Апокалипсис для избранных

Глава 31

Смерть вождя

Все. Это был конец. Мудрый Скорпион вспомнил, как он стоял перед постелью умирающего отца и давал клятву.

Белые пики высоких гор оделись в тот день в траур, покрылись пеленой черного тумана, который поднялся на недосягаемую раньше высоту. Черный туман полз, карабкаясь вверх по острым склонам, негде было зацепиться, но он, как настойчивый покоритель гор, добрался таки до вершин и опоясал их скорбью, оставив маленькие ленточки белизны, которые только подчеркивали траур. Притихший ветер с удивлением наблюдал, как без его помощи осуществилось недостижимое.

Наследник поклялся отцу, что никогда не даст врагу ступить на священную землю племени шуара. Он поклялся отцу, что праздники племени будут полны радости и изобилия. Он поклялся отцу, что столы будут ломиться от дичи, священный веселящий напиток течь рекой среди радостных улыбок и торжествующих криков. Он поклялся отцу, что девушки, отправляя своих воинов в поход обязательно их дождутся. А те, крепкие и выносливые, вернутся непобедимыми, принеся своим любимым ожерелья из зубов поверженных врагов. Он поклялся, что коллекция скальпов увеличится и срезанные головы, побежденных в честном поединке украсят дома. Он поклялся, что процветание их рода и изобилие дичи, служащей пропитанием никогда не прекратиться. И главная клятва заключалась в том, что завещали боги: хранить их тайну останется только привилегией племени и никогда не распространится за его пределы. И пусть будет проклят тот день, когда тайна перестанет быть тайной. А если понадобится богам, то все племя ляжет костьми, но сохранит в неприкосновенности хранилище богов, их письмена.

Когда маленький мальчик, будущий вождь Мудрый Скорпион давал клятву, он даже не предполагал, что все слова клятвы окажутся пророческими.

Он будет и свидетелем процветания племени и радостных праздников победы над врагом, когда воины украсят шеи своих возлюбленных и жен ожерельями из вражеских зубов, а за поясом у каждого будет богатая коллекция скальпов. На столе же к радости всего племени будет возвышаться гора вражеских голов, завоеванных в честном бою, а не во время вероломного набега. И вскоре головы, обработанные в специальном растворе уменьшатся, чтобы украсить в виде тсандз входы в вигвамы почетных граждан племени.

Все эти радостные и милые сердцу каждого шуара картины промелькнули перед взором вождя.

Да, он поклялся отцу. И ему не в чем себя винить. Но сейчас, когда племя погибло, выполняя приказ богов, Мудрый Скорпион чувствовал угрызения совести.

А правильно ли он жил? Разве ради неизвестных богов, которых он никогда не видел, кроме их посланника, стоило губить все племя? Кто ему вернет красавиц женщин, при взгляде на которых у любого загорались глаза. Кто ему вернет мудрых стариков, которые всегда давали верный совет или умели помочь в трудных обстоятельствах? Кто ему вернет храбрых воинов, которые по одному его слову шли без раздумывания на смерть?

Их больше нет. А значит потерян смысл жизни. Имеет ли право он оставаться на этой Земле? Вождь остался один. А прав ли был его отец, когда потребовал клятву? Разве из-за неизвестных богов нужно было губить племя? Это же были реальные люди с которыми он вместе и радовался и страдал, веселился и печалился на земле.

Может быть вся его жизнь была ошибкой? Он выполнил клятву и что получил взамен?

Гибель племени. Гибель всех тех, кто наполнял его жизнь смыслом. Но ничего нельзя вернуть. Время идет только вперед. И впереди его ждет старость с ежедневной мукой совести. Он будет открывать глаза и вспоминать бесконечное количество раз страдания близких людей. Нет. Он не имеет право на жизнь. И нужно придумать себе самую лютую казнь, чтобы успокоить души умерших по его приказу сограждан.

***

Внезапно по лицу старого воина разлилась радостная улыбка. Он, наконец, выбрал себе казнь. Он сожжет себя живьем. Никто из навсегда ушедших тогда не упрекнет его в малодушии. Это будет достойное завершение его жизни.

Единственно, никто не закроет ему глаза. Разве что огонь оближет веки и от нечеловеческой боли они сами закроются, чтобы не видеть, как сгорает бренное тело. Последней умрет его душа. Хотя, старики говорили, что душа

не сгорает. Когда она увидит, что от тела остались лишь головешка, то сама уйдет.

Наконец, вождь встал после глубоких раздумий. Он начал медленно собирать хворост для жертвенного костра. Он принесет себя в жертву.

Потом подумал, а для какой цели? Это будет костер совести. Скоро среди лесной поляны над обрывом, с которого накануне прыгали в вечность все последние представители племени, чтобы не достаться в плен врагам, усилиями вождя образовалась горка из веток.

Он собрал их достаточно. Хватит на три часа горения. А больше и не надо. За это время его тело превратится в обугленный кусок плоти, а потом придут волки, дождутся, пока остынет пепелище и доедят то, что останется от Мудрого Скорпиона. Ему уже будет все равно. Потом он вспомнил, что у него осталась дочь Туя или Шамшир, как она привыкла себя называть. Но она совсем отбилась от рук, после того, что потерялась в лесу после большого пожара и попала в руки белого человека, жизнь девочки полностью переменилась. Она для отца уже перестала быть истиной индианкой. Ее с восьми лет воспитали городские жители. Один непалец оказавшийся по делам бизнеса в тех краях, забрал ее из приюта для детей, потерявших родителей, как рассказала ему после возвращения дочь. Потом, когда девушка бежала по какой-то причине из Непала, судьба неумолимо забросила ее на родину. И Скользкая Тень, будучи на одном из индейских рынков маркато опознал в ней девушку из их племени по особой примете. У всех детей вождя была метка судьбы — черная родинка на пупке. Младший брат привел ее к Мудрому Скорпиону и тот, наконец, через пятнадцать лет впервые обнял дочь. Но Шамшир уже никогда не стала ему до конца родной.

Он ее искал много лет, нашел, но совершенно чужой. Когда они увиделись через пропасть разлуки, дочь никак не могла стать по-настоящему шуаркой. Хотя она и вернулась в племя, но одевалась уже по другому, привычки у нее были совсем иные и вела она другой образ жизни. Одним словом, стала чужой. Интересную штуковину она привезла с собой, но чтобы вдохнуть в нее жизнь, каждый раз приходилось посылать кого-нибудь за тридцать километров в поселок, где по проводам поступали энергетический сок, которым питался этот телефон. Но зато он всегда мог с ней связаться, только нажав несколько кнопочек на коробочке и сразу словно оказывался с дочкой рядом.

Да, Шамшир спасла его от неминуемой смерти, когда предупредила, что в их селении племени началось избиение шуар через звонок по телефону. Но видимо, лучше бы он вместе со всеми тогда бросился вниз в пропасть.

Завтра она придет, он ей сказал, что совершит самосожжение, попросил помолиться богам за его прах. Но он ее обманул, сказав, что сделает это завтра. Зачем подвергать дочку муке: быть свидетельницей его страданий. Все произойдет сейчас.

Вождь попросил Скользкую Тень бросить головешку, подпаленную им самим в костер. По законам племени, он не имел право сам себя поджигать. Потом он попросил своего последнего уцелевшего человека уйти не оглядываясь.

Скользкая Тень, как всегда, мягкими, неслышными шагами ягуара удалился с места скорби. Его душили слезы. Но индеец понимал, что иначе вождь поступить не мог. Сколько он уговаривал Мудрого Скорпиона, что убьет брата одним ударом копья, чтобы вождь, раз уже решил умереть, не мучился.

Но Мудрый Скорпион был неумолим.

Когда индеец отдалился на достаточно большое расстояние, он все же оглянулся.

Над скалой, где он оставил принимающего смерть вождя, вился дымок. Со стороны он мог показаться дымком костра, на котором готовят вкусный обед. Но как все обманчиво в жизни. Индеец знал, что на этом костре умирает в муках совесть племени шуара и последний вождь племени, его старший брат. Во рту стало горько, слезы сами орошали лицо, покрытое шрамами и татуировкой. Лава извержения вулкана не захотела взять его жизнь. Неужели он остался один? Но Скользкая Тень не хотел принимать смерть. Он ведь был простым воином, ответственным только за себя. Ему хотелось участвовать в новой жизни. Пока он проводником странствовал с экспедицией, он прилично овладел английским, сказались природные способности к языкам. Скользкой Тени хотелось жить и участвовать в преобразовании общества. И главное, ему очень хотелось узнать, за какие же такие тайны отдало жизнь все племя? Кристалл Времени с некоторых пор был ему недоступен.

Потом вдруг над дымом, который поднимался с места самосожжения поднялось пламя высоко к небу, выше гор, почти к солнцу, находящемуся в зените. Это казалось немыслимым. «Наверно, — подумал, индеец, — это душа вождя устремилась в вечность, ее забрали к себе боги за хорошую работу и беспрекословное подчинение». Потом до него донесся звук смеха. Эхо донеслось именно с того самого места, где он оставил вождя. Неужели вождь в ответ на нечеловеческую боль рассмеялся в конце своего жизненного пути?

«А почему бы и нет, — подумал Скользкая Тень. — Он же вождь. И настоящий индеец смеется, глядя смерти в глаза».

И уносил с собой еще индеец последний подарок вождя — скорпиона в банке.

Вождь приготовил вначале смерть для себя, но решил, что это недостойно для вождя, умирать от укуса. Он должен себя сжечь.

Маленькое ядовитое насекомое, способное принести почти мгновенную, пусть и мучительную смерть уже своим названием олицетворяло его вождя Мудрого Скорпиона. Если, когда-нибудь Скользкая Тень захочет умереть, то он выпустит это исчадие ада себе на руку и примет смерть от укуса достойно, словно это сама рука вождя закончит его жизнь.

Но Скользкой Тени не хотелось умирать, невзирая на почтенный возраст. Он привык быть один, одиночество

не тяготило его, как вождя.

То, что рассказал ему вождь, будоражило ум и сердце Скользкой Тени. Подумать только! Оказывается там в пещере

хранится знание всех времен и народов. Там боги оставили знания, которые должны сделать уцелевших в бойне людей счастливыми. Он хотел откусить тоже хотя бы маленький кусочек от этой «лепешки» и попробовать на зубок.

Неужели вся его жизнь, наполненная опасностью и битвами не залог того, что он достоин этого?

2

Девушка появилась перед ним совершенно внезапно, вынырнула в тот момент, когда взгляд Скользкой Тени все еще был прикован к вьющемуся тонкой струйкой дымку над соседним холмом. Он охранял покой своего господина в последний раз.

Шамшир, когда услышала голос отца по телефону, не поверила ему. Дочь. Она согласна опять вести образ жизни простой индианки, лишь бы он сохранил свою жизнь. Девушка даже согласна никого больше не любить, остаться навсегда с ним. Ну и что с того, что не станет женой и лишит себя радости материнства, зато будет заботиться о своем отце! Видимо в этом ее призвание. Любовь к человеку, оказавшемуся холодной кочерыжкой, не принесла ничего кроме разочарования и душевных мук. «Мартин! Тебя ждала такая сильная безумная, испепеляющая любовь, о которой только мечтают. А ты сбежал, как трус, а трусы не достойны любви, даже ее тени».

Девушка, увидев шуара прошептала еле слышно, лишь по движению губ тот понял вопрос:

— Где он?

Скользкая Тень зажмурился и покачал головой, он не имел права нарушать последний приказ.

— Отвечай немедленно, где он! — Шамшир сорвалась на крик и набросилась на индейца, она молотила его кулаками в грудь, но он лишь равнодушно опустил голову, терпеливо вынося всю эту женскую злость. Лишь в глазах шуара читалась немая печаль. Силы девушки иссякли, она опустилась на колени перед ним и расплакалась. То были слезы обиды, горечи, отчаяния. Скользкая Тень опустил широкую ладонь на маленькую, вздрагивающую от рыданий головку.

— Не сожалей, дитя мое, — сказал он. — Каждый имеет право выбора.

Шамшир подняла лицо, грязное, исцарапанное, опухшее от слез. Она поняла все, сердце сжалось, она резко вскочила на ноги, оттолкнула индейца и бросилась через заросли к холму. Шамшир осознала все, в том числе и выбор своего отца. Девушка бежала вверх, по склону, упрямые колючие кусты царапали и раздирали одежду, кожу, хлестали ее по израненным рукам, запутывались в волосах. Но она упорно лезла наверх. Все это время взгляд ее огромных, расширенных от ужаса глаз, был прикован к еле вьющемуся дымку на вершине. Спустя время жесткие ветки сдались и отпустили ее. Шамшир вздрогнула от ужаса. В середине поляны стоял величественный тотемный столб, испещренный рисунками и древними письменами. Она помнила, как когда-то в детстве, еще до того, как потерялась в лесу, они с отцом приходили сюда, и она водила маленькими пальчиками по рубцам на гладкой поверхности туи. Шамшир помнила,

как отец однажды сказал, что в дереве спрятана мощь племени, и заключен его рок. Тогда она не понимала отца, но теперь все стало на свои места. Еще недавно светлое дерево почернело, вылизанное до противной гари языками пламени, поднимавшимися от подожжённой соломы, что обвила, будто гигантская ненасытная змея, основание тотемного столба. Сквозь пелену Шамшир различила силуэт старика.

Он скорчился от боли, и плечи подрагивали в такт огню, пляшущему у его ног.

— Отец! — закричала Шамшир и кинула с нему. Огненный змей, заполучивший свою жертву, отбросил ее, но она снова ринулась в пламя, не чувствуя ожогов на своей коже. Она рыдала и старалась сорвать веревки, опутывающие

старого вождя. С трудом, но ей это удалось. Шуарка взвалила немощное, почти бездыханное тело на себя и попыталась выбраться из полыхающего круга, но силы

оставили девушку. Она начала оседать вместе со своей скорбной ношей в огненный круг.

— Прости меня, отец, — вскрикнула Шамшир и упала на колени. В этот самый миг чьи-то крепкие руки выдернули ее из смертельных пут огня и бережно положили на землю.

***

Спустя какое-то время индианка пришла в себя и поняла, что все еще сжимает в своих объятьях отца. Над ними, дымящимися, словно затихший на время вулкан кувшином воды склонился Скользкая Тень. Он поливал скорбную пару и бросал на них какие-то листья. Младший брат с мольбой склонилась над изможденным лицом старого вождя, который лежал, дымясь в объятиях обгоревшей молодой девушки, пытающейся своим дыханием из губ в губы вернуть жизнь, не дать ей вырваться из измученного огнем тела

— Прости меня, прости. — молила она, слезы катились по обгорелым щекам и падали на безжизненное тело. — Я так много хотела рассказать тебе, мой дорогой, но не смогла…

— Шамшир, извини, но настала твоя очередь.

Девушка с ужасом посмотрела на индейца, который уже приготовился, поднять ее, оторвать от отца. Но с какой целью? Лицо индейца было суровым и неумолимым. В его взгляде уже затаилась будущая судьба Шамшир.

Она все поняла! Значит следующей на костер должна взойти она!

В этот момент в печальный круг смерти вскочила молодая индианка.

— Ута, дочь Непобедимого Воина! — закричал, потерявший власть над собой индеец. — У твоего отца хватило наглости послать тебя сюда, чтобы удостовериться, что его извечный враг уже умер?

Или свадебное ложе оказалось змеиным кублом?

— Нет… нет! Девушка никак не могла привести в порядок дыхание, она задыхалась от быстрого подъема на большую высоту.

Я тоже шуарка, я дочь его, — она с ужасом воззрилась на обгоревшее тело! — Почему я… почему так поздно…! А-а-а!

Звериный вой вырвался из горла молодой женщины, она стала перекатываться по полянке в исступлении, рискуя то сорваться в пропасть, то попасть в обиженный от потери жертвы костер.

Скользкая Тень оторвал свою мертвую хватку от Шамшир, которая с ужасом чувствовала, что на грани жизни и смерти возможно нашла сестру.

— Сейчас проверим, — индеец с остервенением разорвал свадебную юбку из пальмовых листьев и уставился на маленькую черную точку на пупке, которая подтверждала его и Мудрого Скорпиона родство с этой индианкой из малаката.

— А вдруг это грязь?! Индеец оторвал лоскут ткани от своей рубахи и принялся с остервенением тереть то что, увидел.

К его удивлению, точка не смывалась. Он не мог с этим смириться. Выхватив горящую ветку из костра, индеец прижег это оскорбительный для него атрибут сходства. Ута сразу потеряла сознание от невыносимой боли.

— Так оно лучше! Слава богу, мой брат не узнал о своем позоре. Оказывается Непобедимый Воин еще и оскорбил его таким способом.

— Шамшир, вставай, пора тебе за отцом, он ждет! — он оттолкнул от себя бездыханное тело Уты и поднял рывком за руки старшую дочку Мудрого Скорпиона.

— Подожди, она невиновна. — Шамшир с трудом встала. Она не чувствовала боли от ожогов, потому что ее душа пылала в тысячи раз сильнее.

Девушка стала оттаскивать от огня тело сестры, которую нашла через много лет в такую трагическую для себя минуту.

— Помоги мне!

Индеец наклонился и стал вдвоем с Шамшир оттаскивать бездыханное тело от огня.

Рядом внезапно зашаталось большое дерево и стало на них падать.

Индеец схватил Шамшир и оттолкнул в сторону, а сам не успел.

Дерево придавило шуара так, что без чужой помощи он не смог бы освободиться. А Шамшир потеряла равновесие и начала падать в пропасть. Каким-то чудом ей удалось зацепиться за корень и она повисла над бездной, не в силах без посторонней помощи подняться. Сколько она сможет так продержаться? Один бог знает.

Пришедшая в себя от порции новой боли Ута безумным взглядом обвела место.

Она видела, как падающее дерево придавило индейца шуара, как падала в пропасть девушка индианка.

Внезапно откуда-то раздался голос.

— Сестра, ты меня слышишь?

Ута неожиданно для себя ответила:

— Да, слышу! Но кто ты?

— Я твоя сестра, Шамшир. Мне о тебе рассказала воспитавшая нас женщина. Вот при каких страшных обстоятельствах нам пришлось встретиться.

Я сейчас умру. Мои силы не бесконечны. Сколько я продержусь на вытянутых руках, один бог знает.

Но я счастлива, что у меня останешься ты!

— Почему так, я тебя спасу, сестричка. — Ута сжала свою волю в кулак и стала медленно, насколько позволяли силы, подползать к краю обрыва. — Я уже рядом, сестра, потерпи немного, соберусь с силами и что-то придумаю.

В этот момент раздался стон. На пути Уты было поваленное дерево и погребенный под ним индеец.

Скользкая Тень быстро оценил ситуацию.

Маленького усилия Уты пожалуй должно хватить, если у девушки получится, только бы ему хоть одну руку освободить из клещей веток. Помоги, женщина, если ты шуарка, ты мне поможешь, докажи.

Ута подползла, наконец, к своему недавнему мучителю и, собравшись с силами, сделала невозможное, приподняла одну из пружинистых ветвей на маленькое мгновение. Индеец изловчился, он словно ждал этой помощи извне. Ему хватило усилия девушки, чтобы выдернуть из капкана одну руку.

— Молодец! Салпай! Вижу, что ты шуарка, всех спасешь. Теперь вытащи мой нож и отруби вот эту ветку. Индеец указал взглядом какую.

Девушка, откуда только силы взялись, стала с остервенением рубить все подряд ветки.

— Нет, только ту, которую указал. — Скользкая Тень уже проявлял недовольство. В том, что он освободиться уже не было сомнения, но ему нужно было побыстрее. Но тут поднялся ветер, он перебросил огонь с тотемного столба и перенес на нависшее над ним, пока не свалилось, высохшее дерево. Огонь весело побежал по стволу. А горящие деревья любят шевелиться. Любой любознательный человек наблюдал, как шевелятся ветки, только что охваченные пламенем в костре. И дерево действительно зашевелилось, что дало возможность Скользкой Тени вскоре выбраться из капкана.

Он подошел к краю пропасти и наступил ногой на пальцы державшейся из последних сил Шамшир.

— Правильно сделала, что подождала меня, салпай. Нужно не просто умереть, сорвавшись в пропасть, а дождаться благословения.

— А разве на смерть нужно благословение? — с удивлением спросила, уже вставшая в полный рост Ута.

— Ты, не вмешивайся. Она должна умереть, как настоящая шуарка. Так сделали вчера все женщины племени. А потом я займусь тобой. Нам предстоит еще длинный разговор, а потом…

— А потом ты тоже убьешь меня!

— Нет! Я не могу, твой муж не малаката, он белый человек, мне нужно спросить Дух вождя.

— Что скажешь перед смертью, — Скользкая Тень обратился к Шамшир.

— Девушка ответила из бездны:

— Попроси Дух Мудрого Скорпиона помочь освободить из заточения Мартина в пещере богов!

— Ах! Вот значит как меня обманули! — Скользкая Тень рассвирепел вначале, но сдержался.

Тут над полянкой появился туман из которого выглянули два глаза.

Я дух Мудрого Скорпиона. Я разрешаю спасти Мартина, но только при одном условии. Он должен завершить дело племени шуара, которое мы обещали представителю богов — уничтожить последних, помеченных чипами смерти.

— Я попрошу его об этом, отец, дай мне шанс!

— Скользкая Тень понимал, что сил у девушки уже не осталось, стоило ему приподнять ногу и она найдет свою смерть на дне пропасти. Сто метров высоты не оставляли никаких шансов на спасение.

— Скажи мне, брат, а что делать с этой женщиной, которая выдает себя за твою младшую дочь. Но туман рассеялся и никакой голос больше не раздавался, один шум ветра. А не почудилось ли Скользкой Тени и то, что были какие-то слова? Не наваждение ли? Да нет! Реальность была слишком жестока.

Он, наконец, решился, наклонился и потащил уже потерявшую сознание Шамшир вверх. Скоро та пришла в себя в заботливых руках сестры. Сестры сидели обнявшись, они были счастливы, что наконец встретились и клялись одна другой, что уже ничто их не разлучит.

А их дядя, суровый индеец чувствовал, что уже не сможет привести приговор в исполнение при любом раскладе. Жестокое сердце его плавилось он приступа доброты и раскаяния.

***

Почему он должен остаться жить, как задумал, а эти беспомощные женщины должны умирать только потому, что они принадлежат к уже не существующему племени. Хотя. Возможно за дальними хребтами гор есть еще шуары.

Ш-ш-ш-ш-у-у-у-а-а-а… ветер обнес эхо вокруг горы и унес куда-то далеко. Из-за деревьев выглядывали любопытные мордочки обезьян, словно радуясь, что все хорошо закончилось для молодых женщин. Скользкая Тень вытащил из своего мешка, с которым никогда не расставался какие-то целебные мази и смазал сестрам обожженные места на теле, кое-где уже проступили пузыри. Потом индеец тактично отошел в сторону. Пусть сестры, много лет бывшие в разлуке, выговорятся, им есть что рассказать друг дружке. У проводника экспедиции были свои понятия чести и порядочности, но в чем-то они иногда сходились с общечеловеческими.

Он занялся погребением того, что осталось от вождя. Пока вся троица была занята спасением друг друга, тело, получившее дополнительную порцию огня от вспыхнувшего дерева окончательно обгорело. И кто знает, дух ли вождя или он сам, еще живой последним остатком воли сквозь невыносимую боль разрешил спасение своей дочери Шамшир в обмен на обещание, что Мартин выполнит до конца волю богов?! Но чтобы Шамшир осталась в живых нужно еще было «согласие» Мартина, заживо погребенного в пещере с сокровищами.