Я не боюсь

Глава 20. Дженни

Где искать ключи от сейфа или как о них разузнать, я понятия не имела. Но Йен был прав: мне, действительно, повезло. На следующий день я снова оказалась за рулем старенького голубого пикапа, который держали как раз для тренировок. Рядом сидел Тоби, и нам предстояла поездка в горы, кольцом окружавшие долину, в которой расположилось поместье. Перевал не считался высоким, но серпантин дороги узкой лентой вился вдоль острых камней по самому краю обрыва без каких-либо ограждений. Наверху дорога расширялась, превращаясь в подобие смотровой площадки, а потом уходила вниз, по другую сторону склона, у подножия которого расположилось небольшое селение, а чуть дальше, минутах в пятнадцати-двадцати небыстрой езды, город.

Тоби с утра был не в духе. Он обругал меня, что я плохо показала себя на утренней тренировке, подкурил было сигару, но потом почему-то в сердцах выбросил ее в окно. Заметил, что я недожимаю сцепление, когда переключаю коробку, и если пикап сдохнет где-нибудь на дороге, чинить его буду сама. Мне пришло в голову, что скорее пристукну вредного феромагера гаечным ключом, благо в последнее время мое тело, наконец-то, перестало сопротивляться нагрузкам, и я почувствовала неожиданную легкость в мышцах и силу. От Тоби это тоже, видимо, не укрылось.

— Ты пробежала сегодня восемь кругов, — заметил он, пока мы неторопливо ехали по прямой и ровной проселочной дороге вдоль изумрудно-зеленых лугов, — а могла бы десять, лентяйка!

— У меня неделя плохого самочувствия, — соврала я.

Тоби нахмурился, но не нашелся, что возразить.

— В любом случае, настало время Вацлаву заниматься с тобой, — пробормотал он.

Я покосилась на него. Если Тоби уйму времени проводил с нами — следил за ходом тренировок, готовил еду, даже делал массаж, если кто-то вдруг потянет связки — то мистер Дружеч всегда держался отстраненно, предпочитая все свободное время находиться в кабинете, и выходить только для того, чтобы дать уроки единоборств тем, кто уже прошел первичное обучение. То есть, требовалось преодолеть незримую грань, отделяющую «новичка» от «подающего надежды», чтобы он начал уделять тебе время.

— Это значит, что скоро вы меня отпустите? — спросила я.

Тоби демонстративно рассмеялся.

— Ты думаешь, что накачать руки и ноги и научиться ими махать — достаточно? — покачал он головой. — Самое трудное — побороть не внешнего противника, твоего партнера на спарринге или меня, а внутреннего. Саму себя.

— Мне кажется, это легче, чем наматывать десять кругов по огромной территории. Я пробовала. Нужно только сосредоточиться…

Вместо ответа Тоби вдруг схватился за руль и дернул его на себя. Мы как раз приближались к подножию склона. Пикап опасно повело вправо, прямо на огромный валун. Я завизжала, лихорадочно выкручивая машину обратно на дорогу. Тоби с блаженной миной на лице сделал ладонью жест, словно навевал себе приятный аромат.

— Вот! — торжественно сказал он. — Такая малость, а столько эмоций! И где же твоя сосредоточенность?

Пристыженная, я угрюмо посмотрела на него. Йен был прав, мне тоже смертельно надоело такое отношение и бесконечные проверки на «слабо». В голове сам собой созрел план мести. Я вдавила педаль газа в пол. Послышался шорох летящих из-под колес мелких камешков: автомобиль начал подниматься в гору. Тоби тут же благоразумно пристегнул ремень безопасности, получив от меня презрительный взгляд. Сама я пристегиваться не стала.

Мы лихо вошли в один поворот, затем в другой — скорость я не снижала, поэтому слегка зацепила обочину, и Тоби, как и ожидалось, взволнованно запыхтел.

— Поаккуратнее на поворотах, — бросил он.

— Отец обещал подарить мне спорткар на восемнадцатилетие, — поддела его я.

— Это, черт побери, не спорткар, а ты — не Шумахер, — прошипел он, уже хватаясь за поручень. — И у нас, дьявол тебя возьми, не урок экстремального вождения, а отрабатывание базовых навыков!

Мне показалось, что на его лбу выступила испарина. В самом деле, зачем нужно было устраивать эти уроки вождения, если в нашей стране любой садится за руль еще в четырнадцать? Я прекрасно умела водить и прежде!

Мы выехали на широкую площадку, я ударила по тормозам, закрутила руль — все завертелось перед глазами. Раздался визг покрышек, Тоби застонал. Мы остановились, развернувшись на сто восемьдесят градусов, как я и планировала. Из-под капота пошел негустой пар. Тоби ошарашено посмотрел на меня.

— Ты сумасшедшая!

Я кивнула, и повернула ключ, гадая, заведется ли машина вновь. Мотор чихнул, но все-таки заработал. Тронувшись, я снова вжала педаль газа в пол, планируя поиграть на нервах Тоби и развернуться подобным образом еще раз, но не рассчитала, подъехав к краю площадки слишком близко. Миг — и почувствовала, как пикап уводит к краю обрыва. Машина скользила, как по льду, несмотря на все попытки спасти ситуацию. Я мельком взглянула на Тоби — он стал белым, как простынь — и поняла, что выхода нет. Надо прыгать. Распахнув дверь, я вывалилась на дорогу, ободрав плечо и колено, и лишь успела увидеть, как пикап с Тоби внутри, покачнувшись на краю, упал вниз.

…— Значит, ты — Мисс Конгениальность? — пробормотал Кит.

Мы сидели в той же позе на краю кровати. Он слушал меня очень внимательно. Только пальцы скользнули под рукав моей футболки и поглаживали теперь кожу под ней.

— Кто?! — не поняла я.

В объятиях Кита все, произошедшее со мной, казалось выдуманным и уже не таким страшным. На мгновение я даже поверила, что ничего и не было — просто дурной сон. Кто бы мог подумать, что для успокоения нужно лишь прижаться к Киту.

— Есть фильм про девушку-спецагента. Она могла победить любого и выполняла разные задания для ФБР.

— До спецагента мне далеко, — возразила я. — А тем более до службы в ФБР. Я — всего лишь плод работы двух фанатиков. Меня купили ради идеи, ради идеи выдрессировали, и этой же идее я до сих пор служу, не важно, хочу этого или нет.

Кит помолчал.

— А что было дальше?

… Я никак не могла заставить себя подняться и подойти к краю. Совесть душила. Не стоило так разгонять машину, не стоило дразнить Тоби. Пусть мы и не находили общий язык, но убивать его я не хотела! T! Пусть он — феромагер, а я — эмпат, и мы вроде как по разные стороны баррикады, но мы же люди! Неужели я только что убила человека? Подул легкий ветерок, щекам стало холодно. Я машинально пощупала лицо — оно оказалось мокрым от слез. Странно, ведь последний раз плакала давным-давно, еще в лечебнице.

Кое-как встав на ноги, я отряхнула одежду от пыли и, прихрамывая, медленно доковыляла до края обрыва. Поколебавшись, взглянула вниз — и тут же упала на четвереньки, не веря своим глазам. Всмотрелась. Удача! Автомобиль прокатился по склону — об этом недвусмысленно говорил поломанный кустарник и вырванные комья сухой земли — но внизу серпантин дороги изгибался, проходя чуть ниже площадки чем-то наподобие второго яруса. Как же я сразу не подумала. Пикап, видимо, несколько раз перевернулся, но в итоге встал на колеса, как ни в чем не бывало.

Вскочив, не помня себя, я бросилась по дороге вниз, скользя на мелком гравии и взмахивая руками, чтобы удержать равновесие. Дверь со стороны водителя помялась и была приоткрыта. Пожалуй, теперь и не захлопнется. Я рванула ее на себя, вскочив на подножку и заглянув внутрь. Тоби так и сидел, пристегнутый ремнем, уткнувшись головой в приборную доску. Он не шевелился.

— О, пожалуйста! — взмолилась я, сама не зная кому. — Только бы ты был жив!

Я осторожно откинула его назад, на спинку сиденья. Лоб и висок Тоби заливала кровь. Глаза закрыты, ни звука, ни стона из приоткрытых губ. Я схватилась за пуговицы на его рубашке, чтобы расстегнуть и послушать, бьется ли сердце. Тогда и увидела ключ. Он висел на шее на тонком черном кожаном ремешке. Небольшой, длиной с мизинец. С фигурной зубчатой головкой. Я не знала, тот самый ли это ключ. Но понадеялась на удачу.

Поэтому, прежде, чем приложить ухо к груди Тоби, я сняла ключ. Совесть снова забормотала о том, что я опустилась до того, чтобы обкрадывать потерявшего сознание человека. Но удалось заставить ее замолчать. Приспосабливайся или пропадешь — этот урок Тоби я запомнила накрепко. Скомкав шнурок, засунула ключ в карман джинсов.

Его сердце билось, что вселяло надежду. В конце концов, крови больше нигде не было. Он мог отделаться ушибами. Главное, поскорее доставить Тоби в поместье, а уж мистер Дружеч должен знать, как помочь. Решив не тратить время на попытки захлопнуть со своей стороны дверь, которая скрипела и никак не хотела вставать на место, я просто пристегнулась и повернула ключ, так и оставшийся в замке зажигания, молясь, чтобы пикап не «умер» в такой неподходящий момент. Первые два или три раза слышалось только натужное жужжание стартера, никак не желающего высекать искру.

— Пожалуйста! — взмолилась я, хлопнув ладонью по рулю. — Ну, пожалуйста! Я же ничего никогда не просила! Даже в лечебнице!

Следующая попытка удалась. Я рванула с места, как ошпаренная.

… Я проснулась от того, что кто-то навалился всем телом. Хотела закричать, но сильная рука зажала рот. Вместо крика получилось только приглушенное мычание.

— Ты уже мертва, как сказал бы феромагер-сенсей, — произнес насмешливый голос.

Йен. Я во все глаза уставилась на него. Полная луна так ярко освещала комнату, что при желании, у окна даже можно было читать. От меня не укрылся его взволнованный вид. Правда, что так взволновало — наглость, с которой Йен проник в мою комнату, или же мысли о побеге — я не знала.

— Отпусти!

На удивление, он выполнил мой приказ. Вальяжно уселся в ногах.

— Как ты вошел?

— Через дверь. Тебя разве не учили запираться на ночь? Мы так беззащитны во сне, — он исказил голос, передразнивая Тоби.

— Я запирала дверь, точно помню.

— Да, но отпереть ее не сложно, если знать как, — он вынул из кармана что-то, показавшееся мне куском тонкой проволоки, — а сигнализацию ты не поставила.

— Сигнализацию?!

— Ну да, — рассмеялся он. — Разве сенсей не учил тебя этому? Он же учит всех новичков!

— Похоже, что нет, — растерянно протянула я, мысленно перечисляя все, что успела узнать от Тоби: ни слова о сигнализации там не было.

— Это же просто! Берешь обыкновенный стул, — Йен поднялся, бесцеремонно скинул мою одежду с ближайшего стула на пол. — Подставляешь к дверной ручке. Вот так. Вуаля! Грохот тебя разбудит. Дальше уже дело за быстротой реакции.

— Понятно. Запомню.

— Окей, — кивнул он. — Видишь, я тоже тебя учу, как и обещал. Ты достала ключ?

Вечером в столовой я подала ему условленный знак, о котором мы договорились ранее: посмотрела в глаза и потерла мочку уха. Все были взбудоражены происшествием с Тоби, поэтому вряд ли кто-то заметил наши с Йеном переглядывания. И все-таки совесть мучила меня. Мистер Дружеч предположил, что у Тоби сотрясение мозга. К моему облегчению, тот скоро пришел в сознание и заявил, что просто должен отлежаться несколько дней. На вопрос Дружеча о том, как все произошло (хотя я сама честно во всем призналась, не смогла соврать) Тоби бросил лишь:

— Она играла. И доигралась.

Дружеч посмотрел на меня, но промолчал, и это «доигралась» удивительно легко сошло с рук.

Я бережно вынула ключ из-под подушки, держа его на ладони, как драгоценность. В суматохе Тоби пока не хватился пропажи, но действовать надо было, не откладывая в долгий ящик. На лице Йена отразилась радость. Глаза заблестели. Он сгреб ключ и спрятал его в карман, а потом схватил меня за плечи, притягивая к себе.

— Ты молодец.

Его пальцы поддели тонкие бретельки моей майки, спустив их вниз. Он прижал меня к себе, целуя ключицы и шею. Я завертела головой, чувствуя, что вот-вот поцелует и в губы. Не могла заставить себя ответить на этот поцелуй и почему-то боялась его. Странно, ведь с этим человеком я собиралась бежать, и стоило бы привыкать к нему уже сейчас.

Впрочем, почувствовав мое сопротивление, Йен ослабил хватку. Он поправил мою майку и по-отечески похлопал по щеке.

— Ну ладно, нет времени на это. Как только достану то, что нам нужно, вернусь за тобой. Собирайся и жди меня здесь. Никуда не выходи.

Йен поднялся, подмигнул мне и выскользнул за дверь. Я села на кровати, поджав ноги и обхватив руками колени, и принялась ждать. Собирать было нечего — только надеть джинсы. Все остальное здесь мне не принадлежало, и брать что-то — означало совершить еще одну кражу. Моя совесть и так металась уже на грани паники.

Сколько я просидела, не знаю, но мышцы затекли, а ночные птицы перестали петь, что означало скорое приближение утра. Внутри шевельнулось нехорошее предчувствие. А вдруг Йена поймали? Вдруг узнают, откуда у него ключ? Что со мной будет? При мысли об этом в горле встал ком. Я сглотнула, поднялась и оделась. Сидеть на месте уже не могла, нервы не выдерживали. Лучше пойти и посмотреть, куда пропал Йен.

В коридоре было тихо и темно. Дом спал. Ни шума, ни голосов, ни паники. Ничего, указывающего на то, что Йена поймали. По скрипучим старым половицам я осторожно направилась к кабинету мистера Дружеча. Проходя мимо его спальни и соседней двери в спальню Тоби, задержалась, прислушалась. Тоже тихо. Слышалось даже легкое похрапывание. Черт его дери, где же тогда Йен?!

Я ускорила шаг, уже не так боясь скрипнуть половицей. В висках гудела кровь. Дверь в кабинет мистера Дружеча была приоткрыта, вырывающаяся оттуда полоса света легла на пол и стену неровным вытянутым прямоугольником. Неужели Йен еще возится с сейфом?! Я осторожно приоткрыла створку и вошла.

Первое, что бросилось в глаза — распахнутый сейф в углу. На полу валялись в беспорядке бумаги. Ящики стола Дружеча тоже были выворочены, а их содержимое вывернуто на пол. Среди хаоса я заметила уже знакомую фотографию Анны, сестры мистера Дружеча. Стекло треснуло, словно на него наступили ногой. Внутри начало закипать возмущение. Мы договорились взять только необходимое и тихо уйти, а не унижать хозяина дома, растаптывая дорогие его сердцу вещи. Я поискала глазами Йена, и тут обнаружила вторую, еще более неприятную вещь. Штора, отгораживающая обычно феромагера, была отдернута в сторону, дверь в клетку — распахнута. А сама клетка — пуста.

— Он сбежал! — с презрением бросил Кит.

— Да, — кивнула я. — Йена потом искали, но так и не нашли. До сих пор помню лицо мистера Дружеча в тот момент, когда он осознал, что еще один ученик снова обокрал его. Это разочарование… предательство… тогда я впервые почувствовала его боль. — Я взяла ладонь Кита и погладила его пальцы. — Знаешь, как странно почувствовать эмоции человека, которые до этого он не показывал никогда?

— Мне трудно это представить, — заметил он, наблюдая за нашими руками. — Но, думаю, ощущение не из приятных.

— Ощущение не из приятных — это осознать, что ужасный голодный феромагер притаился где-то поблизости, а ты его не видишь, — усмехнулась я.

— Тебе этот кошмар сегодня приснился?

— Нет. Это еще не кошмар. Кошмар, который мне снится, был дальше.

…От ужаса я закричала так, что уши заложило. Уже через пару мгновений коридор наполнился топотом ног и взволнованными голосами. Все, живущие в поместье — взлохмаченные, сонные, перепуганные, одетые как попало — собрались у двери, в изумлении разглядывая меня. В кабинет с перекошенным лицом протиснулся мистер Дружеч, а за ним, держась за перебинтованную голову и морщась от боли — Тоби.

— Что здесь случилось?! — воскликнул Дружеч, бережно поднимая разбитую фотографию и смахивая с нее осколки на пол.

Меня ударило волной боли, такой мощной, что я отвела глаза, не в силах смотреть ему в лицо. Лишь молча указала на распахнутую клетку.

— Тоби… — мистер Дружеч отреагировал мгновенно. Исчезла мелькнувшая боль. Только лед в голосе, сухой невысказанный приказ, который, впрочем, был понят его компаньоном с полуслова.

— Ты и ты, — голос Тоби был слаб, но звучал четко, — прочесать второй этаж.

Он указал пальцем на двух парней, одним из которых оказался Френк. Тот был бледен. На минуту мне показалось, что Френк тоже знал о планах Йена. Слишком уж странным стал его взгляд. Словно в нем промелькнула догадка. Но, не сказав ни слова, Френк развернулся и пошел выполнять приказ.

— Ты и ты, — продолжал Тоби, — прочесать первый этаж. Где Йен?

Еще двое парней ушли. Тут-то все и спохватились.

— Думаю, это его рук дело, — дрожащим голосом протянула я.

Тоби и Дружеч переглянулись.

— Девочки, зайдите, — приказал Тоби. — В коридоре сейчас опасно.

Сабина, Одри и Клер послушно выстроились вдоль стены. В глазах моей подруги сквозило сожаление, в глазах остальных — страх. Никто из нас еще и не думал столкнуться с феромагером. Особенно таким образом. Мы все были не готовы. По большому счету, никто из воспитанников не был готов.

— Почему ты не сбежала с ним? — строго спросил у меня мистер Дружеч.

Стало ясно, что он уже обо всем догадался, и отпираться бесполезно.

— Он сказал, чтобы я ждала… но не пришел за мной.

Я стояла между Тоби и Дружечем и буквально кожей ощущала их молчаливый обмен взглядами поверх моей головы.

— Она не пойдет, — покачал головой Тоби.

— Она боится, — возразил Дружеч, — а значит, лучше всех подходит для охоты.

— Она еще не готова.

— Она сама заварила эту кашу, пусть поучаствует в ее расхлебывании.

— Да. Ты прав, Вацлав, — плечи Тоби опустились.

— Что вы задумали? — похолодела я.

Мистер Дружеч мрачно посмотрел на меня.

— Зверя, — он указал на клетку, — нужно остановить.

В это время обе группы, отправленные обыскать дом, вернулись ни с чем.

— Феромагера нигде нет, — протянул Френк на правах старшего.

— Это значит, он уже где-то на улице, — рявкнул Дружеч. — Всем быстро одеться в походное и вернуться сюда!

Широким шагом он подошел к стене и принялся снимать оружие. Перенеся кинжалы и клинки на стол, Дружеч направился к сейфу. Порывшись в его глубине, издал радостный возглас и вынул два «глока» и коробку патронов к ним.

— Не нашел или не взял, не важно, — не обращаясь ни к кому в отдельности пробормотал он, — главное, что на месте.

Дружеч зарядил и вручил один из пистолетов Тоби, а другой оставил себе. Мне никакого оружия не дали.

— Тебе надо переодеться, — сказал мистер Дружеч, оглядев Тоби. — Ты сможешь идти? Без тебя мне будет труднее.

— Конечно, — кивнул тот, — а что мне еще остается?

…Уже начинало светать. Мы двигались по той самой дороге, по которой днем ездили с Тоби на перевал. Меня заставили идти в одиночестве во главе колонны. Остальные держались в нескольких метрах позади. Все они были вооружены. Я — нет. Унизительно. Страшно. Словно пленника ведут на казнь. Наверно, так оно и было, ведь Тоби предельно ясно объяснил мне роль.

— Мы не знаем, куда пошел феромагер, — сказал он, когда остальные эмпаты вернулись, и все собрались в кабинете. — Но можем предполагать. Я бы, будь таким голодным, как она, отправился к ближайшему месту пропитания. Будем отталкиваться от того, что она пошла к селению и держать кулаки наудачу.

— Как мы схватим ее, когда найдем? — спросил Френк, поигрывая тяжелым клинком. Он уже оправился от потрясения и выглядел бодро.

— Поймаем на живца, — ответил Тоби, и все посмотрели на меня.

На живца. Я шла впереди, потому что должна была приманить феромагера. Если бы он сейчас выпрыгнул из-за кустов, уповать могла только на собственные силы. Их еще было немного, единоборствам меня никто не обучил, и я почувствовала себя беззащитной, как никогда. Хотелось заплакать, но от ужаса даже слезы не выдавливались из глаз. Мама, ну почему тебя нет рядом, когда ты так нужна мне!

Ноги заплетались. Я споткнулась и упала на колени. Рядом тут же оказался Тоби. Подхватив под локоть, он рывком поставил меня на ноги и пошел рядом.

— Только до перевала, — предупредил он, — потом сама.

— Я не хочу, — прошептала я, впрочем, даже не надеясь быть услышанной.

— Просто вспомни все, что я рассказывал. То, что боишься — нормально. Ты должна бояться. Так мы быстрее ее найдем.

Я представила, что тогда будет, и обхватила себя руками. Жаль, что так не получится спрятаться от угрозы.

— Я могу как-то… защититься?

— Если бы это был такой феромагер, как я, — покачал головой Тоби, напряженно оглядываясь по сторонам, — то я бы просто посоветовал тебе заговорить ей зубы. Обычно зубы заговариваем мы, феромагеры, чтобы усыпить бдительность жертвы, если чувствуем ее настороженность и готовность оказать сопротивление. Но и некоторым эмпатам такой способ помогает.

— А она не такая, как вы? В чем?

— Сьюзен — дикая. Вацлав специально держит дикого феромагера, потому что с ним труднее. Это вселяет в нас надежду, что если вы справитесь с собой в клетке со Сьюзен, то в обычной жизни, где редко встретишь дикого феромагера, вам будет проще.

— Дикого? Я думала она просто голодная!

— Про Дарвина слышала когда-нибудь? — Тоби вздохнул с таким видом, словно ему предстояло объяснить что-то в сотый раз.

— В школе проходили, — я увидела, что мы почти у перевала, и снова задрожала.

— Ну вот, — отозвался Тоби. — Все люди произошли от обезьян, так?

— Да.

— На какой-то из ступеней эволюции произошел сбой. Обычные обезьяны стали обычными людьми. Тонко чувствующие обезьяны стали эмпатами, — Тоби тихонько усмехнулся, — а свирепые обезьяны стали феромагерами. Только некоторые из них по прихоти природы так и остались наполовину обезьянами.

— Никогда не слышала о таком, — пробормотала я.

— Ну, в Европе о таком и не услышишь. Африка, Амазония — местные жители там чаще сталкиваются с подобным. Дикие феромагеры прячутся в джунглях, изредка нападают на поселения аборигенов. Никто не пытается их ловить или убивать. Просто боятся, как… ну… львов что ли.

— Но этот феромагер как-то сюда попал…

— Сьюзен завезли случайно. На одном из кораблей. Мы с Вацлавом предполагаем, что она как-то пробралась в порт и пролезла на судно. Может, голодала. Что еще могло ее толкнуть на этот шаг? Но, хоть дикие феромагеры и сильнее обычных, наша Сьюзен не рассчитала силенки. При первой же попытке нападения моряки ее изловили, отмутузили, не сбросили за борт, только потому что рассмотрели в ней женщину. Приняли за сумасшедшую. По прибытии сдали врачам, сказав, что бешеная. Ну а Вацлав уже наткнулся и купил ее.

Я промолчала. Жуткая история. Интересно, сколько же этой Сьюзен лет? Она выглядела древней старухой, а бледное сморщенное лицо и белесые, похожие на седые, волосы только усиливали впечатление. И теперь понятно, почему мистер Дружеч назвал ее зверем. Посадили, как льва в клетку. Зверь и есть.

— Ну, дальше сама, — Тоби легонько толкнул меня в спину и вернулся к остальным.

Пока мы пешком преодолели перевал, солнце уже встало. Теперь, при свете, стало не так страшно. Я надеялась, что Сьюзан убежала уже далеко или, как вампир, укрылась от солнечного света где-нибудь, даже не думая выходить и нападать на нас. Под гору спускаться было легче. Неподалеку, у подножия, среди деревьев мелькнули палатки кемпинга. Туристы часто путешествуют в этих местах летом. Очень уж природа здесь красивая. А где-то дальше, говорили, есть даже лесное озеро. Некоторые путешественники заезжали и в поместье с просьбой о ночлеге, но мистер Дружеч всегда им отказывал. Боялся выдать свои секреты.

Коротким свистом Тоби заставил меня обернуться и знаками показал, чтобы я направилась к палаткам.

— Надо проверить и там, — чуть повысив голос, пояснил он.

Я вздохнула. Предложение, от которого все равно нельзя отказаться. Осторожно раздвигая ветви, углубилась в лес. В кемпинге, несмотря на утро, было еще тихо. Только вился дымок от незатоптанного на ночь, но уже почти погасшего костра.

— Эй! — позвала я, оглядываясь.

Голоса позади затихли. Я удивленно обернулась. Все смотрели куда-то поверх моей головы. Взгляд выхватил нахмуренные брови Дружеча, перекошенное лицо Сабины, и клинок Френка, резко выставленный вперед. Я подняла голову. Прямо надо мной, насаженная на сук, висела женщина.

Крик вырвался из горла и тут же затих при мысли, что его услышит тот, кто сделал это. Или та. Я попятилась назад. Из раны на груди женщины текла кровь. Она стекала по ее клетчатой ковбойской рубашке, вниз по бежевым бриджам, потом по босым ступням и капала на землю у корней дерева. Я сглотнула. Первый мертвец, когда-либо увиденный мной.

— Это феромоновый капкан, — громким шепотом обратился ко мне Тоби. — Иди дальше, там могут быть еще. Сьюзан решила соорудить здесь гнездо. Отлично.

Мне показалось, что я ослышалась. Отлично?!

— Иди! — рявкнул Дружеч.

Как всегда это бывает, если нами в минуту опасности командует кто-то более уверенный в себе и сильный, я послушалась и пошла. На дальнем дереве, за палатками, висел еще кто-то — я уже не смотрела. Слишком жутко. Остановившись у костра, потопталась, оглядываясь вокруг себя. Мои спутники попрятались за деревьями. Они ждали. Я тоже ждала. Тишина не нарушалась ни пением птиц, ни треском сучка под чьей-либо ногой. Показалось, что я осталась одна. На поляне, в окружении мертвых людей, повешенных на ветки, как плоды. Глубоко вздохнув, зажмурилась…

Сильным толчком меня повалили. Я больно ударилась спиной, начала корчиться, открыла глаза. Ярко-желтые глаза с ненавистью уставились на меня. Бледное лицо склонилось так близко, что можно было разглядеть каждую пору на коже. Сухие шершавые пальцы буквально разорвали рот, открывая его. Я вскрикнула от боли и ужаса. Почувствовала смрадное дыхание, вырывающееся из губ феромагера, которые тоже разомкнулись, чтобы выпить меня. Попыталась отвернуться, но Сьюзен крепко держала мою голову. И она наклонялась все ближе и ближе…

— А что было потом? — спросил Кит напряженным голосом.

Я не сразу выбралась из воспоминаний.

— Мистер Дружеч застрелил ее. Прямо в голову. Очень меткий выстрел, учитывая, как близко она наклонилась ко мне, — я помолчала, — но думаю, он и не беспокоился о том, чтобы не задеть меня. Мистер Дружеч из тех людей, что не считают средств на пути к цели.

— А может, беспокоился? Поэтому и прицелился так хорошо.

Я пожала плечами.

— Плохо помню тот момент. Только звук выстрела и кровь, брызнувшую на меня. В глаза, в рот, который Сьюзен еще разжимала пальцами. И облегчение. Вот это никак не могу забыть. Снится.

— Еще бы. И эти глаза… когда ты сказала про них, я сразу вспомнил того чудика, который напал на нас в машине. Он тоже из этих? Из диких?

— Да, — я обхватила шею Кита руками и спрятала лицо на его плече. Мне нужны были эти эмоции, чтобы почувствовать себя сильнее. — Я пообещала Хью, что поймаю его и приведу живьем. На самом деле, даже не знаю, как выполнить свое обещание. Сьюзан — единственная из диких, которых я встречала раньше. И теперь ты знаешь, чем закончился мой опыт с ней.

— Ну… — задумчиво протянул он. — Мы что-нибудь придумаем. Не заморачивайся сейчас. Скоро утро, а тебе бы стоило еще поспать.

— Скоро на пробежку, — вяло возразила я.

Теперь, когда поделилась с Китом своими страхами, внутри стало пусто и спокойно. Приоткрыв глаза, я увидела, как он свободной рукой пытается расстелить одеяло так, чтобы прикрыть мокрую простынь и подушку. Когда это получилось, аккуратно уложил меня на кровать. Я уютно свернулась калачиком, чувствуя, что вот-вот провалюсь в сон. Пальцы Кита погладили меня по волосам, и это было приятно. Я улыбнулась. Щетина на его подбородке слегка кололась, когда он поцеловал меня в щеку и прошептал над самым ухом:

— Я люблю тебя, Джен, детка. Ничего не бойся. Хороших снов.