Артефактор. Книга 7. Печать зверя

Глава 18

Графский дом был настолько темен, что я засомневался в его обитаемости. Башенки, выступающие чуть вперед, выглядели так, словно вот-вот обрушатся.

Я даже потряс головой и проморгался. Но то была как раз не иллюзия, а реальность. Полностью собранный и экипированный артефактами, я увидел настоящую картину состояния Платова.

К тому обостренный магический нюх сработал.

Пришлось постараться, чтобы позволить увидеть морок. Неплохая работа — она приводила облик здания к вполне симпатичному виду. Свежая красная краска, черепица, да и небольшой сад вокруг, всё то становилось ухоженным.

Я отмахнулся и снова посмотрел на реальность.

У графа дела обстояли крайне плохо. Дом разваливался, растения заброшены, везде бурьян и сорняки. К тому же дар анималистики позволил ощутить семейство крыс в подвале, чувствующих себя там очень комфортно. На чердаке же обитали птицы.

Это всё было очень странно.

Ладно в случае с нашим особняком сыграло влияние магического фона лаборатории. Оттого и разрушения без нужной поддержки произошли очень быстро.

Но тут было похоже, что домом не занимались с десяток лет, а то и больше.

Я стоял на другой стороне улицы, укрывшись среди густых деревьев приютского сквера. Скудное освещение улочки позволяло не привлекать внимания. В теневом мире было невозможно изучить обстановку со всеми деталями. Как, например этот наведенный морок.

Было так тихо, что я слышал своё сердцебиение. Ну и редкий скрип фонаря в конце дороги, который покачивался на легком ветру.

Что-то тут не так.

Я погрузился в себя, опутывая окрестности плотной поисковой сетью. Это отняло много времени, но того стоило.

У Платова всё-таки была лаборатория! Как раз под домом, в подвале. Экранированная очень искусно, но в защите появились бреши. Так бывает, когда не рассчитываешь нагрузку и используешь слишком много силы.

Но, даже несмотря на эти дыры, понять происходящее внутри контура было невозможно. Кто-то хорошо постарался, скрывая лабораторию. Хорошо, но недостаточно. Скорее всего, просто в какой-то момент перестал поддерживать контур, тот и нарушился.

Тем не менее, однозначно было ясно, что людей внутри нет. Кроме одного, как я надеялся — графа Платова. Он находился на втором этаже и, судя по всему ещё не спал. Отголоски эмоций долетали до меня. В основном злость и раздражение.

Ну что же, значит не разбужу, и то хорошо.

Я немного размялся после долгого стояния в одной позе и нырнул в мир теней.

Меня сразу убаюкало его неподвижностью и чувством безграничного покоя. Очищенный от фантомов, он постепенно становился иным. Приятным его всё же было не назвать, но уютным вполне. В своём роде.

Надо бы спросить у Тимофея, как он это чувствует. Парень прирожденный теневик, так что и восприятие у него более чуткое.

Защита была и по периметру дома. Я чуть не пропустил хитрые сигнальные узлы, умело замаскированные под питающие. Здесь стояли теневые ловушки, при этом весьма необычные.

Те, кто ходит в тенях, традиционно очень плотно укутываются ими, чтобы пройти любые контуры. Даже хорошая сеть воспринимает это как часть обычных магических возмущений. Конечно же, не каждый теневик на такое способен, но опытный или высокоранговый уж точно.

Оттого и боялись теневиков. При желании и смекалке они могли проникнуть практически куда угодно.

Так что единственное, что можно было сделать — установить сигнальную систему. Она могла дать пару минут для того чтобы, например, избавиться от улик.

Для того, чтобы остановить ходящих через сумрачный мир, как это сделал я для своего особняка, нужно было переплести саму суть дара с магией смерти. То есть для подобной работы нужны были два мага. Сложновыполнимая задача.

Пусть я оставил лазейку для того же Тимофея и Казаринова, но она работала только для них.

Тут тоже не обошлось без участия теневика.

И это делало фигуру Платова всё более загадочной. По тем газетным статьям он производил впечатление человека, банально одержимого жаждой наживы, порой не самыми законными способами. Но такие не впутываются в совсем уж опасные дела, своя шкура дороже становится. А здесь дело было явно очень серьезное и опасное.

В голове возникла мысль позвать рыжего с его драконом. Но я её отбросил. Теневой зверь пусть и был грозен, но пока недостаточно управляем. Да и в случае чего я мог обратиться к джинну и просто спалить тут всё.

А желание поджечь это место нарастало по мере продвижения. Веяло тут чем-то… гадким.

Первым делом я решил проверить подвал. Нужно было понять, с чем конкретно связался граф. И что там так старательно укрывают.

Лаборатория произвела на меня сильное впечатление. А ещё досаду. Ну нельзя же так к рабочему месту относиться! Бардак, устроенный в небольшом помещении, удручал. Немытые пыльные колбы, засохшие остатки каких-то растений, осколки на полу и груда тряпья в углу…

К тому же не работала система вытяжки и ароматы здесь витали отнюдь не вдохновляющие. Кто бы тут не трудился раньше, отношение совершенно безалаберное.

Я очистил воздух и укрепил всё же защиту, эта магическая зараза могла расползтись и на соседние дома. Порядок, конечно же, наводить я не стал. Просто тщательно изучил всё.

По остаткам ингредиентов и заготовкам можно было сделать примерные выводы. Создавали в этой лаборатории вещицы вредные и точно незаконные. При этом я обнаружил знакомый по форме накопитель темной силы. Явно поставка мистера Висельника, мир его праху.

Интересно, как там дела с наследием почившего? Приставу Заужскому я отправил сообщение о складах контрабандиста ещё на месте. Пусть участок не его, но помощь коллегам тоже полезное дело. К тому же я лишил его возможности лично взять Платова. Так что в знак благодарности за понимание и отсутствие вопросов, хотелось ему помочь другим способом. Но это получилось к лучшему, похоже что тут дело серьезнее.

По состоянию помещения, впрочем, было ясно, что им давно не пользовались. Оттого и контур ослабел, его действительно тоже забросили.

Проверив все ящики и стеллажи и уничтожив несколько особо опасных вещиц, я отправился наверх. Вопросов к графу прибавилось.

Платов обнаружился в кабинете. Горела только настольная лампа, а плотные шторы были надежно задернуты, ни один луч света наружу не проникал. Граф что-то усердно писал. Лежащая рядом груда скомканной бумаги говорил а о том, что получается у него неважно.

Меня он заметил не сразу.

Я вышел из теней, но оставил вокруг себя их кокон, скрывая лицо. И просто наблюдал, как мужчина чертыхается и раз за разом сминает письмо и отправляет его в полет.

Он и правда напоминал хорька. Главная примета, родимое пятно на ухе, тоже была на месте. Сомнений не было — передо мной тот, кто нужен.

Я уже было хотел кашлянуть, но Платов потянулся за новой стопкой бумаги и наконец-то уловил моё присутствие. Выронил ручку, вжал голову в плечи и торопливо заговорил:

— Я всё сделал, как вы сказали! Всё! Что вы от меня ещё хотите?

Интересно… Я молча ожидал продолжения и оно последовало после нескольких судорожных вздохов.

— Отпустите меня. Я не могу так больше. Я всё сделал.

Маленькие бегающие глазки его замерли и из них неожиданно полились крупные слезы. Просто от какого-то нестерпимого отчаяния. Он не всхлипывал, не трясся, просто плакал.

Я так оторопел, что замешкался. Граф внезапно осел на пол в моих ногах и протянул руку.

— Снимите это с меня, отпустите. Заберите всё. Дом, состояние, титул. Только отпустите. Я же всё сделал. Вы обещали, — жалобно-требовательно закончил он.

На запястье мужчины была с виду обычная черная нитка. Такие повязывают себе, чтобы не забыть что-то. Но я чуть не отшатнулся от этого предмета, настолько жгуче неприятной магией от него повеяло.

Кустарно, но очень эффективно. Заговоренная нить, по принципу близкая к артефакту, но не совсем. На стыке древних знаний и более современных.

Любопытно.

Я призвал дар иллюзий, как менее затратный и отпустил тени. Теперь я для графа стал просто смутной фигурой, укрытой капюшоном. Присев рядом с Платовым, я осторожно взял его чуть повыше нити.

Он вздрогнул, но тут же замер, затаив дыхание.

Разрезать или разорвать невозможно. Если приложить много усилий, то приведет к смерти носителя. Разрушить при помощи темной силы тоже нельзя. Это активирует уничтожение не только вещицы, но и человека.

Кто же такой умелец? Самоучка и весьма начитанный, судя по гремучей смеси того, что считалось слухами и использования истинного дара.

— Прошу, — прошептал граф, едва шевеля губами.

— Не двигайтесь, ваше сиятельство, — приказал я.

Не хотелось бы случайно прикоснуться к нитке. Снять её прямо сейчас я не мог. Хотя идея, как это сделать, возникла. Впрочем, я пока и не собирался помогать Платову.

Поднявшись, я сделал шаг назад и взмахнул рукой:

— Поднимитесь и сядьте.

Унижения его мне были ни к чему. Пожалуй, он сам себя достаточно наказал. И прекрасно это понимал. Раз уж даже страха в нём не осталось, лишь отчаяние.

Платов тяжело поднялся и послушно опустился обратно в кресло у стола. На лице его пробежала гримаса сомнений.

— Кто вы? — дошло до него.

— В ваших интересах отвечать на вопросы, а не задавать их, — ответил я.

— Понял, — сник граф, отводя взгляд.

Нехорошо себя выдавать за того, за кого он принял. Понятно, что в тенях ходят либо преступники, либо имперские служители. Тайная канцелярия, если быть точнее. А с ними лучше говорить всё и сразу. Так что мысленно извинившись перед Баталовым, я не стал представляться.

— С кем вы спутались, ваше сиятельство? — мягко спросил я, невольно вспомнив вкрадчивую манеру разговора главы конторы.

— Так я знал, что этим кончится… — сокрушенно сказал Платов и принялся рассказывать.

Граф не был законопослушным человеком. И в плохую историю вляпался именно по этой причине. Несколько неудачных вложений в откровенные аферы ощутимо повлияли на его состояние. Потеряв внушительную часть денег, он решил отыграться в карты. Решение сомнительное, но распространенное.

Там-то его и поджидал «благодетель». Какой-то мужчина, по словам Платова, аристократ по манерам и внешнему виду, заметил бедственное положение графа и предложил «улучшить состояние». Просто помогая неким людям в сущих пустяках. В знак того, что эти люди способны достойно оплатить услуги, незнакомец играюче закрыл все долги Платова и ещё сверху дал немало средств.

Понимая, что услуги будут за гранью правового поля, граф тем не менее согласился. Не в первый раз, подумал он. И даже обрадовался, что наконец-то вышел на новый уровень.

По началу всё было скромно. Например, встретить каких-то людей в пригороде и доставить в столицу. Забрать небольшой сверток в порту и оставить в условленном месте в городе.

Уж не знаю, насколько правдив был Платов, но услуги были незначительные. В его эмоциях я не ощущал утаивания или недоговорок.

Графа проверяли, постепенно наращивая количество просьб и дел.

А потом просто явились домой и поставили перед фактом. Нужно место, где можно оборудовать лабораторию.

К тому времени Платов уже привык к текущим рекой деньгам и считал себя весьма ценным участником. Но всё равно отказался, понимая чем это грозит. Тут-то ему и сказали, что завязан по самые уши и сдадут его без лишних терзаний. Таких, как он, найдется ещё немало. А ценность его состоит лишь в том, что он беспрекословно выполняет всё, что ему скажут.

Велели разогнать всю прислугу, надели черную нить и велели помалкивать.

Удивительно, что на талисмане, так было вернее назвать эту вещь, не было запрета молчания. До настоящего артефакта, наполеннного магией смерти, не дотягивало. Понадеялись на страх того, во что он ввязался? Или не дотянули до уровня проклятья?

Но неважно, мне это в любом случае было на руку. Платов буквально исповедовался.

Талисман же работал просто — запугивание и подчинение. Он просто не мог отказать ни в одной просьбе. Приказе, если быть точнее. Точно и эффективно. Интересный подход. В лоб, но работал же.

В общем, сидел граф в своем особняке, и не подумывал, что есть какой-то другой вариант. Гениально, чёрт побери!

Платов не обратил внимание и на то, что давно уже никто не приходил в подвал, никто не требовал явиться посреди ночи в сомнительный район или привезти странных гостей. Он находился в том пограничном состоянии, что уже не управлял собой.

И мне, пожалуй, повезло, что я застал его именно в такой момент.

Но самое интересное было с участком, который по стечению обстоятельств приобрел Янин. Сделка эта, договор о которой был гарантированным, была важна. Это понял даже граф, уже к тому моменту потерявший способность самостоятельно соображать. Оттого он испугался пуще прежнего.

И начал действовать не по инструкциям, а из желания поскорее закрыть проблему. Тем более указаний не поступало. Платов решил, что это очередная проверка и поступил неразумно. Нанял ненадежных людей и… Это привело к тому, что я пришел к нему.

Всё же страх крайне плохой метод воздействия. Если смотреть в перспективе.

Я не знал, что произошло с теми, кто ему приказывал. Но они пустили дело на самотёк с человеком: который находился в отчаянии. И теперь он был готов на что угодно, лишь бы всё закончилось.

Граф воспрял, увидев во мне возможность выпутаться. Да так воодушевился, что принялся обещать мне не только явку с повинной, но и весомую взятку, только бы эта явка произошла.

— Клянусь силой, я готов пойти под суд! — горячо заверял он меня, убедительно колотя себя в грудь. — Дурак я, признаюсь. Но не хочу прослыть предателем! Клянусь… — Платов обвел замутненным взором обстановку кабинета, но не нашел здесь ничего стоящего и в чувствах, видимо, вспомнил единственное дорогое ему: — Клянусь каждой копейкой, что за всю жизнь поимел!

Я проникся. Он был предельно честен. Не заработал, поимел. Ни жалости,ни сочувствия, он по-прежнему не вызывал. Но хотя бы говорил искренне.

Не то, что я ожидал от нашей беседы. Но, по крайней мере, я примерно понимал, с кем имею дело. И лишь одно имело значение в особняке Янина. Подземелье. Да, земля на Петербургском острове стоило дорого и была недоступна. Но уж при должном старании это не проблема.

Но великолепный и к тому же доступный незащищенный вход в подземный мир, откуда открывался доступ к сети ходов, был единственным фактором.

Судьба насмехалась над очень продуманным планом «благодетелей» Платова. Всё пошло не так, и стремительно. Простодушный Янин в своём стремлении оторваться от матушки и стать столичным купцом. Я, случайно забредший в его заведение. И крайне неудачные попытки саботировать начинания ресторатора.

Как же должно всё это сойтись, чтобы я оказался тут и сейчас?

Я усмехнулся, благо находился под мощной иллюзией и граф не смог этого увидеть.

Но моё молчание он воспринял по своему. Вероятно, как раздумья над его обещаниями. Пока я поражался хитросплетениями судьбы, граф опять вскочил и бахнулся на пол, отрывисто заговорив:

— Клянусь в верности империи! И в мыслях не было навредить! О выгоде думал, каюсь. Но это разве преступление? Выжить хотел, ваше высокоблагородие! — предположил он мой чин, и не увидев недовольства, продолжил: — Мне же много не надо было. Сущие мелочи. Чтобы что на хлеб намазать было. Ошибся! Всё отдам. Всё, что есть. Только не губите. Отвечу по закону, ваше благородие. Отведите эту… — он взглянул на своё запястье. — Беду отведите. Всё отдам, клянусь!

— Отдадите, граф, непременно отдадите… — протянул я, задумавшись.