Академия Малхэм Мур. Мой сводный враг

Глава 21

Макс и лошади

– Люка? Не ожидал тебя здесь увидеть. – На самом деле, я заметил её одиноко стоящую в отдалении фигуру, ещё когда не спешился. Потому и решил закончить тренировку раньше времени. Бросив поводья конюшему, снимаю обшитый светло-коричневой кожей шлем, небрежно повесив его на колышек раздвижных ворот тренировочного загона. Фрея оборачивается и недовольно ржёт, дёрнув коротко стриженным и туго сплетённым чёрным хвостом. Обычно после тренировки я сам отвожу её в стойла и чищу. Это успокаивает и дарит ощущение общности с животным, от которого временами зависит если не моя жизнь, то целость костей так точно.

– Хорошая девочка. – Протянув руку, глажу тёплую шкуру на шее. – Иди с Дуглом. – Лошадь фыркает, поворачивает голову так, чтобы рассмотреть, кто посмел отвлечь меня от такого важного дела, как вычёсывание её красивых чёрных боков.

– Решила выбрать поло?

С одной стороны, изящная фигура Люки, лёгкая и гибкая, хорошо подходит для этого спорта, с другой… я придерживаюсь мнения, что поло совершенно не женский спорт. Травмоопасный и требующий высокой скорости принятия решений, выносливости и физической силы.

– Давай, скажи, что это не женский спорт. – Заворожённо смотревшая на мою Фрею Люка отвлекается от лошади, и взгляд тут же холодеет.

– Это было бы опрометчиво, учитывая, что для поло отбирают в основном кобыл. – В ответ на усмешку Гревье морщится.

– Звучит как сексизм.

– Вообще-то я серьёзно. Поло – крайне опасный и травматичный вид спорта. У лошадей чаще всего страдают ноги.

– И что? У кобыл они крепче? – Судя по тону, Люка в самом деле заинтересовалась темой беседы. Я откладываю клюшку и хлыст, облокотившись на ограждение загона.

– Всё куда банальнее. Если конь пострадает, то его потом только в утиль, а кобылу всегда можно потом ещё использовать для развода. Чтобы рожать жеребят, не нужны быстрые и здоровые ноги.

Люка морщится, явно оскорблённая таким потребительским обращением. Видя, каким тоскливым взглядом она провожает конюха, улыбаюсь и киваю в их сторону.

– Любишь лошадей?

– Только со стороны. Никогда не пробовала кататься.

– А хочешь? – Меня посадили в седло ещё в детстве. Как и у большинства аристократов, пони появился в конюшне к пяти. И учитель по верховой езде, конечно, тоже. Отец и дед – завсегдатаи скачек – даже держали свою конюшню и втайне мечтали сделать из меня жокея, но скачки не мой формат спорта. Грубое, высококонтактное поло куда интереснее с точки зрения физики и, что ещё важнее, задействует логику и стратегию. Меня трудно назвать командным игроком, но руководить в группе и строить варианты взаимодействия всегда нравилось.

Люка пожимает плечами, всё ещё куда более увлечённая удалявшейся вслед за Дуглом Фреей, чем мной.

– Если хочешь, пойдём со мной в денник? Фрея – моя личная кобыла, так что я редко кому позволяю ухаживать за ней. Тем более после тренировки. Не хочу неприятных сюрпризов. Пойдём?

Видя, что Гревье колеблется, я улыбаюсь:

– Если хочешь научиться кататься, то всё равно придётся начинать с ухода. Лошадь должна тебе доверять. А ты – научиться её чувствовать. Иначе никакого контакта у вас не выйдет.

– Удивительно. Похоже, лошадей ты любишь больше, чем людей. – Насмешка в тоне и задумчивый, колкий взгляд делают Люку удивительно похожей на утончённую аристократку, тактично намекавшую тебе, что ты последний остолоп.

– Так и есть. За редким исключением. Вот ты, например, никак не хочешь этим исключением становиться. Что я делаю не так?