#7 Печать пожирателя

Глава 11 Первый шаг к мести

Какое-то время назад. Октябрь 2031 года. Москва.

Квартира Заварского находилась в старом доме на Плющихе. Третий этаж без лифта, лепнина на потолках, витражные стёкла в парадной, консьерж — всё, как любили представители старых, но не очень богатых родов, не способные позволить себе жильё в элитных посёлках или современных небоскрёбах.

Львов не поздоровался с пузатым старичком на входе, лишь назвал номер квартиры Заварского и, дождавшись, пока консьерж сверится со списком, поднялся по лестнице.

Утопив кнопку звонка, Сергей подождал — и через несколько мгновений дверь открылась. За ней стоял Пётр — высокий, коротко стриженный, худощавый, с вечно «недовольным» лицом и темными кругами под глазами. Его лицо выглядело измотанным, будто он давно не спал.

— Проходи, — сказал он, пропуская Сергея внутрь.

Квартира была странной. Слишком много свечей. Слишком много книг. Ни одна из них не лежала аккуратно — они были разбросаны по полу, столам, подоконникам. Некоторые покрыты пылью, другие — с порванными страницами. В углу стоял железный канделябр, в котором горело что-то, похожее на человеческую кость. Из глубины квартиры доносилась приглушённая музыка.

Сергей закрыл за собой дверь.

— Где она? — спросил он, глядя на Заварского.

Пётр не двинулся с места, смерив гостя недовольным взглядом.

— Даже не спросишь, как дела?

— Времени мало. Я туда-обратно.

— Ты какой-то… На взводе, — прищурился Заварский.

Сергей унял поднявшуюся было в нём ярость, вызванную, казалось бы, простым вопросом.

— Я не настроен шутить, Петя, — процедил он, — Уверен, ты уже читал новости. Сам всё знаешь.

Заварский увидел в глазах Львова занимающееся пламя, и примирительно поднял руки.

— Читал, конечно. @#$% этот Апостолов…

Сергей кивнул, и снова едва сдержался, подумав о Марке.

— Не будем о нём, — произнёс он, — Я пришёл не обсуждать свои проблемы. Где она?

— Пошли, — вздохнул Заварский.

Они прошли на длинную кухню, где витал запах свежесваренного кофе и тостов. На столе чёрного дерева лежала книга — очень древняя. Переплёт из плотной чёрной кожи, незнакомые Львову символы на обложке, инкрустированные драгоценными камнями, мерцающими в свете ламп. Они словно двигались.

Сергей подошёл ближе. Ему показалось, что воздух вокруг немного потяжелел, а в ушах раздался едва слышимый шёпот.

— Ты её читал?

— Нет.

— Почему?

— Две причины. Первая — я не хочу оказаться в застенках Инквизиции. Вторая — я не знаю, что это такое.

— Открыть-то её кто тебе мешал, чтобы узнать?

— Ты меня совсем за идиота держишь? Дело не в этом, — огрызнулся Заварский, — А в том, что она написана на хрен пойми на каком языке! Ни один переводчик мне не помог.

Сергей протянул руку, но Заварский остановил его, и по его лицу пробежала тень беспокойства:

— Подожди!

— Это всего лишь книга, — сказал Львов, — Вряд-ли бы ты стал хранить в квартире проклятый предмет, который при открытии жрёт души. Так что, наверное, ты просто боишься того, чего не понимаешь!

— Возможно, — согласился молодой некромант, — Но ты тоже не знаешь, что в ней. И это делает тебя глупцом.

Сергей усмехнулся и протянул руку. Как только его пальцы коснулись обложки, по телу пробежала волна холода. Не боли. Не страха. Чего-то другого. Чего-то… живого.

Львов резко отдернул руку.

— Что за чертовщина? — прошептал он.

— Я же говорил! — фыркнул Заварский, — Эта штука… не нормальная.

Сергей собрался с мыслями. Взял книгу. На этот раз осознанно. Холод остался, но он справился с ним. Вздохнул.

Он ощущал, как книга аккуратно «читает» его самого.

— Откуда она у тебя? — спросил Сергей неожиданно.

— Получил наследство от дяди. Он был… странным человеком. Не любил говорить о своих вещах. Когда я разобрал причитающиеся мне сундуки, обнаружил эту хрень под днищем, спрятанную. Изучить не получилось, и я думал — сдам Инквизиции. Но…

— Но делать этого ты не стал, — закончил за него Сергей, — Почему ты её оставил?

— Потому что… Она запретила.

— Ты шутишь?

— Ты не некромант, тебе не понять, — отвернулся Заварский и отошёл к окну, по которому тарабанили дождевые капли, — Нельзя выбрасывать такие предметы. Иначе… Может случиться всякое.

Львов не стал уточнять, что имеет в виду друг. Вместо этого спросил:

— Но ты её продаёшь?

— Это не то же самое Это — сделка. И книга… Или то, что в ней — не обидится на такое. К тому же… Я уже не могу.

— Не можешь?

— Она… не даёт мне спать, — признался Заварский, — По ночам я слышу шёпот. Как будто кто-то говорит внутри головы. И если я слишком долго на неё смотрю — кажется, что она смотрит в ответ.

Сергей усмехнулся.

— Это просто старая книга. С магией — но ты слишком мнителен. Сдаёся мне, ты просто боишься, что Инквизиция пронюхает о ней и у тебя будут проблемы.

— А сам-то? — окрысился Пётр, — Тебе она зачем? Надеешься получить тайные знания и грохнуть Апостолова⁈

При упоминании Марка скулы Львова свело судорогой, и он скрипнул зубами. Книга, словно почувствовав это, мягко запульсировала едва ощутимыми магическими потоками.

— Нет. Я не дурак, чтобы связываться с запретной магией. Просто…

— Просто что?

— После вчерашнего отец лишил меня всего. Возможно, даже наследства. Мне нужны деньги, а на такую хрень у меня есть покупатели в Египетской деспотии. Выручу в пару раз больше, чем заплачу тебе, протяну какое-то время.

Заварский посмотрел на Львова долгим взглядом.

— Ты врёшь, — сказал он наконец.

Сергей даже не моргнул.

— Может, и вру. Но для тебя такой ответ будет плюсом, если понимаешь, о чём я. Ты же всё равно её продашь, верно?

— Верно.

— Миллион, — Львов вытащил из внутреннего кармана куртки две пачки купюр, — И никаких больше вопросов.

Сергей вышел из дома Заварского, уложив книгу в рюкзак, и отправился на север города — туда, где на месяц снял дешёвую однокомнатную квартиру. Расплатившись с ушлым риэлтором, быстро заполнил все документы и получил ключи.

А когда довольный агент по недвижимости ушёл — осмотрел своё новое убежище.

Маленькое место, безликое, но безопасное. Окраина спального района. Установить в квартиру достаточную магическую защиту — и никто ничего не заметит.

Если быть осторожным.

Сергей положил книгу на кухонный стол. Посмотрел на неё. Провёл пальцем по переплёту. Символы на обложке снова задвигались — вот только теперь это не была игра света… Россыпи драгоценных камней медленно ползали по коже…

Львов открыл первую страницу.

Заварский не соврал — текст был написан на языке, которого он не знал. Буквы казались чужими, почти инопланетными. Сергей попытался прочесть вслух — слова не имели смысла. Только шипение.

Он нахмурился. Попробовал ещё раз.

Ничего.

Львов зарычал. Хотел зло закрыть книгу, но в этот момент вспомнил о Марке — образ Апостолова вспыхнул в его голове, как удар молнии!

Гнев поднялся внутри парня. Горячий, ядовитый. Мысли о насмешках, о презрении, о том, как Марк смотрел на него как на слабого. О том, как валял в грязи…

И в этот момент энергетика книги вновь пробудилась — а буквы на страницах начали меняться.

Медленно. Сначала одна. Потом две. Потом целая строка. Слова стали понятны. Не сразу все, но достаточно, чтобы прочесть первые строки:

«Тот, кто держит эту книгу, уже выбрал свой путь. Ты ненавидишь. Ты хочешь силы. Ты готов платить цену. Прочти дальше, если не боишься узнать, кто ты на самом деле»

Сергей зажмурился. Открыл глаза. Слова остались. Они были реальны.

Он перевернул страницу.

Текст говорил о крови. О тьме. О цене. О тех, кто раньше пытался использовать эту книгу. О тех, кто не выдержал. О тех, кто когда-то правил целыми странами, но кого уже давно никто не помнит.

Львов не испугался. Он улыбнулся.

Он снова представил себе лицо Марка. Представил, как тот смотрел на него после дуэли. Представил, как не может сопротивляться магии Апостолова. Как понимает, что проиграл.

Слова на страницах снова ожили, и Сергей продолжил чтение — и продолжал до глубокого вечера, игнорируя все звонки, погрузившись в первые главы книги, название которой мог теперь прочитать с лёгкостью.

Она называлась «Тёмные корни».

В ту ночь Львов лёг спать поздно — и уснул легко. Но сны его были полны тьмы…

Какое-то время назад. Ноябрь 2031 года. Москва.

Чтобы не вызывать подозрений, Сергей не стал прогуливать академию — напротив, после того, что открылось ему в книге, в парне проснулась жажда знаний, и учиться он стал гораздо лучше.

Также он каждый день возвращался в особняк Львовых. Сергей не общался с отцом, почти не разговаривал с младшим братом и матерью.

Он был сосредоточен на ином…

Всё свободное время молодой Львов посвящал изучению «Тёмных корней» — в маленькой однокомнатной квартире спального района на окраине столицы, Здесь никто его не искал. Здесь никто не знал его имени.

Он перевёз сюда самое необходимое: ноутбук, пару книг по основам магии, некоторое количество вещей.

Первый вечер он провёл в раздумьях, перелистывая страницы, пытаясь понять, как она работает. Буквы двигались, менялись, иногда даже исчезали. Но стоило ему вспыхнуть гневом — и язык становился понятным. Вперемешку с болью, но понятным.

«Это работает», — думал Сергей, — «Только если я злюсь. Если я ненавижу. Если я хочу мести!»

Первые главы были «историческими». Следом пошло то, что можно было применять на практике…

Львов пробовал прочесть записи вслух. В первый раз слова вырвались изо рта, как удар — воздух задрожал, лампочка под потолком моргнула.

А на стенах появились тени, которые раньше там не было…

Сергей замер. Посмотрел на книгу. Она говорила с ним — шептала в сознании, касалась энергетики парня. И эти прикосновени… Ему казалось, что он мог их понять.

— Ты хочешь чего-то? — прошептал Львов, силясь расслышать звучащие в его голове просьбы.

Ответ пришёл не сразу. Но когда пришёл — Сергей услышал его.

«Да»

Той ночью началось первое испытание.

Книга открылась сама. Страница сама выбрала себя. Заголовок был простым — «Кровь за вход».

Текст описывал ритуал. Простой, но отвратительный. Чтобы активировать первую печать, нужно было принести жертву — животное, чья душа ещё не проснулась, но тело может чувствовать боль. Кошка. Щенок. Что угодно.

Сергей закрыл книгу и долго сидел в темноте. Ему хотелось бросить всё. Уйти. Забыть. Но мысль о Марке снова всплыла в голове. Его голос. Его взгляд. Его слова.

Ярость взорвалась внутри Львова, и он вышел из квартиры.

На следующий день Сергей нашёл место, где продавали животных. Небольшая лавка на одной из улочек столицы. Сергей выбрал маленькую серую кошку с трясущимися лапками.

Заплатил без вопросов и принёс её в квартиру.

Животное мяукало. Оно не знало, что ожидает его.

Книга показывала ритуал: сердце должно быть вырвано в момент последнего вдоха. Кровь использована для написания символа на полу. И только тогда печать откроется.

Руки Сергея дрожали, когда он делал это. Не потому, что боялся. А потому, что всё ещё был человеком. И ещё мог чувствовать вину.

Когда конец наступил, Львов сидел на полу, покрытом собственной рвотой. Рядом — расплывающееся пятно крови. На стене — символ, начертанный пальцем. Он светился.

И в этот момент книга заговорила:

«Вход открыт. То, что ты дал, стало ключом. Продолжай. И получишь больше»

Сергей закрыл глаза. Попытался не думать о том, что только что сделал — и в голове крутилась лишь одна мысль, которая глушила всё остальное:

Я смог. Значит, я способен на большее.

Обучение продолжилось. Каждая новая глава предлагала новый ритуал. И каждый новый ритуал требовал новой цены…

Мыши. Попугаи. Крысы. Щенок, которого Сергей держал в квартире три дня, пока не привык к его глазам.

Он научился использовать кровь животных, чтобы создавать символы, которые позволяли ему читать дальше. Научился произносить заклинания, которые вызывали холод в костях и тени за спиной.

«Ледяной страх» и «Призрачный мясник» — так они назывались…

Львов стал плохо спать. Кошмары стали частью его жизни. Иногда они были о нём самом. Иногда — о том, кем он станет, если продолжит.

Но каждое утро он просыпался с одной же мыслью:

«Ещё один шаг. Ещё одна печать. Ещё чуть-чуть — и я стану сильнее всех»…

Сергей научился вызывать особое зрение — на несколько секунд мир вокруг менялся. Всё вокруг становилось другим. Люди превращались в силуэты, и Львов мог разглядеть их энергетику. Их потенциал, их запас магии. Он мог видеть мельчайшую структуру чужого колдовства…

Однажды он попробовал наложить проклятие на соседа, который слишком часто шумел ночью. И проклятье сработало — безо всякого «чернокнижного» следа — сосед просто заболел. Серьёзно. Ему вызвали скорую.

Сергей наблюдал за ней из окна, не чувствуя ни радости, ни сожаления.

Просто факт.

Эти мощные заклинания он «выжег» в своей Искре, словно тавро. Вот только чтобы использовать их, ему требовалась не только энергия, но и кровь…

Между ритуалами Сергей думал о людях. О тех, кто презирал его. О тех, кто считал недостойным.

Его отец. Варвара Долгорукая. Марк.

Особенно Марк…

Это было иронично, но имя Апостолова будто само по себе давало Сергею силы читать книгу дальше. Как будто каждое воспоминание о насмешках питало «Тёмные корни».

В конце ноября книга открыла ему главу под названием «Большая печать крови». Это был первый настоящий уровень. Первый шаг к полной силе.

Заклинание требовало большего, чем просто жертвоприношение животного. Оно требовало настоящей, живой и разумной души.

Прочитав это, Сергей закрыл книгу. Подошёл к окну и посмотрел наружу, на падающий снег.

Он уже какое-то время знал, что придёт и к этому. Что однажды книге станет мало животных, и она попросит убить человека.

И он знал, что сделает это.

Не сейчас. Но скоро.

31 декабря 2031 года. Канун Нового года. Москва.

В городе царил праздник — всюду горели разноцветные огни, слышалась музыка, по улицам и на площадях летали иллюзии, в небе взрывались фейерверки.

Но на самой окраине столицы, где дороги обрывались в пустоту, где заброшенный автосервис превратился в могилу для отжившей своё техники, была только тьма.

И Львов.

Он стоял посреди бетонного гаража. Стены были покрыты плесенью, в воздухе висела смесь запахов масла, ржавчины и чего-то ещё — чего-то горького.

Сергей был один. Почти.

Тело лежало рядом. Мужчина лет тридцати пяти, грязный, оборванный, от которого несло нечистотами, водкой и… страхом. Бездомный, найденный у теплотрассы. Сергей обманул его. Наплёл про новогоднее чудо, благотворительность. Обещал еду. Деньги. Укрытие.

И тот последовал за ним.

Сергей опустился на колени. Положил ладонь на грудь мужчины. Почувствовал сердце.

— Не бойся, — произнёс Львов спокойно, — Это будет быстро.

Он достал тяжёлый нож, который раньше принадлежал мяснику с Чистопрудного рынка. Тот, которым тот разделывал плоть. Тот, который Львов уже не раз обагрил кровью своих «мелких» жертв.

Нож вошёл глубоко. Мужчина захрипел, вытаращил полные страха глаза… И затих.

Сергей поднял лицо к потолку. Его руки были в крови. Он чувствовал, как воздух вокруг меняется, становится тяжелле и пропитывается запахом крови и… Серы?

Открытая книга лежала рядом. «Корни Тьмы» словно дышали. Страницы шелестели, перелистываясь сами собой, символы на них двигались, буквы складывались в новые слова, пока не остановились на главе:

«Кровавый клинок»

Это было не просто заклинание. Это была кровавая форма боевой магии. Оружие, сотканное из чистой смерти. Оно не требовало металла, не имело веса. Оно рождалось из крови жертвы и воли того, кто его вызвал.

Сергей начал читать — и слова эхом разносились под сводами заброшенной автомастерской, отдаваясь в ушах Львова.

Его голос стал громче. Не женский, не мужской. Это был голос множества людей, говорящих одновременно. Шепот, крик, плач, хохот.

«Ты принёс одну жизнь. Но этого мало. Назови тех трёх, кто тебя презирал. Кто тебя предал. Кто считал слабым. И получишь силу, которая разорвёт их судьбы!»

Сергей даже не запнулся. Не стал останавливаться.

Он знал, что это значит.

Он давно знал, кто находится в списке.

— Марк Апостолов.

Его вечный соперник. Человек, который всегда был выше него. Который смотрел на него с презрением. Который отобрал у него всё — славу, любовь, уважение.

— Варвара Долгорукая.

Бывшая невеста. Девушка, которую он даже какое-то время любил. Которую он хотел сделать своей. Она ушла прислав ему презрительное сообщение: «Я не хочу быть с человеком, который никогда не станет никем!»

— Леонид Львов.

Отец… Дворянин, бизнесмен, глава рода. Человек, который всегда видел в Сергее лишь слабое отражение себя. Который лишил его наследства, права голоса, будущего. Который учил его, что сила — это всё. А потом заявил, что сын недостоин её.

Сергей закрыл глаза. Мысли о каждом из этих людей вызвали внутри него ярость. Холодную, но безумную. Он начал произносить слова заклинания. И каждое имя добавляло ритуалу мощи.

Комната наполнилась тьмой. Не просто темнотой — живой, движущейся, дышащей и густой тьмой. Тени вытягивались из стен, из половиц, из самого воздуха. Они обвивали тело Сергея, проникали внутрь.

Он не закричал. Не почувствовал боли.

Он принял это.

Когда ритуал закончился, Сергей лежал на полу. Его тело было покрыто потом, он дрожал.

Но внутри… внутри него теперь было что-то новое.

Кровавый клинок.

Львов медленно встал и вытянул руку. Клинок возник в руке Сергея, стоило лишь сконцентрироваться на боли, на смерти, на ненависти. Чёрное лезвие с красными прожилками, словно оно состояло из самой ночи и крови. Львов медленно провёл своим новым оружием по ближайшей стене — бетон рассыпался, словно бумага.

Сергей улыбнулся — и снова услышал голос. Новый. Не такой, как раньше. Этот был тише. Но гораздо страшнее.

«Ты обещал нам три жизни. За них мы дадим тебе мощь и три судьбы. Будь осторожен, Сергей. То, что ты получил, не принадлежит тебе — пока ты не выплатишь долг. Клинок стал частью тебя, а ты — часть его»

Сергей сжёг тело и вышел из автосервиса. На улице медленно падали крупные хлопья снега. В небе взрывались фейерверки.

Парень посмотрел вдаль, в сторону центра Москвы. Где сейчас, возможно, Марк праздновал Новый год. С друзьями. С семьёй.

Львов хищно улыбнулся, и прошептал:

— Пусть начнётся игра.

И шагнул в ночь.

Марк вышел на балконе. Внизу раскинулся праздничный город, вверху взрывались фейерверки. В квартире вовсю шло празднование Нового года — друзья, отец, братья, команда по чароболу — сегодня он собрал всех, кто был ему дорог.

Парень приподнял бокал, сделал глоток шампанского. В голове крутились разные мысли о прошедшем году. О Салтыкове, о корпорации, об Эфире. О новых проектах. О магии, которую он усилил. О людях, которых встретил.

Но внезапно…

Холод.

Марк ощутил его в груди. Как удар. Как что-то древнее, проснувшееся где-то вдалеке. Он замер. Вздохнул. Посмотрел в сторону окраины.

— Что за дерьмо космочервей… — прошептал он.

Ему показалось, что мир на секунду сжался. Что где-то вдалеке, на самом краю реальности, что-то изменилось.

И это «что-то» было направлено на него.