Апокалипсис для избранных

Глава 19

Побег группы Хьяльтииз индейского плена

Подлинная история Свен, правда обнажается, Свен — бывшая куртизантка из района красных фонарей, а Йодис оказывается сыном Агиля

1

Часто над человеком сгущаются тучи, а он и не замечает этого. Вперился упрямым взглядом в кусочек голубого неба над головой, не желая смотреть по сторонам и чувствует какую-то расслабленность и безмятежность, как развалившееся на ветке животное под названием ленивец. А тучи все больше сжимают голубую «неприкосновенность». И вот уже, её затягивает легкая пелена из маленьких испуганных облачков, которые мечутся в разные стороны под сизо-черной тучей, как стая растерянных птиц-предвестников начинающегося урагана. На море в такие моменты огромные валы начинают испытывать корабль на прочность, на суше в один момент все темнеет, словно наступило солнечное затмение и земля начинает стонать под обстрелом пулеметных очередей дождя.

Хьяльти взглянул на небо и обомлел. Именно такое состояние испытывал он сейчас. Гроза застала его врасплох, последи «океана» размышлений. Каким-то чудом им удалось вырваться из индейского плена, и профессор готов уже был поверить в существование таинственных духов-покровителей. Уже несколько недель проводник из племени шуара Скользкая Тень водил их по горному массиву, находящемуся на границе Перу и Эквадора. Но пещеру с сокровищами и библиотекой кто-то таинственным образом от них оберегал. Хотя индеец и клялся, что она должна быть где-то здесь. Профессор чувствовал какой-то подвох. Сколько уже раз он вместе со Свен или еще кем-то отправлялся в очередное путешествие сквозь вертикальные входы в пещеру Тайос, опускаясь на дрожащих коленках вниз, казалось, в преисподнюю. Уже наверно раз пятнадцать к нему подбегал индеец со светящимися от радости глазами и сообщал, что найден очередной вход. И археолог, отвергнув страх, словно в первый раз бросался в порыве к очередному входу. А не обманывает ли его Скользкая Тень? Коварство индейцев было известно Хьяльти не понаслышке.

Стоило профессору отойти от размышлений о таинственной библиотеке, которая никак не давала себя обнаружить, как наваливались плохие воспоминания. Они, словно ждали момента, когда в очередной раз поиздеваться над человеком.

Кошмары особенно любили приходить по ночам. Можно отогнать дурные мысли, но невозможно преследующие тебя сны. И едва голова касалась надувной подушки, а сознание затуманивалось сном, и Хьяльти опять был там, когда случилось чудо спасения.

Им удалось спуститься по веревочным лестницам с мостика под обстрелом вражеских стрел, потом они уцелели в горном потоке благодаря искусству Скользкой Тени управлять плотом. Да, они попали в плен, но уцелели опять, спасибо провидению и благородству дочки вождя малаката Уте. Хотя, если честно, то скорей любви индианки к Эйрику. Память профессора археологии подводила итоги. Да, пока они ничего не нашли. Когда их, словно пойманных в сеть рыб, подняли на ноги и повели по сельве, Хьяльти, как и все в группе, уже прощался с жизнью.

Но, как оказалось, у индейцев были какие-то планы в отношении белых людей. Подталкивая, их подвели к большому сооружению из переплетенных лиан, покрытому крышей, устеленной большими пальмовыми листьями, и втолкнули по одному внутрь. Только, когда принесли пару кувшинов с какой-то похлебкой и несколько ложек, непонятно откуда, оказавшихся у дикарей, на душе археолога забрезжила слабая надежда. Он перемолвился со Свен несколькими словами, а потом обратился к другим. В кромешной темноте трудно было понять, кто оказался вместе с ним в плену. И вскоре стало известно, что в заточении с руководителем экспедиции оказались его жена, сын, Фред, Тони, Даджара, Мелисса, Джек Самурай, Линда, Эйрик и Вагни. Как ни странно, с ними не было Киркикоса с его Джессикой, Плинтона и Ни-Зги. Куда-то исчез и проводник Скользкая Тень. Не он ли заманил в ловушку? Хотя нет. Скоро, Мелисса, владеющая язык кечуа, на котором говорили охранники снаружи, разобралась, что они находятся в плену у племени малаката. А оно являлось враждебным шуарам, к которым принадлежал проводник. И потянулись длинные дни в ожидании чуда. Хотя, кого они ждали? Неужели шуары их освободят, совершив налёт на импровизированную тюрьму?

Через несколько дней все прояснилось. Оказывается девушка — индианка, которая плыла вместе с ними на корабле, чтобы возвращалась навестить своё племя, тоже была тут.

Однажды ночью раздался скрежет о дверь из старого дерева, которой закрывался вход в убежище страдальцев. Потом раздался тихий знакомый грудной голос. Сомнений быть не могло. Хьяльти много часов провел с этой девушкой на палубе в разговорах на борту «Навуходоносора». Он расспрашивал всё что только можно было выведать у пассажирки по имени Ута и, как старательный ученик, конспектировал каждое её слово. Это же была ценнейшая информация об индейцах диких племен из первых рук.

И вот теперь уста девушки шептали:

— Слушайте внимательно. Я дочь вождя малаката, Непобедимого Воина, он держит вас в плену, поскольку хочет заманить в ловушку отряд шуаров, который пытается вас освободить. Так ему передали разведчики, которые подслушали разговоры врагов. Но я не могу наблюдать за вашими страданиями и попытаюсь вам помочь бежать. Еще не знаю как, но попытаюсь. Потом к Хьяльти подсел Эйрик и попросил всех отойти от той части стены, где находилась Ута. Молодые люди о чем-то страстно шептались. Ни для кого не было загадкой, что на корабле между ними пробежала искра симпатии, которая могла вполне переросла во что-то большее, а вполне возможно уже и переросла. Вскоре Ута удалилась. Через несколько минут Эйрик подошёл к друзьям и, запыхавшись, сказал:

— Через два часа Ута и её друг индеец попытаются что-то для нас сделать. Сигналом будет крик совы, три раза.

Профессор посмотрел на свои часы. Итак, у них есть три часа на сборы. А что собственно собирать? При них были парочка маленьких рюкзачков, которые почему-то не отняли. А всё остальное имущество экспедиции находилось в соседней, охраняемой хижине. Кто им разрешит взять его, да если и разрешат, то, где взять лошадей, чтобы погрузить багаж? Но если обстоятельства хотят, они помогают человеку. Одному Богу ведомо почему. Часы пролетели минутами. Услышав три крика совы, все вскочили на ноги, как на пружинах. Ночную тишину прорезал скрип двери, открывающийся на ржавых петлях. На фоне молодой луны мелькнуло лицо Уты и её спутника.

Профессор с удивлением смотрел, как из соседнего помещения кто-то выводит их лошадей, уже с прикрепленным имуществом на седле.

— Чудеса, Ута, — произнёс Эйрик, но девушка прислонила палец к губам и прошептала

— Тихо, ни звука!

Все по возможности старались ступать бесшумно. И через пять минут на пути оказался их проводник, Скользкая Тень. Он о чем-то перемолвился с индейцем малаката, другом Уты, и потом повёл экспедицию наверх по очень крутой тропинке. Оказывается индеец малаката, когда-то был обязан жизнью Скользкой Тени. Тот после очередной схватки отпустил молодого парня, пожалев. Хотя, мог бы и снять боевой скальп. Но столько мольбы было на лице мальчика! Такое не забывается. Теперь, тот отдал свой долг, когда Скользкая Тень прокрался тайно, нашёл его вигвам и побеседовал. Жгучий Перец разыскал Уту и сам предложил ей план спасения группы Хьяльти. Индеец не изменял своим, он же выручал посторонних людей, совесть его была чиста перед племенем и помог ему в этом верный товарищ Лист Коки. Но, племя обнаружило предателей, Жгучий Перец и Лист Коки были объявлены предателями.

«Жаль, — думал Скользкая Тень, — жаль будет если Мудрый Скорпион узнает, кто открыл путь беглецам. Эти двое молодых воинов, поддавшихся благородному порыву, могут пойти на костер презрения, как изменники, хотя они и не изменники».

Проводник экспедиции как в воду глядел. Не успело пройти и суток, как посреди поляны селения племени малаката уже пылали на костре два благородных сердца. Но молодые люди стойко держались до конца, не издав ни единого звука. А их родственники отказались есть блюдо, приготовленное из мяса сожженных близких. Да, и остальные каннибалы без охоты жевали в тот вечер мясо. Для кого покойные были друзьями, для кого — возлюбленными, для кого — образцом для подражания. Все знали о смелости, благородстве и храбрости тех, кто умер на Огне Презрения. И никакого презрения не получилось. У самого Непобедимого Воина после обеда возникла рвота. Но он не мог поступить иначе. Законы племени были выше его предпочтений.

Экспедиция пряталась в одном из гротов необозримой пещеры Тайос. Ута каждую ночь после побега группы, приходила в условленное место встречи с Эйриком. Она и поведала о случившемся. Отец, Непобедимый Воин, не наказал дочь. Он мудро решил проследить за ней, понимая, что она замешана в побеге пленников и когда-нибудь приведет их к исчезнувшей в горах группе. Пленники прятались в одной из пещер. Малаката уже знали их местонахождение и готовились к захвату. Хьяльти же не терял времени. Пещера уходила далеко, она, казалось, была бесконечной. Один коридор следовал за другим, видимо, Тайос тянулась на десятки километров.

«Все!» — этим словом Хьяльти попытался сорвать пелену воспоминаний. Долой страдания прошлого. Его интересовало загадочное будущее. И сейчас предстояло разгадать поведение Скользкой Тени. Но все мысли перебил из тишины и темноты пещеры вынырнувший Ни-Зги. Хьяльти вздрогнул, но пришёл быстро в себя.

— Я не сомневался, что ты где-то рядом, — профессор посмотрел с вопросом в глаза участнику экспедиции.

— Да, вы правы, когда группа попала в плен, я выскользнул, почувствовав опасность намного раньше. Вы знаете, что я могу становиться невидимым на несколько секунд. Всё время крутился вокруг хижины, где вас держали взаперти, но не знал, как помочь. Ведь нужно было вывести и вас, и лошадей с вещами экспедиции. Останься мы без снаряжения, как тогда покорять вертикальные шахты входов в пещеры? И я рад, что обстоятельства сложились так удачно. Тороплюсь сообщить радостную весть. Шуара и малаката заключили перемирие. Трубка мира уже выкурена вождями Мудрым Скорпионом и Непобедимым Воином. Да, и свадьба не за горами.

— Чья свадьба?

— Профессор, ползая по штольням, вы даже ни обратили внимание на отношения в группе. Я наблюдал, как каждую ночь Эйрик куда-то исчезает. Поздравляю профессор, скоро будем гулять на индейской свадьбе.

— Кто молодожёны? — спросил археолог.

— Какой же вы невнимательный: Наш Эйрик женится на Уте. Представляю, как он будет великолепен в индейском свадебном костюме. Думаю и вам понравится. Если так дело пойдет и дальше, то скоро у нас в группе не останется холостяков и незамужних! Да и я грешен. Кроме сокровищ инопланетян и библиотеке среди вас живые люди.

— Кто? — Хьяльти приковал вопросом Ни-Зги.

— Со временем узнаете, — ответил он.

— Ладно, не до тебя сейчас. Но новости приятные. Значит, можно сказать Скользкой Тени, что мы выходим наружу.

— Не торопитесь профессор. Скользкая Тень опять уведёт вас в сторону. Он, я чувствую, выполняет какую-то задачу. Но у меня предчувствие, что приведёт нас в конце концов к входу в настоящую библиотеку в этом лабиринте. Но, что-то его тормозит. Знать бы что? К сожалению я ещё не научился читать чужие мысли.

— Спасибо друг, — профессор расчувствовался и обнял Ни-Зги.

— Ну что вы! Я человек откровенный. Рассказал, что знаю и чувствую. Вы можете на меня полагаться, как на себя.

— Я знаю, дружище — по щеке Хьяльти заскользила слеза счастья — значит опять можно на свободу. Пусть поиски продолжаются, есть свет в конце туннеля.

2

Свен, несмотря на духоту, никак не могла согреться. Она укуталась пледом из шерсти ламы. Но и довольно теплый воздух, исходящий от костра не спасал, как раньше. Вся их группа была добровольными затворниками. Ведь каким-то чудом удалось удрать из индейского плена. Женщина тихо позвала мужа, но профессор был занят беседой с одним из членов экспедиции. Холод от дурных мыслей и неуловимых предчувствий пронизывал тело настолько, что женщина испытывала просто судороги. Красивые платиновые кудри разметались в разные стороны, словно у ведьмы перед принятием дьявольского решения, то ли причина таилась в реакции на последние испытания, то ли ещё в чем-то другом. Свен окунулась в воспоминания. Да, её мальчик любимый сын, Йодис. Он ведь мог и не появиться на свет, не прояви она тогда волю в последний момент. Когда над ней склонился доктор со щипцами, ей показалось, что это сам дьявол. Неужели из неё вырвут не только зародившуюся жизнь, но и душу, которую не хотела отдавать никак. Пусть и её душа была загажена так, как только может позволить человек…

Свен вспомнила, несмотря на трагические обстоятельства. Доктор, который склонился над ней с хирургическими инструментами ведь хочет лишить её будущего ребенка. И ему не жалко? Это ведь и его ребёнок. Они вместе постарались. Разве спрашивал её Агиль о чем-то, когда некоторое время назад склонился так же над ней, то тогда не с хирургическими ножницами, а в любовном порыве, сделав то, что потом захочет у нее отнять. Но так устроены люди: сначала они совершают поступки, за которые потом расплачиваются, пытаясь, замести следы.

«Доктор, милый доктор, сейчас ты станешь палачом! Нет! Я не позволю тебе им стать. Я сохраню то, что подарила нам ночь любви. Ведь тогда твои руки, которые сейчас твердо держат скальпель, метались по моему телу. Они словно испуганные птицы пытались понять тот восторг, ту бурю чувств, которую испытывало твоё тело и душа. Хотя зачем я расписываюсь за тебя? Вполне возможно, что ты, использовал меня, как сосуд для наслаждения, отбросил в сторону, когда утолил свою жажду. Ты даже не хотел слушать, как тот сосуд разбился на тысячи осколков. Ты не захотел оставить в реальности ни один из них. Тебе нужно было очистить свою совесть. Но разве скальпель и хирургические ножницы лучший способ, чтобы вычеркнуть из себя навсегда прекрасные воспоминания и их последствия. О чем это я? Разве можно сравнить любимого сыночка с последствиями? О чем это я? Совсем сошла с ума», — воспоминания изнутри раздирали душу женщины.

Вдруг все в пещере вздрогнули от дикого крика, раздавшегося под низкими сводами. Но откуда им было знать, что это крик еще из прошлого, когда Свен остановила экзекуцию аборта. Сейчас он прозвучал снова. Это был словно крик новорождённого, каким и являлся её ребёнок. Она ведь спасла его тогда от неминуемой гибели! Рука женщины успела защитить маленькое тельце внутри. Она приняла удар на себя. Окровавленная кисть, коснувшаяся острых краев хирургического инструмента, остановила палача.

«Милый палач, ты ведь так меня уговаривал избавиться от будущего ребёнка. Почему ты его не хотел?»

Потом Свен слегка успокоилась. Мысли пришли в порядок и стали логично укладываться, словно багаж по полочкам. На месте Агиля любой мужчина поступил так же. Зачем ему незаконнорожденный ребёнок в чужой стране? Потом возникнут всё равно проблемы в будущем. Женщина будет претендовать на какое-то внимание, деньги. Даже если бы он сам не был доктором, то нашел бы, заплатил бы, чтобы вычеркнуть будущую проблему из жизни. Будь она на его месте, то вполне возможно поступила так же. Зачем будущие проблемы? Зачем случайный ребенок, даже если он был цветком бурной ночи любви. И кто она такая, Свен? Живой манекен из квартала Красных фонарей в Амстердаме. Вначале женщине было стыдно стоять, как и другие путаны, в витрине своей комнаты. Людская толпа, пришедшая в это знаменитое во всем мире место, разглядывала её, как и других куртизанок с интересом. Да, ей платили, как и всем здесь «сотрудницам» по цеху за продажную любовь. Ей приходилось изображать временную влюбленность, страсть, чтобы клиенты в книге отзывов оставили только положительную запись, типа: «Она была бесподобна, в следующий раз обязательно опять навещу крошку!»

Свен по правде не была крошкой. Могучее скандинавское тело. Но она была бесподобно сложена и работала на благо услаждения толпы. И когда ей стало противно? А? В тот вечер, когда она отказала зашедшему любопытному мужчине. Она просто написала ему свой адрес и шепнула: «Приходите сюда после моей смены, я хочу с вами по-человечески. Почему она именно ему предложила? Ей надоело быть куклой на витрине. Любовь напоказ. Амстердам считает район Красных Фонарей своей достопримечательностью. Свен надоело быть достопримечательностью. Её тело соскучилось по настоящей любви, не продажной.

И тогда, спустя три часа, мужчина, крадучись зашел к ней на второй этаж старенького флигеля. Она уже ждала его, знала, что придёт. И отдала ему не тело, а душу. Мужчина это почувствовал. Это был доктор Агиль. Он, когда уходил, оставил свою визитку и сказал: «Я вам не заплачу, все понял!» И как он отгадал её мысли.

Свен начала опять лихорадочно раздевать мужчину, который стоял уже на пороге. И всё повторилось сначала…

На рассвете Агиль предложил ей стать его женой, но получил отказ. Что она сказала тогда ему в ответ? «Мне пора собираться на работу, публика ждёт развлечений, а я карусель для тех, кто хочет сесть и покататься. Ты покатался и уходи».

Она помнит, что он ударил её по лицу в тот день на прощанье. О, как согревал ее жар этого «плевка» несколько дней.

Через месяц, Агиль опять приехал в Амстердам из далекого Эквадора. Свен тогда уже почувствовала беременность, тесты подтвердили. Доктор, словно перевоплотился. Он встретился с ней и предложил сделать аборт своими руками.

Да, потом она проявила волю, и в последний момент окровавленная рука остановила катастрофу.

Холодная судорога свела в последний раз тело и отпустила, когда Хьяльти сказал ей накануне, что после освобождения из добровольного заточения, к их группе присоединится доктор Агиль.

Свен не поверила в чудеса. Неужели это тот самый Агиль? И им предстоит здесь встретиться, а сможет ли она удержаться от острого чувства, как тогда в районе Красных фонарей? Сможет ли остаться верной Хьяльти. Весь замок порядочной женщины, который она выстраивала долгие годы, может рухнуть в один момент. И ведь она будет обязана сказать тому мужчине(если это тот самый Агиль), что здесь его сын? И как это всё перенесёт Хьяльти? Она обязана мужу сказать правду. Тогда, после добровольного отказа от аборта, Свен круто поменяла свою жизнь. Она стала твердой, словно окаменела. Уехала в Осло, откуда была родом. Встретила там Хьяльти. Влюбившийся мужчина, сразу же сделал ей предложение. Да как было и не влюбиться в неотразимую женщину? Она, словно под наркозом ответила: «Да!» на предложение руки и сердца. И ослепленный красотой профессор ввёл женщину в свой дом. С прошлым, казалось, было покончено навсегда. Но вскоре родился Йодис. Рассеянный профессор, ослепленный наукой, даже больше чем своей женой, не заметил, что жена уже была беременной, когда выходила за него. Итак, ровно через семь месяцев родился ребёнок. И теперь, в джунглях, Свен с ужасом ожидала встречу с человеком по имени Агиль. «Хотя бы это оказался другой мужчина», — молила она. Кто знал, что все страдания от похода по сельве и освобождения от плена, будут только подготовкой к будущим душевным испытаниям…

Ну что же, она готова к испытанию. Только дала себе клятву быть чистой, Свен знала, что поступит именно так, а иначе ей будет опять дорога в район Красных Фонарей! Внутренний холод внезапно отпустил, ей стало даже жарко. Бедный Хьяльти! Она встала и подошла к уже успевшему закончить разговор мужу и ласково его обняла. Профессор удивленно посмотрел на жену. Что-то кольнуло его в душу. Впервые за много дней он погладил руку жене и поцеловал кончики ее пальцев.

— Свен! Сейчас? В этой обстановке?

Жена молча, помогла подняться ученому на ноги и потянула в дальний неосвещенный угол пещеры. Там, на каменном ложе она подарила ему ночь любви. Бедный человек и не догадывался, что это совесть Свен пытается расплатиться за будущую измену.

Как часто, трудно понять мужчине женщину. Насколько разные у них модели поведения в одних и тех же ситуациях. Но женщины более искренни. Конечно, если они приняли окончательное решение. Беда только в том, что никто не знает, какое именно решение окончательное.

***

Утреннее солнце впервые не обжигало, а просто согревало путников. Как хорошо. Никого не нужно было бояться. Все шутили, впервые за много дней на лицах сияли улыбки, а не гримасы страдания.

Все как-то расслабились. Предстояло гулять на индейской свадьбе. Никто их больше не будет избивать, пытаться снять скальп или отрезать голову на сувенир соседу. Эйрик шёл впереди, гордо задрав голову. Ему предстояло испытание, но приятное чувство быть женихом дочки вождя племени малаката. Свадьба одновременно будет и символом примирения двух долго враждующих племен. Скользкая Тень с интересом поглядывал на появившееся перед его взором селение. Впервые индеец шуара входил без опаски на территорию врага. Но всё же, индеец был начеку. А вдруг кто-то из бывших врагов захочет испытать его силу и выносливость. А вдруг кто-нибудь и стрелу запустит. Кто их знает? Враг, перекрасившийся в друга, в глубине души всё равно остается чужим человеком…