Застава

День пятый

Ворон сидел в салоне БМВ, стараясь не смотреть на одноэтажное здание с замазанными окнами, куда минуту назад вошёл Тур. Это было третье за прошедший день. Первые два сигнала на поверку оказались ложными. К счастью.

В школьном дворе, расположенном через дорогу от комплекса городской больницы, горланила детвора. Справа – жизнь, слева – смерть, а между ними узенькая пустая улочка. И прогнившие пни на газоне среди молодой майской травы.

Тур сосредоточен. Ни движением, ни взглядом не выдаёт волнения. Входит в холодное помещение…

Ворона опять пробил озноб. Дыхание участилось. Детский смех и девчачий визг провалились в глухую бездну.

Кто-то подошёл к машине.

– Нет здесь твоего. Не ищи.

В холодных стенах одинокого здания Тур расслабился. Из его груди вырвался облегчённый вздох.

– Да, уже знаю, – прошептал Ворон и быстро глянул в сторону говорившего.

Тот застыл. Нечёткие черты лица медленно сложились в гримасу страха.

– Отпусти, пожалуйста.

Ворон поспешно прикрыл глаза.

– Прости, я не нарочно. Иди своей дорогой.

– Да… Теперь я вижу мою дорогу…

Хлопнула дверца.

– Поехали отсюда. Ненавижу морги, – Тур нервно набросил полу плаща на колени. – Ворон?

– А я ещё одного призрака видел, – сообщил брат и повернул ключ зажигания.

– Поздравляю, – Тур кивнул без тени иронии. – А я сразу четырёх. Там.

Он показал на печальное здание.

– Тур, что с нами происходит? – едва слышно спросил Ворон.

– Мы опять столкнулись со смертью лицом к лицу. И уже не имеем права не замечать её.

– Увы. Твои слова следует принимать буквально.

Тур грустно улыбнулся и запустил руку в карман, где удобно устроилась пачка сигарет.

Большая прозрачная капля. Раскачивается, искрится и медленно сползает по травинке. Ветерок, и с ним сытный аромат. Лисица потягивает носом. Хлоп. Капля падает на морду. Зверёк фыркает и замирает. А вот и звук. Приятный звук, обещающий неплохой завтрак. Мгновение – мышцы собраны – бросок. Мокрый мох едва успевает тронуть проворную лапу. Прыжок. Когти впиваются в кору. Рывок, вверх! Отчаянный писк.

Немногим ведомо, что лисицы способны лазить по деревьям, особенно если дерево немного наклонено. А кому неведомо, те – жертва.

Хруст тоненьких костей. Прозевала пташка, пожадничала, выклёвывая жука, и сама стала добычей.

Вкусно!

Чих! Пёрышко отлетело в кусты. Розовый язык проворно смахнул с носа несъедобные птичьи одёжки.

Трусцой, трусцой, спешить некуда. Целый день впереди. Солнце припечёт – можно будет подумать о дневном отдыхе. Выбрать открытое местечко, осмотреться и вздремнуть в тишине и покое.

Стоп. Уши ловят знакомые ноты. Уж не беда ли в соседском семействе? Тройной взлай и короткий вой – самка тявкает. Тоскливо! Никак овдовела.

Лисица замирает и прижимается к кочке. Грохотало в темноте – помнит. И раньше грохотало, а после лохматый, пахнущий человеком, гнался по пятам. Плохо. Страшно.

Самка затягивает унылую песню. Боится. Подсобить бы! Лис ведёт носом, поворачивает морду. Щенки, небось, глаза только-только открыли, а уже без кормильца остались. Ладно если поблизости холостой самец найдётся. Сам в молодые года три чужих выводка вырастил. А вот своей семьи так и не заимел.

Проворные лапы в чёрных «сапожках» вьют замысловатый след. Ельник прячет в тени рыжую спину и пышный хвост с белой кисточкой на конце.

Опушка. Рыжий зверёк замирает и долго неподвижно сидит на бугорке, вслушиваясь в лесные шорохи. Чужой запах предупреждает: дальше не смей – мои владения!

Ветер принёс отголоски лая. Другой голос – пронзительный, нетерпеливый. Нашёлся папашка. Тройной взлай и вой в ответ. Самка откликнулась. Значит, ложная была тревога.

Лис встаёт, потягивается и понуро уходит под ароматную завесу ельника. Не нужен он там. Семейство в сытости и спокойствии пребывает…

Покачиваются гигантские травины перед мокрым холодным носом. Жук ползёт по одной, подрагивают прозрачные крылья, готовые в любой момент унести хозяина подальше от опасности.

Клац!

Не успел взлететь крылатый. Сомкнулись лисьи зубы.

Не ахти какая еда, но сойдёт. Ягодам да грибам ещё время не пришло, а лесное зверьё осторожничает. Каждый своё гнездо бережёт. Или нору. Придётся довольствоваться тем, что рядышком. А повезёт – так изловить добычу покрупнее.

Слушай, вынюхивай, опять слушай и беги. Через рощицы и буреломы, по кочкам и оврагам. День ото дня. От ночи до утра. Такова лисья жизнь…

Лис очнулся от холода и с удивлением обнаружил, что идёт. Открытие пагубно сказалось на координации. Он шатнулся. Под ногу подвернулся сук, и парень рухнул в лужу, притаившуюся в траве. Вода отрезвила моментально. Шум в голове преобразовался в мерное шуршание сосновых ветвей, зелёные пятна в глазах собрались в формы кустов, зарослей осоки и растопыренных хвощей, а в нос вонзился освежающий дух влажного мха.

– Где я? – ахнул Лис и сел.

В ту же лужу, как выяснил секунду спустя. Джинсы, уже мокрые на коленях, теперь пропитались водой от ремня до манжет.

Первая паника улеглась, и юноша с опаской огляделся по сторонам. Плотной стеной вокруг поднимались разноцветные стволы: рыжие сосновые, белые берёзовые, чёрные, бурые и серые, покрытые мхом и гладкие, как античные колонны. Ниже обосновался гибкий кустарник, казавшийся издали непроходимым, и высокая гордая осока. Землю укрывал мягкий ярко-зелёный ковёр, состоящий преимущественно из сфагнума и кислицы. А на кочках, куда просачивались солнечные лучи, жались мелкие бледные цветы.

Лис с трудом сглотнул горький комок. Он не помнил, когда и как забрёл на болото. Из памяти нехотя выбрались кладбище, попутка и усатый парень с нахальными глазами. Потом оса, впившаяся в шею и… ухмыляющийся заложный. Призрака парень усилием воли отодвинул на задний план. Болото выглядело реальным, кровоподтёк от укола над ключицей также не вызывал никаких мистических мыслей, и Лис решил, что ему всадили наркотик. Поразмыслив, он воткнулся в следующий вопрос: зачем пацанам в иномарке понадобилось затевать эту бессмысленную операцию? Вколоть первому встречному дозу, которая, кстати, стоит приличных денег, завезти в тьмутаракань и просто бросить?

Он вспомнил про компьютерную гонку Ворона, поразмыслил и отчаянно замотал головой.

– Если бы хотели отомстить, то убили бы, – сказал он вслух и на всякий случай ощупал себя.

Из куртки высыпались сосновые иголки, брякнули ключи от «Хонды», и в мох бесшумно спикировал использованный шприц. Лис поднял его двумя пальцами, рассмотрел и презрительно откинул. Какая доза считалась смертельной, он всё равно не знал.

– Тур бы разобрался, – продолжил он свой монолог и запнулся.

Тур. Ворон. Они понятия не имеют, где черти носят младшего брата.

– Вот это влип! – выдохнул Лис.

Из-за сосновых крон выглядывал оранжевый диск. Солнце плыло на запад. Он судорожно отогнул рукав и посмотрел на часы. Циферблат подмигнул зелёными цифрами: 18:24. Лис сморщил нос. Вроде бы в попутку он сел около пяти вечера. Воодушевлённый, он решительно вскочил и быстро, насколько позволяли заросли, двинул назад. Или, по крайней мере, в ту сторону, откуда, как ему казалось, пришёл на болото. Бестолковое путешествие по хлюпающим кочкам и невидимым лужам продолжалось долго. Ноги в промокших насквозь башмаках гудели от напряжения, а частое тяжёлое дыхание вызвало в глазах появление печально знакомых зелёных пятен. Но он упрямо шагал до тех пор, пока ноющие мышцы окончательно не отказались подчиняться.

Недоумение сменилось новым приступом паники. Сдерживая нездоровую дрожь, Лис опять обратил взор на циферблат. 18:52. А чуть ниже – «май, 26, ср.». «Ср.» – означает «среда». Несколько секунд он тупо смотрел на бесстрастный хронометр. Зачёт проходил во вторник, это сомнениям не подвергалось. Вторник был вчера.

Лис привалился к древесному стволу, набрал в грудь побольше воздуха и закричал. Глухое эхо умчалось в чащу.

– Эй, кто-нибудь! – повторил он.

Голос сорвался. А лес продолжал безразлично раскачивать в пространстве шорохи и шелест своих обителей.

Юноша опустился на землю, обхватил руками колени и уронил голову на грудь. Показалось – всё кончено раз и навсегда. Бессмысленная поездка на кладбище. Беспечное решение сесть в попутку. И глупый конец.

Почему? За что?.. За что, человек?

Грохот.

Сердце колотится в горле. Уши прижаты. Ветер несётся позади вместе с оскаленной, брызжущей слюной смрадной пастью. Гончак – как сама смерть. С ним не совладать.

Кусты, трава, валёжник, кусты. Ушёл?.. Не тут-то было. Видать, прыть уже не та.

За что, человек? Я не враг тебе, не соперник!

Грохот. Огонь.

В глазах – огненный круг.

Кто я?.. Отец, я помню твоё заклятье! Я выиграю свою судьбу.

Кровавый след на опавших листьях. И откос.

Рыжий комок кубарем летит к чёрной воде. Быстрая река хватает измученное тельце и несёт по течению. Куда?

Он отчаянно бьёт лапами по безжалостным волнам.

Вы там, сзади! Удивились? А я осилю. Я помню, зачем я здесь!

Холодная вода – мёртвая вода. Кровь стынет – рассудок живёт.

Пади, как мёртвый.

Пади и восстань. Восстань – оглянись. Оглянись и помни

Мудрость отцов: в юности – жизнь, у жизни мощь – корни.

Дефицит электроэнергии в городе остро ощущался преимущественно в ночные часы. Улицы в жилых кварталах не освещались, а фонарные столбы служили разве что тормозом для подвыпивших водителей. Близнецы Полозовы помнили, когда это начиналось. В начале девяностых, возвращаясь в убогую однокомнатную квартиру, Владимир от души материл сначала «перестройку», потом «ГКЧП», а после «рыночную экономику». Впрочем, благодаря последней дела у братьев в один прекрасный день лихо двинулись в гору. Пациент Всеволода, вытащенный молодым хирургом с того света на удивление умудрённым коллегам, оказался весьма влиятельной особой. А когда в доме появился первый собственный компьютер, Владимир громко заявил о себе, ловко заткнув за пояс всё заводское ВЦ. С тех пор прошло полтора десятка лет. В нынешней своей благоустроенной жизни Всеволод и Владимир Полозовы не часто вспоминали о безрадостной юности и суровых годах становления. Но окрепшее в боях и невзгодах чувство плеча навсегда стало мощной цитаделью их непоколебимого братского союза.

Короткое путешествие по мрачному кварталу жилого микрорайона напоминало путешествие в прошлое. Одноликие девятиэтажки, выбитые двери подъездов, бездомные кошки на помойных ящиках притупляли рассудок и дразнили тугой змеиный комок, медленно просыпающийся внутри – злость. Обрушить длань тёмной судьбы на беспомощную, погрязшую в нищете и насилии человеческую массу. Стереть с лица земли всё, что превратило жизнь народа в убогое существование, и всё, что не способно тому сопротивляться! Ворону показалось, одно ничтожное усилие воли, и жестокое желание исполнится вопреки логике, рассудку, вопреки самой реальности. Он внутренне содрогнулся и глянул на Тура, шагающего рядом. На бледном лице не отражалось ни тени эмоций, но Ворон не сомневался, что близнеца посетила похожая мысль.

– Буду говорить я, – произнёс Тур. – Ты на взводе, это нехорошо.

Ворон согласился. Чтобы спустить курок его запутанных, как гадюки в сентябре, нервов, сейчас хватило бы одного неаккуратного слова.

У подъезда поджидал высокий вальяжный субъект, на вид ровесник Полозовых. Приближавшихся близнецов он заметил, но встречать не торопился. Беспечно сделал последнюю затяжку, «отстрелил» окурок в кусты, забросил на плечо джинсовую куртку и тогда только прошёл вперёд несколько шагов. Владимир Полозов протянул ему руку.

– Привет, Славик. Быстро ты задачку решил.

– Школа твоя, работа моя, – Славик широко улыбнулся. – И без паники. Теперь я всё делаю чрезвычайно чисто.

– Самоуверенность тебя погубит, – покачал головой Всеволод Полозов.

– А я вправду мужик умелый! – посмеялся Славик и пожал руку второго близнеца. Повинуясь движению рельефных мышц, наколка на предплечье – весёлый чертяга с трезубцем – криво усмехнулся.

– Надеюсь, нас ты не прослушиваешь на своей станции? – осведомился Владимир Полозов.

– Обижаешь! Я не любопытный. Я только ради дела. А кроме того, есть хорошая поговорка: не руби сук, благодаря которому не сел. Двигайте за мной, – он сбросил игривый тон. – Клиент готов. Подан тёпленький.

Полозовы поднялись на третий этаж.

Из коридора квартиры, являвшейся целью ночного путешествия, пахнуло папиросным смрадом, прокисшим пивом и сладковатым душком косметики. В приоткрытой комнате слева всхлипывала женщина.

– Смолкни, дура! – гаркнул Славик в щель и захлопнул дверь. – Она никого не видела, – приглушённо добавил он и по-хозяйски двинулся на кухню.

Братья проследовали за ним.

– Вот он. Мы его слегка обработали. Рыпаться не будет. И ответит на все вопросы кристально честно.

Увидав вошедших мужчин, белобрысый парень на полу беспомощно приоткрыл окровавленный рот и из последних сил вжался в батарею. Поработали с ним основательно, судя по результатам, оставшимся на толстощёком лице.

– Клёпа, выйдем, – Славик кивнул напарнику, сидевшему перед жертвой верхом на табурете.

– Не нужно, – Всеволод Полозов удержал приятеля взмахом руки. – У нас секретов нет.

Славик расплылся в дружеской улыбке.

– Поболтаем в тесной компании. Да, хрюшка?

Белобрысый издал согласный звук, оправдывающий привешенное прозвище.

Владимир Полозов встал в дверях так, чтобы тень приглушила поразительное сходство близнецов. Всеволод Полозов прошёл в центр грязного помещения.

– Кто такой? – осведомился он.

– Салага! Наркота, девчонки. Мальчики. Любитель казино. Папенькин сынок, – пренебрежительно отозвался Славик.

– Я не знаю, зачем мы его подхватили! – вдруг выпалил «папенькин сынок». – Честно, мужики. Мы как… Мы как… Просто так получилось! Мы ничего не хотели!

– Стоп, – обрубил Всеволод Полозов. – Сначала.

Услужливый Клёпа с удовольствием пошевелил внушительными бицепсами. Белобрысый испуганно поёжился и торопливо заговорил.

– Мы ехали с Игорьком из Лотошино. Товар там взяли, понимаете? Около Лебедева видим, мальчишка на остановке сидит. Я притормозил.

– Он голосовал?

– Нет. Просто я… мы… Игорёк ляпнул, что парнишка хорошенький.

Ворон на пороге потянулся к очкам. Грозовой взгляд бушевал под чёрным стеклом, рвался наружу, готовый растерзать мерзавца прямо сейчас. Тур понял, что творится за спиной, и шагнул на линию огня. Рука Ворона опустилась, очки остались на месте.

– Дальше.

– Мы его посадили. Мы ничего такого не хотели! Мужики, ну поверьте! Я не знаю, что Игорьку в башку въехало. И доза-то была детская…

Глаза торгаша наркотиками отчаянно забегали между мрачным визитёром в чёрных перчатках и Клёпой, поигрывающим литыми мускулами.

– Дальше! – Всеволод Полозов повысил голос, не замечая, как руки сами собой сжались в кулаки.

Белобрысый хватал воздух разбитым ртом, не решаясь продолжать. Клёпа помог ему коротким пинком.

– Он у нас… Ну, не дышал. Игорёк в него даже дуть пытался. Ну, как врачи. Мы же ничего не хотели такого! Просто… просто бес попутал! Ну, мужики…

Ворон дёрнулся вперёд.

– Эй, спокойно. Нам жмурик тут не нужен, – шикнул на него Славик.

– Дальше, – глухо потребовал Всеволод Полозов.

И Клёпа опять «включил» словоохотливость рассказчика.

– Мы его ну… в лесу. Шприц в карман сунули, чтобы вроде он сам. Игорёк далеко тащить отказался. Он змей до хрена боится. Ну, мы его… возле дороги положили, за кустами.

– Где? – лицо, обрамлённое чёрной бородой, вмиг окаменело.

– Ну… за Медным.

– Точнее!

– Там просёлок такой есть. Просека. На юг, кажется. Ну, километров шесть. Сначала по шоссе, потом грунтовка. И колея там ещё, – белобрысый торопился так, будто от скорости повествования зависела его жизнь. – Он холодный уже был…

Ворон сорвал очки.

– Себя и имя своё забудешь!

Парень шарахнулся назад. Чугунная батарея загудела от удара, и гул покатился по стоякам в соседние квартиры.

Славик, невольно отступивший от Владимира Полозова, перевёл взгляд на пленника и спокойно подытожил.

– Угробился, – затем снабдил сообщение соответствующими комментариями.

Непутёвый наркоторговец неподвижно сидел на полу с идиотской гримасой на лице. Изо рта на холёный подбородок текла жидкая кровавая слюна.

Владимир Полозов отвернулся и опёрся плечом на дверной косяк. Всеволод Полозов тревожно, но неподвижно наблюдал за близнецом и, убедившись, что вспышка гнева угасла, обернулся к мешкообразному телу. Несколько секунд внутри его боролись врач и человек, только что узнавший об убийстве младшего брата. Тур не определил, кто из двоих победил, когда снимал перчатку и наклонялся к пострадавшему. Пальцы прикоснулись к рыхлой шее. Пульсация. Ладонь моментально похолодела, и чужая жизнь покорно поползла наружу. Тур отдёрнул руку.

– Пока живой, – произнёс он.

– Поехали, – обронил Ворон.

– Пожалуй, я составлю вам компанию, – мрачно предложил Славик.

– Спасибо, но это лишнее, – вздохнул Всеволод Полозов.

Славик неопредёленно пожал плечами.

– Ты уверен?.. Жаль, что так с мальцом вышло. Давайте-ка оба домой. Игорька я вам завтра доставлю. Если хотите, по частям.

– Он того не стоит, – глухо ответил Владимир Полозов. – Не марайся о дерьмо, Славик. Ты и так много для нас сделал.