Артефактор. Книга 7. Печать зверя

Глава 6

Выяснять местонахождение заведующей кафедрой истории ректор взялся сразу же. Отправил сообщение и нетерпеливо уставился в телефон. Он завибрировал и началась активная переписка.

Ряпушкин, кажется вообще позабыл что я нахожусь рядом и с головой ушел в общение, то улыбаясь, то хмурясь. А в один момент даже сильно покраснел.

Я дал ему вволю насладиться перепиской, уж больно счастлив был Драговит Ижеславович. Гораздо приятнее его было видеть таким, чем обеспокоенным судьбами юных одаренных до изнеможения.

В итоге он расхохотался, что-то пробормотал и наконец поднял голову, взглянув на меня с некоторым удивлением. Точно, позабыл.

— Прощу прощения, Александр Лукич, — смутился он. — Необходимо было выяснить некоторые… рабочие вопросы. Перед началом учебного года их накопилось много.

Я сделал вид, что поверил и покивал с понимающим видом. Ректор, окрыленный как моим согласием, так и явно удачной перепиской, тепло улыбнулся:

— Людмила Владиславовна сейчас, можно сказать, в поле.

— На раскопках? — предположил я, учитывая её профессию.

— Этой женщине такие занятия слишком скучны, — со смесью возмущения и восхищения ответил он. — Готовит к началу обучения масштабную реконструкцию. Какая-то эпическая битва, запамятовал, признаюсь, кто и с кем сражался. И за что вообще. Большая часть бюджета кафедры на реквизит и декорации ушла, вот это я точно знаю.

— Так она не в городе?

— Неподалеку. Светлейший князь Горчаков предоставил свою загородную резиденцию для проведения там сего мероприятия, — слегка раздраженно пояснил ректор.

Судя по тому, что титула я так и не услышал, дама сердца Ряпушкина была не из дворянской семьи. Мне стало любопытно, его светлость просто так уважал образование или загадочная Людмила имеет немалый вес в высшем свете.

К счастью, и этот приступ ревности у Драговита быстро прошел. Он вновь улыбнулся и сообщил мне:

— Людмила Владиславовна готова с вами встретится хоть сейчас. Она в имении его светлости будет несколько дней.

— Прекрасно, благодарю вас.

Немного подумав, я всё же решил все свои вопросы задать сразу же. Раз уж такой случай подвернулся и ректор в хорошем настроении и в некотором роде чувствует себя обязанным.

— А что у нас, — я даже паузу короткую сделал, неожиданно сам для себя сказав «у нас». — С кафедрой анималистики?

— Уж не на моё ли место вы метите, ваше сиятельство? — рассмеялся ректор. — Дела всех кафедр изучаете?

— Вам точно не о чем беспокоиться, что касается меня, — усмехнулся я в поддержку его шутке.

Только мне такой чести и радости не хватало. Не моё это, совершенно точно. Зато Ряпушкин однозначно был на своём месте и, если бы речь зашла об его уходе, я бы первый приложил все силы, чтобы оставить его управлять академией.

— Ах да, новый заказ, вероятно, — догадался мужчина. — Что же, тут я вас порадовать не смогу. Дела кафедры не очень, честно говоря. С тех пор, как в прошлом году граф Жирновский покинул нас, толкового анималиста найти не получилось. Они вообще людей не жалуют, как и природники, поэтому заманить хорошего специалиста не удается.

— И что же, кафедра не работает?

— Работает… — со вздохом протянул ректор. — Кое-как. Нынешний руководитель кафедры, барон Бронницкий, имеет свой подход к обучению. Скажем так, не очень эффективный и весьма рискованный при этом. Да и характер у него… — он передернул плечами. — Не располагающий к себе.

Чуть оставив манеры, ректор не очень лестно отозвался о бароне и поведал несколько фактов в подтверждение тому. Я лишь подивился, каким образом этот человек до сих пор держался на месте.

Бронницкий был из тех людей, кто предпочитал практические испытания теоретической подготовке. Как и мой учитель, но в отличие от того, толку было немного. Студенты боялись анималиста и успеваемость постепенно падала.

К тому же на занятиях нередки были увечья и прочий ущерб.

Вообще от ущерба в магической академии никто не был застрахован. При поступлении вся ответственность ложилась на одаренного. В пределах разумного, конечно же. Например, обучающийся мог отказаться от задания, которое посчитает опасным. Если преподаватель не будет согласен с этим мнением, то созывается комиссия, которая и решает, кто же прав.

На практике студенты редко пользовались такой возможностью, так как это влекло репутационные проблемы. Ну а учителя, в свою очередь, старались не подвергать юных магов риску.

В общем, барон Бронницкий оказался из тех, кто нарушал эти негласные правила. Да так ловко, что даже оспорить не удавалось. Пару громких заседаний анималист выиграл и после этого долго насмехался над «трусливыми» подопечными. Те предпочли вообще не связываться с ним. Начались прогулы, откровенное нежелание развиваться.

С кафедры шел отток в губернские заведения, где программа была приятнее.

Так что у ректора была ещё одна головная боль — найти замену барону и умудриться его сместить без скандалов и препирательств.

Меня эта новость не расстроила, в конце концов талантливого природника найти гораздо легче, чем некроманта. А ведь с этим аспектом тоже предстояло поработать.

Я лишь спросил, есть ли на примете у Ряпушкина кто-то из успешных учеников или, возможно, аспирантов. Но и тут он не смог помочь, выделять кого-то тоже входило в обязанности заведующего кафедрой. Барон же уверял, что вокруг сплошь бездари и малодушные.

— Может у вас среди знакомых есть хороший анималист? — с надеждой спросил ректор, когда закончил жаловаться на Бронницкого.

Я помотал головой. Возможно, стоило предложить подобное служителю зоопарка, но мне показалось, что старичок абсолютно там счастлив и брать на себя лишнюю нагрузку не пожелает. Впрочем, я взял себе на заметку всё же спросить того при случае. Кто знает, вдруг ему будет интересно.

Мы ещё выпили кофе и волне бодрости от этого божественного напитка, я решил не откладывать визит к Людмиле Владиславовне.

Если она откажет, то тогда утром займусь поисками нового историка. Загляну в академию наук, ну или поищу талант в личных делах кафедры.

Мы расстались с Ряпушкиным, я сел за руль и помчался к южным границам столицы.

Загородная резиденция светлейшего князя располагалась на берегу залива и соседствовала с императорской. Правитель бывал там нечасто, предпочитая Зимний дворец или Михайловский замок. Видимо поэтому и было разрешено устроить тут… это.

Меня впустил весьма усталый на вид вратарь, которого хватило лишь на полагающийся поклон и взмах руки в нужную сторону.

Княжеский дворец, как и прочие в этом районе, впечатлял размерами и роскошными фасадами. Вдоль подъездной дороги стояли ряды идеально подстриженных деревьев и кустов, а трава выглядела выровненной вручную маникюрными ножницами.

Зато за зданием творилось нечто несусветное.

Просторный луг, спускающийся к воде, был перепахан и изрыт оврагами. Тут и там виднелись военные сооружения — башни, катапульты и палаточные лагери. Разрушения соответствовали размаху устроенных игр.

И на лугу развернулось активное действие. Громко протрубил горн, бахнули пушки и мушкеты, над территорией тут же повис густой дым.

Через него видны были всадники и пехоты. С двух сторон люди с криками ринулись друг на друга.

На фоне солнца, садящегося в море, смотрелось это всё очень красочно.

Я заметил мага, стоящего у ограды широкой наблюдательной площадки возле дворца. Воздушник старательно ставил заслоны и гасил шум. Судя по его лицу и источнику дара, мужчина был довольно измотан.

Я подошел и поинтересовался, где мне найти нужную даму.

— Да там она, в самой гуще! — с досадой ответил одаренный. — Пока всех не доведет до изнеможения, не успокоится ведь.

Взглянув на поле боя, я так и не смог разглядеть среди участников хоть кого-то, отдаленно напоминающего женщину. Впрочем, рассмотреть что-то там вообще было сложно.

С дальней стороны раздался залп и возникла какая-то заминка. Все кинулись туда, а воздушник немного расслабился, ослабив защитное поле.

— Ну слава богу, — пробормотал он. — Опять напортачили. Перерыв.

Он подошел к столику, стоящему неподалеку, взял бутылку воды и стал пить прямо из горла, проигнорирован посуду. Напоследок обильно полил голову и встряхнул ею.

Я отметил, что на его лацкане такой же преподавательский значок, какой прислали и мне.

— Угощайтесь, — предложил маг, указывая на стол.

— Благодарю, — я тоже ограничился водой, но налил её в стакан. — Граф Александр Лукич Вознесенский, к вашим услугам.

— Граф Вознесенский? — неожиданно удивился мужчина. — Тот самый? Новая звезда нашей академии?

— Я бы не стал выражаться столь помпезно, — вежливо ответил я, но нахмурился.

— Простите, ваше сиятельство, не сочтите за грубость, — воздушник учтиво поклонился. — День выдался длинным и тяжелым, не сдержался, виноват. Брянцев, Еремей Геннадьевич. Мне выпала прискорбная участь управлять кафедрой воздушной стихии нашей славной академии.

Я улыбнулся, в его самоиронии не было ни капли злости. Брянцев… Знакомая фамилия. Уж не родственник ли одного из тех лихих гвардейцев, знаменитых своими кутежами?

Видимо на моем лице что-то такое промелькнуло и Еремей усмехнулся:

— Да-да, ваше сиятельство, один из этих оболтусов мой сын. Полагаю вы знакомы.

— Виделись несколько раз, — подтвердил я.

— И выжили, поздравляю, — снова пошутил он. — Что же, вот и она…

Брянцев кивнул на поле и я повернулся. И чуть стакан из рук не выронил.

К нам несся галопом огромный конь. Совершенно невероятное животное — вороной от гривы до копыт. Мощные мускулы создания были словно выточены из черного алмаза и сияли в последних лучах солнца. Всадник, умело держащий в стременах, казался крошечным.

Будто специально подбирала момент, чтобы так эффектно явиться.

Дама остановила коня буквально за пару метров от ограды и ловко спрыгнула, потрепав того по холке. Сняла с головы какой-то старинный убор вроде гусарского кивера, и решительным шагом направилась к нам.

Ряпушкина, да и светлейшего князя можно было понять. Дама была великолепна. Красота понятие относительное, но вот внутренний огонь и некоторая гордость вещи вполне осязаемые и исчисляемые.

Людмила Владиславовна была немолода, ох как немолода, но прекрасна. Изнутри женщины исходила такая уверенность, что могла горы свернуть.

И её никак не портил ни шрам на щеке, ни военная мужская одежда. Волнистые волосы, цветом под стать коню, рассыпались по плечам и придали недостающей женственности.

И она безусловно знала, какое впечатление производит и без скромности им пользовалась. Даже шла пусть и быстро, но не настолько, чтобы я не успел толком её разглядеть.

Воздушник подобрался и выпрямился, а я низко поклонился.

— Вы, верно, граф Вознесенский? — спросила она с легкой улыбкой.

Голос был чуть хриплый и при этом мелодичный. Я кивнул:

— Александр Лукич. Очарован, — искренне признался я.

И был вознагражден смехом, достаточно сдержанным, но при этом откровенным. Она не флиртовала со мной, это просто было в её сути. Редкий тип женщин, покоряющий практически все сердца. И ни одним им не покоренные.

— Ах, как же жаль, что вы столь молоды, — вздохнула она. — А я уже не столь юна, чтобы проверить степень вашего очарования.

От такой прямой речи я растерялся на миг и напрочь позабыл о манерах. Как и уверять её, что она по-прежнему молода и прочее. Хотя, по правде говоря, вполне годилась в бабушки молодому графу. Дама рассмеялась ещё заливистее. Так вот о какой экстравагантности предупреждал ректор.

— Извините мне мою бесцеремонность, — без капли сожаления игриво сказала она. — На поле боя охватывает такой азарт, что забываешь обо всем.

— Людмила Владиславовна…

— Прошу, — подняла она руку, поморщившись. — Мила. При своих, — быстрый взгляд в сторону Брянцева и такая же мимолетная очаровательная улыбка для него, — зовите меня только так. Так о чем вы хотели побеседовать, милейший Александр. Вы же не возражаете, если я буду так к вам обращаться?

— Не возражаю, — улыбнулся я.

Против такого напора вообще было сложно устоять. Да и не к чему. В эмоциях дамы, которые она вообще никак не скрывала, царила какая-то незамутненная радость и веселье. Ни единого намека на насмешку, превосходство или подобное. Удивительная женщина, и правда.

Будь я старше, ну или моложе, однозначно потерял бы голову, как ректор и, пожалуй, все окружающие её мужчины.

Но мой интерес лежал в иной сфере.

— Мне необходима ваша консультация.

— Я вас слушаю, — тут же собралась она и стала серьезной, мгновенно переключившись на деловой тон. — Брянцев, на сегодня вы свободны.

Что-то изменилось в её тоне так, что воздушника словно ветром сдуло. Положенные по этикету прощания он бросил уже на ходу.

— Ишь, как улепетывает, — покачала головой Людмила Владиславовна. — А ведь на десяток лет меня моложе. Ещё пахать и пахать. Уж стихийникам так точно не годится так себя запускать, — строго закончила она и обернулась ко мне: — Пройдемся?

Я галантно предложил ей руку и мы отправились по дорожке, обходящей перерытый луг и ведущей к заливу.

Свою задумку я изложил обстоятельно. Рассказал про корабль, свои планы на него и идею устраивать представления не просто для увеселения, но и несущие какую-то пользу.

К моменту, когда мы вышли на берег, глаза страстной почитательницы истории и сражений, уже горели пламенем интереса. Причем хищным и даже одержимым в какой-то степени.

— Это же прекрасно! — воскликнула она. — Просто прекрасно, милейший Александр! Блестящая идея! А каковы перспективы… Вы только представьте — к нам поедут со всех уголков империи. Да что там, империи, со всего мира!

— Ну, пока на такой масштаб я не рассчитываю, — осторожно ответил я.

— Нужно мыслить шире, — ласково улыбнулась она. — Можно же привлечь Николаевскую морскую академию и для них устраивать обучение на величайших битвах в истории! Ах, море…

Людмила Владиславовна мечтательно устремила взгляд к горизонту.

Я понял, что нашел нужного человека. А ещё то, что теперь этот человек не слезет, пока и от меня не получит желаемое, причем как минимум в имперских масштабах. Но я не возражал, достойная плата за помощь.

— Мне нужно взглянуть на корабль! — резко повернулась она и в порыве чувств взяла меня за руку.

Я лишь вопросительно поднял брови и скосил взгляд на темный залив. Женщина смутилась, но буквально на долю секунды.

— Ну да, поздно уже. Всё время забываю, что по ночам люди предпочитают спать. Хотя есть много более интересных вещей. Но не стану тешить вас пустыми надеждами, — она хитро прищурилась, отметила что снова смогла ввести меня с легкий ступор, улыбнулась и продолжила: — Тогда завтра, прямо с утра и отправимся!

— Как пожелаете, — кивнул я. — Куда за вами заехать?

— Оставьте эти расшаркивания, встретимся на месте. Может и позавтракаем там? Я слышала, что возле маяка открыли чудесный ресторанчик. Вас же не смутит моя компания за завтраком?

— Вашей компании я буду только рад.

— Вы очень любезны, милейший Александр, — ну упустила она возможности пофлиртовать. — Тогда договорились, встретимся на месте. Я захвачу с собой свои записи с наиболее интересными моментами истории.

Я проводил её обратно и на прощание получил задорное подмигивание и возглас:

— Ах, как же чудесно! Об этом будут говорить все!

Что же, популяризация истории не самая плохая затея. Хотя у меня вызывало некоторое беспокойство подобная готовность, но с увлеченными людьми всегда так. А Людмила Владиславовна явно была одна из самых увлеченных и увлекающихся из всех, кого я знал.

Я ехал домой по вечернему городу, утопающему в огнях, и вдруг подумал об адмирале. Надо бы его предупредить. А то давний холостяк не выстоит перед такой гостьей.