Застава

День тридцать восьмой

Лис поклялся себе, что утром в понедельник обязательно встанет первым, чтобы лично приготовить для Оли завтрак. Будильник долго надрывался под подушкой, прежде чем Лис вспомнил о своём намерении. Разгоняя остатки сна, юноша спустился в гостиную, с лестницы кивнул Деду, расположившемуся в кресле, и… застыл на последней ступеньке. Посередине зала сидела грозная Галатея, а прямо перед ней качались в воздухе измазанная кровью джинсовая куртка и её призрачный обладатель.

– Славик? – ахнул Лис.

– Ты, рыжий, убери собаку! И объясни своему домовому, что я не пакостить сюда являюсь!

– Дед! Ты что, его не узнал?

– Узнал, узнал матерщинника. Только что явилси, голубок. Прямёхонько из телефона. Ки, это, старших помчалась поднимать.

– Славик? – грохнул сверху голос Ворона.

Лис тяжело вздохнул. Ему-то казалось, что буйство событий уже улеглось.

– Славик, как ты сюда попал? – подхватил Тур.

– Нашёл о чём спрашивать, док! Лучше поинтересуйся – зачем. Дама ваша вчера домой вернулась. Мрачная вся, будто не в себе.

– Что?

Близнецы дружно остановились, пригвождённые к лестнице.

– А сегодня ни свет ни заря, – продолжал призрак, – бодренько вышла из подъезда. Тут-то её и сцапали.

– Кто?

– Чего не знаю, того не знаю! Укатили на «Фольксвагене». Я за их мобилы ухватился, да не удержался. Всё в туман ухнуло.

Тур первым сумел собраться с мыслями.

– Номера запомнил?

– Шутишь? – призрак скривился. – Я «а» от «бэ» не отличу, если это не на дисплее сотового подсвечено. Сам привязался к мобильнику, сам теперь и маюсь.

Ворон добрёл до нижней ступеньки.

– Погоди, Славик. Немного потерпи. Провожу потом, обещаю.

– Да я пока никуда не собираюсь, Лорд. Но вот жаль, – призрак с тоской посмотрел на сотовый телефон, навечно зажатый в руке, – ничем помочь вам не могу.

В гостиной воцарилось накрученное неведением ожидание. Почему Марина вернулась домой, не позвонив Полозовым? Что заставило её уехать с турбазы? Куда она направлялась утром? Кто и с какой целью организовал похищение? Вопросы прозвучали неоднократно. Ответов не было ни на один.

Тур и Ворон собрались ехать в город.

– А какой смысл? – остановил Славик. – Ждите. Если её похитили, значит позвонят. И тут уж я расстараюсь.

Он недобро усмехнулся телефонному аппарату, молчавшему в углу на тумбочке.

Позвонили в десять утра.

– Полозов. Слушаю.

– Мне нужен Лорд, – донеслось из трубки.

– Слушаю, – повторил Ворон.

– Тогда слушай внимательно, – пришёл жёсткий ответ. Голос показался Владимиру Полозову знакомым. – Мне плевать, как ты обставил Белякова, но мои деньги вернёшь с процентами.

– Какие деньги? Вы кто? – Ворон попытался сыграть в непонимание.

– Посмотри «мыла», завтра перезвоню. Сделаешь всё чисто – с твоей бабой ничего не случится. Приведёшь ментов – пеняй на себя.

– Где она? Я хочу с ней поговорить!

– Завтра поговоришь.

Короткие гудки оборванной связи обозначили конец переговоров.

Ворон привалился к стене.

– Кто это был? – Тур вцепился взглядом в белое лицо брата.

Ответ на вопрос ему не требовался, но рассудок, подавленный эмоциями, не рассортировал знания, поступившие из информационной среды.

– Какой-то подельник Беляка, – автоматически отозвался Ворон. – Славик?

Над телефоном возникла бесформенная тень.

«Из квартиры звонили. Но её там нет. И не было».

– Посмотри почту, – напомнил Тур.

В электронном письме значилась сумма в долларах. Ниже были указаны дата и время обмена. И приписка: «наличкой».

– Ничего себе цифра! – ахнул Лис из-за плеч братьев. – Ворон, и ты это ахнул в благотворительные фонды?

– Там было значительно больше, – проговорил хакер и обернулся к близнецу. – В любом случае, до среды нам таких денег не набрать.

– А чек за операцию Декана? – предположил Тур.

– Ну, четверть от этого. А дальше?

Оба низко опустили головы.

– Братцы, – позвал Лис, – а если отбить её? Вы же…

– Что «мы же»? – развернулся к нему Ворон. – Это не заложных по мостам водить. Они её убьют, если мы ошибёмся. И как узнать, где её держат?

Лис быстро осмотрел серверную. Компьютеры, принтер, сканер, модем, телефон.

– Дождаться звонка этого типа и потребовать разговора с Мариной Николаевной! – выпалил он. – Ну что вы опять? Сами посудите: одно дело пригрозить наличием заложницы, а другое – доказать, что она действительно заложница.

– Странно, что они сразу этого не сделали, – пробормотал Ворон.

– Минутку, – вдруг оживился Тур. – Славик, ты уже собрал своё информационное ядро?

– Так точно.

– Когда Марину сажали в машину, при ней была сумочка?

– Да.

– Отлично. Есть шанс, что мобильник до сих пор у неё.

– О! – обрадовался призрачный приятель Полозовых. – Звоните! Ща её отслежу.

– Стоп, – Тур поднял руку и испытующе посмотрел на брата-близнеца. – Славик, ты увидишь только женщину и аппарат. А нам необходимо знать местность.

– Тур, нет, – пробормотал Ворон.

– Ворон, да.

Оля, Кикимора, Дед, встревоженная Галка и недовольный потерянным «ноу-хау» Славик ждали в гостиной, а Полозовы закрылись в серверной.

– Лис, если что, зови Олю сюда, – почему-то предупредил Ворон.

– Если что? – испугался юноша.

– Разберёшься. Но не паникуй. Держи сотовый.

Тур откинулся на спинку компьютерного кресла, расстегнул ворот рубашки, опустил руки на подлокотники и расслабился. Ворон опустился на колени возле брата, не спуская глаз с белеющего лица. Лис стоял рядом, едва сдерживая нервную дрожь во всём теле.

Повеяло прохладой. Информационная сфера расширилась, и сквозь пространство Лис услышал указание брата: звони. Он лихорадочно втопил кнопку вызова. Из динамика раздались перепевы.

Связь устанавливаться не желала. Лис закусил губу. На братьев он старался не смотреть, но слышал напряжённое дыхание Ворона. И ещё что-то, ровное и тихое.

Призывные гудки порвали установившийся звуковой фон.

Лис рефлекторно стиснул аппарат в кулаке.

Два сигнала. Три. Четыре…

Лис как наяву увидал длинного грязного парня с женской сумочкой в руках. «Волнуется твой хахаль», – он повертел в руках мобильник и показал его женщине, неподвижно сидящей на старом драном диване. Марина не пошевелилась. Он поднёс предмет к её лицу, сопровождая демонстрацию всяческими грубостями. Глаза женщины остались пусты. Долговязый выругался и сильно, с плеча швырнул сотовый об стену.

– Абонент не отвечает или временно недоступен… – пояснил приятный женский голос в динамике аппарата.

Лис вздрогнул от неожиданности и поспешно сбросил вызов.

– Ворон, – он рискнул обратиться к брату и осёкся.

Горячий взгляд глубоко вонзился в бледное, но живое лицо близнеца.

– Дышит, – выговорил юноша.

Как реагировать на открытие, он пока не знал. Но отчётливо слышал теперь, что воздух равномерно поступает в лёгкие Тура и два сердца медленно, но чётко, отсчитывают привычный ритм.

Тур вздрогнул и глубоко вздохнул. Ворон сжал руку брата и прикрыл глаза. Тур непонимающе огляделся, ибо не испытал печально знакомых ощущений после возвращения информации в материальную ипостась.

– Что ты сделал, близняшка? – прошептал он.

Ворон устало осел, подтянул к груди колено и таким образом устроился на полу перед братом.

– Помнишь гадюку вчера на берегу? – откликнулся он и, прищурясь, посмотрел на Тура снизу вверх. – Она обвила наши запястья, и я ощутил твоё тепло на руке, как своё в глазах. Сейчас возникла хорошая идея. Эксперимент увенчался успехом.

– Ты жил за двоих! – ахнул Лис. Восторгу его не было границ. – Ворон!

– Да, малыш, – коротко подтвердил старший брат и обратился к близнецу. – Как себя чувствуешь?

– Как нас обоих, – ответил Тур. – Пора заняться делом.

Он легко встал из кресла и протянул Ворону руку.

– Я видел Марину Николаевну только внутри помещения, – предупредил Лис.

– Мы видели всё, что требуется, – успокоил его Ворон.

План действий, который Тур и Ворон представили младшему брату, казался безупречен. Место, где держали заложницу, представляло собой строящийся коттедж на правом берегу Тверцы. Дорога туда заняла бы сорок-пятьдесят минут: сначала по трассе Москва-Петербург, а затем, согласно карте, по вполне приличному шоссе. Рядом с частными владениями располагалась небольшая деревня. Следовательно, стрельба и шум были не выгодны похитителям. Ограда вокруг строительства выглядела хлипкой, что позволяло с лёгкостью проникнуть на чужую территорию. Помещение, служившее тюремной камерой, напоминало комнату для рабочих и располагалось на первом этаже. Тур, изучивший строение более детально, нежели Ворон, утверждал, что каптёрка является частью большого гаража и отгорожена от него лишь грубыми досками. Кроме Марины в доме находились долговязый парень лет тридцати, которого Лис видел глазами братьев, и, по словам Ворона, ещё один тип уголовной наружности.

– А что если к вечеру прикатит ещё кто-нибудь? – осторожно уточнил Лис, выслушав оптимистический прогноз по поводу беспроблемной разборки с охраной.

– Значит, нейтрализуем чуть больше народу, – пожал плечами Ворон.

– А если?..

– Лис, средь бела дня вламываться в уголовный притон разумно на БТР в сопровождении отряда омоновцев, – перебил Тур. – В нашем случае допустимо только тихое тайное проникновение под прикрытием реки и ночи.

– Какой реки? – ахнул юноша.

– Реки Тверцы, – пояснил Ворон. – Заедем на левый берег через Кулицкую и Рагодино. Мы были там на пикнике с Мариной. Помнишь? Оставим машину в лесу, переправимся через реку вброд до острова, затем вплавь, заберём Марину и тем же ходом назад. Пусть гоняются по шоссе за призраками. Мы будем уже с другой стороны.

– Братцы, – Лис страдальчески посмотрел на братьев, – давайте и я с вами, а? Останусь в машине для страховки.

– А Оля? И последняя угроза Пятницы? – напомнил Тур. – Ты можешь предположить наверняка, на кого она направит удар, чтобы мы возненавидели белый свет?

– Кроме того, за нашим домом наверняка следят, – вставил Ворон. – Наш отъезд прикроет Дед, а ваша с Олей задача – делать вид, будто тут кипит бурная деятельность.

Несмотря на кропотливые приготовления к дерзкой операции, время тащилось до безобразия медленно. «Как в Переходе», – подумал Лис, наблюдавший за Вороном, который битый час копался в капоте «шестёрки». Полозовы решили задействовать «Жигули», ибо посчитали БМВ слишком узнаваемым и слишком приметным на деревенских дорогах.

Оля тем временем молча помогала Туру собирать аптечку. Стерильные пакеты, обезболивающее, упаковку шприцов и прочие инструменты она пережила тихим вздохом. Но когда доктор Полозов достал из шкафа коробку с ампулами и отложил несколько штук, рискнула спросить.

– Реланиум? Всеволод Васильевич, а это зачем?

– На всякий случай. Освобождённые заложники, бывает, неадекватно оценивают обстановку.

– Но реланиум – сильное успокоительное.

– Именно, коллега. Мне не понравилось состояние Марины Николаевны, когда я… видел её утром. Трудно объяснить столь глубокий шок.

Оля опустила глаза.

– Когда я была девчонкой, со мной такой случай произошёл, – начала она. – Мы с папой в лесу играли в прятки. И я забралась на старое дерево. Он меня нашёл, конечно, а я разыгралась и полезла выше. Он мне снизу кричал, а я даже не поняла, что он перепугался. А потом он сказал в сердцах: ты как кавалерийская лошадь – знать не знаешь, куда несёшься. В его представлении я двадцать раз грохнуться могла, хотя сама этого не заметила. А взрослый лучше чувствует опасность, иногда даже преувеличивает её. Мне кажется, с Мариной Николаевной так и получилось. Она ведь не только за себя боится, но и за вас и за Владимира Васильевича.

Тур не мог не улыбнуться, окружённый столь заботливой рассудительностью.

– Надеюсь, ты права, Оля, – он посмотрел в пустоту, будто хотел разглядеть что-то сквозь реальное и информационное пространство, и добавил еле слышно. – Надеюсь.

За глухой завесой дождевых туч едва-едва проглядывал тонкий отблеск убывающей луны. Мгла перемешала тени кустарника, высокой травы, кривых одиночек-сосен и людей, бесшумно взбиравшихся на береговой склон.

Бери правее, – движением тела предупредил Ворон.

Влажная взвесь, окружавшая притаившихся лазутчиков, превратилась в мелкий сыпучий дождь. Тур посмотрел на небо с благодарностью: очень кстати.

К забору подобрались ползком. Ворон достал из-за ремня монтажку и быстро оторвал от каркаса две кривые доски. Брат выпрямил четыре пальца. Ворон повёл бровью: зачем? Губы Тура шевельнулись: «Марина». Ворон кивнул и возобновил операцию.

За оградой начиналась настоящая строительная площадка. Битый кирпич, свалка горбыля, месиво из глины и песка, кучи мусора – всё норовило так или иначе подвернуться под ноги, заскрипеть, шаркнуть и завизжать. Ворон с силой зажмурился, однако видеть в темноте лучше не стал. Более того, едва не налетел на грабли, забытые возле глухой кирпичной стены. Придержав рукой прыткий инструмент, он попробовал на прочность кирпичи и отрицательно поморщился. Гараж построили капитально.

Тур прислушался. В недрах строения присутствовал некий звуковой фон, но выделить отдельные звуки ему не удалось.

Телевизор? – беззвучно предположил он.

Лиса бы сюда! – горькая усмешка скользнула по губам Ворона.

Со всеми предосторожностями братья приблизились к фасаду. Тур выглянул за угол. Площадка перед домом казалась значительно чище, чем строительные задворки. В темноте просматривались основные ворота, судя по всему запертые, к гаражу тянулась утрамбованная насыпь из гравия, а в большой луже перед недостроенным крыльцом отражался голубоватый свет, мерцавший в окне.

Ворон осторожно подсветил циферблат электронных часов. Час сорок. Но кто-то из сторожей не спал.

Один? Двое? – Ворон вопросительно загнул пальцы.

Тур пожал плечом, показал на фасад, мол, прикрывай, а сам, прижимаясь к стене, двинулся к воротам гаража. Ладонь, скользившая по мокрому некрашеному металлу, наткнулась на грубый рубец. Тур нащупал приваренную скобу и обрывок проволоки. Замка не было. Он радостно вздохнул.

Ворон сжал кулак, это означало: подожди. Через несколько секунд он приблизился к брату с граблями в руке и хитрой усмешкой под густыми усами: на что-то да сгодятся. Тур быстро размотал проволоку. Створа предупреждающе скрипнула. Ворон отворил её ровно настолько, чтобы в щель мог протиснуться человек, и припёр трофейным инструментом. Подготовив таким образом ещё одну лазейку для бесшумного отступления, братья проникли вовнутрь.

В просторном гараже оказались две автомашины: «Фольксваген», о котором говорил Славик, и прямо перед воротами нечто помятое, отдалённо напоминающее старую модель «Фиата». Пока Ворон ощупью исследовал деревянную коморку, где утром они с братом видели Марину, Тур внимательно осмотрел побитый «Фиат». Луч карманного фонарика нырнул в пустой салон, прошёлся по разномастным бортам и скатился вниз.

«Внимание. Сюда», – Тур поднял левую руку, призывая брата оглянуться.

Лучик демонстративно остановился на колёсах и дугой обозначил подкрылки: свежая грязь.

«Трое. Или больше», – три пальца и открытая ладонь проиллюстрировали его мысль.

Ворон согласно сдвинул брови и тронул брата за плечо, мол, займёмся актуальным делом.

При внешнем изучении каптёрки стало ясно, куда перекочевал замок с гаражных ворот.

«Она там», – Ворон показал на дверь, сколоченную из горбыля внахлёст и практически не отличающуюся от стен.

Тур взял у брата монтажку.

«Стоп», – Ворон удержал его руку.

Фонарик принялся чертить по помещению замысловатые кренделя в поисках идеи для своего владельца.

Тур вопросительно повёл головой.

«Страховка», – губами пояснил Ворон.

Электрическое пятно остановилось в дальнем углу, где в основании штабеля из старых покрышек притулилась металлическая канистра.

«Сарай», – Тур неодобрительно прищурился.

В его представлении гараж призван был служить местом хранения автомашин, а не гигантским гибридом оного с мастерской, подсобкой, кладовкой и свалкой.

Ворон уверенно направился к покрышкам. Тихо щёлкнула крышка открытой канистры.

«Что ты делаешь?» – тело Тура подалось в сторону брата.

В ответ сжался и тут же раскрылся левый кулак: подожди, скоро объясню.

Из темноты донёсся отчётливый «бульк». Запахло бензином.

«Фейерверк» в случае непредвиденных проблем, – Ворон потёр руки.

Накладная петля, державшая непомерно большой для неё замок, сдалась без сопротивления. Тур аккуратно отложил поверженных вместе с монтажкой на земляной пол. Ворон приоткрыл дверь.

– Марина? – еле слышно позвал он в темноту.

Ни шороха в ответ.

Тур поспешно включил фонарик. Тонкий луч ворвался в помещение и замер, выдернув из темноты белое неподвижное лицо, обрамлённое тьмой, как чёрным платком.

Забыв об осторожности, близнецы вскрикнули в один голос:

– Марина!

Она не двинулась, не подняла опущенные глаза.

– Марина, что с тобой? – Всеволод Полозов оказался возле неё первым и бережно провёл ладонью по впалой щеке.

Владимир Полозов метнулся из-за спины брата, упал на колени и подхватил руки женщины в свои.

Её скулы шевельнулись.

– Меня зовут Людмила, – прозвучал в тишине бесцветный ровный голос.

Секунда, похожая на вечность, повергла мысли и чувства в хаос.

– Марина, – прошептал Ворон. – Очнись, Марина!

– Её больше нет. Я – Людмила, – бесстрастно изрекли тонкие знакомые губы.

– Марина, посмотри на меня, – тихо заговорил Тур и аккуратно сжал ладонями виски и щёки женщины. – Маринушка, пожалуйста.

Пальцы налились холодом, но ладони остались живительно тёплыми.

– Уходите, – качнулась тишина.

Ворон отпрянул. Тур выпрямился. Руки его рефлекторно сжались.

– Марина, нет. Так не может быть, – пробормотал Ворон, отчаянно взглянул на брата и натолкнулся на точно такой же взгляд из темноты.

Женщина не ответила. Лишь бескровная полоска губ дрогнула пустой улыбкой. Дрогнул и фонарик в руке Ворона.

За стеной послышался звук шагов. Визгнули дверные петли. Кто-то вошёл в гараж через внутреннюю дверь, громко рыгнул и гаркнул.

– Эй, тормозная! Жрать будешь или нет?

Шаркающие шаги повернули к каптёрке.

Тур и Ворон отскочили в разные стороны от дверного проёма.

Вдруг раздался тупой удар, лязгнули оставленные на полу замок и монтажка, что-то шлепком упало на землю, звякнуло треснувшее стекло и разразилась длинная заплетающаяся брань.

Долговязый сторож согнулся, едва не потерял равновесие, упёрся коленом в пол, но до ушибленной ступни всё-таки дотянулся. Алкогольный «факел» при этом распространился по всему гаражу. Когда же пьяный надсмотрщик наконец обратил внимание на распахнутую дверь, Тур уже находился позади него. Выругаться по новой парень не успел. Из темноты сверкнули два разгоравшихся уголька.

– Спать тебе пора.

Ледяные пальцы сжали жилистую шею и профессионально придавили артерию.

Уверенный, что самое время подремать после трудного дня, долговязый покорно растянулся прямо на полу, подложил локоть под голову и захрапел.

– Марина, ты пойдёшь с нами, – Ворон развернулся к женщине.

Лицо её перекосилось. Живая искорка, появившаяся в глазах, исчезла под вуалью ужаса, а непокорное тело выгнулось, будто потеряло управление.

– Марина!

Владимир Полозов во мгновение ока подхватил её на руки.

– Нет! Пустите! Нет!

От надрывного женского крика вздрогнула сама тишина.

– Марина, успокойся. Это мы! – Всеволод Полозов моментально оказался рядом.

Завыла сирена «Фольксвагена». Тут же включился и призывно замигал всеми фарами и габаритами второй автомобиль. Марина продолжала кричать и вырываться.

– Убираемся отсюда, – скомандовал Ворон, с трудом удерживая лёгкое, но отчаянно вёрткое тело.

Тур поспешно прижал ладонь к её лицу.

– Марина, прости. Так надо.

Она обмякла.

Ворон успел обогнуть надрывающиеся автомобили, но тут женщина на его руках выговорила.

– Я – Людмила. Ты знаешь меня.

– Ты меня тоже, – бросил Ворон.

Тур выбрался наружу, распахнул для брата выход и вдруг увяз в невидимом наэлектризованном поле.

Оставьте её, – прошипела энергия.

– Ты думаешь, если убьют нас, ей сохранят жизнь? – крикнул Тур озоновой сфере, сковавшей железные ворота.

Створы угрожающе тронулись на человека.

– Руки! – заорал Ворон, не успевший покинуть гараж.

Тур поспешно отпустил металл.

Госпожа!

– Твоя госпожа решила занять чужую жизнь! – Ворон изо всех сил прижал к себе безвольное тело женщины. – Она больше не госпожа тебе.

Госпожа! Ты обещала…

– Что она обещала? – быстро спросил Тур, а сам мысленно приготовился к неизбежной драке, ибо не услышать автомобильную какофонию в доме просто не могли.

Обещала сделать Мишу здоровым…

Мгновение, и разговор в коммуналке явился близнецам из памяти, как пронзившая пространство молния: «Только дядька, материн брат с ним и занимался… Хороший человек был Валентин Саныч… Током убило на заводе…»

– Если мы выберемся отсюда, ваш Миша завтра же в полночь будет стоять на своих ногах! – выплеснул Тур. – Не смерть возвращает здоровье, Валентин Александрович. Живущий побеждает болезнь.

Ворота по инерции качнулись и застыли. Энергетический магнетизм растаял, и Ворон получил возможность выскочить наружу. В тот момент, когда Тур, прикрывавший отход, завернул за угол строения, на крыльце-времянке появились двое разбуженных охранников. По двору раскатился отборный мат, пока не обращённый ни к кому конкретно.

Ворон передал драгоценную ношу Туру, миновал лаз в заборе и следом за братом побежал к берегу. Чёрная стремительная вода подхватила беглецов. Бороться с течением не пришлось. Упреждение было выбрано точно, поэтому на остров, растянутый посередине реки, вода сама вынесла людей. Дальше начиналось мелководье, которое предстояло преодолевать вброд.

– Переждём, – Тур бережно положил женщину на песок за высоким кустарником и тяжело опустился рядом.

Ворон рухнул подле брата.

– Влад… Володя…

Слабый голос обрушился на близнецов как солнечный вихрь. Оба наклонились к подруге. Блёклый взгляд искал в темноте знакомые лица.

– Маринушка!

– Простите меня.

– За что, Марина?

– Я не должна была возвращаться…

Озноб заставил содрогнуться крепкие мужские плечи. Из-под мокрых ресниц на братьев смотрела пустота. Ветви невысокой ивы, одинокой жительницы речного острова, нагнулись под порывом ветра и застыли в холодном покое…

«Селигер на рассвете. Изумительная гармония природы. Могучие воды озёр. И одинокая человеческая душа. Одна. Целых пять лет, а всё равно одна… Они были как яркая картина на стене, которую я считала шедевром. Просто картина. И вовсе не шедевр… Ваня, Ваня, Ванечка. Зачем, маленький мой? Зачем ты меня покинул? Ты – моя единственная радость, надежда и мечта. Всё в прошлом. И ничто не меняется».

«Ничто не изменится. Кем бы ты стал, Серёжа, в этом безумном слепом мире? Я видела тебя преуспевающим учёным. Но кому нужны знания, когда кругом царят слабость и безысходность… У тебя нет ни средств, ни мужества однажды зачеркнуть всё старое».

«Я сама придумала свою сказку. Играла в золушку для двух принцев. Но в жизни так не бывает – одна для двоих. А теперь уже просто – одна».

«Впусти меня. Мы будем одиноки вдвоём».

«Я хочу любить их обоих, но это неправильно… Нет. Я обманываю себя. На самом деле я трусиха, я боюсь что-либо менять. Пусть решает судьба, как однажды решила на этих озёрах».

«Впусти меня. Их двое, и нас будет двое. Я помогу тебе справиться с судьбой. Это легко. У нас одинаковая судьба».

«Наверное, я слабая женщина».

«Сильной буду я. Не бойся перемен. Мы будем действовать. А значит – жить».

«Я не хочу так жить».

«У тебя не хватит смелости оборвать собственную жизнь».

«Да, я не совершу этот грех. Я буду терпеть до конца. Буду работать, отвечать на вопросы, выполнять справки, переставлять книжки и слушать счастливые семейные рассказы коллег за полуденным чаем. Ничего другого мне не остаётся. Ты хочешь разделить такую судьбу?»

«Я хочу её изменить. Впусти меня. Мы изменим нашу судьбу, и у нас впереди будет много счастливых лет».

«Ты веришь?»

«Я иду к цели».

«Какой?»

«Впусти, и я покажу тебе нашу цель».

«Хорошо. Мы будем делить одиночество, радоваться за успехи других и иногда по вечерам вести философские разговоры о житейских пустяках…»

Тонкие ивовые ветки отчаянно потянулись навстречу очнувшемуся ветру. Речная волна выплеснулась на берег. Огненный взгляд ворвался в ночь, и женщина охнула в горячих объятиях.

– Марина!

– Что ты наделала, Марина?

Жилка на тонкой сухой шее дрогнула.

«Целый мир не заслуживает наказания за две разбитые судьбы. Серёжи и Вани больше нет. Они далеко-далеко. Там, где сияет вечное солнце. Розовое или золотое… Нам не нужно мстить и некого ненавидеть. Наши мальчики счастливы в покое…»

– Марина, – горящий взор упёрся в спокойное лицо женщины, и в каплях воды, застывших на щеках, отразились блики огня. – Выпроводи её вон. Она не похожа на тебя. Её судьба – это путь злобы!

«Путь ведёт к храму. И за порогом его видишь то, что ты есть, и что есть твоя душа… Она вошла. Теперь я не отпущу её скитаться в пустоте без цели и тепла. Она будет жить со мной, как звёздочка – свет из прошлого. А когда придёт час, Володя откроет для нас дверь, а ты, Влад, проводишь нас к вашему отцу».

– Марина? Марина!

Тур отвёл руку брата и аккуратно ладонью прижал холодный лоб женщины.

– Глубокий коллапс, – проговорил он. – Но она невредима, не бойся.

Ворон сел на песок, нервно отбросил чёлку и стряхнул с бороды и усов речную влагу.

– В голове не укладывается! Марина и… Людмила?

– Марина сделала то, что не сумели мы.

– Показала ей добро, живущее на этом свете? – с сомнением уточнил Ворон.

– По-моему, она просто открыла перед ней свою душу… – Тур рассеянно развёл руками. – Пожалуйста, притуши взгляд. Или нас заметят с берега.

Ворон встрепенулся. В поле зрения попал рыжий отблеск, качавшийся на тёмных волнах реки.

– Это не я, – он медленно поднялся на ноги и вытянулся в полный рост, силясь рассмотреть из-за кустов то, что творилось на правом берегу.

В ночи раздался отчётливый выстрел. Затем другой. Третий.

После первого Ворон рефлекторно пригнулся, а Тур прикрыл корпусом бесчувственную Марину. Выстрелы из одиночных превратились в хаотичную перестрелку.

– Шифер горит, – догадался Тур.

– Пожар, – почти в один голос с братом констатировал Ворон и добавил. – Страховка сработала.

– Полагаю, не без помощи Валентина Саныча, – согласился Тур. – Давай-ка двигать от греха подальше.

Когда братья были уже на противоположном берегу, сквозь шипение и треск далёкого пожара прорвался надрывный женский крик. Для человеческого уха естественность его не вызывала сомнений, но Тур и Ворон сразу различили в пространстве призрачную фальшь.

– Спасибо, Валентин Александрович! – крикнул Ворон в информационную сферу.

– Отлично. Пусть думают, что заложница погибла, – облегчённо вздохнул Тур и плечом аккуратно придержал откинувшуюся голову Марины. – С ней всё будет хорошо.

Ворон уверенно кивнул.

– Кстати, как ты представляешь поставить на ноги взрослого инвалида ДЦП? – неожиданно спросил он.

– Пока не знаю. Но мы его на ноги поставим.