Японская война 1904. Книга вторая

Глава 25

Сайго подошел к новенькому зданию в центре Ляояна — тут располагались управления транспорта, интенданты и почему-то приписанная к этим службам разведка. Молодой человек несколько минут стоял, собираясь с мыслями — удачно, мимо него куда-то выскочили Жилинский и Ухач-Огорович. По крайней мере, именно эти фамилии сразу начали обсуждать жандармы у входа. Сайго выдохнул: в России, если нет начальства, с остальными договориться всегда проще. И что это тогда, как не знак предков, чтобы он поспешил?

— Я… — подошел он к жандармам.

— 2-й Сибирский? От полковника Макарова? — старший смены только бросил взгляд на его мундир. — Проходите.

Сайго сглотнул, но не стал говорить ничего лишнего — вместо этого, как ему и сказали, прошел дальше. Неужели все так просто? Нет, на специальной конторке у него попросили показать документы, но тут уже помогли бумаги, выправленные Верой. Теперь надо было оглядеться — всюду бежали и спешили по своим делам очень важные чиновники. Те, кто говорил про поезда, шли на второй этаж, про грузы — оставались на первом, немногие молчаливые личности сворачивали на незаметную лестницу в левом крыле. Сайго, подумав, последовал за ними.

Последние сомнения. Если он сделает то, что задумал, не подставит ли это полковника Макарова? Или он сам и направил Сайго сюда? Сделал своей рукой, которая выполнит его волю, но сохранит репутацию чистой?

— Мне нужна заключенная Казуэ, — сказал молодой японец стоящему на очередном посту жандарму.

— Кто?

— Был захвачена несколько недель назад. Сотрудница юкаку.

— Наконец-то кто-то решил ей заняться, — жандарм ни капли не удивился. — Будете куда-то переводить?

— Да, — Сайго решил не добавлять лишних деталей, чтобы не ошибиться.

— Вам придется расписаться в журнале, — жандарм внимательно посмотрел на молодого японца, словно этот росчерк давал власть над человеческой душой.

— Конечно, — Сайго кивнул, до сих пор не веря, что все снова получилось.

Ну нет, не могло в такой большой и великой стране как Россия все быть настолько плохо в плане безопасности! Определенно, это все-таки полковник понял, что он будет делать, и помог ему. От мыслей, что за ним кто-то присматривает, Сайго стало гораздо легче, и он уже спокойно пошел вперед.

Казуэ Такамори думала, что уже в день задержания ее будет ждать первый допрос. Возможно, пытки, учитывая, что он была даже не городским куратором разведывательной сети, а региональным. Конечно, официально подобные средневековые методы никто не признает, но ради дела можно и пойти на сделку с совестью. Лично она бы ни секунды не сомневалась. И вот Казуэ ждала своего часа, но про нее забыли.

Сначала она решила, будто это какая-то изощренная пытка неведомым, чтобы она сама сломалась, но… Однажды до нее долетели презрительные слова одного из старших: тот жаловался, что ему приходится тратить еду и камеру на бесполезную пленницу, а что может знать женщина? Тогда Казуэ не могла поверить, что кто-то настолько несерьезно относится к делу, доверенному императором. А потом она узнала, чем на самом деле заняты начальники управления транспорта и интенданты. Они воровали и совершенно не стеснялись обсуждать свои дела рядом с теми, кого уже не считали людьми.

Так Казуэ узнала про то, как интенданты добавляли к каждому составу еще в Центральной России по несколько вагонов и сами заполняли их купленными за копейки товарами, которые уже на месте они же у себя закупали за рубли. И чем дальше, тем больше росла жадность. От 50 процентов наценки на товар среднего качества до 300 за полнейшую дрянь. И, главное, они даже не стеснялись ставить на запасные пути военные эшелоны, чтобы протолкнуть вперед свои бесполезные товары.

Определенно Россия была больна, если в ней одновременно существовали такие люди, как полковник Макаров, и такие вот паразиты. И тем обиднее было Казуэ, что она решила подергать тигра за усы, когда вокруг было столько совершенно безопасных жертв. Тем не менее, девушка запоминала каждое услышанное слово, выцарапывала на стенах камеры имена и цифры, чтобы точно не забыть каждого, кто ради сохранения свободы с радостью согласится поработать хоть на самого дьявола. Представляя себе такие моменты, Казуэ было легче провожать каждый новый бесполезный день.

Сегодня ничем не отличалось от вчера. По крайней мере, пока ее неожиданно не вывели из камеры, а потом почему-то передали брату, одетому в форму Русской Императорской армии. У Казуэ было очень много вопросов, но она смогла удержать себя в руках, даже повисшую от усталости голову не стала лишний раз поднимать, пока Сайго без всяких проблем не вывел ее на солнечный свет. Отвел в сторону. И рядом не было никого, кто мог бы их задержать или схватить.

— Как? — Казуэ поняла, что больше не может молчать, и этот вопрос сам собой вырвался наружу.

— Полковник любит тебя, — невпопад ответил Сайго.

Чушь. Казуэ сначала показалось, что брат сошел с ума. Потом она решила, что с ума сошел Макаров, если позволяет подобным слухам гулять на свободе. А потом… Она задумалась о тех возможностях, которые могут перед ней открыться, если все это окажется правдой. Конечно, проще было бы просто сбежать — она смогла бы приносить пользу Японии и там, где ее еще не знают. Вот только влияние на одного из самых победоносных русских командиров — можно ли такое упускать? Несмотря на то, что в застенках разведки ее тюремщики больше любили болтать о росте своих состояний, даже они порой обсуждали Макарова и его новые подвиги.

— Полковник должен был как раз сегодня вернуться, — рассказывал тем временем Сайго. — Уверен, что вам будет лучше встретиться и обсудить, что делать дальше.

— Я подумаю, — осторожно ответила Казуэ.

Сама она, впрочем, в этот момент, представив такой разговор, только тряхнула головой. Нет, как бы соблазнительно ни было попытаться заполучить такого агента влияния, Казуэ не собиралась рисковать. И, учитывая энтузиазм Сайго, лучше ее брату до последнего не знать, что именно она решила.

Неожиданно Казуэ замерла, увидев на другой стороне улицы несколько знакомых лиц. Один — русский революционер, которого она порой использовала для сбора информации. Второй — местный домовладелец, лишившийся семьи во время восстания ихэтуаней и предоставивший свою недвижимость для хранения самых ценных и опасных грузов. В основном взрывчатки… В свете этого еще несколько молодых людей с напряженными фигурами и плотно набитыми портфелями, прогуливающиеся туда-сюда мимо уже полгода как закрытого театра, не оставляли сомнений в своих намерениях.

— В город никто важный не должен был приехать? — тихо спросила Казуэ у Сайго.

— Кажется… — задумался тот, и в этот момент в конце улицы показалось несколько экипажей. — Да, ходили слухи, что к главнокомандующему должны были заехать несколько министров и один великий князь.

— Имена! Мне нужны имена! — напряглась Казуэ, глядя на приближающиеся повозки. Впереди охрана — совершенно бесполезная от атаки бомбистов. Но гвардейцы на лошадях не оставляли сомнений: мимо них едет Куропаткин, а учитывая, что вместе с ним столько экипажей, то и его гости уже в Ляояне.

Хотя смерть самого главнокомандующего, в принципе, не имела значения. Но вот остальные…

— Я слышал о министре внутренних дел Плеве, — начал говорить Сайго.

— Хорошо.

Плеве — его выпадение из игры и несомненные волнения внутри страны и государственного аппарата были даже желательны.

— Великий князь Сергей Александрович…

Тоже неплохо. Одна из опор личной власти Николая II — умрет он, и на русского царя станет гораздо проще давить. Не чувствуя уверенности, даже при равенстве на поле боя, он пойдет на условия Японии.

— Ты сказал, несколько министров, — Казуэ поторопила брата.

— Точно, третий гость — это министр финансов Витте.

— Витте… — Казуэ помянула имена самых темных аякаши, каких только знала. В отличие от всех остальных этот человек был в списке тех, кого друзья Японии просили беречь и ни в коем случае не трогать.

— Что? — встрепенулся Сайго, вытаращив глаза на ее реакцию.

Что-что! Кажется, остаться в стороне не получится.

— Это бомбисты! — Казуэ указала на группу революционеров. — Там — кортеж, который они хотят атаковать. И мы должны их остановить!

Сама девушка не видела возможности, как это сделать и не подставиться самим. Но ее брат, несмотря на некоторые странные мысли, все же военный. Может, хоть он что-то сможет придумать.

И он придумал! Выхватил уже взведенный наган и, бросившись под прикрытие тумбы с афишами, на ходу подстрелил одного из террористов. Выстрел, паника, кто-то из бомбистов бросил машинку смерти раньше времени. Если бы обычные предупреждения никто из сопровождающих генералов и министров слушать не стал, то такие вот убедительные аргументы могли привлечь внимание кого угодно.

— 2-й Сибирский работает! Не дайте им уйти! — орал Сайго, и на улицу со всех сторон подтягивалось все больше людей.

Поезд стучит по стрелкам, все ближе подбираясь к вокзалу Ляояна.

Если раньше мы грузили вагоны для 2-го Сибирского с земли, то теперь со стороны Лилиенгоу появился перрон и даже несколько грузовых кранов, которые могли заполнить целый эшелон меньше чем за час. Впрочем, на этот раз я приехал в Ляоян не по вопросам снабжения. На самом деле сразу же по возвращении со свидания с армией Куроки нас встретили новости, что к Куропаткину приехали аж два министра и великий князь. Причем каждый из них уже успел поинтересоваться мной, и надо было как можно быстрее использовать эту возможность для укрепления своего положения и получения дополнительных ресурсов.

— Господин полковник, а почему вы думаете, что наши гости вам помогут? — осторожно спросил меня Лосьев.

Еще в дороге я отдал приказ о переводе штабистов в свое прямое подчинение, и Мелехов с Шереметевым были искренне расстроены такой потерей. Возможно, лучшая рекомендация от бывших начальников, какая только может быть.

— А почему они не должны нам помочь? — спросил я.

— Я слышал, — осторожно заметил Лосьев, — что министр финансов Витте был категорически против этой войны. Как бы в итоге вы не нашли в его лице не союзника, а врага.

— И все же, мне кажется, мы сможем договориться.

Я вспоминал все, что читал в будущем об этом одиозном министре финансов. Да, до войны он действительно делал ставку только на экономическое развитие востока империи, без жалости обрезая финансирование любых попыток усилить военное присутствие в Маньчжурии или Корее. И все, что было сделано тем же Алексеевым и Куропаткиным, было воплощено скорее вопреки министру финансов, чем с его помощью.

Однако я помнил и роль Витте в послевоенном урегулировании. После разгрома на море, после полного отсутствия побед на суше именно он поехал в Соединенные Штаты на заключение мира с японцами. И сделал это! Без контрибуций, без аннексий… Единственная уступка, на которую он пошел — как потом не раз писал, по личному приказу царя — это отданная половина Сахалина. Сущая мелочь после такого-то итога 1905 года, но безжалостное общественное мнение тут же нарекло Витте графом Полусахалинским, и тому до самого своего конца приходилось оправдываться даже не за свой провал.

В общем, я рассчитывал, что такой человек может не разделять некоторые мои идеи, но к голосу разума точно прислушается.

— А что вы скажете про Плеве? Все-таки у него не очень хорошая репутация после прошлого года, — продолжил Лосьев. — Думаете, с ним стоит иметь дело? И разве министр внутренних дел сможет нам чем-то помочь?

Я только головой покачал, размышляя над поворотами истории. Взять, например, плохую репутацию Плеве — он, как я недавно узнал, обрел ее якобы за организацию еврейского погрома в Кишиневе в 1903-м. После чего все революционные организации России разом объявили его своим главным врагом, и вот лично у меня вопрос: а как так вышло, что именно это было принято ими так близко к сердцу?

— Господин полковник, но все же, — Лосьев не сдавался. — Чем армии может помочь Плеве?

— Чем? Может быть, вы слышали о громком деле, которое они провернули в 1882-м вместе с подполковником Георгием Судейкиным?

— Арест больше сотни участников Народной воли?

— Именно! В 1881-м они убили Александра II, а потом Плеве всего за год уничтожил боевое крыло организации и чуть было не поставил в ее главе своего человека. Опасная игра, которая в итоге стоила жизни Судейкину, но в итоге страна получила 2 десятилетия мира.

— Но Александра III тоже взорвали, — напомнил Лосьев.

— В 94-м году! И Плеве к тому моменту уже 10 лет как был отстранен от должности начальника охранки. Слишком жесткий, слишком неуправляемый, слишком много неудобства он вызывал. Тем не менее, когда все стало идти по наклонной, его снова позвали, и он занял свое место.

— И все же мира нет.

— Но и не стало хуже. А могло быть! Гораздо, гораздо хуже, — я-то помнил, какая волна террора поднимется в ближайшие годы после смерти Плеве. Еще бы знать, когда она будет.

Не успел Лосьев снова что-нибудь возразить, как впереди что-то громыхнуло, и где-то в центре Ляояна под грохот пистолетных и ружейных выстрелов начал подниматься столб черного грязного дыма. Словно чье-то надгробие… Я дал себе на оценку ситуации всего лишь пару мгновений, а потом приказал остановить поезд и принялся командовать, собирая всех оказавшихся под рукой солдат и формируя несколько групп. Часть для того, чтобы оцепить внешний периметр вокруг места взрыва, часть — чтобы как можно быстрее оказаться на месте.

— Пулеметы берем? — крикнул из состава поручик Зубцовский.

— Конечно! И пушки тоже!

Что бы там впереди ни случилось, я не планировал сдерживаться.

Алексей Николаевич Куропаткин решил записать этот день в список самых удачных в своей карьере. Изначально он опасался проблем со стороны великого князя и Плеве, но даже те оценили его управление Маньчжурской кампанией довольно высоко. Еще бы — на фоне поражений флота он мог бы позволить себе даже проиграть пару крупных сражений, и все бы только плечами пожали. Мол, если не разгром, то уже ничего. А еще он покорил их отчетами о миссии Восточного отряда.

Нет, самому поражению Бильдерлинга никто особо не радовался — по крайней мере, прямо — но вот то, что, начиная с Харбина, высоким гостям каждое утро, где бы они ни остановились, приносили самые свежие сводки, их приятно поразило. А когда Куропаткин еще и показал, как эту придумку можно правильно использовать, все и вовсе заиграло новыми красками.

— Представьте, что вы подумали взять кружку чая, — плавно говорил главнокомандующий всей маньчжурской армии. — Подумали, и рука потянулась вперед — скорость реакции мгновенная. На войне генерал отдает приказ, полк выступает в сторону врага… Скорость реакции зависит от ума командира, сколько времени ему потребуется на принятие решения, но гораздо больше — от того, сколько его приказ будет идти до этого полка. Раньше это была скорость лошади вестового, потом добавилась музыка, световые сигналы, телеграф. Чем дальше, тем быстрее, но и… Тем сложнее было организовать эту связь в нужном месте в нужное время. Используя же радио, мы можем вынести всю подготовку аппаратуры на время до войны, при этом получив возможность почти мгновенной реакции, когда она начнется.

— То есть вы предлагаете тратить больше денег на армию, — усмехнулся Витте, который сразу вычленил главное.

— Не думаю, что больше, — Плеве не согласился.

Возможно, не искренне, но потому что всегда предпочитал поспорить с министром финансов. Даже если для этого ему пришлось вступиться за Куропаткина, которого он тоже не очень любил.

— Тут не надо думать, — сразу начал горячиться Витте. — Я все-таки знаю, во сколько обходится флоту каждая такая станция. И на суше вряд ли выйдет дешевле. Скорее дороже — потому что своя вышка и свой генератор у вас вряд ли в каждом полку есть. А значит, снова покупать. И топливо туда же.

— А кабель и проводные станции, которые мы используем сейчас, разве дешевле стоят? — Плеве не сдавался.

— В теории, может, и дороже, но вот счета по факту всегда довольно скромные.

— Так разве не про это нам Алексей Николаевич говорил? Что проводные просто не успевают развернуть. То есть связь в том или ином виде стоит примерно одинаково, просто в одном случае мы не тратим деньги, потому что ее нет. А в другом будем тратить, но и связь появится. И тут бы посчитать, сможет ли твердая рука командования в итоге снизить потери и те же затраты по другим направлениям.

— Посчитаете, Алексей Николаевич? — Витте тут же сменил тон. Одной из его способностей, которую Куропаткин всегда выделял, было умение подстроиться под ход беседы и аргументы оппонента. Поэтому, хоть многие и не любили министра финансов, в России не было того человека, который отказался бы иметь с ним дело. И да, это было вовсе не из-за должности.

— Конечно, посчитаю, — кивнул Куропаткин, отметив, что и сейчас Сергей Юльевич, вроде бы проиграв в споре, в итоге оказался среди победителей.

— Или у вас есть какие-то сомнения? — Витте что-то уловил на лице Куропаткина.

— Нет, просто задумался, — Алексей Николаевич смутился и не решился сразу поделиться своими мыслями, но тут сработала еще одна черта министра финансов.

Большинство людей, когда собеседник стесняется говорить, просто разрешают ему молчать. А вот Витте никогда не видел ничего зазорного в том, чтобы попросить еще раз. Вроде бы мелочь, но сколько молчунов так разговорились только при Куропаткине. А вот он и сам оказался на этом месте.

— Прошу вас, мне на самом деле интересно, — чуть склоненная голова, внимательный взгляд, и вот промолчать уже просто нельзя.

— Я хотел сказать, что у нас сейчас фактически эксперимент. Южный отряд Зарубаева действует по старой схеме, оставляя больше инициативы нижним чинам, Восточный — будет стараться держать всех в жесткой хватке. И пока, если честно, я даже сам не могу сказать, что опаснее будет потерять. Управление войсками или же офицеров, которые умеют принимать решения и действовать самостоятельно.

— Насколько я слышал, новая схема связи появилась благодаря полковнику Макарову… — великий князь Сергей Александрович долго слушал, но в итоге и сам включился в беседу. Он говорил медленно, негромко, но каждое его слово привлекало к себе внимание, словно удар в челюсть.

— Это так… — начал было Куропаткин, и в отличие от министров великий князь не стал давать ему договорить.

— И в то же время, — продолжил он чеканить, — в его же отряде довольно много офицеров, которые уже месяц ждут утверждения новых званий. То есть он видит тех, кто готов действовать. Так настолько ли велика проблема, которой вы боитесь?

Куропаткин побледнел, прочитав между строк еще один вопрос. Почему 2-й Сибирский не получает свои повышения, что за голодный паек для единственного командира, который успел победить японцев на этой войне? И Алексею Николаевичу очень не хотелось на него отвечать — точно не когда рядом собрались такие люди.

Неожиданно, словно небеса ответили на его молитвы, впереди раздались крики, выстрел… Потом крики стали громче, и Куропаткин даже смог разобрать что-то про корпус Макарова. Повозка остановилась, и главнокомандующий выскочил на улицу. С возрастом он надеялся, что больше ему не придется бегать под пулями, но, видно, судьба. Не прятаться же… Куропаткин заметил, что Плеве с Витте тоже не стали долго засиживаться, а Сергей Александрович и вовсе успел выйти раньше него. Великий князь шел вперед, расправив плечи, словно вспомнив, как всегда вел себя под ударами террористов его старший брат, царь Александр III.

— Выставить охранение, — принялся раздавать приказы Куропаткин.

— И возьмите живым хотя бы одного стрелка, — добавил Плеве.

Поручик Измайлов, старший прикрывающего их отряда, принялся командовать своими людьми, выдвинув половину на помощь тому странному азиату в русской форме, что поднял тревогу.

— Ваше высокопревосходительство, вам, наверно, лучше уехать подальше, — Измайлов вскарабкался на крышу ближайшего дома, чтобы оценить обстановку, и тут же спрыгнул вниз.

— Что там?

— К террористам идет подкрепление, не меньше двадцати местных. Все с оружием, и они умеют им пользоваться. Чуть с нескольких сотен метров меня не подстрелили.

Куропаткин мгновенно представил всю картину. Если бы не тот человек, заметивший засаду, они бы проехали бомбистов. Взрыв позади, спереди набегает отряд, чтобы добить выживших — после такого уцелеть можно было только чудом. И даже сейчас не факт, что до них никто не доберется по тем же крышам.

— Уходим! — принял решение Куропаткин. — Оставьте пару человек, чтобы задержать их, и уходим из города.

Там, за чертой Ляояна, были его солдаты, и Алексею Николаевичу нужно было только до них добраться. А жандармы и разведка… Они еще за все ответят!

— Уходим! — закричал Измайлов и тут же словил пулю в плечо. Кто-то из террористов добрался до них по крышам.

Куропаткин попятился, пытаясь понять, кому достанется следующий выстрел. Грохот… И сверху упало одетое в простенький гражданский мундир тело.

— 2-й Сибирский!

— Разнесите эту шваль!

Громогласные крики пронеслись по улице, отражаясь от стен домов, и за спинами террористов неожиданно показались стройные ряды идущих в атаку солдат.

Немного нервничаю. Там, в будущем, я успел узнать, что полевое сражение и городской бой очень сильно отличаются друг от друга. Способы управления, опасности, возможности использования тех или иных средств поражения. И кто бы знал, что неизвестные, устроившие бой в центре Ляояна, собрали почти сотню бойцов. Если бы солдаты с вокзала или увольнений побежали бы на звуки поодиночке, их бы просто перестреляли, а так мой отряд стал ядром, вокруг которого они смогли собраться.

А еще мы действовали гораздо жестче, чем привыкли наши противники.

— Впереди баррикада! — доложил Лосьев.

— Пушки! Фугасным! — ответил я.

И меньше чем через минуту мы уже снова двигались дальше. Я только на мгновение задержался, чтобы осмотреть тела и понять, кто нам противостоит. Большая часть были местными бандитами, которых, похоже, просто купили. Деньгами или местью… Но в той же самой грязной одежде с вымазанными грязью лицами были и русские.

Молодые, без каких-либо опознавательных знаков. Но ведь вариантов-то, кто они такие, не так много? И если перед нами террористы, то вся эта операция может быть только ради одного. Главнокомандующий, великий князь и два министра — столько первых людей России — если бы их разом получилось вывести из игры, то в Маньчжурии мог бы начаться самый настоящий хаос. Очень рискованно, очень дерзко, но в то же время… Цель стоила любых рисков!

— Дальше снова строят баррикады! Нас хотят задержать!

— Используйте пушки. Пулеметы с прикрытием в обход. Лосьев, ведите! Зубцовский, а вы за мной, будете прикрывать!

Я поправил за спиной одну из снайперских мосинок, а потом полез на крышу ближайшего дома. На окраине, где стены фанз ничем не украшают, это было бы непросто, а тут взлетел почти как по лестнице. Поправил прицел и принялся оглядываться по сторонам, оценивая обстановку. Мы были уже довольно близко к месту взрыва. Я смог разглядеть несколько террористов, которые перестреливались с кем-то в форме 2-го Сибирского. Вместе с солдатом в их сторону палила еще и… Я чуть не потер глаза, когда узнал в девушке захваченную мною в плен японскую шпионку, но факт. Она была на свободе, она помогала моему человеку — и, кажется, это именно он сумел заметить взрывное устройство. Надо будет его наградить.

Взгляд скользнул дальше. Я увидел цель всей операции — генеральская повозка, отряд охранения и… Подбирающиеся к ним по крышам бандиты. А те даже не смотрят наверх — хорошо, что я решил подстраховаться.

— Господин полковник, что мне делать? — тихо спросил Зубцовский.

— Я буду занят врагами вдали. Ваша задача — не дать подобраться ко мне тем, кто может оказаться рядом, — бросил я и тут же сосредоточился на прицеле.

Один из террористов — он выделялся среди обычных бандитов плавностью движений и командными жестами — как раз подполз к краю крыши. Его выстрел… Я немного не успел — мой прозвучал лишь через несколько секунд после него. Зато попал. Минус один. Потом я снял второго. В этот момент рядом с нашей крышей что-то громыхнуло, и меня осыпало глиняной крошкой.

— Поручик! Обстановка!

— Один пытался подобраться с адской машинкой. Я его подстрелил.

— Молодец, Зубцовский!

Значит, можно было продолжать. Я поднял мосинку — вот только взрывная волна повредила прицел, пришлось его отщелкивать. Ничего, мы же в городе, не на войне. Тут всего метров триста, и так справлюсь. Я выдохнул, навел винтовку на следующую цель, поддался наитию и сдвинул ствол немного влево. Выстрел. Попал. Выстрел. Мимо. Выстрел…

Кажется, прошла целая вечность, когда с боковой улицы прямо в тыл бандитам вылетели тачанки Лосьева. И то ли бандиты наконец-то осознали, что их убивают, то ли кто-то смог подстрелить их главаря, но все сопротивление разом прекратилось. Еще недавно пытавшиеся до последнего добраться до цели убийцы и народные мстители превратились в толпу. А нам… Нам пора уже было думать о том, что дальше.

Я перевернулся на спину, чтобы посмотреть на бегущие по небу облака, и невольно вспомнил об отправленном к Инкоу отряде. Хотелось верить, что хотя бы у них все идет по плану.

— Огонь! — скомандовал капитан Хорунженков.

Японцы не ждали особого сопротивления от роты Павлова, поэтому ударили по ним всего с двух сторон. В лоб и обходя с правого фланга. Капитан до последнего выжидал, а потом врезал почти вплотную из закопанных по самые стволы горных пушек. Шрапнель устроила целые просеки в наступающих порядках, но японцы не остановились. Умные враги, они знали: отступят, снова придется идти под огнем. А так — осталось всего немного добежать, и все будет кончено.

Японские музыканты повторили сигнал к атаке, натиск усилился. И вот тут на полную сработала ловушка Хорунженкова. Отряд, идущий в обход, встретили пулеметами. Пара выбитых снайперами наблюдателей не смогли вовремя заметить опасность, и двадцать тачанок вышли ровно во фланг целой роте. Две минуты, и там никого не осталось. Еще пять, и дополнительные пушки сбили атаку в лоб. После этого по плану Хорунженкова японцы должны были откатиться, и они бы тоже смогли отступить без проблем.

Вот только врага тоже оказалось больше. Оку после захвата Дашичао решил взять под контроль Тайцзыхэ, чтобы получить возможность переправлять по реке тяжелые грузы. Это было самым логичным объяснением, почему тут оказалось не меньше дивизии. Еще и с таким количеством артиллерии. Только горных пушек у японцев набралось на 4 батареи, а через пару часов подоспели калибры покрупнее, и стало окончательно понятно, что так просто их не отпустят.

— Оставьте нас, — предложил Павлов, когда по ним заработали гаубицы. — Хоть немного времени мы вам выиграем.

— Днем не оторвемся, — покачал головой Хорунженков.

Ему было до чертиков обидно, что он подставил под удар приказ полковника. Да что там подставил — он уже провалил задание. Даже если они вырвутся, то нет у них больше ни сил, ни припасов, чтобы что-то сделать у Инкоу. Жалко. Но, если уж решили помочь тобольцам, теперь хотя бы это нужно было довести до конца.

— И что делать?

— Стоим! Стоим до ночи любой ценой!

И они стояли. Пока враг стрелял, они закапывались в землю и отводили в сторону свои пушки. Когда шел вперед — подводили батареи, чтобы сбить атаку. Гаубицы японцев каждый раз брали за это цену.

В первый раз они лишились целой батареи, потом стали умнее, начав терять не больше 1–2 пушек. Но теряли, и солдат тоже становилось все меньше. Где-то на фланге поручик Славский играл в прятки с вражеской конницей, и у него единственного пока еще почти не было потерь, но и сделать он ничего не мог.

Время шло. В каждом взводе на ногах оставалось не больше половины, но и солнце опускалось все ниже.

— Мы должны выжить… Полковник рассчитывает на нас… — иногда тихо шептал Хорунженков.

Но этот шепот слышали солдаты рядом, он расползался во все стороны, и даже когда казалось, что сил уже совсем нет, солдаты снова вскидывали винтовки. Они стреляли, они били штыками тех, кто прорывался вплотную. После очередного взрыва, который раздался слишком близко, у Хорунженкова потемнело в глазах. Или…

Он вскинул голову, вытирая застилающие глаза пот и кровь. Это солнце опустилось за горизонт, а значит, у них появился шанс. Шансы на войне есть у всех, нельзя про это забывать. И пусть из этого ненужного боя вернутся немногие, но даже несколько солдат могут решить исход любого сражения. Капитан Хорунженков знал, что армии, что 2-му Сибирскому, что Макарову понадобятся все силы, чтобы остановить врага под Ляояном. И поэтому они обязательно вернутся!

Конец 2-й книги!

Надеемся, вам понравилось. Особенно то, что мы решили сделать последнюю главу побольше (почти в 2 раза), чтобы вам было чуть проще ждать продолжения)))

Будем благодарны за добрые слова и впечатления, это очень вдохновляет!

А теперь пара слов о планах. Для старта новой книги нам нужно немного восстановиться, а то график 5 глав в неделю — это работа без выходных))) Еще нам надо будет собрать и изучить кое-какие дополнительные материалы об эпохе. Планируем, что справимся со всем примерно за 2 недели, а потом…

Место и время встречи изменить нельзя. Или можно подписаться, чтобы не пропустить новость о старте 3-й книги!