Я не боюсь

Глава 1. Алиша

Все началось с того, что я попала в неприятности. Ма часто повторяла, что неприятности притягиваем мы сами, когда делаем что-то не так. И, конечно, я — не ангел. Но как такое могло произойти именно со мной? Когда кузина Хейли предложила навестить ее пятничным вечером, я и подумать не могла, чем все закончится. Она жила на другом берегу реки, разделяющей Джорджтаун ровно пополам, в районе под названием Ривер-Сайд. Чудесное местечко, где дома утопают в зелени фруктовых деревьев, в ветвях поют птицы, а детей можно безбоязненно выпустить на улицу. Самое последнее место во всем городе, где можно умудриться попасть в переделку. В отличие от Хай-Сайда, где находился дом моих родителей и где постоянно кто-то куда-то спешил, полиция не сидела без работы, а в воздухе стойко витал запах бензина.

Впрочем, даже если бы я знала все наперед, отказаться бы не смогла: причина считалась очень и очень веской. Кузина собиралась крестить дочь, а я должна была стать крестной матерью, и поэтому выбор фасона детского платьица для торжества зависел и от меня. Я накупила сладостей для Тома, старшего сына Хейли, поцеловала ма и па, загрузилась в малышку Би, как я ласково называла свой «Бьюик», и покатила в гости. Как всегда, без мужского внимания не обошлось, мне сигналили и подмигивали, но помня о том, что у меня есть Хью — самый лучший мужчина на свете — я смотрела строго перед собой и в зеркало заднего вида. Правда, последнее лишь для того, чтобы убедиться, что макияж от жары не поплыл, потому что проверенный способ «включи «поворотник», подожди три секунды и начинай маневр» еще никогда меня не подводил.

Обычно в пятницу вечером на мосту, соединяющем обе половины Джорджтауна между собой, всегда пробка. Горожане стремятся на выходные вырваться из душного Хай-Сайда на природу, а полоса для движения здесь только одна в каждую сторону. Но в этот раз мне повезло. Железные опоры моста промелькнули в окне — и вот уже широкое шоссе, по которому десять минут езды до жилых кварталов.

Мы с Хейли прекрасно провели время, изучая интернет-магазины детской одежды и болтая о том и о сем. Лето только началось, но уже вовсю трещали цикады, а из распахнутого окна в комнату доносился душистый запах цветущих лип, и мне подумалось, что неплохо бы также, как кузина, жить в Ривер-Сайд, иметь свой домик с небольшим садом, пару детишек и, конечно, обожаемого Хью в качестве мужа. За этими сладкими мечтами и болтовней я не заметила, как стемнело. Мы уложили маленькую Мелиссу спать, и, наконец-то, мне, уставшей, но довольной, наступила пора возвращаться домой.

Цикады перестали трещать, и чувствовалось, что надвигается гроза. Я жала на педаль газа, торопясь добраться домой до первых капель. Ненавижу водить в дождь, а мелькающие перед глазами стеклоочистители ужасно отвлекают от дороги. На мое счастье, дорога была пустынной. Что может быть лучше, чем ехать по хорошо освещенному ровному шоссе, и при этом никто не путается у тебя под колесами, не подмигивает и не пытается подрезать!

Но радоваться было рано. Стоило въехать на мост, как малышка Би подпрыгнула и ее повело. Я почувствовала, как руль рвется из рук. Закричала от страха. А через секунду уже больно стукнулась лбом о кисти, въехав прямо в опорное ограждение.

Кошмар! Полный крах! Катастрофа!

Из-под капота поднимался легкий дымок. Чтобы оценить масштаб бедствия, пришлось выбраться наружу. Порывы ветра, который всегда внезапно налетает перед грозой, заставили поежиться и полезть на заднее сиденье, где лежала легкая джинсовая курточка — как правильно говорила ма — «на всякий случай». Но даже она меня не спасла. Кутаясь и дрожа от холода, я обошла машину. Крыло оказалось безобразно помято, фара — разбита, и вид у малышки Би был жалкий. Я беспомощно огляделась по сторонам: мы застряли ровно посередине моста. Огни Ривер-Сайда виднелись вдали, Хай-Сайд был ближе, но и там словно все вымерли на освещенных фонарями улицах. Я стояла одна-одинешенька, замерзшая и растерянная, и пока никто не видел, разрешила себе поплакать.

Долго наслаждаться собственным отчаянием мне не удалось. Со стороны Хай-Сайда раздался звук мотора. Я быстро вытерла слезы, помахала ладонями на лицо, чтобы краснота быстрее сошла, и, приняв красивую позу, стала ждать спасения. Потому что красота — оружие женщины, и мне больше ничего не оставалось, как надеяться на доброго помощника.

Черный «Мерседес» замедлил ход и остановился на противоположной стороне дороги прямо напротив меня. За тонированными стеклами невозможно было разглядеть сидящих. Вопреки ожиданиям, никто не торопился выходить и предлагать помощь. Прошла минута, а может, две. Я потерла ладони: от реки потянуло сыростью. И тут мне стало нехорошо. Предчувствие беды, едва уловимое за ехидным голосом разума, наподобие «да что за глупости?» или «тебе просто кажется», заставило колени задрожать от страха. Я хоть и не видела, но чувствовала, что тот, или те, кто находился внутри, разглядывали меня. Изучали. Словно ощупывали взглядом всю, от легких босоножек и короткой юбочки-«солнце» до волос, которые ветер то и дело швырял в лицо.

Я пожалела, что не додумалась раньше позвонить маме. Или папе. Позвать их на помощь. Телефон лежал в сумочке на пассажирском переднем сиденье. Оставался, конечно, шанс, что если я быстро прыгну в машину, заблокирую двери и попробую позвонить, то все обойдется. Нет, первым делом стоило бы позвонить в полицию. Позвонить Хью. Он обязательно примчится, чтобы спасти. Но едва моя ладонь коснулась холодного стекла, и поползла вниз, нащупывая ручку, как обе передние двери «Мерседеса» распахнулись.

Их было двое. Один, постарше (я даже заметила на его висках легкую проседь), крутил в пальцах что-то похожее на небольшой мобильный телефон. Второй, помоложе, с вьющимися волосами, держал руки в карманах джинсов и шел более неторопливо, вальяжно, чем его спутник. «Может быть, все обойдется?», с надеждой сказал мне внутренний голос. На какое-то мгновение, мне даже удалось в это поверить.

— Вы не могли бы мне помочь? — начала я первой, вежливо поздоровавшись. — У меня, кажется, сломалась машина.

Мужчины подошли совсем близко, заставив меня отшатнуться. Молодой по-хозяйски положил руку мне на бедро, а когда я с возмущенным видом сбросила ее, рассмеялся.

— Деньги есть? — без предисловий спросил тот, что постарше.

Я еле сдержала вздох облегчения. Банальное ограбление, не более того. Пару лет назад, когда мы с мамой как-то вечером решили прогуляться по городу и забрели в парк, к нам тоже подошли двое и потребовали денег. Ма отдала им наличные, чековую книжку на предъявителя и кредитки, и нас отпустили. Я помнила, с каким страхом и волнением мы рассказывали о происшествии папе: как о настоящем приключении! Деньги — дело наживное, а грабителей все равно поймали. Гораздо страшнее, когда охотятся не за кошельком, а за жизнью.

— Деньги в сумочке, в машине, — торопливо закивала я, думая о том, что появился шанс добраться до телефона, — сейчас достану.

— Не спеши, — придержал меня за локоть старший, лишив надежды на спасение.

Молодой нырнул внутрь и вскоре появился с моей сумочкой. Он принялся беззастенчиво копаться в ней, бросая то, что считал ненужным — документы и косметику — себе под ноги. Выпотрошив кошелек, он тоже швырнул его на землю, засовывая купюры в задний карман джинсов. Затем с ухмылкой взглянул на меня.

— Сколько тебе лет?

— Это так важно? — растерялась я. — Вы забрали деньги, я — непротив.

Вместо ответа мужчина наклонился и подобрал мои права.

— Алиша Стюарт, — прочитал он вслух, по-видимому, обращаясь к старшему. — Двадцать один год. Совершеннолетняя.

На мое лицо упала первая капля. Я вздрогнула. Где-то вдали сверкнула молния, раздался тихий раскат грома. Мужчина, стоявший передо мной, поднял голову, прищурился.

— Успеем до ливня, как думаешь?

— Успеем, — пробормотал старший, — ну-ка, шевелись живее.

— Что? Куда? — Взвизгнула я, когда меня подтолкнули вперед, и, услышав щелчок, скосила глаза.

То, что я поначалу приняла в руках старшего за мобильный телефон, оказалось рукояткой складного ножа, из которого выскочило блестящее в свете фонарей лезвие. Идти, когда от ужаса заплетались ноги, было почти невыполнимой задачей. Меня вели вдоль пешеходной дорожки моста туда, где он соединялся с берегом, а я как будто со стороны наблюдала за происходящим и не могла поверить. Ни одной надежды на спасение!

Со мной никогда не случалось ничего плохого, не считая разбитого носа в детстве, когда я упала с орехового дерева, и того дня, когда придурок Джошуа высмеял меня в старших классах на глазах у всей компании.

Дождь постепенно усиливался, впереди маячили темные заросли. Было так страшно, что хотелось просто умереть на месте, лишь бы не знать, что будет дальше. Ну и где этот рассудительный голос разума, когда он так нужен?

— Пожалуйста… — захныкала я. — Пожалуйста…

— Не скули, — обернулся молодой.

— Вы загородили проезд на мосту, — предприняла я еще одну попытку. — Сейчас кто-нибудь поедет и…

— Там хватит места, чтобы проехать, — рявкнул старший и дернул меня. — Не ной.

Это было грубо, очень грубо. Ни моя красота, ни мой страх не могли растопить сердца злодеев. С подобным я столкнулась впервые. Обычно люди жалеют тех, кто плачет, и не отказывают тем, кто просит. Я посмотрела на небо и попробовала помолиться. Слова молитвы на ум не пришли, поэтому просто пообещала, что пожертвую на благотворительность бриллиантовый воротничок от «Тиффани», который на День Ангела подарил мне па, и тем самым искуплю свое спасение. Не думаю, что Господь ожидал от меня чего-то подобного. Во всяком случае, ни одной машины на дороге не показалось, и помощи ждать было не откуда.

Меня столкнули с асфальта на насыпь, и каблуки тут же увязли в рыхлой влажной земле. Я взмахнула руками, чтобы удержать равновесие и схватилась за мужчину с ножом, чтобы не упасть. Его плечо заметно напряглось под моими пальцами, нож мелькнул где-то в опасной близости от моего горла.

— Пожалуйста, не убивайте! — взмолилась я, окончательно разуверившись и в Боге, и в том, что все обойдется.

Он посмотрел на меня холодными голубыми глазами и осклабился. Новый раскат грома был уже гораздо громче. Ветки ударили по лицу. Я зажмурилась и замерла: почудилось, что кто-то насвистывает неподалеку. Нет, это была не слуховая галлюцинация, кто-то совершенно точно насвистывал на шоссе веселую мелодию «Ах, мой милый Августин». Звука подъезжающего автомобиля я не слышала. Но удивиться не успела.

Из-за зарослей, закрывавших от нас дорогу, вынырнула худощавая долговязая фигура в толстовке с натянутым по самые глаза капюшоном и джинсах. Поначалу я подумала, что это подросток, но человек вдруг резким движением откинул капюшон и оказался молодой темноволосой девушкой. У нее было чуть продолговатое лицо и грустные глаза. Ни грамма косметики, никаких украшений. Если бы не длинные волосы, я бы по-прежнему считала ее мальчишкой.

Казалось, мужчины удивились не меньше моего: тот, кто держал меня, опустил руку с ножом, а молодой сделал шаг в ее направлении.

— Это ты свистела? — спросил он.

— Да, — она почему-то смотрела не на собеседника, а прямо на меня, глаза в глаза, но обращалась, все-таки, к нему: — Считай это предупреждением.

Взгляд незнакомки, цепкий и строгий, оказал на меня успокаивающее действие. Страх отступил. Колени перестали дрожать, и я, словно очнувшись, поняла, что мерзну. В носу защекотало, мышцы лица свело в непреодолимом желании чихнуть, я сложила ладони лодочкой, закрыла ими лицо и согнулась. Раздался сдавленный вскрик, шорох и топот ног, а когда я открыла глаза, все уже кончилось. Оба мужчины лежали ничком на траве, нож блестел чуть поодаль.

— Ты их убила? — спросила я, как только дар речи ко мне вернулся.

— Не убила, а оглушила, — недовольным тоном поправила незнакомка и развернулась, собираясь уйти.

Хляби небесные окончательно разверзлись, и мы обе тут же промокли насквозь, как будто кто-то окатил нас водой из ведра.

— Но как? — крикнула я вдогонку.

Ноги скользили по мокрой земле, и расстояние между мной и уверенно шагающей в кроссовках девушкой стремительно увеличивалось. Она не ответила на вопрос, даже не обернулась.

— Да постой же ты! — в отчаянии завопила я.

Незнакомка остановилась, как вкопанная, и медленно повернулась. На лице читалась усталость. Еще бы, наверняка долго шла пешком по дороге. Интересно, зачем она решила идти одна из Ривер-Сайд в Хай-Сайд ночью?

Мне удалось выбраться на шоссе, и здесь я почувствовала себя более уверенно.

— Ты меня спасла, — сказала я, приблизившись. — Даже не представляю, что они собирались со мной сделать…

— Один хотел трахнуть, а второй — посмотреть, — с ледяным спокойствием ответила она.

От грубого словечка, промелькнувшего в ее фразе, я покраснела. Воспитанные люди так не выражаются, всегда повторяла ма. А она никогда не ошибалась. При мысли о том, что, возможно, незнакомка тоже права, щеки загорелись еще больше.

— Но как ты… почему ты уверена, что второй хотел просто посмотреть?

— Все просто. Давай не будем стоять на месте? — незнакомка смахнула дождевую каплю с кончика носа и снова накинула капюшон. Поманив меня, она пошла дальше. — Тот, что помоложе, обычный человек. Он хочет того, чего и любой отморозок его возраста. Денег. «Тачку». Девчонку. Мужик постарше — энергетический вампир. Феромагер, если быть точной. Ему не нужны действия, ему нужны эмоции. В данном случае — твои. Такие всегда работают парами. Симбиоз.

— Понятно, — пробормотала я, почувствовав, что страх возвращается.

— Ты сильно-то не болтай об этом. Ну, о феромагерах. Зря я тебе сказала. В психушку упекут.

Я только кивнула. Ну и попала же в переплет! Сначала сломалась машина, потом меня ограбили и, наконец, сумасшедшая незнакомка уложила обоих мужчин одной левой и что-то плетет мне о вампирах! Она, вообще, в своем уме?

— Не бойся, — тут же произнесла девушка. — Бояться нельзя. Никогда. И никого. Как тебя зовут?

— А… Алиша.

— Дженни, — она мимоходом сунула мне руку, я вяло пожала холодные пальцы. — Тебя проводить?

Моя спутница произнесла это таким будничным тоном, как будто спасать других, а потом провожать их до дома было ее ежедневной обязанностью.

— У меня машина. Сломалась.

Мы как раз приблизились к двум автомобилям, оставленным на мосту, и я показала на свой.

— О Боже, — сказала Дженни, точь-в-точь, как делала это ма, когда мой старший братец снова попадал в участок.

— Что? Что?! — удивилась я.

Она подошла к малышке Би и откинула капюшон, разглядывая мою машину как диковинного зверя.

— Ты серьезно? Розовый Бьюик? — ее лицо перекосилось.

— А что такого?! — обиделась я.

Да о такой машине многие лишь мечтают! Я подбоченилась и выпятила нижнюю губу. Нельзя быть снобом, говорила ма. Но и нельзя так явно демонстрировать свои эмоции, если совсем не разбираешься в моде!

Дженни качнула головой, присела на корточки, подбирая с мокрого асфальта мои вещи. Она выглядела, как человек, только что столкнувшийся с неразрешимой задачей.

— У тебя случайно нет собачки? Маленькой такой? Ее подмышку совать удобно.

— Есть, — я растерялась, не понимая, к чему она клонит. — Стич, тойтерьер. Но он остался дома.

У меня на самом деле имелся любимый пес, но кузина страдала аллергией на шерсть животных, поэтому, отправляясь к ней в гости, я никогда не брала его с собой.

— О Боже, — повторила Дженни.

Она собрала вещи в сумку и сунула ее мне, лишь махнув рукой в ответ на слова благодарности. Эти загадочные «О, Боже» и выражение лица, с которым моя новоиспеченная спасительница обошла малышку Би и осмотрела крыло и разбитую фару, расстроили меня, хотя, казалось, больше уже некуда. Тем не менее, правил вежливости никто не отменял.

— Сейчас позвоню папе и попрошу, чтобы он приехал за нами, — сообщила я.

— Да тут просто колесо спустило, — возразила Дженни. — Ты вполне можешь доехать сама. А я возьму вот этого красавца.

Она подмигнула мне и двинулась в сторону «Мерседеса».

— Что ты делаешь? — воскликнула я.

— Собираюсь посмотреть, не остались ли ключи в замке зажигания, — она заглянула в распахнутую дверь. — Бинго!

— Нет, нет и нет! — возмутилась я. — Это же угон! Вот сейчас я позвоню и попрошу папу…

— Ладно, — согласилась вдруг Дженни. — Не надо папу, я поеду с тобой.

— Я не смогу вести со спущенным колесом.

— Я смогу. Делов-то!

Она уселась за руль, легко завела мотор, чуть сдала назад, чтобы я могла подойти и открыть пассажирскую дверь, и мы медленно тронулись с места. Мои мысли то и дело возвращались к двум неприятным незнакомцам. Дженни что-то напевала под нос, глазела по сторонам, насколько позволял обзор, и постукивала пальцами по рулю.

— Может, мне обратиться в полицию и сообщить о нападении? — спросила я, чтобы избавиться от тягостного молчания.

— Можно, — пожала плечами Дженни, — но к тому времени, когда полиция приедет, этой парочки уже и след простынет.

Мы миновали мост и начали петлять по извилистым улочкам Хай-Сайда. Изредка кто-нибудь, согнувшись и прикрывшись зонтом, перебегал нам дорогу, но в основном прохожих не было. Это и понятно — кому охота гулять в грозу? Дождь непрерывно барабанил по крыше и стеклам, свет фонарей отражался в лужах, и мне подумалось: как же хорошо, что все обошлось. Ведь я могла сейчас лежать в кустах убитая или того хуже, если бы не…

— А как ты узнала, что мне нужна помощь?

— Как-то так, — похоже, Дженни не была настроена на дружескую беседу.

— Услышала голоса?

— Возможно.

— А откуда ты шла?

— Тебе какое дело? — сердито бросила она.

— Никакого, — обиделась я. — Но ты могла бы быть повежливее.

В самом деле, то, что Дженни спасла меня, не давало ей право грубить. Наверное, она и сама почувствовала, что зашла слишком далеко.

— Прости. Давно не была в этих местах. Волнуюсь, — ответила она с привычным уже невозмутимым выражением лица.

Я никогда прежде не видела людей, которые говорили, что волнуются, ни капли не волнуясь. Вот уж кому надо играть в покер, так это моей новой знакомой.

— А откуда ты знаешь, где я живу? — удивилась я, когда мы миновали городскую площадь и свернули к южной части города.

— Где же ты еще можешь жить? У тебя розовый «Бьюик», а здесь самые дорогие коттеджи.

— Ты неплохо знаешь эти места, — согласилась я. — Вот и мой дом. Вон! Вон! С живой изгородью.

Дженни свернула к обочине и заглушила мотор.

— Слушай, спасибо за все! — заговорила я, спохватившись, что так и не поблагодарила, хотя давно уже должна была это сделать. — Не знаю, как выразить тебе…

— Да ерунда, — даже не взглянув, перебила Дженни.

Чуть подавшись вперед, она с интересом рассматривала дом моих родителей. Я тоже обернулась. Окно в спальне на втором этаже светилось, значит ма и па еще не ложились спать. Стоило ли рассказывать им о происшествии? Ма ударится в панику. Па тоже будет недоволен. И выбора не было, ведь правила вежливости требовали пригласить Дженни зайти и согреться. Но она только покачала головой, когда я сказала об этом. От предложения вызвать такси тоже отказалась.

— Мне тут недалеко. Если я правильно помню, то вверх по улице и направо. Макклейны ведь еще там живут?

Роберт Макклейн и его жена Сара, действительно, жили в паре кварталов от моего дома. С их дочерьми-близняшками Миной и Келли мы даже учились в параллельных классах, хотя нельзя было сказать, что хорошо знали друг друга. Я слышала об этой семье не более других: мистер Макклейн входил в состав директоров группы банков «Джорджтаун-кэпитал», миссис Макклейн активно занималась благотворительностью, спонсировала выставки картин и показы авторского кино. Пару раз мы с родителями тоже участвовали в них в качестве гостей. Близняшки были скучными занудами, пусть даже ма всегда твердила, что не стоит злословить о других за глаза.

— Да, — кивнула я. — Там. А ты откуда знаешь?

— Собираюсь устроиться к ним горничной, — усмехнулась Дженни.

Она вышла из машины, которую снова окинула странным взглядом, покачала головой и пошла вверх по улице.

Я отправилась домой, уверенная, что вижу ее чуть ссутуленную спину в последний раз. И что мои неприятности на этом закончились.