Бастард чужого клана

Глава 18

После моей инициации что-то изменилось. И речь тут шла вовсе не о том, что я стал магом — хотя, пока магия не осела, магом только на словах. Речь шла об отношении ко мне Аманы.

Несмотря на ее легкий характер, несмотря на то, как часто она улыбалась и насколько казалась открытой, «прочитать» ее, если она сама того не хотела, было почти невозможно. И вот сейчас я никак не мог понять, что это изменение означало, осознавал только, что оно произошло.

Мы проводили вместе куда больше времени, чем прежде. Началось это с моей инициации, когда я приходил в себя, и Амана просидела со мной на берегу пруда всю ночь. На вторые сутки я отсыпался, а на третьи она опять была рядом. И на четвертые. И при этом, казалось, все время чего-то ждала…

Конечно, мне приходили в голову некоторые очевидные идеи насчет того, чем это «что-то» могло быть, но каждый раз, когда мы оказывались в одиночестве, когда я пытался взять ее за руку, притянуть к себе, обнять… на этом все и заканчивалось. Не доходило даже до поцелуя.

На пятый день я увидел ее во время разговора с Далией. Они стояли от меня достаточно далеко, но после инициации мои зрение и слух улучшились, хотя и прежде я на них не жаловался. Поэтому, несмотря на расстояние, я уловил фразы: «Двенадцать камней, не меньше», «Какие угодно последствия», «Просто подожди еще», «Возможно, все дело в неосевшей магии» — и понял, что речь шла обо мне.

Значит, ожидание во взгляде Аманы мне не привиделось. Но в чем именно было дело?

Я надеялся услышать что-нибудь еще, но в этот момент Амана меня заметила, приветственно улыбнулась, махнула рукой, и разговор завершился.

— Рейн, у тебя ведь сохранились те свитки из поместья Дасан? — спросила она, когда я подошел ближе.

— Конечно, все на месте, — отозвался я, слегка удивленный вопросом — об этих древних манускриптах за прошедшие недели Амана не вспоминала ни разу.

— Как-то не до них было, — ответила она на мой невысказанный вопрос. — А твоя способность их читать ведь тоже никуда не делась?

Я недоуменно моргнул — а со способностью-то что могло случиться?

Амана засмеялась и подхватила меня под руку.

— Пойдем. Давно пора заняться их переводом.

В своих покоях я вытряхнул все дасановские манускрипты на стол, и Амана зарылась в них, в итоге вытащив свиток на языке Древних Лекен.

— Начнем с него.

— Да? — уточнил я с сомнением. Этот свиток я помнил — весь исписанный непонятными фразами, одна другой бредовее. — Как по мне, так более бесполезный текст еще поискать.

Амана улыбнулась.

— Это пророчество, — сказала со значением.

— Что?

— Пророчество, — повторила она. — Остров Лекен — когда он еще существовал и никто не называл его Древним — славился своим Домом Звезд. Там жили провидцы, способные впадать в транс и видеть будущее, а приставленные к ним младшие жрецы записывали все, что являлось провидцам в видениях.

— Записывали их галлюцинации, — сказал я, невольно вспомнив свои собственные, посетившие меня во время инициации, которые, по крайней мере частично, оказались вовсе не галлюцинациями.

— Нет, именно пророчества, — Амана посмотрела на меня с легкой укоризной. — До нас дошли многие легенды о том, как видения провидцев Древних Лекен сбывались, и как те, кто узнавал будущее, поднимались по трупам ничего не ведавших врагов. В те времена мало что охранялось тщательней, чем Дом Звезд и его архивы.

Я недоверчиво посмотрел на исписанные странным треугольным письмом строки.

— Ну допустим… Но с чего ты взяла, что этот текст представляет ценность для кого-нибудь, кроме историков? Даже если этот бред и был пророчеством, оно давно уже сбылось.

— Пятая династия пошатнется, — торжественно произнесла Амана. — Я запомнила эту фразу. Именно так ты сказал, когда перевел несколько строк из этого свитка еще в имении Дасан. Правящая сейчас императорская династия клана Танаш как раз и является пятой по счету со времен основания Первого Храма.

Вот как?

Не могу сказать, что мои сомнения ушли, но любопытства определенно прибавилось.

Неужели кто-то действительно был способен видеть будущее?

Это казалось куда более невероятным, чем вся та магия, которой я был свидетелем, и вся та, о которой только слышал. В конце концов, магия существовала сейчас, в настоящем. Но как можно знать то, что еще не случилось, что зависит от тысяч и тысяч случайностей, от решений, которые еще не приняты и могут оказаться любыми?

Я развернул свиток, прижал его края камнями и повернулся к Амане, которая уже успела достать чистые листы бумаги, открыть чернильницу и нацелить в нее перо.

— Ты будешь переводить и объяснять, что эти чудны́е значки значат, а я буду записывать, — сказала весело. — Может быть, я тоже немного научусь древне-лекенскому языку.

— «Когда гусиный клин полетит на темный юг, пятая династия пошатнется», — прочитал я первую строку, а когда Амана это записала, объяснил, что обозначал каждый значок по отдельности.

— Ты уверен, что у сочетания «гусиный клин» нет других значений? — Амана, сдвинув брови, смотрела на свой лист, на тщательно скопированные ею древние руны причудливой геометрической формы.

Я покачал головой. Нет, другого смысла не было. Как не было и логики в самой фразе.

— Это же пророчество, и логика в нем наверняка есть, — возразила Амана на озвученные мной сомнения. — Данные слова вовсе не означают, что отлет какого-то гусиного клина вызовет проблемы у правящей династии. Это может указывать, что все случится осенью, когда большинство птиц улетают на юг. Или это может быть метафорой, где под гусиным клином провидец подразумевал демонический флот в построении «клин», возвращающийся домой, то есть на Темный Юг.

— У демонов есть свой флот? — даже не знаю, отчего я этому удивился. В конце концов, если у них были свой верховный правитель, четкая иерархия в обществе и армия, то почему бы не быть и флоту?

Амана, поморщившись, кивнула.

— В прошлом не было — то ли демоны в нем не нуждались, то ли просто не разбирались в кораблестроении. Нынешний же флот создали шибины. Помнишь, кто они такие?

Предатели человечества, отступники. Да, я помнил о них.

— Вряд ли, — сказал я. — Не думаю, что династия пошатнется из-за возвращающегося флота. Вот если бы он направлялся с Темного Юга в Империю, дело другое…

Следующие строки были еще более абсурдными, особенно когда шли друг за другом.

— «Сфинкс загрустит, вода зальет долины, птица рух закроет солнце. Темный странник придет в сердце мира. Генерал мертвой армии сломает зубцы короны…» —

— Тоже никаких других значений? — уточнила Амана.

— Никаких. Или же, если они и есть, я их не знаю, — сказал я. — Помню, что сфинксы упоминаются как в «Демонологии», так и в разных бестиариях. Похоже, их авторы никак не могут решить, считать этих тварей разумными или отнести к звероподобным. И про их способность грустить там ничего не говорится… А демоны могут испытывать такое чувство?

«Демонология» в подобные нюансы не вдавалась. Вообще, несмотря на подзаголовок, обещающий дать «самое полное описание», автор сконцентрировался только на внешности демонов, их способностях и, в некоторых случаях, способах борьбы с ними.

— Некоторые могут, — сказала Амана. — Некоторые демоны способны испытывать весь спектр эмоций, присущих человеку. Но про сфинксов я не знаю.

Значит, некоторые демоны были способны и любить, как бы странно это ни звучало.

Любить… Единственное чувство, способность к которому не досталось аль-Ифрит из-за их демонического наследия — хотя сейчас, глядя на Аману, мне было тяжело в это поверить.

Она была такой милой, такой красивой, такой хорошей, такой… будто сияющей изнутри солнечным светом.

— Рейн? Почему ты так пристально на меня смотришь? — Амана чуть смущенно улыбнулась. — Или у меня пятно от чернил где-то на лице?

— Ага, — сказал я, не особо думая о том, что говорю, и прижался губами к ее губам.

Амана застыла, не отвечая, и у меня мелькнула мысль, что я поторопился. Но и остановиться было выше моих сил…

Рука Аманы легла мне на грудь и оттолкнула, но сердитой она не выглядела. Скорее, колеблющейся.

— Далия рассказала тебе о нас, об аль-Ифрит, — это не было вопросом, но я все же кивнул.

— Не боишься, что я тебя зачарую?

Хм? А я думал, что уже…?

— Не боюсь, — сказал я. — Зачаровывай сколько угодно.

Несколько мгновений Амана смотрела на меня со все той же нерешительностью… Но потом что-то в ее взгляде изменилось.

— Значит, зачарую, — сказала негромко и потянула меня к себе…

Я не помнил, был ли когда-либо с женщиной, но, как оказалось, мое тело помнило. Так же, как оно помнило, как сражаться или как читать на древних позабытых языках.

Мое тело многое знало лучше меня.

Знало, что и как делать, чтобы доставить женщине как можно больше удовольствия — и как получить удовольствие самому…

…Я проснулся незадолго до рассвета. Проснулся от ощущения тепла, растекающегося по моему телу, и первым, что заметил, был поток золотых искр, сыплющихся из ладони Аманы, которую она держала над моей грудью, напротив сердца. Вторая ее рука касалась моего виска, и там я тоже краем глаза уловил золотой отблеск.

— Что ты делаешь? — спросил я сонно.

— Ты знаешь.

Хм. Я помнил рассказ Далии и ее иллюстрацию того, как работала сила аль-Ифрит, когда они «разжигали искру». Помнил ту золотую струну магии, тянущуюся от аль-Ифрит к сердцу их избранника.

Но я не думал, что оно действительно выглядело так. Что это было большим, чем просто метафора.

— Чаруешь? — уточнил я.

— Чарую.

— Хм, — тепло продолжало растекаться по всему телу, приятное, будто первые весенние лучи солнца после долгой зимы. — Хорошо.

— Спи, — сказала Амана.

— Сплю, — согласился я и снова заснул.

— Почему ты с самого утра постоянно улыбаешься? — подозрительно спросил Кастиан, прекратив рассказывать про воздушные сферы и потоки. В полученных мною книгах внимание стихии Воздуха уделялось меньше всего. Кроме того, все объяснения давались таким запутанным и архаичным языком, что я был вынужден попросить его помощи.

Улыбаюсь? Я этого даже не заметил…

— Просто настроение хорошее.

— Настолько хорошее? Ни разу тебя таким не видел, — Кастиан покачал головой. — Ты этими улыбками будто от Аманы заразился.

Можно ли заразиться улыбками? Это прозвучало так забавно, что я не удержался от смеха. Кастиан заморгал.

— Очень странно.

— Что, с серьезной миной я выглядел лучше?

— Нет… Просто привычней.

Я развел руками.

Может, я и впрямь «заразился улыбками» — как знать, как именно влияли те золотые искры? Может, какая-то крохотная часть личности Аманы даже перешла с этой магией ко мне. Если так, то я ничуть не возражал.

Книги по основам магической теории, которые, по приказу Хеймеса, принесли ко мне в покои, я начал изучать на третий день после инициации.

Существовали так называемые общие магические дисциплины, овладеть которыми мог любой человек, успешно прошедший инициацию. К ним в первую очередь относилось управление стихиями и рунами. Здесь же было целительство — отдельное сложное направление — и некоторые другие.

Еще существовали родовые или клановые виды магии. Некоторые из них были исключительно врожденными, навроде способности аль-Ифрит «разжигать искру», другие также мог получить вошедший в клан консорт. Тут мне сразу вспомнилось «умение забывать», доставшееся Виньяну Кадаши после женитьбы на моей сестре.

Были виды магии, передаваемые внутри гильдий, от мастеров к подмастерьям, тоже тщательно охраняемые от чужаков.

Про способности жрецов Пресветлой Хеймы в книгах ничего не говорилось, но я подозревал, что ситуация там была похожа на гильдейскую.

Со стихийной магией, теоретически доступной всем, тоже было непросто. Помимо четырех основных стихий — Огня, Воды, Земли и Воздуха — существовали и дополнительные. Холод и Лед, обычно шедшие в комплекте. Дерево — и в целом все, что относилось к растительному миру. Металлы, Камень и прочее.

Дополнительные стихии были связаны с основными. Скажем, любой маг с сильной стихией Металла хорошо владел и стихией Земли. Однако не каждый маг Земли мог управлять Металлами.

Чаще всего врожденные сильные и слабые стороны были связаны с клановой магией. Но даже в таком клане, как аль-Ифрит, самим основателем которого был огненный демон, появлялись исключения. Как тот маг Земли, которого Хеймес позвал оценить колодец, созданный моей дикой магией.

У меня, судя по ходу инициации, основной стихией оказалась Вода, что, честно, было немного странно. Я вовсе не ощущал в себе каких-то особых предпочтений к этой стихии.

Впрочем, как я понял, комбинации стихий у магов были самыми разными. Причем случалось и так, что кто-то, недовольный выпавшим ему от природы жребием, тратил массу усилий, чтобы овладеть чем-то другим. Авторы теоретических трудов по магии такой подход не одобряли, но были вынуждены признать, что иногда упрямство приносило хорошие плоды.

Довольно большая часть нескольких книг была посвящена описанию имперских институтов магического обучения, в которых особняком стояла столичная Академия Всех Стихий — самая крупная, самая известная, самая престижная. Помимо нее было много других, иногда специализировавшихся на определенных ветвях магии, иногда принадлежавших конкретным кланам или гильдиям, располагавшихся по всей стране, но все же каждый автор не мог не вознести Академии особую хвалу.

И кстати…

— Кастиан, какое магическое образование считается лучшим — индивидуальное с наставником или в академии?

Тот бросил на меня едкий взгляд:

— Ты не тот вопрос задаешь. Надо иначе — после какого магического образования у нас больше шансов выжить.

— То есть?

— То есть при индивидуальном обучении, при условии, что наставник надежен, смертность почти нулевая. А вот там, — Кастиан неопределенно повел рукой, — во всяких академиях, гибнет каждый десятый студент. А в некоторых местах так и вовсе каждый пятый.

— Что? Но кто тогда захочет там учиться?

— Те, у кого нет иного выхода. Дети из Младших семей бедных кланов, дети гильдейцев, простых горожан или даже селян. Ну и непризнанные бастарды.

— И что, каждый десятый из этих студентов погибает из-за некачественного обучения? — мне было трудно это представить. Из того, что я успел понять, Империя нуждалась в магах для своего выживания. И при этом что? Вот так раскидывалась молодой кровью, позволяя некомпетентным или даже злонамеренным наставникам приводить молодое поколение к гибели?

— Смерть во время самого процесса обучения случается, но редко. Чаще причиной выступают личные или семейные вендетты между студентами, но расследуются такие дела из рук вон плохо. Все предпочитают списывать на несчастные случаи. В общем, лучше поблагодари Пресветлую Хейму, что нам не придется учиться в Академии Всех Стихий или ей подобном заведении.

Мне показалось, или у Кастиана на Академию Всех Стихий был личный зуб? Очень уж неприязненно он произнес ее название.

Впрочем, спрашивать об этом я не стал…

В архиве мы просидели до вечера — я задавал все те вопросы, которые меня смущали, а Кастиан на удивление терпеливо отвечал.

А вечером дверь открылась и внутрь заглянула Амана. Заулыбалась, увидев меня.

— Кастиан, ты не против, если я заберу Рейна? — спросила вежливо.

— Что-то важное? — отозвался тот удивленно.

— Переводим пророчество.

— Я потом объясню, — сказал я, поднимаясь и стараясь не расплыться в слишком уж счастливой улыбке. Амана пока что не хотела, чтобы кто-то знал, что наши отношения стали куда ближе. Причину, правда, она толком не назвала…

Хотя не могу сказать, что я так уж допытывался — как и не спрашивал о том, что она сказала личным слугам про свое отсутствие прошлой ночью. Может быть, просто приказала им молчать.

Пророчество мы и в самом деле продолжили переводить — правда, совсем недолго…

…

А ночью я опять проснулся от тепла, растекающегося по всему телу, и из ладоней Аманы опять падали те же золотые искры…