Застава

День девятнадцатый

Пока Владимир Полозов поджидал брата во дворе клиники, к нему дважды обратились: здравствуйте, Всеволод Васильевич. Для простоты он просто кивал в ответ. Третьей жертвой поразительного сходства близнецов стала юная барышня, спешащая к дверям больницы с автобусной остановки.

– Всеволод Васильевич! Я так и знала, что обязательно вас встречу!

Он непринуждённо снял очки и мило улыбнулся девушке, направлявшейся к нему.

– Увы, мадемуазель. Владимир Васильевич.

Она удивлённо остановилась. Владимир Полозов показал на больничное крыльцо.

– А Всеволод – вот он идёт!

Девушка оглянулась, несколько секунд следила за приближающимся доктором Полозовым, перевела взгляд на его брата-близнеца и, слегка покраснев, рассмеялась.

– Ой, извините. Я не узнала.

– А я, кажется, вас узнаю, – начал Владимир Полозов.

– Оля? – продолжил за него Всеволод Полозов. – Рад видеть. Какими судьбами?

– Я на практику сюда напросилась. Но к вам в хирургию только после третьего курса направляют, – она виновато передёрнула узенькими плечами.

– Не всё сразу, коллега, – улыбнулся доктор Полозов. – Была бы цель, найдётся и решение.

– Я побегу. А то, кажется, опаздываю.

– Удачи вам, Оля.

Близнецы проводили девушку весёлыми взглядами.

– Шустрая девчоночка, – заметил Ворон.

– Ты бы её тогда, на поле, видел! – кивнул Тур. – Умелая и бесстрашная. Не каждая в её возрасте сохранила бы самообладание. Ну, ты готов?

Ворон спрятал очки в карман и усмехнулся.

– Каков план? Входим в кабинет и…

– Нет. Вхожу я. А вот чтобы я вошёл, тебе придётся мне помочь.

– А почему не вместе? – удивился Ворон.

– Он должен принять решение сам, без постороннего воздействия. Откажет, значит, будем искать другие пути, – Тур протянул брату белый халат. – И постарайся сделать так, чтобы на нас двоих внимания не обращали.

Ворон стряхнул со лба непослушную чёлку и хитро прикусил ус, заметив, как близнец тем же самым движением поправляет свою причёску.

– Тебе не кажется, что мы ещё не расцепились после карьера?

– Не вздумай от моего имени с медсестричками лясы точить, пока я буду у главврача, – Тур выразительно глянул на брата.

– Когда я последний раз так шутил? – Ворон разыграл обиду.

– В Рождественские праздники.

Планёрка закончилась в половине десятого утра. Заведующие отделениями стали выходить в коридор, а Ворон, улучив момент, проскользнул в приёмную. Главврач беседовал в дверях кабинета с кем-то из руководящего звена больницы, секретарша возилась с бумагами возле шкафа. Заняв позицию так, чтобы свет из окна не падал на лицо, Ворон дождался окончания разговора и обратился к начальнику клиники по имени-отчеству.

– В чём дело? – начал было тот, но под пронизывающим взглядом человека в белом халате онемел.

– Дело весьма серьёзное, – заговорил Ворон. Контролировать секретаршу затылком было нелегко, но пока удавалось. – Пожалуйста, уделите ему несколько минут вашего времени. Обсуждение состоится немедленно. В вашем кабинете.

Главврач качнул головой. То было не согласие, а попытка развеять мистические чары, опутавшие мозг.

– Немедленно. В вашем кабинете, – нажал Ворон. – Речь идёт о жизни и здоровье людей.

Сзади заскрипели дверцы шкафа.

– Проходите, – выговорил главврач.

Ворон дал знак близнецу. Тур появился в приёмной в тот момент, когда секретарша переносила папки из шкафа на стол.

– Доктор Полозов! – сердито воскликнула она.

Ворон стремительно обернулся.

– Здесь никого нет.

Несколько мгновений секретарша испуганно смотрела на двух «докторов Полозовых», затем на лицо её наплыла тень умиротворения, и она взялась спокойно перелистывать бумаги.

– Действуй, – шепнул Ворон брату. – Жду на улице.

Всеволод Полозов шагнул в кабинет.

– В чём дело? – повторил главврач и изумлённо огляделся, не понимая, когда оказался за своим рабочим столом и почему перед ним сидит рядовой доктор.

– Как я уже говорил вам, – Всеволод Полозов сделал вид, что продолжает прерванную речь, – в истории болезни пациента, поступившего в хирургическое отделение в субботу, упоминается свалка производственных отходов. Я провёл дополнительные исследования и пришёл к выводу, что недалеко от посёлка Медное без надлежащих мер безопасности сбрасывают высокотоксичные химические вещества. Вот копии анализов пострадавшего, взгляните. А это – фотографии свалки. Она находится в трёх-пяти километрах от деревень. Жители используют отходы в бытовых целях. У меня есть все основания утверждать, что химикаты содержат огромную концентрацию тетра-хлордибензол-n-диоксина.

– Минутку, – главврач озадачено разглядывал фотографии, – извините. Я не уловил смысла. Вы доктор Полозов, если не ошибаюсь?

Хирургу пришлось ещё раз подробно изложить обстоятельства, при которых пациент попал в его отделение.

– Этот вопрос вы могли бы решить с вашим заведующим.

– Увы, нет, – Всеволод Полозов пошёл ва-банк. – Я обращаюсь за поддержкой к вам. Лично. Мне нужна медицинская машина и ваше разрешение на исследование в лаборатории клиники биохимических анализов крови всех жителей окрестных деревень.

Главврач поднял ошарашенный взгляд на хирурга.

– Вы в своём уме?

– Я готов сам выехать на место и провести необходимые процедуры. Более того, оплатить все материалы и препараты. Эти анализы должны быть сделаны. Я уверен, большинство сельских жителей в той или иной степени подвержены действию диоксина. А это означает, что их нервная и иммунная системы, липидный обмен, кроветворные и половые органы постепенно разрушаются. Посмотрите на процент билирубина в крови моего пациента. Его печень просто разлагается. И так будет через год у каждого второго его соседа. Люди погибают.

– Нет. Минутку. Нет, – главврач протёр лоб. – Всё, что вы говорите, безусловно, настораживает, но это дело облздрава и санэпидназора, а не областной клинической больницы. Я не имею права самолично организовывать столь обширные проверки.

– Я думал обратиться в вышестоящие инстанции, – сказал Всеволод Полозов. – Однако первое, что потребуют там, это прямых доказательств наличия угрозы. А доказательства – анализы, которые необходимо собрать. Замкнутый круг, не правда ли? Поэтому я прошу вашей помощи.

– Я не могу взять на себя подобную ответственность, – собеседник поднялся из кресла и нетерпеливо прошёлся по кабинету.

Всеволод Полозов тоже встал, стараясь не упускать из виду выражение лица главврача. Тот продолжал:

– Доктор, поймите, то, что вы хотите предпринять, это не операция ребенку на дому, в которой вы победили. Не «пан или пропал»! Это акция, по крайней мере, районного масштаба. Всё, чем я могу помочь, это позвонить в облздрав и передать копию истории болезни. А решение будет принимать руководство области.

Тур понял, что пора разыгрывать козырную карту. Имя-отчество, произнесённое особо призывно, заставило главврача поднять глаза на собеседника.

– Я был на свалке, – заговорил Всеволод Полозов. – Я видел, как токсичные отходы растекаются по округе. Там всюду ручьи и болота. А в восьми километрах – водозаборные сооружения города. Это всё, – он указал на стол, где жизнерадостно блестели глянцем портреты рукотворной смерти, – идёт сюда, в наши квартиры, в наши семьи, в больницы, детские сады, в родильные дома. Люди будут болеть, не ведая о причинах. Диоксины разрушают ДНК. Значит, через несколько лет чаще и чаще будут рождаться младенцы-уроды.

– Вы сгущаете краски, – торопливо отсёк главврач. – Но я позвоню в облздрав. Вас это устроит?

– Нет. Я достаточно хорошо знаком с бюрократической машиной. Звонок не решит ровным счётом ничего. Дайте мне санкцию на проведение исследований, а потом уже звоните во все колокола.

– Я же сказал! У меня нет таких полномочий! – реплика прозвучала не столько сердито, сколько отчаянно.

– Вы и ваши дети будете пить эту воду! – Всеволод Полозов повысил голос. – Неужели вы этого не понимаете? Катастрофа не заставит себя ждать.

Кровь стучала в висках Тура, руки без перчаток горели, источая едва заметный огненный ореол, а за спиной виток за витком разворачивалась невидимая человеческому глазу холодная тень, подобная телу гигантской змеи. Тур застыл, когда влажный дух болота коснулся плеч. Замер Ворон где-то во дворе больницы, пристально глядя в пустоту. Оцепенел и человек в кабинете. Секундная стрелка на настенных часах замедлила свой бег и остановилась в наступившем безвременье.

Духи прошлого и грядущего. Они поднимались из распахнувшихся врат запредельного царства и шли, шли, шли вперёд по незримому мосту сквозь живые тела, предметы и стены. Голоса их таяли в тишине, лица и образы стекались в единый абрис, а след растворялся в человеческой памяти. И казалось, нет этому потоку конца…

Мерно тикали часы. Главврач задумчиво смотрел на фотографии, разложенные на столе.

– Наверное, вы правы, доктор Полозов, – медленно, со вздохом произнёс он. – Мы слишком поздно замечаем, что катастрофа случилась. И примеров тому множество. Взять хотя бы печально известные Уфу и Чапаевск с их химическими производствами. Это не Чернобыль, конечно, но смертей там предостаточно. Да-да, я иногда заглядываю в прессу, – он мрачно усмехнулся. – Слава Богу, гербициды у нас в области не производят. Откуда, по-вашему, тут взялась эта свалка?

– Из Европы, – ответил Всеволод Полозов и сделал шаг к стульям.

В голове шумело так, будто вокруг шипели сотни змей. Ворон только что плюхнулся на скамейку, благо такая возможность у него имелась.

– Вы полагаете, это произвол? – руководитель клиники резко выпрямился.

– На определённом уровне, – Всеволод Полозов многозначительно взглянул на собеседника.

Главврач медлил с решением. Тур более не настаивал. От руководителя требовалась немалая смелость, чтобы выйти за рамки отведённых ему полномочий. Ему предоставили всю имеющуюся информацию и с этого, и… с того света. Выбор оставался за человеком.

– Когда вы намерены выехать на место? – тихо уточнил главврач.

– Завтра утром.

– Я поговорю с главврачом Медновской больницы и отдам распоряжение нашей лаборатории, чтобы снабдили вас всем необходимым и затем провели исследования в кратчайшие сроки. Машина будет ждать вас на стоянке. А как быть с медперсоналом, ума не приложу. Слишком деликатное получается мероприятие.

– Я справлюсь один.

– Ну что ж, не будем афишировать то, что ещё не подтверждено фактически. А в одиночку работать всё-таки не удобно, – главврач задумчиво постучал пальцами по столу.

– В клинике есть практикантки из медучилища, – вспомнил Всеволод Полозов. – С вашего разрешения я бы привлёк к работе одну из них. Девушка толковая и, что важно, испытанная. Она помогала пострадавшим на месте крушения поезда.

– Да-да, вы ведь и там побывать успели, насколько мне известно. Доктор Полозов, – главврач неожиданно улыбнулся, и мягкие морщинки разрисовали его лицо забавным орнаментом, – что-то в последнее время вы часто попадаете в интересные истории.

– Каждый человек до определённого момента живёт в собственном благоустроенном коконе. Но приходит время выбора: оставаться вечной личинкой или вылететь в мир, полный волнений, опасностей и неординарных решений. Для меня этот момент наступил совсем недавно.

– А для меня, невзирая на мои годы, кажется, только что, – устало кивнул руководитель клиники. – Собственный кокон ведь тоже относительное понятие… Успехов вам. Держите меня в курсе.

– Обязательно. Спасибо.

Предстоящий экзамен виделся Лису самым неприятным в жизни. Проблема заключалась не в знании или незнании предмета – тут Борис Полозов чувствовал себя более чем уверенно. Сдавать предстояло дипломному руководителю погибшего Николая, с которым однажды у Лиса состоялся тяжёлый разговор.

Погода хмурилась, и в потоковой аудитории висел полумрак. Студенты норовили спрятаться за спинами товарищей, шуршали конспектами лекций, выспрашивали друг у друга ответы по непроработанным темам. Экзамен предполагался письменный, и у тех, кто успел занять места на галёрке, имелся реальный шанс сдуть. Бориса Полозова вопрос шпаргалок не волновал, однако он устроился именно на галёрке, дабы не смущать преподавателя своей персоной.

Наконец, экзаменатор вошёл в аудиторию. Молча разложил билеты на кафедре и лишь после этого поздоровался со студентами. Затем последовало распоряжение подходить за вопросами согласно списку.

– Полозов, а вы почему здесь? – реплика нарушила монотонную процедуру.

Лис отдёрнул руку от билетов.

– Если бы вы посещали консультации, – продолжал доцент без тени эмоций, – вам бы не пришлось сегодня рано вставать. У вас «автомат».

Аудитория с завистью вздохнула.

Не веря своим ушам, Борис Полозов забрал сумку и вернулся к кафедре с зачёткой. В пустой строчке гордо прописалось «отлично», скреплённое размашистой подписью историка.

– Можете идти. Свет включите по дороге.

– Спасибо, – пробормотал ошеломлённый студент и засунул зачётку в карман.

Вернее – мимо кармана, о чём возвестил отчётливый шлепок и смех девчонок в первом ряду. Наклоняясь за зачёткой, Лис дополнительно выронил и сумку. Смешки зазвенели по всей аудитории, а сокурсник, сидевший ближе остальных к дверям, рассчитывая услужить экзаменатору, решительно направился к разломанному выключателю. Опершись о холодную батарею, он потянулся к кнопкам, и…

Лис отчётливо ощутил сладковатый запах смерти, знакомый ему с той майской ночи, когда Кикимора посодействовала драматическим событиям в медицинских комнатах Тура.

– Стой! – крикнул он так громко, что доцент и девушка, берущая билет, дёрнулись, как от толчка. – Не трогай рубильник!

Студент рефлекторно отпрянул. А Лис теперь не только чуял, но и видел бледный контур, уплывающий вглубь стены.

– Что случилось, Полозов? – грозно сдвинув очки, обернулся преподаватель.

– Юрий Иванович, выключатель не исправен. Коротит, – пробормотал Лис, следя за исчезающим призраком.

Доцент побледнел. Предыдущий опыт общения с Борисом Полозовым достаточно убедительно показал ему, что юноше нужно верить в любых случаях. Услужливый студент, заметив окаменевшее лицо преподавателя, уставился на выключатель со сломанной клавишей, перевёл взгляд на батарею, о которую только что опирался бедром, и, нерешительно усмехнувшись, попятился.

– Дойдите, сообщите на вахту, пусть электрика пришлют, – сохраняя видимое спокойствие, распорядился экзаменатор, обращаясь к испуганному добровольцу. – Спасибо, Борис. Вы свободны. А мы продолжим.

Аудитория притихла, ожидая какого-либо объяснения странной сцены. Однако преподаватель комментировать ситуацию не собирался, и огласил следующую в списке фамилию.

Борис Полозов выскочил в коридор и, не дослушав мнение сокурсника о своей выходке и поведении препода, ринулся туда, где проталкивался сквозь пространство несостоявшийся диверсант.

– Остановись! – сквозь зубы бормотал Лис. – Да замри же ты!

Призрак прибавил прыти. Преследователь пробежал вслед за ним до лестницы и ринулся вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Как не хватало ему сейчас огненного взгляда брата! Но тратить драгоценные секунды на телефон он не мог.

– Стой ты, бедолага! Я же тебе помочь хочу!

Привидение просочилось сквозь двери и замерло в вестибюле, угодив в яркое пятно электрического света. Лис шумно вздохнул.

– Куда удираешь?

«Я замочу тебя, малёк!»

– Угомонись, – юноша доброжелательно улыбнулся. – Давай лучше обсудим наши позиции. Тебе дали задание меня убить?

Спокойный тон, без толики злобы и раздражения, склонил духа к продолжению общения.

«Нет! Я прикончу вас всех и уйду!»

– Подожди-ка, ты хочешь сказать, что просто собираешься отомстить мне и моим братьям? – нахмурился Лис.

«Да!»

Лампа под потолком мигнула, и призрак тотчас воспользовался лазейкой. Выскользнул из разорванного круга в тень и с удвоенной скоростью бросился прочь. Борис Полозов кинулся следом, промчался мимо сонной вахтёрши на проходной и выскочил на улицу. Информационная ипостась бандита удирала в направлении руин студенческой общаги, поставленной на капитальный ремонт лет двадцать назад. Лис оценил опасность. «Недострой» был прекрасным местом для организации несчастного случая. Однако юношу это не остановило.

– Эй, мститель, я всё-таки тебя не понял! – крикнул Лис в пустоту, когда оказался под сводами многоэтажной каменной коробки. – Я думал, ты Беру служишь.

Он старался вложить в голос как можно больше добродушия, ибо заметил, что отрицательные эмоции только усиливают ярость – основу спектра эмоций погибшего.

«Вы меня убили! Из-за вас я облажался!» – донеслось сверху, и в Лиса полетел кирпич.

Юноша отпрыгнул под прикрытие арматуры.

– Слушай, ты сам пристрелил программёра Паши. Мой брат ничего бы сделать не смог, даже если бы ты остался жив. Парень умер ещё у тебя в машине. Так что извини: облажался ты сам, без посторонней помощи.

Густое невидимое пространство повисло перед Лисом между двух покосившихся балок.

«Я был лучшим!»

– Охотно верю. Бер тоже так считает?

«В гробу я видал твоего Бера! Я на него больше не работаю!»

– Почему?

«Он приказал вас не трогать».

– Очень мило с его стороны.

«Я был лучшим. Из-за вас я облажался. Я убью!»

– Кого, парень? – Лис пошёл прямо к невидимому мстителю. – Ты знаешь, кто мы?

«Рождённые смертью!»

– Верно. А теперь подумай-ка: разве можно убить тех, кто рождён на том свете?

Призрак опомнился, однако ловушка уже захлопнулась. Цель, удерживавшая заложного на земле, рассыпалась прахом. Лис удовлетворённо кивнул.

– Видишь, тебе нечего делать здесь. Иди туда, куда уходят все.

Пахнуло озоном. Лис не двинулся, хотя сердце громко ухнуло в груди. Появления призрачного начальства он никак не ожидал.

«Вернись!» – приказало что-то внутри камней.

«Да пошёл ты!» – отозвался призрак бандита.

«Вернись! Матушка-Пятница требует».

В ответ разразилась тирада с упоминанием всяческих матерей и нелицеприятных действий, на них направленных.

На голову Лиса посыпалась кирпичная пыль. Здравый смысл настоятельно советовал поскорее дать дёру, но юноша упрямо стоял на месте, надеясь подслушать как можно больше информации из невещественного источника.

«Ты поклялся служить!» – гремел озоновый дух под сводами бывшей общаги.

«Договаривались – три за троих! Я выполнил, а вы меня поимели!»

«Тебе отдадут твоих обидчиков. Когда время придёт».

«Дерьмом торгуешь! Передай своей матушке и её затраханному криворукому лоху…»

У Лиса завяли оба уха, пока призрак-киллер диктовал курьеру изощрённое послание. Под конец пространного монолога озоновый совершенно потерялся под натиском бестолковой ярости.

– Эй, крутой, – Лис рискнул подать голос. – Сворачивай-ка дискуссию и отправляйся в дорогу. Тебе пора.

Остатки эмоций призрака изменили адресацию и вылились на Лиса хаотичной горой бессвязных образов. После чего привидение гордо раздулось, заполнив собой капитально изуродованное здание, и лопнуло, рассеявшись на тысячи невесомых частей.

– По-моему, это и называется «кануть в небытие», – пояснил Лис братьям, завершив красочный рассказ.

Он сидел на диване в гостиной напротив близнецов, обращаясь то к одному, то к другому.

– Ну, что вам опять не понравилось? – воскликнул он, так и не дождавшись положительного отзыва. – Не мог же я бросить погоню и трезвонить вам на сотовые!

– Разумеется, нет, – откликнулся Тур.

– Молодец. Вёл себя в соответствии с обстоятельствами, – вздохнул Ворон. – Одно плохо: обстоятельства слишком путаные. И главное, что мне не нравится, это поведение Бера. С какой стати ему вздумалось оставить нас в покое? Неужели пронюхал, что мы под Беляка копаем?

– Похоже на то, – согласился Тур. – Он помогает кому-то перебить у Белякова клиентуру, а рассекречивание свалки – самая что ни на есть выгодная для него ситуация.

– Я вытащил из сети номера банковских счетов, – напомнил Ворон. – Он прекрасно понимает, что я способен двинуть и дальше.

– Это же криминал! – воскликнул Лис.

– Я ведь не говорю, что буду это делать, – посмотрел на него Ворон. – Я сказал «способен». Мне пока не понятно, на кого Бер работает. Специалист он классный. В его комп я пролезть не смог. Как и он в мой.

– Обменялись «любезностями» дистанционно? – уточнил Тур.

– Всю ночь гонялись друг за другом с переменным успехом. Я получил массу удовольствий, – хакер хохотнул. – Давненько мне не попадался достойный противник.

Его близнец неодобрительно покачал головой, но высказаться не успел. Перебил Лис:

– Ты передал Белякову новые данные?

– Нет ещё. И вообще собираюсь хорошо подумать, нужно ли это делать. Чёрт с ними пока. Малыш, лучше давай-ка повтори: что там было на тему рождённых смертью?

Больной вопрос резанул каждому по сердцу.

– Так сказал заложный. И это правда, – Лис тяжело вздохнул. – «Озоновый» говорил о Пятнице, как о верховной госпоже. Бера обозначили вторым номером в этой иерархии.

– Кто же этот Бер? – произнёс Тур, вставая.

– Скоро выясню. Меня другое сейчас интересует: что значит «рождённые смертью» и при чём тут матушка-Пятница? – врубил Ворон. – Лис, валяй свою версию. И не бойся, обещаем выслушать без комментариев. Верно, Тур?

Тот кивнул, и две пары карих глаз под чёрными дугами густых бровей обратились к младшему брату.

Лис испустил ещё один тяжкий вздох.

– Братцы, я не знаю.

– Ладно, колись. Сказано же: выслушаем любую фантастику, – Ворон откинулся на спинку стула и сцепил пальцы на затылке.

– Я правда не знаю. Пятница взяла вас во служение по воле Огненного Полоза. Она дала вам имена и использовала вашу сущность по своему уразумению. А меня не приняла вообще. Но кто она такая, я не имею ни малейшего понятия. Даже не могу представить её облик. Просто чёрная тень. Холодная, как зимний туман. Всегда в чёрном платке.

– Подожди, – вмешался Тур. – Она – мёртвая женщина. Так? Значит, когда-то она была живой. Где она жила? Как жила? Почему в её руках оказались бразды правления потусторонним миром?

– Не миром, а частью, которую она собрала сама, – поправил Лис. – Истинная Память – это наш отец, Огненный Полоз. Он хранит царство мёртвых. А Пятница построила своё собственное. На ненависти и ради ненависти.

– Ясно. Тупик. Но одно мы всё-таки извлекли из опыта, – заговорил Ворон. – Заложные блуждают по земле до тех пор, пока у них есть цель. Пример тому – Паша, которого ты, Лис, ловко обставил.

– Почему обставил? Когда я понял, что его мама пребывает в ином мире, я просто подвёл его к иному значению первенства. Это же не ложь!

– Ладно, ладно, молодец, – нетерпеливо перебил старший брат. – Цель киллера-недомерка ты тоже подрубил под корень. Следовательно, чтобы уничтожить Пятницу, нужно просто встретиться с ней с глазу на глаз и вынуть из этой информационной среды навязчивую идею. Какова цель Пятницы, Лис?

– Братцы, клянусь, не знаю! – воскликнул парень. – Я видел, как она вдыхала вашу ненависть, видел, как её руки выхватывали из Верхнего мира заблудившихся духов. И больше ничего.

– А что отец?

– По-моему, отец её жалел, – юноша низко опустил голову. – Жалеть и любить у русского народа в прежние времена означало одно и то же.

В стекло постучались первые крупные капли дождя. Фрамуга захлопнулась, повинуясь невидимой руке домашней хозяюшки. Заскрипела дверь в прихожей: Дед впустил нагулявшуюся Галку. Из кухни плавно выплыл поднос с кофейными приборами.

«Я стол накрою, ладненько?» – смутилась Кикимора, заметив, что с её появлением в гостиной прервался разговор.

– А ведь они не заложные, – Тур показал глазами на две синеватые тени, мелькающие в дверях кухни. – Они остались с нами по доброй воле… Кикимора, Болотник… Вам не кажется странным, что все понятия и персонажи, окружающие нас, имеют прообразы в русском фольклоре?

– Царство мёртвых, разделённое по национальному признаку, – усмехнулся Ворон. – Ловко.

– Нет, брат. Я не об этом. Информация Памяти отражается в земных реальных образах. Полагаю, у Огненного Полоза много ликов. Египтяне наверняка отождествили бы его с Анубисом, греки – с Аидом, христиане – с Сатаной или Богом в зависимости от его влияния на окружающую среду в каждый конкретный момент.

– Оставь в покое христианство! – вмешался Лис. – Наши языческие пращуры никогда не делили сущее на добро и зло и были абсолютно правы. У них даже не создались понятия, хоть как-то близкие к представлениям ада и рая, а душа – каждая душа – почиталась священной, ибо давала информацию для рождения новым душам. В том и состояла естественность язычества: природа, люди, прошлое, будущее и настоящее – всё едино. А христианство возвысило единоличного Бога, пристегнуло к нему антипода, а на трон посадило его величество Индивидуализм.

– Ты поаккуратнее с заявлениями, – заметил Ворон. – У тебя ещё куча сессий впереди. Когда защитишь «докторскую», тогда и размахивай своими идеями во всеуслышание. А пока слишком-то из рамок не вылезай.

Лис фыркнул и отвернулся.

– Я хочу сказать, – Тур продолжил свою мысль, – что в нашем случае мы имеем дело с устоявшимися образами, основанными на знаниях и представлениях субъекта, повлиявшего на нас информационно. Допустим, Пятницы. Логично предположить, что женщина, создавшая собственное царство мёртвых, прекрасно знала русский фольклор. То есть была при жизни либо историком, либо филологом. Возможно, имела научные работы.

Лис почувствовал, что близнецы смотрят на него.

– Вы мне предлагаете поискать её труды в библиотеках? – он возмущённо подскочил на диване. – Издеваетесь?

– Почему только тебе? – многозначительно заметил Ворон.

«Кх, – Кикимора осторожно тюкнула ложкой по чашке. – Кофе подан. А я удаляюсь».

– Спасибо, Ки.

– Эй, детка, не забудь маску на сервере запустить, – крикнул Ворон вдогонку привидению.

«Я тебе не ламер какой-нибудь!» – донеслось из серверной.

– Много ты ей позволяешь, – сказал Лис, направляясь к столу. – Смотри, грохнет систему.

– Локалка от Интернета отключена, а остальное не так страшно, – ответил программист. – К тому же, девчонка аккуратная. Пусть развлекается. Тур, каков план на завтра?