Зов орды

Глава 4. Чужой дом.

Желтая река, которая осталась за спиной пятерки отважных, была естественной границей, разделяющая Орду и Ничейные земли. Пройдя через пески на юго-восток, звену и одной непростой пленницы удалось достичь границ царства Вэй. За длинный переход Яньлинь все же смогла выдавить из себя слова прощения, оттого бо́льшую часть пути провела сидя на арбе, подпрыгивая на каждой кочке, но чем ближе была родная земля, тем темнее становилось лицо.

Большие пески сменились камнем, редкий колючий кустарник — изобилием растительности. Все чаще попадались навстречу повозки, возницы которых старались уступить дорогу, видя вооруженных людей. Это удивляло кочевников. Без клейма рабов, свободные люди боялись их, как степь огня. Наконец, Ханой не выдержал, подвел к девушке запасную лошадь и вызвал на разговор.

Яньлинь нехотя согласилась, скорее для того, чтобы не биться тощим задом на очередной яме о деревянные доски, да и долгая дорога в практически полном одиночестве утомила не меньше.

— Мы мало знаем о вашем укладе жизни, но что в крепости, что по дороге меня удивляет отношение уханьцев к всадникам. Что не так? Может, есть правила, которые мы ненароком нарушили?

— Оружие, — коротко ответила девушка.

— А что с ним не так?

— Те, кто свободно носит меч или копье, равно как и лук с двумя колчанами — это воины. Воины выше по положению, чем простые люди, мелкие чиновники. А еще у вас нет отличительных меток и не помечены цветом дома или царства, к которому вы принадлежите. Вы выше по сословию среднего землепашца, одежда на вас добротная и много кожи, что выдает кочевников. Нет красного и желтого. А к соседям по реке здесь отношение...— Яньлинь замолчала, подбирая слова.

— Я понял. Но ведь мы встречали и знатных людей. Тот же комендант или длань нояна в крепости.

— Шэнли, мерзкий старикашка, он не знатный или уважаемый. Просто купил ярлык на службу или же его наградили. Наймит. Когда закончится срок, его сменят, потому он из кожи вон лезет, чтобы заработать как можно больше на теплом местечке.

— Теплое местечко? Он на острие. Каждую весну ожидает нападения! — изумился кнут.

— Брось, ты же намного умнее, чем пытаешься казаться. Задача крепости — дать сигнал, если он увидит Орду или гуннов. А затем спрятаться, как крыса, за стенами. Все воины только и могут, что бахвалиться и рассказывать байки. Здесь лишь неугодные, старики и ветераны. Если бы не стены, то три десятка кочевников вырезали весь гарнизон за ночь.

— Ммм...— задумчиво произнес Ханой. — так вот почему такое состояние оружия и брони, отсутствия лошадей, плохая еда, вечно закрытые ворота. А что, крепость ни разу не попадала в осаду? Хотя стой! Молчи. Смысла терять времени нет. Без лестниц, которые нужно тащить два десятка переходов, стены не взять. Еще и время на подготовку. Проще обогнуть ее...

Первая деревня на пути встретила компанию недоверчиво, позволив напоить и накормить коней, местные жители были неискренне добродушны и постоянно пресмыкались, что вызывало в воинах лишь раздражение. Место для ночлега не нашлось, да и Ханой был слишком подозрителен, потому в ночь всадники продолжили путь. Лишь только поселение скрылось за холмом, тут же разбили лагерь.

— У меня очень много вопросов. Начнем с главных трех. Что не так с вашими женщинами, почему люди одеты в обноски. Что за деревянные и глиняные дощечки на груди. Это клеймо?

— А вы лучше относитесь? Для вас женщина — вещь! В каждом стойбище, в которых я была, лишь старухи и дети ходили свободно, остальные взаперти!

— Ты глупа и упряма, как баран. Дети и старухи не принадлежат никому, только Хану или Всеотцу. А вот женщина только своему мужу. Увидеть ее простоволосую или гуляющую по степи, значит, оскорбить ее супруга. Когда нет поблизости чужих людей, они вольны и равны в правах! Это если мы говорим о простолюдинах. У знатных немного другие правила, там жен может быть больше. А вот ваши какие-то...

— Девочка в семье — это несчастье дома. Попросить об урожае или здоровье может только мужчина, а его жена выполняет всю тяжелую работу, пока он трудится в поле или уезжает на заработки. Дочку отдают с больши́м прикупом, чтобы избавить от лишнего рта. Порой хитрецы берут себе не одну, а много жен.

— Должно быть, только очень богатые могут себе такое позволить.

— Ты так и не понял. Не мужчина платит, а наоборот! Знаешь, как говорил мудрец? "Трудно иметь дело только с женщинами и низкими людьми. Если с ними сближаешься, то они перестают слушаться. Если же от них удаляешься, то неизбежно испытываешь с их стороны ненависть."

За костром повисла тишина. Каждый обдумывал слова уханьки, сравнивая со своим бытом.

— Расскажи про одежду простых людей. — наконец нарушил молчание Максуд.

— Нижняя одежда —"ку"— по-вашему, штаны и рубаха. Верхняя одежда обязательно длинная, чтобы скрывать штаны. Это неприлично. Есть еще "таоку". Отдельные штанины, которые привязываются к ремню тесемками. Халат, как у вас, называется "и", они запахиваются только на правую сторону, на левую сторону носят варвары. Нижнюю часть туловища завязывают куском материи "шан". Зимой надевают несколько халатов. Зажиточные могут позволить себе утепленные вещи. Одежда с подкладкой — "дзяпао" или стеганное мужское платье "мяньпао". В горах носят одежду из меха. "Цю". Самое главное это пояс. На него вешают важные вещи. Кольцо, огниво, украшения из нефрита, нож или оружие. Не только статус, но и очень практичная вещь. Если идет человек без "шан", значит, или совсем бедняк, или его обокрали.

— Почему я не видел оружия? — спросил Батыр.

— У охотников есть нож, не больше двух ладоней в длину и простой лук с пятью стрелами. Колчан для хранения, как у вас, запрещен. Если стрел больше, то за это большое наказание. У землепашцев только серп, чаще всего костяной, топор или вилы. Статус воина очень высок. Но его не дадут лишь если присутствует оружия. Для этого нужно заплатить взнос, получить ярлык. После этого можешь идти внаем. В армию или охрану караванов.

— Мы сейчас нарушаем правила? — поинтересовался Семрин.

— И да, и нет. Вы не ....— Яньлинь смутилась, подбирая слова. — Вы чужеземцы, варвары, гунны. Пока в пути и не грабите местных, считается, что находитесь в поисках найма. Но, как только вас примут на службу, нужно будет получить разрешение. Да и в такой глуши армии нет, только редкие солдаты для охраны мытарей. Время есть до большого города.

— Если женщины у вас бесправны, почему ты такая, дерзкая? — наконец подал голос Максуд.

— Мой отец шэньши. Примерно, как имеющий тотем. Глава провинции. А из семи детей я самая младшая и единственная дочь. Всю свою жизнь меня воспитывали так же, как и моих братьев. Так что с мечом я управляюсь лучше вашего Максуда.

Дружный хохот был ей ответом. Громче всех смеялся мечник, а девушка насупилась.

— Только не с заточенной железкой, как у тебя, стрелок, где баланс нарушен, а с хорошим мечом, с которым можно танцевать.

— В танцах я точно тебе не соперник, — ответил Батыр, хлопнув по плечу Госру, поднялся и пошёл в сторону одинокого дерева для дозора.

Ребята поняли его призыв правильно, подкинув сухой валежник, шумно завалились спать. Девушке великодушно предложили место под арбой.

— Варвары, отщепенцы, лишние и неугодные дети, которых выгнали из дому. Кто же из родителей отправит своих детей в чужую страну с оружием в руках — шептала Яньлинь, проклиная чужеземцев.

***

Голод - плохой советчик. Он туманит голову, замещая любые мысли в угоду одной: как и чем набить пустое брюхо. Хорошо, если есть запас пищи, средства для её покупки или обмена, возможность взять в долг, заработать.

Но если все способы уже исчерпали себя, человека голод толкает на преступления. Украсть, своровать, отобрать. Трудно сделать первый шаг, чуть проще второй. На третий раз угрызения совести не громче комариного писка.

Со временем, когда желудок уже не столь громкий, преступивший закон не желает заниматься честным трудом, лёгкость, с которой он получает удовлетворение своих первичных потребностей, превышает над риском быть пойманным и наказанным.

И даже стезя вора начинает тяготить. Преступник находит ослабевшего от голода, кидает ему подачку и требует услуги. Незначительную, например, предупредить о появлении стражников или просто случайных прохожих. Вторая подачка привязывает беднягу к лидеру, а общее преступление : самые крепкие узы.

Два сообщника более успешны, три опасны, десяток может наводить ужас на небольшую деревню, грабя и насилуя уже в открытую, средь бела дня и ничего не опасаясь. Что могут сделать усталые за день землепашцы против десятка сытых и крепких разбойников с оружием.

— Чан, где твои чёртовы кочевники? — нервно спросил своего подельника главарь.

— Потерпите, господин, они недалеко уехали от деревни.

— Повтори, что ты видел, — в десятый раз поинтересовался правая рука, судорожно сжимая копье.

— Арба, полная добра, пятеро всадников с запасным лошадками, девка из знатных, но невольница,— устало отвечал проводник.

— Лёгкая прогулка, — усмехнулся главарь, подбадривая своих подчинённых. — Возьмём их тепленькими и во сне. Отгадай загадку, Чан. Стрелял в пятку, попал в нос?

— Плохой стрелок? — неуверенно ответил наводчик.

— Пердун. Такой же, как и ты. — стравил нервы шуткой здоровяк. — Что ты воздух портишь? Нас одиннадцать, их пятеро спящих. Тыкнуть копьем да лошадей отвязать. Дело верное.

Толпа рассмеялась, потом притихла. Последнюю сотню шагов уже крались к горевшему костру, даже не обратив внимания на пронзительный свист сокола.

Только первый из разбойников добрался на расстояние удара и приготовился уколоть копьем, как спящие поначалу путники вдруг вскочили на ноги с уже оголенным оружием.

С испугу, лиходей тыкнул наугад в ближайшего, раздался крик боли, а следом у его подельники навалились всем скопом.

Раненый Госра швырнул в костер заклинание огня, пробудив стихию. Тотчас пламя охватило троих из нападавших. Получив ориентир, Батыр тут же начал стрелять, не боясь задеть своих, благо бегающие по поляне живые факелы давали много света. Четыре стрелы за время глубокого вдоха, три тела на земле. Следом вступил в бой Максуд. Тяжелый удар ногой сбил с ног ближайшего, а подняться ему уже не позволил Семрин, наколов его, как бабочку на иглу.

Она открыла глаза и сразу же сжалась. Когда-то она открывала глаза, желая проснуться поскорей, чтобы начать новый день, познавать новое с учителями, играть в саду со своими подругами или сплетничать за чашкой чая со сладостями на крытой веранде ее большого дома. Но эти времена прошли… с тех пор как ее похитили и продали словно какой-то товар, как тюк ткани за несколько серебряных слитков – она перестала ожидать чего-то хорошего просыпаясь. И первым чувством всегда было горькое сожаление о том, что нельзя спасть и видеть сны вечно. Потому что во снах она снова была дома, снова сидела на крытой веранде вместе с Дин Чи и Лань Су, а перед ними стоял столик со сладостями и ароматным, свежезаваренным, чаем из свежего урожая высокогорных плантаций… а проснувшись, она не получала ничего хорошего, кроме тычков и унижений. И сперва она решила, что все еще находится в караване у работорговцев, но потом быстро вспомнила что ее уже продали какому-то ворчливому старику из кочевников, а дом этого старика уже успели разорить такие же варвары, как он сам. И что она вот уже почти неделю как трофей его учеников, каждый из которых на голову выше среднего мужчины из Хань, выше и сильнее. Варвары и дикари, что с них взять. Но… почему звенит сталь и раздаются крики в ночи?

Она выглянула из-под телеги, под которой устроилась на ночлег. Чертовы дикари даже не связывали ее, а все, потому что – незачем. Далеко ли она уйдет по степи? Пусть они уже на территории, номинально подчиняющейся Сыну Неба, но это все еще степи – бескрайние просторы во все стороны. Даже если бы она ушла ночью – ее бы догнали днем. И более того, степь скудна на ресурсы, да и людей тут не так уж часто встретишь… в общем смысле бежать не было, разве что выбрать себе смерть от голода и жажды, да от степных зверей, чем жизнь невольницы. Уж лучше держаться рядом с этими недалекими дикарями и ждать, пока судьба предоставит тебе шанс. Как говорил ее учитель «терпение черепахи всегда преодолеет ярость тигра».

Снаружи тем временем – кипело самое настоящее сражение. Противники, что имели смелость напасть на спящий лагерь, на вид – явные разбойники. В руках у них были короткие копья, они тыкали ими в дикаря с саблей и довольно кричали что-то оскорбительное. Вот и возможность, мелькнуло в голове у Янь Ли, вот она – возможность. Все, что ей нужно в этой суматохе – так это вскочить на коня… предварительно срезав путы, которыми треножат лошадей на ночь… вскочить и поминай как звали! Лошади стояли где-то в стороне, ослепительно горит костер, который не помогает, а скорее – слепит, ведь этой ночью в небе висит полная луна, потому-то разбойники и напали… они видят в темноте, а кочевники, ослепленные своим же костром – нет. Однако чье-то заклинание заставило пламя взреветь и подняться, ослепляя всех вокруг!

Она прикрыла глаза ладонью, осматриваясь вокруг. Вон и лошади, совсем рядом… их разбойники не тронули, ценный трофей никто стрелой портить не будет. Все, что ей нужно сделать – чуть пригнуться и побежать в ту сторону, даже не бежать, а пойти. На быструю тень смогут прореагировать стрелки, она уверена, что часть разбойников прикрывает своих товарищей с луками. А если пойти не сильно торопясь, то никто и внимания не обратит, тем более она никем тут как угроза и не воспринимается – такая же невольница, как и все… ну чуть лучше одета разве что, но кто в потемках разглядит?

Она уже сделала шаг вперед, щурясь от пламени, взметнувшегося вверх, как вдруг – остановилась. Ее взгляд прикипел к поясу одного из нападавших, который делал выпад своим копьем в сторону кочевника. Прямой цзянь. Меч-единорог. Оружие благородных. Что он забыл на поясе одного из самых низших? Она чуть прищурилась, оценивая ситуацию. Где остальные товарищи дикаря-кочевника непонятно… хотя почему – понятно, вон в ночи клинки звенят и крики раздаются. Но тут, рядом с арбой и невольниками – тот самый воин, который насмехался над дикарем с кнутом. Максуд, варвар, который думает, что умеет владеть мечом. Сейчас он в нелегкой ситуации, потому что в руках у него его степная сабля, а в руках у разбойников – копья, которые давали им преимущество в дистанции. И если противник с копьем был один, возможно, этот Максуд и справился бы, она видела, что парень довольно быстр и ловок, достаточно для того, чтобы, отбив древко копья в сторону – сократить дистанцию и рубануть… даже не по копейщику, а – по руке, которая держит копье. Срубить пальцы, копья у разбойников достаточно короткие, это не длинные пики Императорской Стражи, короткого рывка вперед достаточно, на полтора шага. Но, к несчастью, противников у Максуда было трое, и все – внимательно следили за каждым его движением. Как только он пытался сделать этот самый рывок вперед – его останавливали тычками острых жал, вынуждая его останавливаться, уворачиваться или отбивать удары.

Честно говоря, ЯньЛинь было плевать на судьбу этого дикаря, как и всех других в округе, хоть бы все сдохли одним разом, в Поднебесной дышать стало бы легче… но вот прямой цзянь на поясе разбойника…

Она оглянулась по сторонам. Взяла с арбы увесистую палку, которой погоняли быков, и сделала шаг вперед. Ночь, темень, пламя костра впереди, трое, которые следят за каждым движением Максуда… наверняка их «срисовали» еще днем и знают, сколько всего здесь бойцов и в каком состоянии каждый, а значит, никто не будет ожидать атаки сзади. Если она не будет дергаться и кричать, а спокойно и осторожно подойдет сзади и ударит этого разбойника по голове. А потом – вытащит у него из-за пояса меч и … убежит. К лошадям. Конечно, идеальным вариантом было бы, если бы варвары и разбойники перебили друг друга, но такого счастья ей Гуанинь точно не пошлет. Забрать коня и убежать – совсем не то, что забрать коня и убежать с мечом на поясе. Одинокая девушка на лошади в диких местах – легкая добыча для каждого, будь то работорговец или просто желающий потешиться над беззащитной. Меч на поясе, меч в ее руке – это уже что-то. А противостоять мужчине она может только с мечом. Искусство фехтования стиля Змеи специально придумано для того, чтобы слабый мог противостоять сильному. Она не сможет победить воина, если у нее будет топор или палица, все что тяжелое и неповоротливое – не для нее. Прямой меч цзянь, ну может еще копье или кинжалы – вот ее выбор. Любое оружие, для которого не нужна сила, а умение. Она собирает крохи энергии Ци в средоточии дань-тянь, складывая пальцы левой руки перед лицо в кудзикири «Девять Символов Течения» или как называют это далеко на юго-западе, в стране дэвов и ракшасов – Ваджра-мудру.

— Стиль Змеи, — шепчет она, позволяя энергии брызнуть по пересохшим меридианам: — ускорение! Усиление! Змеиная кожа!

Она столь долго копила эти крохи энергии… и сейчас не позволит им пропасть! Ци вскипает в меридианах, и она чувствует, как мир вокруг чуть-чуть замедляется, как ее ослабшее от побоев и голода тело наполняется силой и энергией, как Змеиная Кожа – облегает тело с головы до пят. Она обязательно поплатиться за это… но потом. Сейчас – время действовать!

Она сделала шаг вперед, чувствуя холодную землю под своими босыми ногами. Подняла и отвела чуть в сторону тяжелую палку, которой погоняют быков… только бы не сломалась. И бить нужно вот сюда, не по макушке, а по затылку… а если сломается – то…

— Хрясь! — удар пришелся в аккурат туда, куда она и целилась, разбойник замер на месте, выпуская копье из рук и поднимая руки к голове… мало! Твердая голова, палка сломалась, гася удар, она сама – слабо ударила – неважно! Сейчас главное – успеть! Она бросилась вперед и в прыжке – протянула руку, хватаясь за рукоять меча, холодея от мысли, что рукоять может быть прихвачена на кожаный ремешок для пущей сохранности, и тогда она…

Но меч легко поддался, выскальзывая из ножен серебристой рыбкой лезвия и вон она уже поднялась с земли, держа его в руке и привыкая к балансу нового оружия. Легкий, прямой, судя по всему – хорошая сталь, из тех, что гнется, но не ломается, такой клинок сам найдет себе дорогу в доспехе противника, изгибаясь между стальными пластинками. Не клинок – мечта. Когда-то у нее был такой же. Она привычно взмахнула им в воздухе, и клинок издал сладостный ее уху свист, словно пел песню.

— Ах ты ублюдочная тварь! — взревел разбойник, который все еще держался за голову: - да я тебя… - он не успел закончить, как она – проскользнула вперед и взмахнула мечом, что так удобно лежит у нее в руке. Взмах! И разбойник схватился за шею, а она – отошла чуть в сторону, чтобы фонтан крови из его вскрытого горла не забрызгал ее… самым кончиком клинка, как и положено. Она никогда раньше не убивала человека, хоть ее обучали лучшие учителя фехтования и фамильного стиля Змеи, но она никого раньше не убивала. Возможно, до того, как ее продали в рабство – она бы колебалась нанести смертельный удар незнакомому человеку, но после всего, что она пережила… еще один шаг и взмах! Разбойник – прикрылся древком копья, вытягивая его перед собой, блокируя удар, но лезвие меча на самом деле не обрушилось сверху в самой очевидной атаке, а ускользает назад по дуге и выбрасывается вперед! Укол! Глаза разбойника выпучились, он схватился за лезвие, которое проткнуло ему горло. Легкий поворот кисти и лезвие освободилось из разрезанных пальцев. Она сбросила его копье в сторону и на развороте – рассекает ему переносицу и глазные яблоки, обратным движением – срубила поднятую руку и коротким ударом ноги – повергла все еще стоящего, но уже мертвого на землю. Сглотнула пересохшим горлом и подняла меч, глядя на третьего разбойника. Почему-то ей это начало нравиться. Разбойник – пятился назад, выставив перед собой копье, он кричал, взывая к своих товарищам о помощи, и это – подстегнула ее к действиям. Она бросилась вперед, молча, как и подобает ученице стиля Змеи, это тигры ревут, когда бросаются на добычу, это орлы клекочут, падая на жертву с небес, но об атаке змеи узнают только тогда, когда ее ядовитые клыки уже вонзаются в плоть!

— Ааа! — кричал разбойник и тыча в нее копьем, вернее – это он думал, что тычет в нее копьем, ее рука – удлинилась и скользнула вдоль древка, отсекая пальцы и заставляя его – уронить свое оружие. Левой, уцелевшей рукой, он пытался достать из-за пояса длинный нож, но она – уже совсем рядом! Удар! Удар! Удар! Лезвием, острием, снова лезвием! Сверху вниз, по диагонали, разрубая ключицу и вниз – выпуская кишки! Снизу вверх, от паха к плечу! Снова сверху, перерубая поставленную в нелепой защите руку! Тычок в горло! В глаз! Поворот кисти и – второй рукой добавить удар по рукояти, вбивая острие меча прямо в мозг! Выдернула клинок и с разворота рассекла горло! Подлетая, в прыжке, ногой в грудь – уронив его на землю и …

— Все! Все! Да хватит тебе уже! – кто-то схватил ее за плечи, и она – разворачивается с ударом, но кто-то удерживал ее крепко, и , развернувшись, она узнает дикаря Максуда.

— Ты его уже в фарш изрубила, бешеная, — со смехом бросил ей в лицо: — хватит! Лучше пошли, ребятам поможем.

— Отпусти меня! — кричала она, понимая, что упустила свой шанс. Нужно было бежать раньше! И о чем она только думала….

***

Дерево, в ветвях которого держал дозор Батыр, стало братской могилой для неполной дюжины разбойников, а рядом с ними на коленях сидел Ханой, получая свои крохи силы и поднимая стяг. По жребию, пришла его очередь возвысится над равными, приобретая новые грани своего таланта. Мир стал сложнее и понятнее одновременно, открылись глаза на очевидные вещи, коих не замечал ранее. Походка, голос, интонация, одежда, хват оружия, мимика — все это стало намного информативнее, чем было до битвы. Открытые буквы в книге тайных знаний.

— Яньлинь, нужно оставить письмо для стражников и местных старейшин. Вырежи ножом на коре дерева, что разбойников судил отряд Ханоя из-за Желтой реки. А еще, ты хорошо танцевала с мечом, он твой трофей по праву. Негоже оставлять такую танцовщицу без пары.