Злодейка должна умереть

Глава 8. Я же должна была просто отлежаться!

Все так спокойно восприняли этот факт, словно… словно в городе действительно происходит что-то нехорошее – и происходит уже давно. Так давно, что к этому уже привыкли. В своих прошлых жизнях я не покидала дом за исключением балов и посещения дворца; даже портные приезжали к нам лично – будь то просто известные мастера или те, к кому выстраивалась очередь на визит… Я была защищена стенами дома, кареты или стражи того места, где проходило очередное празднество. Даже в трактире, где меня отравили, рядом со мной был охранник, которого я просто не замечала по привычке и в виду отсутствия каких-либо мозгов; но именно он отнёс меня, пьяную, – и пару раз почти мертвую, – до дома.

А вчера днём отец отпустил меня на площадь, предполагая, что я возьму стражников с собой… однако, я сама этим никогда не занималась, то есть, никогда сама не контактировала с нашей охраной, потому совершила ошибку.

И пошла одна, рассудив, что ничего плохого со мной произойти не может, – тем более, я ведь переоделась и скрыла внешность!

Да, титул «Леди Глупость Сумеречного Королевства» по праву мой.

Но что делать? Ещё пару жизней назад я была бестолкова и зациклена на себе.

Смешно вспомнить – я даже лицо потенциального предателя-стражника запомнила лишь потому, что он был последним, кто прикасался ко мне перед обезглавливанием!

Кстати! А как можно выжить после этого?! Боюсь, никак! И вероятно, я вернулась в день после отравления не из-за того, что возвращаюсь только в прошлое, а потому что вырастить новую голову довольно проблематично даже для меня, – и я вернулась туда, где можно было выжить.

– В этом что-то есть, – бормочу под нос и забираю печеньку с тарелки, которую принесла моя служанка.

– Вы что-то сказали, леди? – оборачивается Игги у самых дверей.

– Тебе показалось. Я уже почти сплю, – отмахиваюсь от неё.

– Вы же не будете совершать какую-нибудь глупость и станете соблюдать постельный режим? – прищурившись, уточняет моя служанка.

– Ты же забрала все мои платья из комнаты! Куда я пойду? Спать буду, – заверяю её и, накрыв себя одеялом чуть не до носа, отворачиваюсь в другую сторону.

Думаю, настало время выяснить, отчего Кристиан караулит центральную площадь, сколько людей пропало в Сумрачном Королевстве – что Себастьян поспешил прибыть сюда в поисках Вирджинии, и как с этим всем связана секта «Безграничная сила»?

Но как же мне связаться с коварным похитителем моего первого поцелуя?

– Спать, леди! – сверкнув очами, пугающим басом напоминает Игги, бесшумно подошедшая ко мне с этой стороны и заметившая работу мозга в моих бегающих из стороны в сторону глазах.

– Ладно, – пищу в ответ и опускаю веки.

Не сегодня, так завтра! Однако… завтра с утра в наш дом прибыл посыльный из дворца.

– Какие ещё визиты во дворец? У моей дочери постельный режим! – восклицает папа, пытаясь пристыдить уполномоченного представителя, но тот был непоколебим и тверд в своём намерении донести до нас мысль – мы должны ехать и точка.

– Думаешь, это из-за отмены помолвки? – спрашиваю у отца, пока Игги помогает мне с облачением.

– Другого повода нет: я только вечером закончил со всеми официальными процедурами в Министерстве Порядка. Если до короля и дойдёт новость о твоём ранении, то это произойдёт в конце недели – не раньше, – фыркает отец из моей спальни.

– Он настолько занят? – удивляюсь.

Если бы я была королевой, новости о нападении на знать я бы прослушивала первыми. Но я не королева и НЕ СОБИРАЮСЬ ЕЮ БЫТЬ!

– Леди? – озадаченно шепчет Игги, заметив, что я задержала дыхание.

Тяжело выдыхаю и ощущаю облегчение:

– Всё в порядке, просто борюсь с многолетними установками.

– Что за установки? – с любопытством уточняет служанка.

– Очень разрушительные и требующие решительного уничтожения их корней в моей голове! – яростно восклицаю.

– Ну, удачки, – шепчет Игги и завершает процесс одевания.

– Игги, улыбнись мне! – требовательно произношу, обернувшись к ней.

Служанка улыбается – я слепну; зато прихожу в себя.

– Вот и славненько, – иду на выход из гардеробной.

– Что это за платье, дочь? – удивленно спрашивает отец.

– С горлышком, – потрогав мягкую ткань на шее, отзываюсь.

– Не знал, что бывают такие закрытые наряды… – озадачивается папа.

– Не хочу козырять своим шрамом направо и налево во дворце. Мало ли королю станет стыдно?

– Король Алер Первый ничего не стыдится, доченька. Даже отсутствие порядка в столице королевства не берёт на свой счёт, – качает головой отец и подаёт мне руку, когда мы начинаем спускаться по лестнице.

– Полагаете, Рафаэль не стал рассказывать ему о моём ранении? – задумчиво спрашиваю.

– А ты бы стала, помня о вашем вчерашнем разговоре? – фыркает отец.

– Вы хотели сказать «о моём вчерашнем разгроме Милорда и его позорном удалении из нашего дома»? – фыркаю в ответ.

– Именно о нём, – усмехается под нос папа.

Что ж, согласна. Благородством от Рафаэля и не пахнет, так что я оказываюсь в затруднительном положении, когда не могу даже претензию предъявить в связи со своим вызовом во дворец…

– Будем изображать смертельно-больную? – скосив губы в его сторону, уточняю едва слышно, когда мы выходим во двор.

– Будем демонстрировать, что посещение дворца в период выздоровления – не самая лучшая идея, – бормочет папа в ответ.

– Я могу упасть в обморок во время визита! – предлагаю на волне вдохновения.

– Если выставим короля бездушным правителем, наживем себе страшного врага, – звучит тихий ответ.

– Но он и есть бездушный правитель, раз вызывает меня во дворец, – замечаю справедливо.

– Ты это знаешь, я это знаю. На этом пока успокоимся, – с нажимом произносит отец, и мы вновь встречаемся с уполномоченным представителем.

Точнее папа – вновь, а я – впервые.

– У вас не найдётся платочка? – прошу жалостливым голосом у поджарого мужчины лет сорока пяти с суровым лицом.

– Платочка? Зачем? – немного теряется посыльный-уполномоченный.

– Чтобы не запачкать платье, если я вдруг начну харкать кровью, – хлопаю ресницами, изображая на лице наивность и добропорядочность, – дело в том, что вчера на меня было совершено покушение, и я еле выжила, потому могу случайно оставить красные пятна на платье или каком-нибудь дорогом дворцовом ковре…

Посыльный-уполномоченный переводит озадаченный взгляд за мою спину – на наш дом. Его молчаливое красноречие понятно: я могла бы взять платочек с собой. Но то – я-сообразительная. А я буду активно разыгрывать другую версию себя: ведь король помнит меня бестолковой любительницей балов, по уши влюбленной в его дальнего родственника!

– Думаю, его подыщут для вас во дворце, – прочистив горло, отзывается мужчина.

– Отлично! – радуюсь и даю ему возможность помочь мне забраться в карету.

Когда внутрь усаживается папа, я не удерживаюсь от вопроса:

– Что с лицом?

– Я почти забыл, какой дурной ты можешь быть, когда захочешь, – протягивает отец с кислой миной.

– Простите, что прятала свой ум. Но мне нужно было разобраться в том, что происходило вокруг меня! – перевираю правду, однако, в данный момент это самая адекватная версия событий из всех возможных.

– И давно ты у меня такая умненькая? – пытается прощупать почву мой хитрый отец.

– Последний годик… может, полтора, – протягиваю и прилипаю к окну, скрывая пылающие щёки.

Не хочу ему врать. Больше – не хочу.

Но, возможно, ещё придется.

– Вайолет, нам стоит ещё раз повторить всю историю, – напоминает папа.

– Верно, – киваю и отлипаю от окна.

Если взглянуть на события минувших двух дней бесстрастно, можно подумать, что мой отец не справляется с моим воспитанием, раз отпустил меня одну на площадь.

Нам такое положение дел не выгодно, потому ещё вчера до ухода отца в Министерство Порядка, мы чётко обговорили нашу легенду, которую тот изложил на бумаге от своего лица. Теперь был мой черёд её подтверждать, реши король выслушать всё из первых уст.

В итоге история даже обрела благородный окрас!

Папа был растроган моим подходом к сочинительству, а я потирала ручки, представляя, какой переворот в сознании Высшего Света может произвести моя фантазия! А пока…

…поправляю локон волос отточенным движением и направляю на родителя взгляд, полный сожаления и кротости:

– Я захотела выбрать подарок для леди Вирджинии в знак примирения, вот только мой дорогой отец велел мне не покидать дом после скандального случая в трактире… Тогда я решила сходить на площадь инкогнито, тайно выбежав из дома, и охрану с собой не взяла. Я полагала, что смогу наладить отношения с леди, если она почувствует мою искренность… и совсем не подумала о своей безопасности, а также о запрете отца. Я долго бродила среди торговых рядов, никем не узнанная, а затем нашла палатку с чудесными подвесками! Однако, ту подвеску, что я выбрала, успел купить незнакомец передо мной. Я так расстроилась, что решила, было возвращаться домой ни с чем! А затем подумала, что тот человек обязательно войдёт в моё положение, если я объясню ему, зачем мне подвеска! И тогда я стала искать его по всей площади… тут стоит признаться, что поиск мой завёл меня в неизвестный район, где я совсем потерялась. Остановив первую попавшуюся карету, я представилась, желая, чтобы меня довезли до дома… вот только коварный господин, прятавшийся в тени салона, всадил мне кинжал в грудь и уехал, оставив без помощи умирать на пустой дороге… – всхлипываю и поднимаю взор на отца, чтобы оценить произведенный эффект – тот смотрел на меня мокрыми глазами и, кажется, в очередной раз корил себя за то, что не углядел за мной… – Так, сцену с зашиванием раны на столе у незнакомого лекаря, решившего благородно умолчать о том, что он сделал для меня, мы упускаем, иначе тут будет потоп… – быстренько сворачиваю свой рассказ, – в общем, закончилось всё хорошо, но Милорд Рафаэль решил, что я ему изменяла в ночи, потому пришёл обличать меня в присутствии благородного барона, то есть, вас, отец… Моё бедное сердце не выдержало такого демонстративного недоверия и отсутствия сочувствия в момент, когда оно больше всего требовалось, – и решило расторгнуть помолвку!

– Решило? – тут же цепляется папа.

– Ну, да. Сердце решило.

– Нет, сердце такие важные вопросы решать не может… Лучше скажи – «и тогда я решила расторгнуть помолвку!»

– Ладно, – жму плечами, откровенно недоумевая, в чём тут разница – но затем замечаю, как отец кивает с важным видом и отводит взгляд к окну… взгляд, всё ещё полный не выплаканных слез.

Он опять сдерживает эмоции, пытаясь казаться сильным!

– Я люблю вас, папа, – кладу ладонь ему на колено и мягко улыбаюсь.

– Я тоже люблю тебя, Вайолет, – тихо отзывается отец и накрывает мою ладонь своей.

Когда доезжаем до дворца, мы оба успеваем успокоиться и выходим из кареты к ослепительно белым ступеням, ведущим к главному входу в обитель правителя Сумрачного Королевства.

– По поводу платка… – неуверенно протягивает уполномоченный представитель, должность которого мне была неясна.

– Найдите обязательно! Уверена, дворцовые ковры чистить и без того сложно, – советую ему, и мы неспешно поднимаемся наверх…

***

– И тогда моё бедное сердце не выдержало такого демонстративного недоверия и отсутствия сочувствия в момент, когда оно больше всего требовалось! И я решила расторгнуть помолвку! – драматично заканчиваю, опускаю голову и утираю шёлковым платком ненатуральные слёзы.

Затем бросаю быстрый взгляд на короля Алера Первого – пятидесятилетнего высокого мужчину с небольшим животиком и слегка вьющимися седыми волосами до плеч. Его лицо не выражало нужного мне сочувствия: глубоко посаженные глаза были чуть прищурены, крылья носа раздувались, а губы были поджаты. Но больше всего меня поражало то, что мой прекрасно подготовленный и эмоционально произнесённый монолог заботил его меньше, чем реакция Вирджинии на мою историю.

Да-да! Вирджинии, что стояла по правую руку от него в компании Рафаэля. Король то и дело посматривал на лицо обаятельной блондинки, которая, в свою очередь, разыгрывала изумление, сочувствие, переживание и испуг одновременно.

Это ж надо так уметь…

– Через какие страдания вам пришлось пройти! – восклицает Вирджиния и кладёт ладонь на плечо моего бывшего жениха, – Это ужасно, что леди в центре столицы совсем не защищены!

– Стоит признать, что нападение произошло не в центре, а в неизвестном леди районе. Так, как, вы говорите, вы вернулись домой? – уточняет Рафаэль, напряженно глядя на меня.

– Я не говорила, – отвечаю спокойно, – отправленная моим спасителем карета привезла меня в наш квартал. Когда я очнулась и вышла из неё, кучер тут же тронулся с места – и мне пришлось пройти несколько домов, чтобы добраться до своего.

– Городская стража донесла, что леди и впрямь дошла до дома пешком. Так же они видели какую-то быстро удаляющуюся карету, – кивает Рафаэль.

– Почему ваш спаситель не дождался вашего пробуждения и не довёз вас до дома, представившись вашему отцу? – сурово спрашивает король.

– Полагаю, по той же причине, по которой он не представился мне, – потупив взор, отвечаю. – Ваше величество, моя рана расположена в том месте, которое приличные девушки прячут от взора посторонних людей…

– Если он лекарь, то, чего вам стесняться? – хмурится король.

– Я, наверно, не упоминала, что это был очень молодой лекарь, привлекательный на лицо и умелый… мне будет крайне неловко увидеть его в следующий раз, если этот следующий раз когда-нибудь произойдёт! – произношу негромким, слабым голосом, – Думаю, он понимал это, когда решился на такой странный шаг.

– Насколько он был привлекателен? – неожиданно спрашивает Рафаэль, но король его осекает:

– Какая разница? Он спас леди Вайолет – и это самое главное! – резким голосом чеканит король, и эта его реакция слегка напрягает меня.

Что-то в ней было… неестественное. И всё же – склоняюсь в реверансе:

– Благодарю за заботу, ваше величество.

– Тем не менее, я не могу не отметить поспешность вашего решения отказаться от помолвки, – сурово продолжает Алер Первый, – я знаю, что в последнее время Рафаэль проявлял некоторую небрежность по отношению к своим обязанностям в качестве вашего жениха, но это лишь потому, что я лично просил его оберегать жизнь леди Вирджинии!

Какой, однако, подбор слов! Я даже не знаю к чему придраться. Да и не позволит мне моя маска глуповатой дочурки богатого барона…

– Жизни леди что-то угрожает? – неожиданно уточняет отец, встревая в беседу.

– На жизнь леди Вирджинии так же было совершено покушение. Мы ещё только разбираемся в причинах, потому сейчас я могу констатировать лишь одно – обе леди привлекли внимание неопознанных сил, которые могут быть угрозой не только их жизням, но и всему королевству, – чеканит король с таким лицом, словно общался с этими «силами» вчера и всё точно выяснил.

– Какая польза в их смертях? Прошу прощения леди, – отец дарит Вирджинии крохотный наклон головы, – но я искренне не понимаю, чем вы обе могли привлечь злоумышленников! Разве что своими прекрасными лицами.

Ого! А мой папа ещё тот дамский угодник!

– В этом деле будут разбираться специалисты. То, что нам трудно понять, поймут они, – небрежно отзывается король, вяло отмахнувшись рукой, – но в том, что эти нападения связаны, я не сомневаюсь. На лицо преступный сговор!

– Сговор против прекрасных леди? – крайне вежливо и с невероятным спокойствием уточняет отец.

– Обе леди находятся под покровительством короны! – позволяет себе осечь моего отца Рафаэль, – Это вызов Министерству Порядка и его величеству лично!

И что-то его понесло, по-моему. Моя смерть никак не может быть вызовом королю, скорее – подарком лично Рафаэлю и Вирджинии.

– В королевстве есть организация, имеющая цель подорвать веру людей во власть короны? – задаёт вопрос отец, сосредоточенно глядя на правителя.

И я понимаю, что, вот оно! Наконец-то мы подбираемся к главным злодеям Сумрачного Королевства, существование которых столько раз провоцировало мою смерть, – а я уверена, что всё это взаимосвязано!

– Вполне возможно, – серьёзно кивает король, – я в курсе всего, что происходит в королевстве, в том числе – о похищениях людей. Однако, Министерство Порядка не способно защитить жителей, потому что не может понять критерий выбора жертв.

– Они каждый раз разные? – врывается в разговор Вирджиния.

– К сожалению, это так, – мягко отзывается король, с родительской нежностью взглянув на неё.

И раньше… это бы меня дико выбесило. Но сейчас я не почувствовала ничего кроме недоумения: кто она такая, что король так печётся о ней? При этом я действительно не испытываю ни зависти, ни злости – это логичный вопрос с учетом того, что, находящаяся под покровительством короны, леди Вирджиния не имеет титула!

– Прошу прощения, что спрашиваю об этом, – неожиданно подаёт голос Вирджиния и добивается того, чтобы все участники беседы посмотрели на неё, – но кто защитит леди Вайолет, реши злоумышленник повторить своё нападение?

Признаюсь, в первые секунды я выпадаю из реальности, впечатленная её подходом. Она и впрямь делает всё, чтобы выглядеть добропорядочной прелестницей, заботящейся обо всех вокруг!

Рафаэль бросает быстрый взгляд на короля, опускает глаза и поджимает губы. Очевидно, что этот вопрос решать не ему. Уже не ему, если вспомнить о разрыве помолвки. Или вообще и никогда – не ему, в случае если троюродный племянник короля ни разу в жизни не принимал самостоятельных решений, следуя воле своего всесильного родственника.

– Это действительно важный вопрос. Ведь Рафаэлю не разорваться между двумя леди, даже если леди Вайолет разрешит это недоразумение с разрывом помолвки, – кивает король, а у меня аж рот раскрывается.

То есть… даже если я прощу Рафаэлю всё его недостойное поведение, то он не сможет оберегать меня, поскольку уже оберегает Вирджинию?

Встречаю взгляд отца и ощущаю моральную поддержку: лицо папы чётко выражало всё то, что сейчас творилось у меня внутри. Однако, родитель не стал бы бароном, допущенным до встречи с королем, если бы не умел брать эмоции под контроль и быстро находить решения.

– В таком случае у меня есть предложение, которое удовлетворит все стороны, – произносит он, подняв подбородок.

– Все стороны в любом случае не будут удовлетворены, ведь ваша дочь разорвала помолвку с моим троюродным племянником, – напоминает ему король, а у меня вновь открывается рот от изумления.

Никакой иной пользы, кроме денег отца, эта помолвка короне не принесет. И так открыто заявлять об ущемлении прав в подобном случае – это какая-то неведомая для меня величина наглости и высокомерия, укрытая под оберткой из приличий.

– Все прочие, кроме этой, договоренности останутся в силе. Но я прошу выделить для своей дочери человека, способного устрашить любого противника своей репутацией и своим авторитетом, – сухо произносит отец.

– Вижу, у вас есть кто-то на примете, – внимательно смотрит на него король, – любой представитель Министерства Порядка или городской стражи почтёт за честь охранять жизнь леди Вайолет!

– Есть, – кивает папа, – но этот человек не из Министерства Порядка и не из городской стражи.

– Кто же это тогда? – хмурится король Алер Первый, – Разве может кто-то сравниться в мастерстве с лучшими воинами, служащими в Министерстве Порядка? А если он не умеет обращаться с мечом, то я могу лишь выразить недоумение по поводу вашего выбора! Как бы то ни было, любой житель Сумрачного Королевства, если это не я и не член моей семьи, которая является неприкосновенной, выполнит вашу просьбу – вот вам моё слово!

– Благодарю, ваше величество. Я польщен вашей щедростью, – чуть улыбнувшись, отзывается отец. – В таком случае, расскажу вам о своём кандидате… он не столь известен, как почтенные мужи из Министерства Порядка, но своё имя сделал сам, будучи выходцем из простого народа.

– Да кто же это такой? Даже мне стало любопытно! – фыркает Рафаэль, едва не протыкая небо своим вздёрнутым носом.

– Мне тоже интересно, у кого это в Сумеречном Королевстве такие скрытые таланты, о которых я не знаю.

– Вы знаете его, ваше величество. Как знает о нём Милорд… по крайней мере слышал точно. Я говорю о служащем Тайной Канцелярии, занимающейся делами государственной важности в этом самом дворце на самом нижнем этаже, который в простом доме назвали бы подвалом, а знающие люди называют это место подземным дворцом… – произносит отец, и я вижу, как вытягивается лицо Алера Первого, – Я прошу, чтобы тайный дознаватель канцелярии – господин Дэльрей, оберегал жизнь моей дочери, начиная с этого дня.