Зерно магии

Глава 20

Воспоминания о своей юношеской наивности чейзу Лизию немного расстроили, и она вновь вздохнула: «Как же хочется уберечь дочерей от таких разочарований». Но жрец в храме в каждое посещение заветы зачитывает, что Небесный Наставник каждому даёт свои испытания и нельзя скорбеть ни о чьей трудной доле – коли дан урок такой, то должен человек его выполнить с честью.

Вот она и выполняет.

Обряд соединения судеб традиционно был скромным. В первое воскресенье второго осеннего месяца жрец городского храма в присутствии свидетелей принял у них с Вияном супружеские клятвы, а родители передали мужу ключи от дома и список приданого, переправленного в поместье.

– Благословляю вас, дети! Будьте счастливы! – лорд отец коснулся сухими губами чела Лизии, пожал зятю руку и вскочил на коня.

– Вручаю вам, чейз Виян, мою дочь. Надеюсь, что она будет счастлива, – скороговоркой проговорила матушка, расцеловала новобрачную в обе щёки, запечатлела легкий поцелуй на склонённом челе новообретённого сына и села в ожидавшую её повозку.

Помахав платочком с высоких ступеней храма вслед отъехавшей в сторону гор кавалькаде, Лизия повернулась к мужу.

– И нам домой пора, – кажется, впервые напрямую обратился рыцарь к жене.

Подсадил юную супругу на коня, взял его под уздцы и неспешно пошагал к поместью, по пути лёгкими поклонами благодаря встречных за пожелания долгой совместной жизни, щедрого лона молодой жене, благополучия в делах и милости Небесного Наставника.

Так и началась семейная жизнь, о которой ни слова не сказано ни в легендах, ни в балладах. В них всё заканчивается на высокой ноте: либо, взявшись за руки, чтобы и смерть не разлучила, с высоченного утёса вниз в бездонную пропасть, либо клятвой с тем же смыслом в храме Небесного Наставника.

Ничего об утренней изматывающей тело и душу тошноте, не отменявшей заботу о хозяйстве, ни о муже, часто возвращающемся под утро хмельным и довольным, ни о холодной, одинокой постели. Ни о том, что даже пожаловаться некому. Матушке не напишешь о таком – получила, что хотела. Как в детстве, когда выпросила себе щеночка, пообещав, что сама будет за ним ухаживать. Кто знал, что пушистик не только играть может, но и скулит, когда есть хочет, а потом ещё лужи делает и кучки вонючие. Только там проще было – отнесла потихоньку в псарню и подложила сучке в гнездо, сказав, что маленький по маме соскучился. С мужем так не поступишь.

Спасибо, что ту самую неприветливую служанку матушка с дочерью в поместье отправила. Тётка Оба, хоть немногословна была, но дело своё хорошо знала: подсказывала, когда и что по хозяйству сделать надо и как распорядиться об этом, объяснила, что то не пища плохая намедни была, а понесла баронесса и скоро порадует мужа наследником, что скандалы и слёзы плохая реакция на загулы мужнины, да и лучше, что он к жене в тягости с ласками не лезет. За многое благодарна ей чейза Лизия, а больше всего – за те без малого десять лет, которые баронесса жила непризнанной вдовой.

Экспедицию герцоги Соларимского полуострова собрали, как и планировали, в течении двух лет: три крупнотоннажных галеона, загруженных бусами для обмена и хорошо обученными наёмниками с пушками, на тот случай, если дикари южных островов не захотят менять драгоценные пряности на яркие стекляшки. Удивительное дело – люди, прошедшие через опыт нападения Воинства из-за Океана, отлично помнящие судьбу захватчиков, вдруг сами решились на подобное. Что это? Откуда такая уверенность в том, что они намного более удачливы и непобедимы? Может, оттого, что ни один из герцогов в плаваньи не участвовал и жизнью своей не рисковал.

Из похода вернулся всего лишь один корабль. Да и тот был так потрёпан защитниками своих земель и штормами, что видевшие его вхождение в порт удивлялись, как он смог дойти до родных берегов. Рыцаря Вияна Педворга, доверенного барона дю Лесстион, среди вернувшихся не было. Как и не было свидетелей его гибели, что могло бы стать основанием для объявления баронессы вдовой. Так и жила чейза Лизия без надежды стать счастливой.

От нечего делать всерьёз занялась хозяйством. И не просто поддержанием имеющегося в наличии, а развитием и приумножением.

Выспросила у старых слуг о том, что раньше делали с плодами запущенного сада, и приказала нанять садовника. За два последующих года яблони словно помолодели. Те, что можно было спасти обрезкой и подкормкой, опытный, любящий свое дело работник заставил плодоносить. Старые, наполовину засохшие, обросшие дикими побегами, выкорчевал, посадив на их место саженцы, привезённые из надёжного питомника.

Из подвалов достали большие глиняные кувшины, измельчители и прессы, всё очистили от многолетней пыли и скопившегося ссора, отладили механизмы, ошпарили кипятком и, когда яблоки созрели, принялись за изготовление сидра. Ответственной за это столь важное дело чейза Лизия назначила старушку, жившую в поместье из милости. Никто не мог понять такого странного поступка, но из всех рассказов о производстве редкого, вкусного и оттого дорогого напитка самым толковым, подробным и детальным был услышанный именно от этой старой женщины.

Выбрала ей в помощь двух сообразительных работниц с наказом слушать и запоминать каждое слово, каждую мелочь процесса. Ну и, конечно же, присматривать за старушкой, чтобы у той было всё, что необходимо для комфортной жизни.

Первую официальную дегустацию проводил барон дю Лесстион. Чувствуя себя виноватым в неопределённом положении старшей дочери, он по мере возможности навещал поместье, стараясь помочь советами и деньгами. И удивлялся тому, что чейза Лизия не только с благодарностью отказывалась от предложенного, но и ни разу не попрекнула отца за то, что это он, ослеплённый жаждой легкой наживы, отправил мужа в экспедицию.

– Это крайне необычный напиток, – сделав несколько глотков, с недоумением признался чейз Салид. – Он лёгкий, приятный и очень вкусный. Неужели это готовят в твоём поместье, дочь?

– Да, лорд отец. Удивлена тому, что ранее приносящее хороший доход производство было заброшено, – лично подливая в опустевший кубок прохладный сидр, ответила баронесса.

– Не знал о таком. Мне поместье подарили драки за год до твоего рождения. Относился к нему как городскому дому – и только. Не видел пользы. А ты умница. Что-то ещё надумала? – смакуя вкус нового напитка, поинтересовался барон.

– Надумала. Но тут мне нужна будет ваша помощь, лорд отец. Недавно на ярмарке продавали необычных коз. У них необыкновенно нежная и длинная шерсть. Нить получается тонкой и прочной, ткань тёплой и лёгкой. Но есть у этих животных особенность: если пасти коз на равнинных лугах, то очень скоро, после нескольких стрижек, шерсть становится как у обычных – короткой и грубой.

– Их нужно пасти на высокогорных лугах, – догадался барон.

– Да, лорд отец. Потому я хочу предложить вам совместное дело: вы выращиваете и стрижёте коз, а я в поместье занимаюсь переработкой шерсти. Можем договориться, что я буду покупать у вас шерсть, можете вложиться в покупку ткацких станков, чтобы прибыль мы могли делить поровну.

Хорошо, что чейз Салид уже проглотил понравившийся напиток, иначе бы неприлично поперхнулся. Он в растерянности смотрел на дочь: когда она успела так повзрослеть и набраться хозяйственной мудрости?

Разве мог он понять, что страстная натура его дочери искала применения в чем-то полезном и трудоёмком, чтобы не сделать большей глупости, чем замужество, основанное на полудетской романтической увлечённости совершенно незнакомым мужчиной.