Зерно магии

Глава 25

Задвинув Адею себе за спину, нахохлившаяся чейза Лизия стала похожа на квочку, защищающую своего цыплёнка от хищников.

– Послушай, Виян, рано или поздно, но о твоём неблаговидном поступке узнают. Зачем тебе неприятности? Отпусти барона и…

Закончить фразу ей не позволил дружный хохот окруживших их с дочерью мужчин. Кто-то сдержанно хихикал, кто-то ржал, широко открывая рот, капитан довольно ухмылялся в усы, а супруг едва не бился в истерике.

– Ты что, правда поверила россказням этого полудурка? Барон, убивший кабана! Вот же рассмешил-то! Да максимум, с кем этот свинопас может справиться – с поросёнком-недоростком, отбившимся от сельского стада, – размахивал руками перед лицом женщины рыцарь, не обращая внимания на то, что слюна из его рта летит во все стороны, заставляя окружающих отступить подальше.

– Даже если это не так, зачем подвергать невинного человека страшной казни? – баронесса не оставляла попыток достучаться до благоразумия мужа.

– Затем, чтобы герцог понял, что я единственный достойный человек на пост префекта Марпати. Нынешний был старым, ещё когда я на него работал, а сейчас и вовсе из ума выживает. Придумал тоже – лечебницу для бедняков строить и собирает на это пожертвования. Кому они нужны, его нищие? Сдохнут, туда им и дорога. Останутся одни добропорядочные горожане, которые сами за своё лечение заплатить смогут. Я буду помогать тем, кто сможет платить, а не тем, кто засоряет собой город. У меня уже и отряд есть!

Последняя фраза прозвучала как заявление маленького хвастливого мальчика сверстникам о своей непобедимости, в то время, когда за спиной стоит взрослый телохранитель. Правда, на лицах солдат отряда было не почтение, а едва скрываемое презрение. Охрана у чейза Вияна есть ровно до того момента, пока есть чем платить.

Понимая, что разговоры и уговоры напрасны, чейза Лизия, взяв дочь за руку, попробовала пройти к выходу из тихого дворового закутка, ставшего для женщин ловушкой. Но рыцарь заступил им дорогу:

– Отцу побежала жаловаться? Вот только на сей раз не получится!

Схватив дочь за вторую руку, он резко притянул девушку к себе, причинив ей боль и заставив вскрикнуть. Совершенно не обращая внимания на состояние дочери, чейз Виян продолжил:

– Я обещал барону, что слова тебе плохого не скажу и пальцем не трону. Но в нашем договоре ничего не было объявлено о моей дочери – чейзите Адеи. Предлагаю сделку, дорогая жёнушка: ты сидишь безвылазно, тихо, как мышь, в своих покоях до тех пор, пока герцог будет гостить в городе. Да и потом помалкиваешь о делах моих, в которые ты так неудачно сунула свой длинный уродливый нос. – Сказав это, рыцарь лицемерно преувеличенно изобразил испуг, даже рот ладонью прикрыл, словно сожалеет о вылетевших словах, но тут же засмеялся, зло глядя прямо в глаза жены: – Согласись, дорогая, что мои слова о твоём носе не могут быть оскорблением. Это просто то, что я вижу на твоём лице. Так вот, если ты меня не послушаешь и, как всегда, сделаешь по-своему, то я… – чейз Виян на мгновенье задумался, а потом вдруг обратился к Капитану. – Ты же не женат, насколько я знаю?

– Нет, господин.

Рыцарь удовлетворённо кивнул и продолжил:

– … тогда я отдам Адею в жёны Капитану, – и, повернувшись к командиру наёмников, спросил: – Женитесь на моей дочери? Приданое за девчонкой мать даст хорошее.

– Отец! – пискнула бедная девушка, замирая от ужасной перспективы стать женой уродливого, грубого солдата, годившегося ей если не в деды, то в отцы точно. – Пощадите!

– У матери своей милости проси, – фыркнул рыцарь, наслаждавшийся страхом и унижением близких.

Он прекрасно видел, что не только дочь, к которой он был абсолютно равнодушен, пребывала в панике, но и ненавистная жена едва сдерживается, чтобы не разрыдаться от безысходности ситуации.

– Я сделаю всё, что ты захочешь. Только оставь идею выдать Адею замуж по своему выбору, – побледневшие губы чейзы Лизии произнесли эти слова почти бесстрастно, но в глазах отчётливо читалось отвращение к этому низкому человеку.

Кажется, понимая, что тем самым она выдаёт своё отношение к мужу, баронесса склонила голову и опустила глаза долу.

– Тогда бери дочь и эту свою… крысу замковую, что всё вынюхивает в моём доме, а потом барону докладывает, и закрываетесь в твоих покоях. Поняла?

– Я поняла, супруг мой.

Голос ровный, будто неживой, спина прямая, как у куклы деревянной, только рука так крепко прижимает дочь к своему телу, что явно живой не отдаст. Лучше убьёт, чем позволит любое насилие над ребёнком.

– Вы о женитьбе с великородной чейзой Адеей пошутили, мой господин? – спросил Капитан нанимателя, когда женщины скрылись из глаз.

– Ну отчего же… Мне нужны верные люди, а во все времена дружественные союзы подтверждались брачными. Сейчас дочь слишком молода, а вот года через два… Ты же не прочь стать моим зятем и породниться с бароном дю Лесстион, Капитан? – рыцарь жизнерадостно осклабился, демонстрируя наёмнику свое расположение, но думая о том, что славная наживка получилась из никчёмной девчонки. Сразу на две крупные рыбы.

Элия проснулась поздно. Должно быть, непривычное тело, переутомлённое сильным выплеском силы, нуждалось в покое и сне. Есть хотелось так, что готова была ветки жевать, отбирая их у ослика. Но, по счастью, сваренное вчера мясо, спрятанное в прохладе пещеры, было ещё пригодно в пищу. Осталось только приготовить отвар, и поздний завтрак будет готов.

Занимаясь нехитрыми делами походного хозяйства, девушка старалась не думать об исчезновении спутника. Но всё равно нет-нет, да мысленно задавала вопрос: «Где ты, Арпак?» и, что удивительно, каждый раз получала ответ. Не конкретный с указанием места, а слабый зов в ту сторону, куда они и направлялись. Её тянуло в Марпати.

Обойдя по большой дуге деревню, которая не внушала доверия, Элия выбралась на достаточно оживлённый тракт, забралась верхом на ослика, поглубже надвинула шаперон, пряча лицо от солнца и нескромных взглядов, и не спеша потрусила туда, куда тянуло чувство долга и тревога за друга.

– Эй, парнишка, освободи дорогу! – закричал кто-то почти над самым ухом Элии.

Посмотрев через плечо, девушка увидела, что за ней плетётся целый обоз из пяти телег. Задумавшись, она и не заметила, как ослик выбрался на середину дороги и семенил, мелко переступая копытцами там, где ему было удобнее. Путешественница с радостью пропустила бы караван, но упрямая скотинка, не слушаясь узды, никак не хотела сворачивать к чем-то неприглянувшейся обочине. Осёл упрямо пятился или крутился на одном месте, смеша наблюдающих за ними людей, но не желал уступать дорогу.

Наконец старшему возничему надоело наблюдать за этим представлением. Он крикнул кому-то из работников, чтобы помогли спешиться всаднику-неумёхе и убрали осла с дороги. Но и трое крепких мужчин не враз справились с милым плюшевым осликом с длинными пушистыми ушами и хвостом, облепленным репьями.

Пока работники различными способами убеждали животное освободить проезд, возничий, возглавлявший обоз, рассмотрел щуплую фигуру в мешковатой мужской одежде, принял Элию за мальчика, и так и обратился:

– Эй, парнишка, подойди-ка! – девушка подошла. Если решилась изображать простолюдина, то приходится соответствовать. – Ты чего один-то? Так вышло, говоришь? Бывает. Только нехорошо это. Неспокойно на дорогах стало. Вчерась, слышь-ко, убивцу поймали. Говорят, даму каку-то знатну прирезал. Да кто ж знает, за что? Может, просто так, а может, ограбить захотел. Вот и говорю, не езди один-то. Если хошь, то привяжи осла к телеге да садись со мной. Скучно одному ехать – в сон клонит, а спать не положено – я тутось за главного. Так что, поедешь с нами? Только придётся тебе, парнишка, истории всякие сказывать. А то усну, а спать мне нельзя.

Мгновенно сообразив, что в телеге удобнее ехать, чем на осле, и в большой компании безопаснее, чем в одиночку, а историй она знает без счёта, баронесса Элия дю Лесстион согласилась продолжить путешествие с обозом.