Алый осколок (СИ)

Глава 17

Теолрин был уверен: еще немного, и он оглохнет.

Уши закладывало так сильно, что, когда Джейл обернулась к нему и что-то прокричала, Теолрин не услышал ровным счетом ничего. Только громыхающий, сводящий с ума звон — словно сотни тысяч клинков лупят в унисон друг о друга. А еще ему казалось, что в любой момент их «корабельный щит» рухнет под тяжестью стеклянного ливня. Осколки лупили по их защитной пластине с яростью пьяного мужа, узнавшего, что его супруга похаживает налево. Хотя нет — с яростью целой толпы пьяных мужей. «Щит» дрожал и стонал, исходя трещинами на противоположной от них стороне, кренился, едва не подставляя их под удар.

Теолрин видел, как осколки бьются о твердь островка в непосредственной близости от него. Сколько времени пройдет, прежде чем они больше не смогут удерживать «щит» в единственно надежном положении, и стеклянные осколки устремятся к их телам, как стая грифов к падали? Теолрин пытался не думать об этом. Он вкладывал все без остатка силы в мышцы ног, рук и спины. Его конечности дрожали и тряслись, а стеклянный ливень никак не желал утихать.

«Только бы не сменился ветер», — проскользнуло в его голове.

Если стеклянный ливень хоть немного сменит направление движения, это будет равносильно смертному приговору. Они просто не успеют сориентироваться и выставить «щит» под другим углом.

Ливень усиливался, и Теолрин продолжал сходить с ума. Порывы бросить все и сдаться становились все более соблазнительными. Его левая нога — та, что осталась без сапога — от напряжения и трения о рифовую породу, кажется, стерлась в кровь, несмотря на надетый чулок; Теолрин попробовал бы это проверить, вот только от напряжения он уже не способен был даже шевелить шеей. Все тело стонало, изнывая от боли.

«Зачем я ввязался во все это?»

Перед прикрытыми глазами возник образ оставшейся в Дар-на-Гелиоте комнатушки, где он коротал ночи и свободные дни. Там ведь всегда было тепло и — не считая редких ссор с соседями — довольно уютно. Просыпаясь в собственной постели, он всегда знал, что ему не придется голодать, не придется шляться по темным подворотням в поисках крыши над головой. Да, его молодость не бурлила какими-то безумными приключениями или многочисленными любовными похождениями — ну и что с того? Ему ведь жилось вполне комфортно…

И на что он решил променять спокойную и размеренную жизнь? На кусок алого стекла, что манил призрачным обещанием богатства и беззаботности.

Сомнительный обмен. Весьма сомнительный.

Он должен был понять, еще тогда, на той равнине, где нашел осколок, что из этой затеи не выйдет ничего хорошего. И вот оно — подтверждение в виде стеклянной стихии, что обволакивала его и тех, кто доверился ему, со всех сторон, суля лишь боль и смерть…

— ТЕО!

Он вздрогнул, услышав свое имя. Осознанность постепенно начала к нему возвращаться.

Только сейчас до Теолрина дошло, что звуки звона стали чуть тише. А затем он понял, что больше ничто не бьет по их стеклу.

— Что ты хлопаешь глазами?! — Несмотря на привычную жесткость, голос Джейл заметно подрагивал. — Опускай давай эту хрень!

Теолрин торопливо закивал и, засуетивщись, принялся опускать «стеклянный щит». Лишь когда тот со звоном соприкоснулся с твердой поверхностью, Теолрин позволил себе выдохнуть.

«Мы сделали это. Мы пережили стеклянный ливень».

Он все еще верил в это с огромным трудом. Повсюду, сколько хватало глаз, на рифах вокруг них мерцали осколки. Сам ливень с ревом, звоном и грохотом уносился на запад обширной темно-серой стеной, в которой лишь изредка мелькали разноцветные блики.

Глядя, как завороженный, вслед удаляющемуся стеклянному дождю, Теолрин в бессилии опустился на землю. Сил у него не оставалось ни на что. Даже думать было больно.

«Мы справились…»

В этот момент сбоку от него раздалось раздраженное кряхтенье. Сделав над собой усилие, Теолрин заставил себя повернуть голову на звук.

Его глаза прищурились, когда он понял, что именно видит: Клэйва, чья левая рука была вся залита кровью. Сначала Теолрин подумал, что это след от их драки, но потом вспомнил, что максимум, чем он навредил Клэйву, так это разбил ему нос. Здесь же дело определенно было в чем-то другом. В чем-то…

Сердце Теолрина, только-только начавшее было успокаиваться после бешеного танца, вновь забилось быстрее, когда он увидел у ног Клэйва окровавленный кусок стекла.

— Слушайте, ребят, — процедил Клэйв, явно превозмогая боль, — я, конечно, ни на что не намекаю… Но, может, кто-нибудь поможет мне перевязать рану? Кажется, гребаный осколок проткнул мне руку.

Теолрин со стоном принялся подниматься. Похоже, потеряв в море сапог, он еще легко отделался: Клэйву, должно быть, сейчас гораздо хуже.

Впрочем, радоваться Теолрин тоже не спешил. В конце концов, им еще нужно каким-то образом убраться с этой треклятой Кельмовой Щетины.

И, желательно, пораньше — пока они все не передохли от голода и жажды.

И, если уж на то пошло, от потери крови.