Зов орды

Глава 14 Царство земли.

Наутро Госра страдал от головной боли. То небольшое количество вина, что влила в него Ляосянь, хоть и согрела организм, но и побочно отравила его. Видя, что ходок из него никакой, девушка приняла решение устроить день для обретения телесной и духовной чистоты, а еще не мешало вернуться к тренировкам мечника. Она еще не забыла бой Максуда в двух ипостасях энергии, его переходы от воды к ветру, и хотела бы нивелировать слабые стороны и развить сильные.

Взяв у служки просторные халаты, она загнала ребят в купальни, а затем проплатила две бани-бочки фурако с дровяной печкой у основания. Позже, когда пристроила братьев, заказала полную стирку вещей, возможный ремонт или починку обуви и платьев. Портовый город, близкий к большой ярмарке, предлагал широкий выбор услуг на любой карман и потребности. От купальни на открытом воздухе до банных изысков. Все, что требовалось для отдыха и гигиены, включая благовония и масла, а также купальщиц с разным уровнем раскрепощенности и предлагаемого комплекса услуг. И чем крупнее ценник, тем выше уровень.

Ляосянь строго отсекала любые попытки жриц любви продать опыт и тело, а позже и сама занялась своей гигиеной.

Традиции омовения не менее древние, чем искусство владения меча, а способов достичь желаемого многие десятки. Изначально необходимо сбить грязь тремя водами, а лишь добившись эффекта, распарить тело в горячих источниках, подогреваемых бочках и чанах, очищая внутренние органы и сам источник от зла, переживаний, чужой воли. Лишь затем можно перейти к медитативному отдыху под сильными руками массажиста.

Тем временем братья, изначально принявшие кипячение скептично, раскусили удовольствие от банных процедур, и спустя непродолжительное время лениво перекидывались словами.

— Суп из мечника и гуляш из кудесника. Надеюсь, что наша сестра тоже вариться в котелке вместе травами и специями, — пошутил Максуд. Госра, напротив, был предельно собран. Он рассматривал очищение через стихию воды, как важный урок. Знакомство с алкоголем навсегда отвратило его от этого пагубного пристрастия. Чувствовать себя плохо - это одно, а видеть, как яд травит тело, выжигает узлы и портит источник совсем другое. Тем приятнее было наблюдать, что яд покидает его организм, заполняя новой энергией.

— Это полезно, брат, — отозвался посох. — Натруженные долгим переходом мышцы ног и спины получают быстрый роздых. Потраченная энергия оседает пеплом в жилах и венах, замедляя бег крови. Горячая вода вымывает не хуже ветра.

— Ты уже говоришь, как уханьцы. Не забыл ли ты нашу веру? — усомнился в словах посоха меч.

— Нет. Те же слова, только с другой стороны. Я рад, что познал стихию Шуй. В отблесках воды и великой волне понимаешь силу ветра, — уклончиво ответил Госра. — Надеюсь, я достаточно проварился, пора бы уже слугам сыпать в бульон овощи и рис.

***

На земле Вэй все разительно отличалось от родины Ляосянь. Огромные дома из камня и глины, мощные укрепления, крепкие стены. Даже небольшие деревни окружены высоким каменным забором, а уж города тем более. Если бы и широкие улицы были закрыты от неба, то каждое селение представляла из себя огромный храмовый комплекс с коридорами и переходами. Столь колоссальна была разница с речной страной Хань, тем более с просторами Великой Степи. Чуть позже все эти дома, стены и строения начинали давить своей массой. Казалось, земли было вокруг больше, чем воздуха.

Девушка и мечник с удивлением рассматривали все вокруг, удивляясь размаху и масштабу, вычурным украшениям из камня, а вот Госру привлеки внимания статуи из глины и камня, имитирующие воинов. Они стояли возле богатых домов, словно стражники. Многие были искусно украшены. Вырезанное лицо выкрашено в желтый, на месте глаз вставлены камни или стеклянные бусины. Найти двух одинаковым было невозможно. Отличались друг от друга, совсем как люди. Только более высокие и массивные. Даже здоровяк Максуд был ниже на целую голову, и уже в плечах на добрый локоть.

Только кудесник видел в них скрытую силу. А под металлическим шлемом одной из таких фигур, к которой он подошел поближе, явно чувствовалось сосредоточение энергии. Не сдерживая любопытства, кудесник сблизился со статуей, затем и вовсе, стянул с нее шлем. В ту же секунду вспыхнули глаза статуи красным, глиняная структура ожила и отобрала шлем, а следом резко толкнула Госру в грудь.

Чуть позже открылась дверь и выскочил служка.

— Эй ты, бродяжка. Еще раз тронешь голема господина Вун Чо и получишь пятьдесят палок наказания, — чем больше рассматривал слуга дома стоящих перед ним воином, тем сильнее робел.

— Передай своему господину, раб, что я просто поинтересовался его игрушкой. И приношу свои извинения за любопытство. Прощай.

Кудесник, Максуд и Ляосянь шли дальше уже менее свободно и расковано, чем ближе был центр города, тем чаще попадались те самые големы. Многие были украшены орнаментом, некоторые облачены в тяжелую броню на сочленениях. Неизменный оставался лишь материал камень или глина, из которого они были созданы, и обязательная защита головы.

— Что думаешь, брат? — наконец спросил мечник.

— Думаю, что вэйцы , когда минуют большую реку, начнут делать вот таких уродцев. Это и будет их основная ударная сила.

— Не проще послать людей? — удивилась такому ответу девушка.

— Сколько нужно еды, времени для отдыха, кораблей для перевозки тысячи воинов? — улыбаясь, ответил кудесник.

— Так, а для перевозки этих камней и глины не нужно? — вспыхнул Максуд. Только весь замысел посоха поняла сестра. Зачем везти глину и камень туда, где будет и первое и второе. Нужны лишь мастера, которые замешают тесто и изготовят необходимое. не смотря на обилие рек и полей в ее родной стране, земли также хватало. А если тайно переправить десяток шаманов?

— Много лет назад, император всего Срединного государства Цинь Шихуанди объединил весь Чжунго под своей дланью. Огнем и мечом, но взамен предложил защиту всему народу.

Память вновь перенесла ее на десять лет назад. Зимним вечером они с учителем грелись у жаровни. А он вещал о истории сильного государства с блеском в глазах. Эта история заполнилась Юной госпоже Ляо Сянь надолго. Все, что касалось легендарного полководца, стратега и мудрого правителя было интересно девушке, намного больше, чем дикие племена и малые орды на севере. В тот раз он рассказал о великом кургане.

Цинь Шихуанди правил долго и оставил после себя единственного наследника - Ин Чжэн, будущего Цинь всего Чжунго. Когда молодому императору исполнилось тринадцать лет, он начал готовить свою будущую гробницу. Огромный некрополь, размером с город был высечен прямо в горе. Огромный некрополь заполненный неисчислимыми богатствами. Комнаты, полные золота и серебра, вазы с дорогим маслом и вином, благовониями и украшениям, а охранять все это было поручено каменным истуканам. Когда Небесный император умер, вмести с ним, возле реки Вэйхе были погребены тысячи воинов из камня и глины. Лучники, колесницы, всадники, офицеры, копейщики, музыканты и акробаты, общим количеством более десяти тысяч статуй. Сорок восемь наложниц, экзотические животные и самые преданные слуги. Чтобы в новом мире господин ни а чем не нуждался.

—Десять тысяч воинов ждут, когда их разбудят "говорящие с землей", — дополнил рассказ Госра.

— Великая терракотовая армия, вдали от больших рек! — изумившись, прошептала Ляосянь. — Та, где Сила Шуй бесполезна. Отец столько сил приложил, чтобы увеличить границу по Желтой реке, но забыл про наследие небесного императора!

— Глину еще можно расколоть, а как быть с камнем? — вдруг спросил Максуд. Его вопрос повис в воздухе, и только ветер ответил резким порывом.

Чем дольше они шли, тем сильнее чувствовали направление до братьев. С часом это чувство усиливалось многократно, пока Госру вдруг не осенило.

— Они идут нам на встречу!

Уже к вечеру, когда троица остановилась в небольшом селе на ночевку и успела поужинать, по мощенной мостовой застучали копыта шести лошадей. Максуд первый выскочил на улицу, чтобы увидеть братьев. И изумился преображению. За столь короткий срок братьев было не узнать. Одинаковая броня и сбруя на конях. На плечах красные повязки , а грудь украшена массивной бронзовой монетой с названием дома.

— Максуд, брат! — легко соскочил с седла Семрин и бросился в объятья. Следом спрыгнул Батыр, неспеша подошел к мечнику и широко улыбнулся.

— Ты не потерял сестричку, мечник? — тихонько проговорил лучник. — У твоего брата на нее большие планы!

Ханой медленно спустился, вальяжно подошел последним, удерживая на лице важное выражение, но как только Максуд сощурил глаза, прыснул со смеха.

— Брат! — широко раскинув руки, стратег бросился на здоровяка. А с порога за ними наблюдал Госра и Ляосянь.

— Как я понимаю все подняли стяг? — задал свой вопрос Мечник.

— Мы втроем на пороге следующего возвышения! — слишком поспешно ответил Семрин, а Ханой напротив поморщился. — Где моя сладкая сестричка!

Копье бросился к девушке, схватил ее и начал кружить. Поставив удивленную Ляосянь на твердую землю, обнял кудесника.

— Давайте пожрем! Умираю с голода, а еще... тут кто-нибудь играет у кости?

***

За ужином Госра и Максуд рассказали о своих злоключениях, бою на корабле, а также о предостережениях Мастера Пути. Ханой внимательно слушал, задавал наводящие вопросы, постепенно вытягивая из ребят всю информацию, даже ту, которые мечник и кудесник считали незначительной. Немного поёрничал относительно доли за спасение джонки и товара от пиратов, но отметил мастерство Ляосянь в дуэли против оборотня.

— Мы встречали этих уродов. Все разбойники на треть состоят из изгоев школ. Если бы не удача Семрина и меткость Батыра, не добрались до дома Шандана. А началось все так славно.

Если троице мечника удалось путешествовать по реке, то отряду кнута пришлось глотать желтую пыль многие километры. Они сразу взяли хороший темп, стараясь максимально удалиться от братьев, чтобы увязать за собой возможную погоню. Между тем, Ханой посещал каждую деревню, село или город по пути, чтобы засветиться. В таверне он закупался едой, щедро делился с трактирщиком новостями, постоянно спрашивая дорогу на юг, в царство Сунь. Таким образом он пытался сбить преследователей с толку, разделив или измотав отряд.

Неприятности начались, когда они достигли границы с ничейными землями. Между реками Хейхе и Вэйхе, стоял небольшой городок, полный швали и отбросов, разбойников всех мастей и пиратов. Преданность, совесть, честь и отвага были в том городе давно мертвы и приколочены к воротам в назидание всем гостям. Как бы они не хотели объехать Чжанъюань стороной, но коням необходим отдых, да и неделя в седле давала о себе знать.

Полагаясь на удачу Семрина, кнут решил побыть день в этой клоаке, постоянно ожидая неприятности. В первый же день их пытались обокрасть, ограбить и убить. Если с ловкими на руку помогал не менее ловкий Батыр, грабителей и их неумелые засады легко вычислял кнут, то отстаивать свое право на жизнь приходилось всей троице разом. Бывшие крестьяне и ремесленники, ступившие на скользкую дорогу, не могли нечего противопоставить кочевникам, которых учили воевать с семилетнего возраста. От них отстали, только Ханой не обманулся на такую уловку.

На следующее утро, когда не успевшие толком отдохнуть ребята решили уезжать, их ждали три неприятных события. Коней украли. Ответственный за пригляд животных найден мертвым с улыбкой от уха до уха. А все их попытки найти животных приводили или в тупик, или к новым дракам.

Чистая случайность, в лице удачливого копейщика, навела на след похитителей. Устав наворачивать круги по городу, где каждый второй хочет тебя ограбить, а первый обокрасть, троица пошла в трактир, чтобы посовещаться и набрать припасов в дальнюю дорогу. Только они ступили на порог, как...

— Дальше я расскажу! — прервал стратега Семрин. — Пока Ханой искал место, где можно не только поесть, но и держать оборону, а Батыр тянул носом в сторону кухни, я услышал, как падают кости из деревянного стакана. Два удара сердца, и я в игре.

Самому удачливому из пятерки братьев везло. Каждый раз кости летели на стол, падали нужной стороной. Его схватили за руки, на крик появились собратья, но не найдя в рукавах подмены, игроки вновь сели за стол. Сначала выбыл один из разбойников. Вывернув карманы и заложив оружие, он проигрался подчистую. Следом второй, осыпая проклятьями варвара, вышел из-за стола, оставив при себе кривую саблю и нож.

— Оставалось трое. Я, верзила и худой, как жердь адепт огня, — со смехом рассказывал Семрин. — Ставки росли, пропорционально поднимался мой выигрыш. В итоге, худой снял с себя цепь, на которой был рубин, величиной с детский кулачок, я ответил всем, что у меня было. А здоровяк, схватив кости в кулак раздавил их.

Верзила зарычал. У него не хватало средств, чтобы сровняться со ставкой оппонентов. Он кинул на стол мятую бумагу. Как оказалось, это было приглашение на свадьбу местного шэньши. Огнепоклонник кивнул, приняв ставку, копье пожал плечами, не понимая ценности этого приобретения. Позже принесли новые кости, адепт разглядывал их и шептал имя своего бога, верзила проверил вес, грани и пообещал убить владельца и сжечь таверну, если они окажутся краплеными. После броска худого, на костях было девять точек. Здоровяк кинул одиннадцать, Семрин.

— Моя очередь, — прервал смеющегося брата Батыр. — Мы ели, Ханой накидывал варианты, куда могли уйти с нашими конями. Гляжу на адепта огня, а он светится, как и его лысина на солнце. Следом швыряет камни толстяк. И вот уже солнце огнепоклонника закатилось за толстую тучу, Туча вскочила на ноги и давай плясать. Наш удачливый пожал плечами и тряхнул стаканом. В таверне стало так тихо, что слышно было, как растут усы на лице подавальщиц.

Лучник заржал над собственной шуткой, остальные лишь улыбнулись такому сравнению. Не успели камни упасть, как Ханой крикнул брату хватать лук. Батыр натянул тетиву, кинул взгляд на копье. А Семрин уже летит спиной вперед. Адепт, а как позже оказалось сунниец, не обращая внимание на кочевников, поджигает здоровяка и хватает свой медальон. Только зря он так поспешил. С обожжённой мордой оборотень хватает двумя лапами за голову выходца из царства Сунь и начинает давить так, будто проверяет арбуз на спелость. Голова хлопнула, обдав всех вокруг кровью. Этого верзиле показалось мало и он переключил все внимание на варваров. Семрин уже держал копье, Батыр натягивал лук, а Ханой разматывал кнут. Казалось бы, втроем против одного топора.

— Мы скакали от этого увальня по всей таверне, как кузнечики в высокой траве. Ударит копьем и тут же убегает наш игрок. Полоснет по лицу кнутом и прячется от широкого маха топора. Я рассыпаю второй колчан. Набегались на год вперед.

Отсмеявшись, слово вновь взял Ханой.

— Мы с трудом одолели эту тварь. Половина стрел пришла в негодность, на копье нужно было менять наконечник, а на нас троих штаны. Собрав деньги и непростой амулет, собирались было на выход, как нас остановили три десятка воинов. Все из-за проклятого приглашения на свадьбу. А Мы втроем, так как победили претендента на мужа дочери, сами становились женихами.

— Кто невеста? — сквозь смех спросила Ляосянь. Троица кнута в тот час скривили лицо.

— В здешних краях очень своеобразно подходят к заключению брака. В общем и целом, невестой была утонувшая дочь местного шэньши.