Застава

День двадцатый

Выездная лаборатория начала работу в деревне, где проживал недавний пациент доктора Полозова. Владимир Полозов, изображавший некое должностное лицо из областного центра, сухим формальным тоном изложил причины прибытия медицинской бригады, и удалился в «шестёрку», где за рулём ёрзал Лис.

Медиков встретили радушно, охотно приняли объяснение по поводу проводимой акции и выстроились в очередь возле машины с красным крестом. За два часа работы врач и юная медсестра выслушали массу жалоб, относящихся и не относящихся к предмету исследования.

– Всеволод Васильевич, – улучив момент, Оля придвинулась к хирургу, – у меня складывается впечатление, что у всех здесь ослаблен иммунитет. Честно скажите, мы ищем СПИД? Поэтому вы постоянно напоминаете мне проверять перчатки?

– Почему вы решили, что мы что-то ищем? – осторожно осведомился доктор Полозов.

– Потому что единичные случаи гепатита не требуют таких масштабных проверок, – девушка смело взглянула на врача. – Я сама в детстве переболела желтухой. Родители сдали анализы, квартиру обработали хлоркой, но соседей и ребят из нашего двора не проверяли. И даже в школе ничего похожего не проводилось.

– Молодец, – похвалил медсестру Всеволод Полозов. – Верно подмечено. Но СПИД тут не при чём.

– А что тогда? – большие серые глаза студентки озадаченно распахнулись. – Или мне нельзя это знать?

Всеволод Полозов был сражён наповал. Оля смотрела на него просто и открыто. На юных круглых щёчках играл румянец, густые чёрные ресницы невинно подрагивали, алый бантик приоткрытых губ расцвечивал лицо узором детской непосредственности, но взгляд оставался по-взрослому серьёзным.

– Можно, девочка, – тихо сказал доктор Полозов. – Но любое знание требует ответственности. Особенно в медицине.

Она ждала. Тур видел, что даже отказ в информации будет встречен с пониманием, однако отказать не мог. Слишком мало было на этом свете людей, которым братья Полозовы рисковали доверять, а интуиция, вопреки рассудку, выдвинула Олю на первое место в коротком списке.

– Хлоранке.

Девушка недоумённо заморгала, несколько раз беззвучно повторила незнакомое слово и сникла.

– «Акне» вроде бы «угорь» по-латыни, – неуверенно произнесла она. – «Хлорные угри»? Я никогда не слышала про эту болезнь.

– Девяносто процентов дипломированных врачей про неё не слышали, – успокоил студентку доктор Полозов. – А название вы расшифровали абсолютно верно.

– Можно? – в машину заглянул запоздавший мужичок.

– Проходите, пожалуйста, – Оля деловито достала стерильный пакет и обернулась к пациенту.

Всеволод Полозов внимательно следил за выражением её лица. Ничто не выдало смятения, охватившего юную медсестру: ни глаза, ни мимика, ни движения тонких проворных рук. Тракторист, на щеках и шее которого обильно рассыпались чёрные угри, сел на предложенное место и закатал рукав.

Пока доктор Полозов беседовал с немногочисленными жителями деревни, норовившими немедленно узнать всё о своем здоровье, и раздавал рекомендации, сводившиеся большей частью к рецептам фитотерапии, Владимир Полозов в качестве разминки прошёлся по улице. И чем внимательнее он разглядывал сельские строения, тем тяжелее становилось на сердце. Заборы, дома, а иной раз даже сараи блестели свеженькой разноцветной краской. Заглянув за штакетник крайней избы с яркими наличниками и таким же вызывающе пёстрым крыльцом, он заметил в огороде три печально знакомые бочки, приспособленные под резервуары для полива грядок.

Попытавшись завязать разговор с хозяйкой на тему её образцового домишки, «должностное лицо» получило бесцеремонный отпор.

– Как могём, так и благоустраиваемся, – проворчала пожилая толстая бабёха. – От вас, властей, дождёшься! Поселковый магазин и тот закрыли. Наши мужики вон сами привозят, чо надо, и продают.

Владимир Полозов оставил на месте свои очки и вернулся к «шестёрке».

– Лис, как я выгляжу? – вполголоса спросил он, расслабив узел галстука.

Борис Полозов, скучавший в роли шофёра, поднял глаза.

– Как представитель областного аппарата, – усмехнулся он, уловив, откуда надуло несвойственный старшему брату вопрос. – Сидел бы ты в машине. А то спутаешь Туру все карты.

– Встречают, как говорится, по одёжке. А одеты мы сегодня по-разному, – нравоучительно сказал Ворон, но предложение Лиса принял: устроился на пассажирском сиденье. – На кого ты там любуешься? – осведомился он, заметив, что юноша опять уставился в окно.

– А? – Лис вздрогнул. – Ни на кого.

Ворон быстро перехватил его взгляд. Оля закрывала дверцу медицинской машины.

В следующей деревне забор анализов прошёл не столь гладко, как предполагалось. Версия с гепатитом в этом населённом пункте не проходила, поэтому Владимир Полозов выдал вторую заготовку о якобы полученных «сверху» указаниях провести плановые профилактические исследования. Моложавая дачница устроила скандал, наотрез отказавшись сдавать кровь «неизвестно зачем». Однако именно её чадо среднего школьного возраста вызвало у доктора Полозова вполне обоснованное беспокойство. Под воздействием холодящего взгляда «должностного лица» дачница сдалась, а Тур с помощью Оли убедил её показать ребёнка участковому врачу без промедления. Оля при этом проявила поразительные способности ладить с детьми и по завершении конфликта шёпотом сообщила доктору Полозову.

– Всеволод Васильевич, мальчик мне рассказал про какую-то свалку. Это как-то связано с тем, чем мы занимаемся?

– Увы, да, – на сей раз он не стал вдаваться в подробности.

В село, стоявшее по плану братьев Полозовых третьим пунктом, решили не заезжать. «Круговая оборона» под напором горластой горожанки и поддержавших её деревенских соседок довела Ворона до жестокой головной боли. К тому же солнце давно перевалило за полдень, и самое время было подумать о забытом обеденном перерыве. Обе машины – белая «шестёрка» и медицинский «рафик» – свернули с грунтовки на просёлок и заехали в лес.

– Возьми Олю на себя минут на десять, – сказал Ворон Лису, отлепив затылок от валика заднего сиденья автомобиля. – Оклемаюсь, потом обед устроим.

Борис Полозов с готовностью кивнул и выскочил из машины.

– Видал, как припустил! – хитро прищурился Ворон, когда близнец подсел к нему, снимая перчатки.

– В его возрасте мы бы тоже за ней припустили, – улыбнулся Тур и опустил ладонь на лоб брата. – Расслабься пока. Массовый гипноз без личных последствий тебе не удаётся.

Без белого халата, в джинсах и лёгкой кофточке Оля казалась на фоне огромных медноствольных сосен робкой дюймовочкой. Она с наслаждением вдыхала прохладный лесной дух, с затаённым восторгом рассматривала едва-едва побелевшие лепестки зацветшей земляники на солнечном пригорке, с любопытством искала глазами трудолюбивого дятла в хвойном поднебесье. Борис Полозов наблюдал за девушкой издали. По негласному соглашению они отправились на эту короткую прогулку вдвоём, но он не смел вмешаться в ностальгическое уединение Оли ни словом, ни движением. Даже старался ступать так, чтобы не хрустнул ни один сучок. А она впитывала лес всем существом. И чем дольше Лис любовался девушкой, тем глубже убеждался, что Оля здесь не случайная гостья, а вернувшийся к истокам путник своей судьбы.

«Косу бы ей, – подумал Лис. – Хороша бы была коса».

Оля обернулась. Он поспешно спрятал взгляд в траве.

– Мы не очень далеко забрели? – спросила девушка, приближаясь к своему сопровождающему.

– Нет-нет, какие проблемы, – пробормотал Борис Полозов.

– Я почти два года не была в лесу, – продолжала она. – А раньше с папой часто ходила и за грибами, и за ягодами… Слышите, кукушка! Раз… два… три…

– Не считайте! – воскликнул Лис. – Она на мёртвом дереве сидит, дурное наговаривает. У вас долгая и счастливая жизнь впереди.

– Вы умеете гадать? – удивилась Оля.

– Нет, – юноша покраснел, но продолжение требовалось незамедлительно, и он вздохнул. – Просто я знаю.

Молчание затянулось, и Лис рискнул посмотреть на спутницу. Оказалось, Оля терпеливо ждала, когда он справится со своим смятением.

– Тогда я с удовольствием буду просто верить в ваше пророчество, – улыбнулась она. – Но счастье человек делает себе сам. Так мой папа говорил. И я в этом уверена.

– Да, вы правы, – невнятно ответил Борис Полозов.

– Что-то случилось? – насторожилась Оля.

Он вздрогнул. Она не могла слышать разговора старших Полозовых, а те как раз беспокойно обсуждали, следует ли аукать «отсутствующую молодёжь».

– Пора к машинам возвращаться, – произнёс Лис. – Нас, того гляди, искать пойдут.

– Ой, – Оля взглянула на наручные часики, – нам же анализы в клинику отвозить. Это я загулялась, извините.

– Ну что вы! – искренне не согласился Борис Полозов. – Всё успеем. Вам ведь тоже отдохнуть нужно, – он опять потупился. – Вам сегодня такая работка досталась!

Юная медсестра поправила волосы, слипшиеся от долгого пребывания под белой шапочкой.

– Мне очень повезло сегодня, Борис, – сказала она серьёзно. – Всеволод Васильевич предоставил мне такую великолепную практику, какая ни одной второкурснице не снилась! Я теперь в любую вену с закрытыми глазами попаду. Он меня научил… Вы тоже будущий медик?

– Нет, – Лиса передёрнуло. – Я на истфаке в университете.

– Изучаете анналы истории?

До Бориса Полозова, наконец, дошло, что его всячески стараются «разговорить». Неожиданно он почувствовал себя рядом с Олей так же, как с Мариной Николаевной. Представив, как его нелюдимость выглядела в глазах девушки-сверстницы, он решил реабилитироваться любой ценой и принялся расписывать особенности современной исторической науки. Оля слушала внимательно, однако Лис скоро заметил, что подробности ей непонятны, а потому не интересны.

«Кто из меня никогда не получится, – тоскливо подумал юноша, – так это донжуан, причём даже в самом упрощённом варианте».

Между деревьев показалась просёлочная дорога и автомашины, стоящие на обочине. На полянке чуть в стороне Ворон накрывал «стол»: расставлял одноразовую посуду на большой скатерти, расстеленной прямо в траве. Прогулка на двоих заканчивалась, и Борис Полозов тяжело вздохнул.

И тут из кустарника потянуло до боли знакомым запашком.

– Лисица, – пробормотал Лис. Лицо его мигом просветлело, и он обернулся к притаившемуся зверьку. – Мы, оказывается, забрели на её территорию.

– Где? Где? – зашептала Оля.

– За можжевельником, видите?

Оля не видела, как, впрочем, и Борис Полозов.

– Мы её спугнули? – еле слышно продолжала девушка.

– Нет пока. Она наблюдает. Где-то недалеко её дом и лисята. Она вышла на охоту, чтобы добыть им еду.

– Как вы ласково о ней говорите!

– Конечно, – обмолвился Лис, а сам осторожно пошевелил ноздрями. – Не пойму, где же самец? Неужели она одна?.. Мне всегда было больно смотреть, когда они оставались одиночками. Всегда хотелось помочь.

Увлёкшись своим сокровенным, он уже не замечал восхищённых серых глаз, взиравших на него с ожиданием и изумлением.

– Мне кажется, вы можете её позвать, – прошептала Оля.

– Могу, – обронил юноша.

– А она не обидится, если поймёт, что я просто хочу на неё посмотреть?

Лис встрепенулся.

– Я никогда не видела лисиц близко, – серые глаза блестели мольбой. – Борис, может быть, она подойдёт?

– Я попрошу её, – ответил юноша, бесшумно отступил в сторону лисицы и присел на корточки.

Взлай получился с первой же попытки.

Лисица ответила тройным тявканьем и закончила коротким нетерпеливым воем.

Лис позвал настойчивее. Непривычный звук саднил человеческое горло, однако «акцент» пушистую собеседницу не смутил. Она отозвалась снова, и из можжевельника показалась остренькая пегая мордочка с широкими раскосыми глазками и проворным чёрным носом. Огромные уши, как локаторы, повернулись к людям.

Лис выдал отрывистую призывную трель.

Взлай в ответ прозвучал как согласие. Лисица выбралась из кустов и потрусила к человеку. Лис не шелохнулся, предоставив ей возможность тщательно обнюхать себя.

– Она хвостом виляет! – вырвалось у Оли.

– Это от страха. Она чуть-чуть боится, – приглушённо ответил Борис Полозов. – Видите, хвост повис, значит, её уже ничто в нас не пугает.

И он протянул лисице руки.

Та приблизилась ещё на несколько шагов, окончательно успокоилась и позволила поднять себя над землёй.

– Ну вот, познакомьтесь, – Лис расплылся в победной улыбке. Голос его скрежетал в иссушенном горле, и потому показался Оле чем-то средним между человеческим и лисьим.

– Я думала, лисы рыжие, – проговорила девушка, заворожённо приближаясь к юноше, на руках которого доверчиво притих дикий зверёк.

– Не обязательно. Бывают серые или пегие, как она, – Лис ласково погладил кумушку. Лисица зажмурилась. – Ей три года. У неё уже второй выводок: пять лисят.

– А где её… супруг?

Борис Полозов дёрнул носом.

– Есть партнёр. Напрасно я волновался. Даже если и не отец лисят, то хороший отчим. В лисьих семьях так принято: негоже мать одну оставлять. А ей главное, чтобы лисята росли сытыми и здоровыми, поэтому она принимает того самца, который способен прокормить семью.

– Вы про них всё знаете. Поразительно!

– Я их люблю, – произнёс юноша. – Оля, хотите её погладить? Она разрешает.

– Правда? – девушка бережно провела пальцами по спине лисицы. – Какая мягкая шерсть!

– К зиме будет в два раза гуще, – Лис устроил рыжую сестрёнку поудобнее. – Давайте предложим ей пообедать с нами? – вспомнил он. – Тур утром курицу жарил…

– Кто? – удивилась Оля.

Лиса обдало холодным потом. Ничего более нелепого с ним ещё не приключалось. Брякнуть он мог что угодно и где угодно, но никогда тайное имя брата не срывалось с языка всуе.

– Да это я так, – выговорил он и опустил глаза.

Спрятав взгляд от собеседницы, он невольно обратился к другой – молчаливой и чуткой. И опешил. Лисица смеялась. Подёргивались чёрные жёсткие усы, частый тихий свист вырывался из подвижного тонкого носа, а в рыжих с хитринкой глазах играли задорные солнечные блики.

– Борис?

– А?.. Извините, задумался.

Оля тронула его руку, на которой устроилась лисица.

– Борис, мне думается, что у вас, у Всеволода Васильевича и у Владимира Васильевича за плечами стоит могучая добрая сила. Поэтому люди и даже звери доверяются вам. Это чудесно! Но, к сожалению, так редко встречается в нашем окаменевшем мире.

Лисица получила угощение, благодарно покружилась возле людей и исчезла в лесу.

– Лисят побежала кормить, – улыбнулся Владимир Полозов.

– Борис, вернись к делам земным, – окликнул младшего брата Всеволод Полозов.

– А?

Две пары ласковых карих глаз наблюдали за ним с противоположного конца «стола». Сообразив, что от него требуется, Лис оглянулся на девушку и поспешно предложил:

– Оля, вам колу или квас? Есть кофе из термоса, горячий.

Доктор Полозов и его помощница, забрав штативы с пробирками, отправились в лабораторию, а Ворон и Лис остались дожидаться в машине за воротами областной больницы.

– Ну что, свела рыжая кумушка? – вдруг спросил Ворон.

Юноша вздрогнул.

– А ты… – начал он и осёкся.

Брат был абсолютно прав. Не появись лисица на поляне, прогулка завершилась бы ничем.

– Дерзай, – усмехнулся Владимир Полозов. – У девушки глубокая душа. Мы с Туром не будем возражать, даже если ты пригласишь её в гости.

– Как? – глаза у Лиса вылезли на лоб. – К нам в дом?

– Почему бы нет?

Буря чувств расписала лицо юноши алыми разводами.

– Спасибо, – пробормотал он. Подумал и рискнул спросить. – Ворон, а о чём обычно надо говорить в таких случаях?

Старший брат рассмеялся.

– Чудо ты рыжее! Будь самим собой, и всё.

Лис мысленно пережевал следующий вопрос, приготовился к его озвучению и…

– А вот мы и Марина, – опередил брат, – совсем другое дело. Она знает Всеволода и Владимира, но не Тура и Ворона. Это ты заруби на носу раз и навсегда.

Глухой голос и притушенный взгляд в зеркале над лобовым стеклом заставили Лиса поёжиться.

– Не понимаешь, почему я столь категоричен? – Ворон обернулся.

– Ты что, мои мысли читаешь? – опешил юноша.

– Все твои мысли у тебя на физиономии. Я тебе уже не однажды говорил. Лисом семь лет бегал, а хитрости так и не выучился. Впрочем, ладно. Не о том речь. Надеюсь, ты всё уяснил.

– Нет, не уяснил, – Лис решительно выпрямился. – Нас трое или опять «два плюс один»? Как я могу быть «самим собой», если вы не снимаете свои маски!

– А разве я что-то сказал о наших «масках» применительно к Оле? – прищурился Ворон.

Лис невольно распластался по спинке сиденья. Язык силился сгенерировать ответную реплику, но остроумием он никогда не блистал, а всё остальное могло быть расценено как грубость. Поэтому Лис нашёл в себе силы промолчать.

Владимир Полозов повернул ключ зажигания. Мотор «шестёрки» заурчал. Лис запоздало заметил приближавшихся к машине медиков и выскочил навстречу.

Доктор Полозов ненавязчиво предоставил младшему брату право открыть перед девушкой дверцу салона, а сам уселся на пассажирское место рядом с близнецом.

– Всеволод Васильевич, – Оля продолжила прерванный разговор, – мне всё-таки неудобно. Мне на другой конец города, я бы сама добралась.

– Не может быть и речи! – вступился Владимир Полозов.

«Шестёрка» вырулила на шоссе.

– Я в посёлке комнату снимаю, – добавила Оля, извиняющимся тоном.

– А почему не в общежитии? – удивился Борис.

– Да мне сподручнее. На первом курсе общагу не давали, вот я и поселилась у одной бабульки. Мама разрешила. Прижилась, как говорится. Помогаю ей, чем могу, особенно зимой. Даже уколы делать приходилось. У нас, знаете, вообще медицинская семья, – Оля покосилась на старших Полозовых. – Бабушка медсестрой всю жизнь проработала, дед был военным врачом. И отец тоже.

– Был? – вырвалось у Лиса.

Она потупилась.

– Папа два года назад в Чечне погиб.

– Извините, – пробормотал Борис Полозов.

Оля грустно улыбнулась.

– Жизнь есть жизнь. Когда-то она обрывается в обозримом пространстве. Вы сочтёте меня фантазёркой, наверное. Но я верю, что жизнь как таковая бесконечна. Не зря же индусы придумали символ: змея, кусающая свой хвост. А если представить не просто кольцо, а кольцо объёмное, то получится, что мы, пока живём, видим всего одну плоскость.

Она поискала глазами понимание, такового не обнаружила и обратилась непосредственно к Ворону.

– Владимир Васильевич, вы, как я слышала, математик, верно?

Тот неоднозначно качнул головой.

– Согласно диплому – да.

– Тогда вы точно знаете про ленту Мёбиуса. Она бесконечна в обеих плоскостях.

– Положим.

– А теперь представьте, если кто-то светит на ленту фонариком. То, что видно в пятне света – жизнь. Всё остальное – жизнь, которая существует, но которую человек не может воспринять иначе, как через сон.

– А вы в душе тоже математик, Оля! – высказался доктор Полозов.

– Да нет. Просто папа научил, – чуть-чуть покраснела девушка. – Извините, если глупость скажу, но всё-таки скажу. – Она вскинула глазки. – Я считаю, что медицина и математика – самые близкие отрасли знаний. И вы тому яркое подтверждение.

– Мы? – близнецы переглянулись.

– Ну, вы очень похожи, – Оля смутилась. – И тем не менее, один из вас – врач, другой – математик.

– Программист, если точнее, – поправил Владимир Полозов.

– Тем более! – оживилась юная медсестра. – Медицина анализирует, а программирование синтезирует. Это две стороны познания в целом.

– Минутку, – заинтригованный, Ворон оглянулся на собеседницу через плечо. – Врач работает с живой материей, а я с мёртвой.

Ответ у Оли был готов заранее.

– А помните в сказках: ворон приносит убитому витязю мёртвую и живую воду. Мёртвая вода лечит раны – синтезирует, а живая – обращает в жизнь.

Лис так бы и следил за беседой в немом изумлении, но увлёкшийся Ворон не заметил брешь в асфальтовом покрытии, и машину ощутимо тряхнуло.

– За дорогой смотри! – юноша дёрнулся в сторону, прижав пассажирку к спинке сиденья.

– Прошу прощения, – Владимир Полозов вернулся к управлению.

Лис поспешно отодвинулся от девушки.

– Кажется, я вас отвлекаю, – виновато проговорила Оля.

– Мы как-нибудь обязательно продолжим этот разговор, – выпалил Лис и с надеждой посмотрел на братьев.

– Безусловно, – отозвался доктор Полозов.

«Ну, как?» – Кикимора встречала братьев Полозовых на пороге.

– Шестнадцать, – бросил Ворон.

«Чего шестнадцать?» – атмосфера в прихожей удивлённо сгустилась.

– А чего «как»? – усмехнулся Ворон.

Воздух ответил смачным хлопком.

«Опять издеваешься! Нашёл мишень для шпилек! Я тут из кожи вон лезу, а меня ни во что не ставят! Вот иди и сам свой автоответчик проверяй. Ничего докладывать не буду!»

– Ки, у нас был трудный день, – заметил Тур, снимая ботинки.

«Ужин я приготовила, – гордо откликнулась невещественная хозяюшка. – Но я требую уважения к своей персоне, и ещё…»

Ворон оглянулся на брата, терпеливо выслушивающего требования Кикиморы, и направился в гостиную вслед за подозрительно притихшим Лисом.

– Киселёв звонил, – сообщил он близнецу, успевшему за рекордно короткий срок договориться с привидением о её правах.

– И?

Ворон включил запись.

«Полозов, откуда ты добыл это дерьмо? Ты представляешь, что это такое?! Я такой концентрации диоксинов отродясь не видел! Перезвони мне».

Тур взял трубку.

Разговор затягивался. Кикимора сновала между кухней и гостиной, делая вид, что всецело занята хозяйственными заботами, но внимание её было привлечено исключительно к телефонной беседе. Всеволод Полозов ограничивался короткими репликами, но тональность разговора легко угадывалась по его помрачневшему лицу. Дед тревожно следил за Туром из своего любимого кресла. Ворон прохаживался взад-вперёд, нервно пожёвывая давно не стриженые усы. Галатея, подчиняясь настроению хозяев, нетерпеливо скребла лапой свою подстилку.

– С меня причитается. Спасибо… Не бери в голову. Я всё понимаю, – закончил Всеволод Полозов.

Трубка возвратилась на рычаг.

«Ну?» – вырвалось из сумрака коридора.

Тот же вопрос застрял в глазах Ворона.

– Основное было на автоответчике, – пояснил Тур со вздохом. – Никаких официальных бумаг Киселёв дать не может. Его уже вздрючили за самодеятельность с нашими пробами. А он к тому же растрезвонил о диоксинах по всей лаборатории.

– Это же Киселёв! – Ворон развёл руками.

– В общем, подписей и печатей у нас нет. Анализы крови я заберу в лучшем случае завтра после полудня.

– Опиши ситуацию с точки зрения химика. На грамотное письмо и без печати обратят внимание.

– Если найдётся грамотный читатель письма, – Тур криво усмехнулся.

– Брат, даже с тем, что у нас имеется, нужно выходить на «органы», – поднажал Ворон. – И немедленно!

«Лис, а Лис, там, в гостиной, близнечики опять в дебаты ударились! – Кикимора бодро выплыла из стены комнаты. – Эй, тебе разве не интересно?»

– А?

Юноша рассеянно взглянул на блазеня.

«Лис, тебе опять влетело?»

– Нет. С чего ты взяла?

«С твоей мордашки. Тебя как будто мешком по башке огрели!»

Лис встряхнулся и растянул губы в улыбке.

– Всё в порядке, – сообщил он.

«Ты что, влюбился, что ли?» – беззастенчиво спросила Кикимора.

– Во, сказанула! – взвился парень. – Никуда я не влюбился…

Ручки и карандаши в карандашнице весело стукнули друг об друга.

«Ой, завирать-то! А ну, колись. Она какая?»

– Отвяжись, – Лис насупился.

«Ладненько. Потом расскажешь, – смилостивилась призрачная подруга. – И учти, я ревновать не собираюсь. Не дура же я, в конце концов. Ведь я тебе как сестра. Правда?»

Лис поднял глаза. Кикимора висела перед ним невидимым облачком, и о присутствии её говорил сейчас лишь тонкий неопределённый аромат. Лис непроизвольно потянул носом. Пахнуло уютом. Ненавязчивые запахи горячего камня и свежей хвои, тёплого хлеба, кофе и сигаретного дыма, электроники и книжной пыли, сладковатый – бензина и едкий медицинский душок сплелись в многоликий букет. Так представился чуткому обонянию родной дом.

– Правда, Ки, – тихо ответил Лис.