Зерно магии

Глава 11

Должность инспектора Северной группы войск Тимованского королевства приучила принца Релава относиться с должным вниманием и к пространным отчётам, написанным опытными чиновниками такими словами, от которых во рту мгновенно становилось сухо, и к коротким запискам без подписи, в которых зачастую указывался только факт преступления. За витиеватыми строчками и запутанными цифрами, бывало, скрывались такие жизненные повороты и человеческие судьбы, что ни один книжный писатель, кружащий головы романтическими историями своим читателям, не придумает.

Вот и сейчас, сложив отчёты по одному вопросу, но полученные из разных ведомств, в три стопки, Его Высочество задумался: «Интересно, это просто разные мнения или дела в бывшем пиратском порту действительно так неоднозначны?»

Полный разор и запустение без малейшей перспективы восстановления и развития или ещё одна возможность сделать провинцию богаче?

Немного оправившись после трагического приключения и обжившись в замке Лесстион, Релав, следуя природному любопытству, совал нос во все дела баронства. Услышав, что скоро наступит пора жать озимый ячмень, принц захотел увидеть, где же среди гор прячутся тучные поля. Каково же было его удивление, когда он увидел узкие террасы, тянущиеся по склонам и обложенные камнями, и узнал, что каждую такую грядку крестьяне наполняют землёй, принесённой из долины.

– Сималь, ты не представляешь, какого труда стоит вести здесь прибыльное хозяйство! – делился впечатлениями с другом принц, впервые объехав несколько деревень. – Наше селяне, живущие на просторных плодородных землях, даже не ведают, в каких райских условиях обитают.

Граф на такие слова едва вином не подавился. Будучи четвёртым сыном провинциального очень небогатого, но многодетного графа, изведал он этот «райский быт» на собственном опыте. Всяко бывало, и вряд ли кому из придворных он в том признается, но и пахать приходилось, и косой в сенокос махал не раз, и колоски за жнецами подбирал мальчонкой. С поступлением в военную академию, куда выросший на воле подросток отправлен был не по собственному желанию, а по призыву королевскому, жизнь изменилась. Кормили сытно, спали каждый на своём тюфяке, а не деля постель на двоих, а то и троих с братьями, – но сколько же за это требовали! Если бы случайно не подружился с парнишкой своего возраста, ещё не зная, что тот принц, да не стал опекать того как более слабого, то сбежал бы, наверное, через месяц учёбы. А так стыдно бросить того, кто на тебя рассчитывает. И драться приходилось, и помогать полы в казарме драить, и подвернувшего ногу приятеля в самом начале тестового маршрута – тех, кто не прошёл, из академии увольняли – тащить на себе почти до самого финиша. Они доплелись последними, но с курса не сошли. Благодарный за такое самопожертвование, Релав привёл друга ночью в старую часовню, где перед ликом Небесного Наставника предложил побрататься. Сималь счёл это мальчишеской бравадой, проверкой на «слабо». Оттого-то остро отточенным кинжалом по ладони чиркнул бесстрашно.

Досталось им тогда знатно – нельзя королевскую кровь ни с чьей смешивать без высочайшего соизволения. Но Сималь под артефактом правды показал, что не знал о титуле друга, иначе, конечно, не посмел бы, а Релав… Стоически вытерпел порку, обнял побратима, почёсывающего горящие огнём я́годицы и сказал:

– Этим отец нас ещё больше сроднил.

С того дня жизнь изменилась. Невместно побратиму принца донашивать одежду и обувь за братьями, будучи четвёртым в очереди, да чинить амуницию по три раза на неделе – урон чести королевского дома – потому был взят подросток на полное государственное довольствие. Курсантов, пока непонятно было, выйдет ли из них толк, содержал род.

Отчего-то все эти воспоминания молнией вспыхнули в памяти графа Сималя, когда он услышал слова, восхваляющие труд горцев. Тогда он в очередной раз вознёс мысленную короткую благодарственную молитву Небесному Наставнику за то, что его побратим оказался достойным человеком, а не чванливым лордом, считающим, что селяне мало чем отличаются от животных, на которых они обрабатывают землю и перевозят грузы.

– Сималь, готов ли ты ехать со мной к Океану? – оторвался от размышлений, вызванных созерцанием стопок отчётов, Его Высочество.

– Всегда готов, мой принц, – вкладывая очередной донос в папку с надписью «Бред или нет?», ответил граф, уставший от канцелярской рутины сильнее, чем от многочасовой тренировки.

Порт встретил небольшой отряд Релава оглушительным криком чаек, неповторимым запахом, состоящим из смеси солёного ветра, гниющих на берегу водорослей, смолы, пропитавшей каждый деревянный предмет, и крепкого мужского пота. Разбавляли этот ядрёный коктейль ещё какие-то ароматы, но они так быстро растворялись в основном букете, что на них никто не обращал внимания.

У незримой границы солдату, ехавшему впереди, дорогу заступил суетливый мужичонка, напоминавший всем своим видом и ухватками крысу.

– Кто такие? Куда путь держите? – спросил он, едва не срываясь на визг и пытаясь ухватить лошадь, возвышавшуюся над ним, под уздцы.

– Тебе-то какое дело? – хотел было оттолкнуть ногой помеху с дороги вояка.

Но тот был вёртким и не дал до себя дотронуться.

– Раз спрашиваю, значит, надо! – нервно вскрикнул «встречающий».

Было заметно, как всё, что он делал, выставлялось напоказ с излишней нарочитостью: голос слишком визглив и громок, движения преувеличенно размашисты.

Один из людей графа, повинуясь молчаливому знаку командира, тоже выдвинулся вперёд и спокойно приказал:

– Заканчивай балаган. Проводи к главному.

Суетливый взмахнул рукой и открыл было рот, чтобы продолжить своё представление, но откуда-то раздался свист, и мужичок, мгновенно прекратив кривляния, поклонился:

– Ехайте прямо, а тама вас встретят.

Чем дальше продвигался отряд вглубь портового лабиринта, создавшегося из складов, вытащенных на берег разновеликих судёнышек, гор мусора и пустой тары, тем больше приходило понимание, что ступили они на чужую территорию. И королевская власть здесь не указ.

– Что будем делать, брат? – всегда в минуты опасности граф, будто невзначай, напоминал принцу, что они побратимы и он, Сималь, без лишних раздумий прикроет его спину.

– Договариваться, – ответил Его Высочество. – Ведь это наше государство и наши люди. Пусть даже они пока ещё это не совсем осознают.