Законы жанра

Глава 6

Кто вообще придумал, что рабочий день должен начинаться в такую рань? Нет, я понимаю, что есть всякие там фермеры, чья работа неразрывно связана с жизненным циклом кур, коров, лошадей и прочей скотины. (Хотя я никогда не могла понять, почему той же корове нельзя объяснить, что если ее подоить не в пять утра, а, скажем, часиков в десять, вселенской катастрофы все равно не произойдет). Я понимаю, что есть рабочие заводов, у которых две или три смены, потому что оборудование не должно простаивать. Или если человек, допустим, работает на себя и не способен правильно распределить свое время.

Но какой смысл нам, обычным офисным работникам, переться на работу к девяти часам утра? Какую задачу мы не сможем решить, если придем, допустим, в десять? В одиннадцать? Что произойдет, если рабочий день будет начинаться на пару часов позже? Солнце взойдет на юге? Остановится великий оборот бумажек в огромной бюрократической машине мироздания, и весь мир поглотит хаос? Или работа на самом деле нужна только для того, чтобы современный человек чувствовал себя несчастным?

Как посмотришь на всех этих бедолаг в метро, так в голову сразу же закрадываются сомнения.

Ладно, мне хоть на метро не пришлось тащиться. Служебный «эскалейд» подъехал к парадному входу «Континенталь» в восемь тридцать, а в девять я уже была в своем кабинете с квадратной от недосыпания головой.

Зато заместитель директора Смит был бодр, весел и свеж как огурчик, что выводило неприязнь, которую я и так испытывала к этому человеку, на качественно новый уровень. Он просочился в мои владения, когда я сражалась с кофемашиной и всерьёз обдумывала идею о молодом симпатичном секретаре.

Черт с ним, пусть он даже будет не очень симпатичный, лишь бы умел делать мне кофе по утрам.

— Надо налить воды, — подсказал Смит.

— Как раз пытаюсь найти, куда.

— Позвольте помочь, — он нажал на какую-то неприметную кнопку, вытащил контейнер для воды и наполнил его из стоявшей в шкафу бутылки. Через пару минут по приемной распространился аромат кофе, и после первого глотка заместитель директора стал выглядеть чуть менее отвратительным. — А где мистер Борден?

— Отлучился по делам, — сказала я. И вообще, что за странный вопрос? Гарри в нашей организации не работает.

— Что ж, заранее скорблю по его «бизнес-партнёрам», — сказал Смит.

Мы переместились в мой кабинет. Не успела я сесть за стол, как он тут же подсунул какую-то бумажку мне на подпись.

— Что это?

— Нужно утвердить бюджет на текущий квартал, — сказал он.

Я посмотрела на цифры и немного удивилась.

— Мы покупаем авианосец?

— Это обычная сумма, — сказал он. — Если вы посмотрите финансовые отчеты на нашем сервере, вы это увидите.

Что-то пробурчав, я подписала бумажку, обратив отдельное внимание на графу «содержание офиса». Черт побери, мы тратим такие деньги на содержание офиса, а наши кофемашины до сих пор не ходят за водой сами?

— Что-то еще? — поинтересовалась я, потому что Смит и не думал уходить.

— Возможно, мы напали на след Черного Блокнота, — совершенно будничным тоном заявил он.

— С этого нужно было начинать, — сказала я. — Что за след?

— Сегодня ночью Джек Вэнс умер от инфаркта.

— Родственник? — спросила я.

— Просто однофамилец.

Я вздохнула.

— В последнее время я выпала из контекста. Вам придется объяснить мне, кто это такой.

— Ах да, — сказал Смит. — Это конгрессмен от штата Техас, общественный деятель и главный критик сепаративного движения.

— Конгрессмен? Так ему, наверное, было лет эдак под сто, — политика на высшем уровне в нашей стране всегда была уделом стариков. В последний раз за пост президента боролись восьмидесятитрехлетний и восьмидесятилетний кандидаты, и на дебатах они оба обвиняли друг друга в старческом маразме.

Победил тот, что был старше. Опыт, все такое.

Ну, ты знаешь…

— Ему было сорок шесть, и он был абсолютно здоров, — сказал Смит. — Регулярно проходил диспансеризацию, и последнее его обследование состоялось на прошлой неделе. Более того, его отцу шестьдесят девять, его деду девяносто три, и они все еще живы и не испытывают никаких проблем с сердцем.

— Это не всегда наследственное, — заметила я. — Инфаркт в топе главных убийц страны, и, возможно, это было связано с его образом жизни…

Вместо ответа Смит вывел на экран своего планшета фотографию Вэнса. Надо отдать должное, парень выглядел максимум на тридцать пять, находился в отличной физической форме — фотограф запечатлел его во время пробежки — и на его лице не было никаких намеков на нездоровый образ жизни.

— И это все равно ничего не доказывает. Он умер ночью?

— Да.

— Занимался сексом с проституткой?

— Он был счастлив в браке и у него осталось трое детей.

— Счастливые отцы тоже умирают от сердечных приступов, — сказала я. Мне очень хотелось, чтобы это была зацепка, которая выведет нас на Блокнот, но я боялась разочароваться.

— Никаких предпосылок для инфаркта, — сказал Смит. — Кроме того, сегодня должен был состояться организованный им митинг, на котором он собирался привести свои доводы о пользе сохранения статус-кво. Очень удачное совпадение для сепаратистов, не правда ли?

— Может быть, они его просто отравили?

— Вскрытие не выявило никаких следов отравляющих веществ.

— Уже и вскрытие провести успели? Весьма оперативно.

— Поскольку версия об отравлении возникла у местных следователей первой, они получили разрешение вдовы и провернули все так быстро, как могли, чтобы следы яда не успели исчезнуть из организма. Но никаких следов яда они не обнаружили.

— Может быть, они просто были недостаточно оперативны.

— Не существует яда, который полностью бы выветрился из организма за несколько часов, — сказал Смит.

Но все равно это было как-то не в старом добром техасском духе. Вот если бы Вэнса застрелили из револьвера сорок пятого калибра, я бы особо не удивилась.

— Кроме того, когда мы копнули чуть глубже, то узнали, что два дня назад умер один из ближайших сподвижников Вэнса, и тоже от инфаркта, — сказал Смит. — Конечно, там ситуация менее очевидная, потому что ему было далеко за шестьдесят, но окружающие говорят, что на проблемы с сердцем он никогда не жаловался.

Это было уже слишком для обычного совпадения.

— Допустим, — сказала я. — И как вы полагаете, у кого в руках находится Блокнот?

— У кого-то из лидеров движения «Свободный Техас», — сказал Смит.

И вот что делать? Заявиться к ним в центральный офис и поинтересоваться, кто из них записывает имена своих оппонентов в черную книжку, которую мы потеряли?

— Мы связались с нашим филиалом в Техасе, и они установили наблюдение за офисом и ключевыми фигурами движения, — продолжал Смит. — Но, как вы понимаете, этот метод требует времени. Возможно, куда больше времени, чем у нас есть. Отделение Техаса — уже практически решенный вопрос, и буквально через пару недель он может превратиться для нас в территорию другой страны, что несколько затруднит работу ТАКС.

— Постойте-ка, — сказала я. — Получается, они хотят выйти не только из состава штатов, но и из-под власти теневого правительства?

— Именно так, мисс Кэррингтон.

— И почему же они до сих пор живы?

— Лидеры весьма обстоятельно подходят к вопросам собственной безопасности, — сказал Смит. — Выкладки наших аналитиков показали, что устранить всю верхушку движения невозможно без военной операции, для которой пришлось бы задействовать силы извне штата. А это, даже если речь идет всего лишь о нескольких отрядах спецназа, уже вторжение и повод для начала гражданской войны. То есть, эта попытка может только ускорить то, что призвана предотвратить.

— То есть, мы в тупике?

— Мы в тупике, — признал он.

Прежняя я наверняка бы заявила, что нужно немедленно лететь в Техас, чтобы навести там шороху. Бросить кирпич в центр пруда и посмотреть, какая рыба водится в мутной воде.

Но нынешняя я не могла себе этого позволить. Нынешней мне нужно было вечером вернуться домой к ребенку. Ну ладно, в отель к ребенку.

— Надо отправить людей в Техас.

— Нам известно только примерное местонахождение Блокнота, — сказал Смит. — Очень примерное. Личность владельца нам неизвестна. Что нашим людям там делать?

— Ходить и задавать вопросы, — сказала я. — Разумеется, это должны быть агенты, работающие под вымышленными именами.

— Слишком рискованно, — возразил он. — Это ж Техас, у них и помимо Блокнота есть способы устранять тех, кто им мешает.

— И что вы предлагаете?

— Ждать и действовать обычными методами, не привлекая внимания.

— Мы знаем о двух смертях, — сказала я. — Возможно, их больше. И их станет еще больше в ближайшее время. Они получили Блокнот и пустили его в дело, они не остановятся.

— Еще недавно вы были готовы списать все это на совпадение.

— Но вы меня переубедили, — сказала я.

— Однако, любое взаимодействие со «Свободным Техасом» — это тонкий вопрос, в котором есть и политический аспект, — сказал Смит, включая заместителя директора на полную мощь. — Боюсь, мы ничего не сможем предпринять без консультации с министерством финансов.

— Это всегда так работало? — спросила я.

— Боюсь, что да.

— Хорошо, — сказал я. — Я позвоню министру финансов и… проконсультируюсь с ним.

Забавно, кстати.

Когда я противостояла ТАКС, ребята представлялись мне монстрами, отморозками, совершенно отбитыми чуваками, которые творили, что хотели и никакой закон им был не указ. А когда я его возглавила, агентство стало казаться огромной неповоротливой и донельзя забюрократизированной машиной, где и чихнуть было нельзя, не получив на это с десяток соответствующих разрешений.

Но я совершенно не разбиралась в текущих политических реалиях, а потому консультация мне была необходима.

Но были у моей новой работы и свои преимущества. В кабинете директора была установлена линия правительственной видеосвязи, и, сверившись со справочником, я набрала номер теневого министра финансов.

Несмотря на ранее утро, Гарольд уже выглядел уставшим. Щеки и подбородок синели щетиной, на лбу залегла пара глубоких морщин, под глазами образовались мешки, и в целом создавалось впечатление, что с момента нашей последней встречи он постарел лет на пятнадцать. А виделись мы всего пару недель назад.

— Доброе утро, мисс Кэррингтон, — вымученно улыбнулся он. — Принимаете дела? Осваиваетесь в новом кабинете?

— Возможно, Черный Блокнот в Техасе и с его помощью устранили Вэнса, — сказала я.

— Черт побери, — сказал Гарольд. — С места в карьер, да? С корабля на бал? Очень в вашем стиле, мисс Кэррингтон. У вас есть доказательства?

— Разумеется, нет.

До меня внезапно дошло, что даже если Вэнса убрали с его помощью, это еще не значит, что и сам Блокнот в Техасе. Человек, вписывающий имена в ежедневник смерти, может находиться в любой точке земного шара.

— Черт побери, — повторил он. — И что вы собираетесь предпринять?

— Мне дали понять, что я ничего не могу предпринять без консультации с вами, — сказала я. — Вот, консультируюсь.

Он задумчиво потер рукой подбородок.

— Техас — это очень щекотливая тема, доставшаяся мне в наследство от Френсиса, — сказал Гарольд. — Боюсь, мой предшественник не уделял ей достаточно внимания, поэтому процесс зашел слишком далеко. Возможно, сейчас он уже необратим.

— А мне-то что делать?

— Черт побери, — сказал он в третий раз. — У вас есть точные сведения о его местонахождении?

— Нет.

— Тогда пока ничего не предпринимайте, — сказал он. — Тем более, что президент собирается ввести туда войска. Для защиты граждан и обеспечения правопорядка.

— Когда?

— Решение уже принято, — сказал он. — Полагаю, все закончится в течение сорока восьми часов. До конца этого срока вам лучше ничего не предпринимать.

— Послушайте, Гарольд, президент, войска, защита граждан — это все важно, я понимаю. Но мы же ТАКС, мы ниже всего этого, и у нас есть определенные задачи. Там, возможно, находится один из самых опасных сюжетных артефактов за всю историю, и нейтрализовать его — наша святая обязанность, а вы предлагаете мне умыть руки…

— Добро пожаловать в политику, Боб, — невесело усмехнулся он.

— Вы нанимали меня не для этого.

— Я знаю, и мне самому очень не нравится происходящее, — сказал он. — Но ситуация очень тонкая, и любое вмешательство теневого правительства может быть истолковано сепаратистами, как объявление войны.

— Так они уже воюют, — заметила я.

Удивительно, как теневики сумели это проморгать. Страна грозит вот-вот развалиться на части, а человек, наделенный самой большой властью, мямлит и не может принять решение.

Зловещее теневое правительство в действии. Пока я не познакомилась с ними поближе, они казались куда как более крутыми ребятами.

Может быть, смерть предыдущего министра финансов (его, кстати, тоже убрали при помощи Блокнота) здорово их подкосила, в правительстве возникла неразбериха, и пока они приводили в порядок внутренние дела, упустили из вида угрозу в виде потери самого большого штата. За которым, вне всякого сомнения, могут последовать и несколько его ближайших соседей.

Сложно даже представить, как это может отразиться на всех нас.

— Открытая гражданская война — это последнее, что нам нужно к текущей политической ситуации, — сказал Гарольд.

— Давайте уточним, — сказала я. — То есть, если техасцы увидят на своей территории представителей ТАКС, то война неминуемо случится. А если они увидят регулярную армию, которую, по вашим собственным словам, готов туда послать президент, то ее еще можно будет избежать?

— Ваше присутствие их разозлит. А присутствие регулярной армии может заставить их задуматься.

— Вы что, рассчитываете их напугать? Это же Техас, черт подери!

— К сожалению, я не могу сказать вам всего даже по этой защищенной линии, — заявил он. — Но существует альтернативный план решения этого вопроса, и мы сейчас работаем над его претворением в жизнь. Я пытаюсь… Возможно, армия и не понадобится, и мы пройдем через этот кризис с минимальными потерями. И когда это случится, вы сможете продолжить свое расследование.

Ага, вот это уже было больше похоже на модус операнди теневого правительства. У них был какой-то хитрый план, и они не собирались о нем распространяться. Если честно, мне не очень-то и хотелось выяснять подробности. Теневая политика всегда была прагматичной, вплоть до жестокости. Если для высшего блага, как они его понимали, требовалось устранить десяток человек, то можно было заранее заказывать траурные венки и занимать места на кладбище.

— Ладно, — сказала я. — Я придержу коней. Сорок восемь часов, значит?

— Плюс-минус.

— Но вы дадите мне знать, когда все разрулите?

— Разумеется, Боб, — сказал он, выпучил глаза и схватился руками за грудь. Его рот широко открылся, он принялся ловить губами воздух, будто бы тот уворачивался от его вдоха, а мгновением спустя он выпал из поля зрения камеры.

Я растерянно смотрела на экран, не понимая, что мне нужно предпринять. Вызвать ему скорую помощь? Но я даже не знаю адрес, по которому они должны будут приехать, ведь вряд ли Гарольд вел свои дела из кабинета, находящегося в личном особняке его предшественника.

По счастью, принимать решение мне не пришлось. Хлопнула дверь, в кабинет вбежали помощники Гарольда, один бросился делать ему искусственное дыхание, второй схватился за телефон, видимо, вызывая медиков.

Закончив с этим, он заметил, что камера все еще работает, произнес: «Извините, мы вам еще перезвоним», и прервал трансляцию.

Следовало понимать, что никаких подробностей об альтернативном плане мы больше никогда не узнаем.