Замок ее мечты

Глава 17 часть 1

Женевьева вздохнула с облегчением, когда подъемный мост опустился, стоило машине к нему приблизиться. Их ожидали, несмотря на то, что рассвет еще только начался. Она откинулась на сидение и смотрела в окно, пока машина ехала по направлению к внутреннему двору. Еще несколько минут, и она будет дома.

Дом. Странно было думать о замке тринадцатого века, как о своем доме. И думать о средневековом призраке, как о своем возлюбленном, подумала она с улыбкой. Каким-то образом это казалось совершенно нормальным.

Интересно, будет ли ее дальнейшая жить протекать так же нормально? Она искренне на это надеялась. Молодой водитель беспокойно осматривался вокруг в поисках живой души.

— Не волнуйтесь, — заверила его Женевьева, — здесь нет привидений.

— Я слышал, что здесь нечисто, — сказал он приглушенным голосом, как будто опасался, что сейчас из-под земли появится свора чудовищ и утащит их за собой.

— Не следует верить всему, что люди говорят, — сказала она, но потом обо всем забыла, потому что вдали показался величественный силуэт замка. Они проехали через внутренние ворота во двор. Женевьева глубоко вздохнула, но это не помогло ей справиться со стаей мотыльков, порхающих у нее в желудке.

Кендрик стоял на лестнице перед входом, на нем были джинсы и черная кожаная куртка. Казалось, что он дрожит. Женевьеве мучительно захотелось прижаться к нему и согреть его своим теплом.

Она вылезла из машины и постаралась идти спокойным шагом по каменным плитам двора. Ее хватило на пару шагов. Остальное расстояние она пробежала и остановилась ровно на ступеньку ниже, чем стоял Кендрик. Он подождал, пока она обрела равновесие, потом наклонился и поцеловал ее.

Она не почувствовала ничего, кроме слабого разряда энергии, пронзившего ее тело, но этого было достаточно. Она подняла глаза и подарила ему свою самую ослепительную улыбку. Ей-богу, он выглядел великолепно! Его темные, длинные волосы все так же в беспорядке падали на плечи, а несколько локонов оставляли в тени его необычные бледно-зеленые глаза. Лицо его оставалось таким же прекрасным, а тело соблазнительным. Только теперь она знала, что он любит ее.

— Я рад, что ты дома, — прошептал он охрипшим голосом, стараясь придать лицу суровое выражение, — мысли Уорсингтона не так меня радуют, как твои. Ты соскучилась по мне?

Ты что, сам не видишь? А ты соскучился?

Узнаешь, как только мы останемся вдвоем.

— Добро пожаловать домой, миледи, — приветствовал ее Уорсингтон, низко кланяясь.

Старый лис, проворчал Кендрик.

Женевьева улыбнулась ему, перед тем как наклониться и поцеловать Уорсингтона в щеку.

— Спасибо, Уорсингтон. Найдется что-нибудь перекусить? Я две недели не ела ничего приличного.

Уорсингтон старался сделать вид, что ее теплое приветствие не произвело на него никакого впечатления.

— Сейчас я подам чай, миледи. И ваше любимое печенье. Я позволил себе приготовить его сегодня утром.

Кендрик рассмеялся, когда смущенный слуга скрылся в доме, оставив двери широко распахнутыми.

— Джен, он, кажется, не догадывается, что пить чай еще слишком рано. Никогда раньше я не видел его таким взволнованным.

— Ты, должно быть, чуть с ума его не свел в течение двух последних недель.

Она обернулась назад и увидела трех своих провожатых, неловко переминавшихся у основания лестницы. Потом со значением посмотрела на Кендрика. По крайней мере, он выглядел сегодня довольно солидно. Но если инспектор захочет пожать ему руку…

Все будет в порядке.

Невежливо разговаривать таким образом при посторонних, упрекнула она его.

Это будет крайне забавно. Они уедут в твердой уверенности, что мы оба сошли с ума, сидя все утро и глупо улыбаясь друг дружке, не говоря при этом ни слова.

Она улыбнулась. Тебя это забавляет, правда?

Я рад тебя видеть. А твой милый голос в моих мыслях это просто еще одна радость.

Кендрик заложил руки за спину.

— Инспектор О'Малли, джентльмены, прошу вас, входите. Джен, закрой дверь, ладно? Я знаю, это невежливо просить тебя…

Не говори глупостей.

Она первой зашла в дом, подождала, пока все мужчины пройдут мимо нее, и закрыла двери. К счастью, Уорсингтон находился возле стола, он быстро подскочил и отодвинул для Кендрика кресло. Затем подождал, пока подойдет Женевьева, и то же самое сделал для нее. Как только она села, он наклонился и прошептал ей на ухо:

— Миледи, для чая еще слишком рано. Может, мне приготовить завтрак?

— Пожалуй, — кивнула она. — Я умираю с голоду.

Инспектор О'Малли громко откашлялся и начал задавать вопросы. Женевьева махнула рукой на попытку сосредоточиться на ответах. Она просто не могла глаз отвести от Кендрика. Тот сидел, откинувшись на спинку кресла, руки его свободно лежали на коленях; он имел вид человека, у которого было все, что ему нужно. Время от времени он поднимал руку, чтобы откинуть назад падавшие на лицо волосы. У нее руки чесались сделать это за него. Боже, как Матильда могла не влюбиться в него с первого взгляда и остаться с ним навсегда?

Она была дурой, подмигнул ей Кендрик через стол.

Этой ведьме просто повезло, что она тебя бросила. Если бы она до сих пор здесь околачивалась, ты бы стал свидетелем того, как мы бы за тебя сразились.

Кендрик чуть не поперхнулся, но вовремя откашлялся, чтобы ответить на вопрос инспектора.

— Насколько мне известно, у меня нет врагов, — сказал Кендрик. Во всяком случае, оставшихся в живых.

Враги? Неужели все так серьезно? Женевьева посмотрела на инспектора.

— Мне кажется, это просто случайное нападение, которое в наше время может произойти с кем угодно.

— Каждое преступление нуждается в расследовании. Первым делом надо найти мотивы, — заявил инспектор. — Иногда мы можем проглядеть что-нибудь совершенно очевидное.

Кендрик ответил еще на несколько вопросов, после чего положил руки на стол, дав понять, что встреча окончена. Тут же, как из-под земли вырос Уорсингтон, чтобы отодвинуть его кресло.

— Благодарю за помощь, инспектор, — произнес Кендрик своим самым высокомерным тоном. — Я предложил бы вам остаться, но все наши гостиные сейчас на ремонте. Уорсингтон проводит вас в гостиницу и устроит на ночь. Завтра с утра вас будут ждать билеты на поезд.

— Очень любезно с вашей стороны, милорд, — тоже вставая из-за стола, ответил инспектор.

Позже Женевьева могла поклясться, что это один из призраков поставил ей подножку, но в тот миг ей некого было винить за свою неуклюжесть, кроме себя самой. Она подошла, чтобы встать рядом с Кендриком, как вдруг почувствовала, что падает сквозь его руки. Она от ужаса подскочила, сопровождаемая пронзительным воплем одного из молодых полицейских. Бедный малый бросился бежать из парадного зала, как будто за ним гналась стая голодных оборотней.

Инспектор сохранял полное спокойствие.

— Джоунс, догони его и скажи, что ему померещилось.

— Слушаю, сэр!

Когда второй полицейский выбежал из дома, инспектор О'Малли тяжело опустился в кресло. Он весь дрожал, а лицо его приобрело пепельно-серый оттенок.

Женевьева удивилась, что инспектор остался сидеть в кресле вместо того, чтобы сбежать следом за своими подчиненными.

— Присядь, дорогая, — обратился к ней Кендрик.

Женевьева снова уселась в кресло и бросила на Кендрика виноватый взгляд.

Прости меня! Это я во всем виновата.

Похоже, что ему можно доверять. Может, это к лучшему. У нас не так много сторонников среди смертных.

Кендрик сел и посмотрел инспектору прямо в глаза.

— Как вы убедились, наше положение несколько необычное.

— Вы граф Сикерк? — напрямую спросил инспектор. — Я никогда особо не интересовался историей аристократии, но знаю, что у Сикерка довольно странная репутация. Мне казалось, что он принадлежит роду Баченэнов.

— Я оплатил долги Матильды Сикерк в 1260 году, — без обиняков сказал Кендрик. — Если заглянуть в реестры короля Генриха III, это доказать довольно легко. Однако в этих документах не указано, что в том же году в этом же замке меня убил любовник Матильды. Сикерк принадлежит мне.

Инспектор О'Малли судорожно сглотнул.

— А что думает по этому поводу ваша невеста?

— Кендрик законный наследник, — тихо подтвердила Женевьева.

— И вы на самом деле с ним обручены?

— А это, почтенный, — твердо сказал Кендрик, — вас не касается. У меня есть свидетельство о рождении, согласно которому я родился около одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года. И если вы не можете найти священника, который, увидев меня, не будет пытаться провести сеанс экзорцизма, а попросту обвенчает меня с леди, прошу ограничиться расследованием и не совать нос в чужие дела.

Инспектор О'Малли откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. Его дрожь начала утихать. Несколько минут он задумчиво смотрел на стол, затем поднял глаза на Кендрика.

— Это здорово меняет ситуацию. Скольким людям известно о вашем существовании?

— Очень немногим. Так как я не могу покинуть замок, мой контакт с окружающим миром весьма ограничен. Слухи довольно преувеличены, да и не все верят этим сказкам.

— А ваша невеста?

— Женевьева знает в Англии лишь несколько человек. Хотя в Штатах она была известным реставратором, вряд ли кто-нибудь приехал сюда, чтобы навредить ей.

— Ну что ж, у меня будет много работы, — кивнув, ответил инспектор. — Мне нужен полный список всех ваших знакомых. Я проверю, нет ли среди них кого-нибудь подозрительного. В случае необходимости я застану вас здесь, не так ли?

— В любое время дня и ночи, — вздохнул Кендрик. — Мы составим список имен и сразу же его вам вышлем. — Он встал и, не задумываясь, прошел сквозь кресло.

Женевьева подавила улыбку при виде побледневшего лица инспектора, затем сжалилась над ним и, провожая до двери, постаралась поднять ему настроение, благодаря его за оказанную помощь. У дверей их поджидал Уорсингтон с ключами в руке. Кендрик подождал, пока машина тронется, затем закрыл двери.

— Я могла это сделать сама, — быстро сказала Женевьева.

— Зато у меня появился предлог сослаться на усталость и пойти немного вздремнуть. Поднимемся наверх?

Женевьева кивнула и пошла с ним к лестнице. К тому времени, как они добрались до спальни, она едва передвигала ноги. Как приятно было мечтать о том, что возвращаешься домой, к любимому. Реальность же была как ведро холодной воды, вылитой на голову. Он был мертв. И никуда от этого не деться.

Как только они подошли, дверь открылась.

— Кендрик, прекрати, — тихо сказала она, — я могу это сделать сама.

Он не обратил внимания на ее слова и стоял, дожидаясь, пока она войдет в комнату. Она закрыла дверь до того, как он к ней подошел.

Он печально улыбнулся.

— И так будет продолжаться до конца наших дней? — пошутил он. — Ты будешь контролировать каждое мое движение?

У нее навернулись слезы на глаза.

— Кендрик, — беспомощно начала она.

— Женевьева, все будет хорошо, — успокоил он ее.

— Но все это так безнадежно.

— Джен, может, в один прекрасный день какой-нибудь ангел сжалится над нами. До тех пор нам надо с этим жить. А теперь, — с напускной веселостью сказал он, — давай ляжем, и ты мне расскажешь во всех подробностях, что ты привезла для меня из Лондона. Мне всегда ужасно нравилось получать подарки.

Она не смогла выдавить из себя даже тени улыбки. Кендрик наклонил голову, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Давай, любимая.

Женевьева кивнула, скидывая туфли. Она обернулась и увидела, что Кендрик лежит на кровати, скрестив ноги в лодыжках и заложив руки за голову. Его обувь исчезла, а голые ступни выглядели как настоящие. Он повернулся на бок, когда она подошла. Женевьева отчетливо увидела игру мускулов под тесными джинсами.

— Я снова бужу в тебе неприличные мысли, дорогая, — сказал он с легкой улыбкой. — Накройся одеялом, пока не замерзла.

Женевьева легла и накрыла их обоих одеялом. Потом с удивлением уставилась на выразительные контуры тела Кендрика под покрывалом.

— Я привидение, а не простой дух, — объяснил Кендрик. — Мое тело ничем не отличается от твоего, только состоит оно из более легкой материи.

— Тогда как ты можешь проходить сквозь предметы? — спросила она.

— Сначала это происходило с некоторым усилием с моей стороны. Сейчас это напоминает щекотку. — Он широко улыбнулся. — Мне это чувство очень нравится.

Она не сдержалась и улыбнулась в ответ.

— Инспектор О'Малли потерял дар речи, когда ты прошел сквозь кресло.

— Я знаю.

Она закрыла глаза, желая всем сердцем, чтобы один-единственный раз на долю секунды почувствовать прикосновение его ладони к своей щеке. Она открыла глаза и посмотрела на него с несчастным видом. Она знала, что он читал ее мысли.

— Перестань, — попросил он ее.

— Это сильнее меня…

— Мы не можем всю жизнь желать того, что не сбудется, — сказал он охрипшим голосом. — Я не могу прикоснуться к тебе, Женевьева, и так будет всегда. Я не смогу обнять тебя, поцеловать или заняться с тобой любовью. Если сейчас мы с этим не смиримся, у нас ничего не получится. Все, что у нас есть — это любовь. Тебе этого достаточно?

— Не думаю, чтобы у нас был выбор.

— Совершенно верно.

— Разве возможно влюбиться в кого-то так быстро?

Он улыбнулся, и в его глазах заблестели слезы.

— Возможно, если ты ждал свою любовь семь долгих столетий.

Она не смогла сдержать печальной улыбки.

— Ты самый замечательный мужчина.

— И?.. — продолжил он с озорным огоньком в глазах.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Глупо это или нет, но я люблю тебя.