людей.

Он прокладывает путь через более обширную часть лагеря, разрушая клетки и освобождая пленников, и тут видит демона. Демон подходит к нему почти незаметно, появляясь из тени. Выглядит он по-прежнему почти по-человечески, хотя и гротескно — многие маски спали с него за ненадобностью. Прежде-люди сопровождают его, и на их лицах отражаются ненависть и страх, затаившиеся в его сверкающих глазах. Хотя демон появился, чтобы остановить его, Джону Россу не страшно. Его уже пытались остановить подобные существа. Все они мертвы.

Он поворачивается к демону лицом. За его спиной вырвавшиеся на свободу обитатели клеток мчатся в сторону равнин. Может, некоторым и удастся избежать погони. Может, они отыщут свободу в другом месте. Рыцарь сделал для них все, что мог.

Вокруг теснятся пожиратели, предвкушая, как сытно они пообедают тем, что высвободится в результате сражения Росса с Демоном. При свете факелов они ползают вокруг, словно тени. Текучие формы напоминают волны, накатывающие на берег.

Рыцарь берет посох и наступает на демона. В этот момент на него падает сеть. Она тяжелая, густая, сплетенная из стальных ячеек, с грузами на концах. Его сбивает с ног. Внезапно прежде-люди окружают его, набрасываются из засады. Это ловушка, и Рыцарь в нее угодил. Прежде-люди наступают, стараясь вырвать посох из рук, дабы лишить его единственного оружия. Вокруг бешено снуют пожиратели: ярость влечет их, словно костер — мошек. Приближается демон, с горящими глазами, излучающий ненависть.

Свет срывается с его посоха и устремляется в толпу атакующих…

Джон Росс проснулся с криком, отбиваясь от врагов, которых уже не было рядом, изо всех сил молотя по тонкому одеялу, в которое закутался, когда сон сморил его. Он подавил крик, перестал биться и сел. Черная трость была крепко зажата у него в руках. Он сидел, глядя в пустоту, возвращаясь из сна, вновь обретая ощущение времени и пространства. Переносной кондиционер надсадно гудел возле окна, прохладный воздух обвевал потное лицо. Дыхание было частым, затрудненным, кровь стучала в висках. Сердце готово было взорваться в груди.

Порой так и бывало. Он спал, видел сны и просыпался посреди сна: будущее рассыпалось на мертвые обломки, но проблема так и не разрешалась. Освободится ли он из-под сети или будет убит? Все возможно. Время в его снах лишено структуры, поэтому он ничего не знает. Иногда ответ появляется в более поздних снах, но не всегда. Он пытался жить с этой неопределенностью, но принимать ее так и не научился.

Он взглянул на часы возле кровати. Поздний день. Он проспал всего три часа. Он снова закрыл глаза, несмотря на горечь. Три часа. Сегодня он просто обязан спать, ведь силы ему понадобятся. Придется вернуться в мир своих снов, в будущее своей жизни, чтобы сдержать обещание выполнить то, чему нельзя помочь. Такова цена за то, кем он является.

Он тихо лежал в кровати, глядя в потолок. Он знал, что снова уснуть не удастся. Никогда ему не уснуть сразу после возвращения из сна: адреналин приливает, нервы напряжены до предела. И сейчас — так же. Он пытался вообще больше не спать или спать понемножку, чтобы уменьшить влияние сна. Но так не прожить. Иногда такое просто не вынести.

Он отпустил свои мысли. Память о временах и местах, где был мир и где он хоть немного ощущал комфорт, давно канула в Лету. Детские годы превратились в расплывчатое пятно. Юность представляла собой разрозненную череду лиц и событий. Даже взрослые годы, до того, как он встретил Госпожу, не отложились ясно в его сознании. Вся жизнь казалась потерянной. Растраченной зря. Когда-то казалось правильным и необходимым поступать так. Его страсть и верования управляли его целью, а важность цели перевешивала все остальное.

Но это было давно. Больше не осталось уверенности, что он сделал правильный выбор. Теперь он в себе не уверен.

Он вызвал в памяти образ Джози Джексон, пытаясь отделаться от тяжелых мыслей. Она материализовалась перед ним — длинные волосы, загорелая кожа, морщинки и яркая улыбка. Мысли о ней успокаивали. Она улыбалась ему, и они разговаривали. Он ничего о ней не знал. Он не мог осмелиться думать о ней более серьезно. Через три дня он будет уже далеко. Разве важно, какие чувства она в нем вызывает?

Но если неважно, тогда почему бы не доставить себе удовольствие на минутку?

Он уставился в потолок, разглядывая трещины в штукатурке, и среди теней видел миры, столь далекие, что казались сном.

Или кошмаром.

Джози Джексон исчезла. Джон Росс заморгал. В уголках глаз стали набухать слезы, и он поспешил вытереть их.