Всё хорошо, что хорошо кончается

Глава 2. Но всегда уместен дружеский совет

Я никого не ждал, тем более эту девчонку, и потому удивлённо поднимаю брови.

— Элла? — спрашиваю я, стараясь, чтобы это прозвучало высокомерно. Ишь, разгуливают тут всякие! — Что-то не так с королевой Мирнией или с комнатами, которые вам отвели?

— Терпеть не могу это имя, — получаю я ответ. — Лучше Тилли. Сильвер, у тебя уже есть догадки, куда мог направиться Андраник?

Она говорит со мной, будто со старым знакомым, однако я совершенно точно не держу в друзьях придворных дам королевы Мирнии.

— Простите, — поэтому говорю я, — нам доводилось встречаться?

— Пф, — фыркает она, — я ж тебя чуть за решётку не отправила!

Э, вот уж не думаю, что у неё могли быть такие полномочия. И потом, когда это мне грозило подобное?

— Может быть, перстень Фаркуэра оживит твою память? — насмешливо говорит рыжая девчонка. — Вспомнишь перстень — вспомнишь меня. Изумруд в обрамлении бриллиантов, золотая оправа, лимонное золото, ну?

— Не пытайся меня подкупить, — на всякий случай заявляю я. — Ну ладно, показывай свой перстень, так и быть, погляжу.

— Это был твой перстень!

Теперь она глядит на меня, как на слабоумного. Справедливости ради, я гляжу на неё точно так же.

— Я не ношу колец, — произношу я свысока. — Вероятно, вы с кем-то меня спутали.

— Мы встречались в Царь-Лодочке, в «Золотой яблоне», когда драконы ещё не улетели, — наконец по-человечески объясняет девица. — Ты мне кольца приносил, чтобы обменять на монеты, и я вас с товарищем едва не сдала страже, да только вмешались счастливый случай и принц Андраник. Если и теперь не вспомнишь, тогда я понадеялась не на того человека.

— Так бы и сразу, — говорю я. — Теперь-то вспоминаю, хотя в той лавке была такая темень, что я не разглядел лица. Ты, э…

— Тилли, — хмыкает она, улыбаясь левым уголком рта. — И мне не всё равно, что случится с принцем Андраником. Вообще, я считаю, Энди подходит ему больше. Так что, Сильвер, ты знаешь, куда бы он мог пойти? А есть у тебя что-то, чтобы горло промочить?

— Скоро подадут ужин, — говорю я, немного растерявшись от её напора, — или я могу попросить, чтобы нам сейчас принесли чай…

Но девчонка уже хозяйничает на полках, где расставлены книги.

— Э, чая мне после королевы Мирнии недостаточно, — отмахивается она и тут же чихает от пыли. — «История Первого королевства», хм, ничего. «История Четвёртого» — странно! Ведь самая толстая! А, наверное, предпочтение родному королевству…

Тилли вынимает книги, раскрывает их, а затем бросает как попало. «История Второго королевства» тоже оставляет её неудовлетворённой.

— Да что ж такое! — досадует она. — Если и в Третьем пусто, тогда остаётся лишь генеалогия. Ах вот она, родненькая, Третье не подвело!

С этими словами Тилли нежно прижимает к груди флягу, добытую из недр «Истории Третьего королевства». Для этого в книге кто-то прорезал дыру.

— Как ты это сделала? — удивляюсь я. — Даже мне не было известно, что здесь устроен подобный тайник.

— Грех не использовать такие толстые книги для благой цели, — заявляет Тилли. — Хозяева всех домов, в которых я только бывала, размышляют схожим образом. Обычно для этих целей выбирают «Историю». «Генеалогию» — реже, она всё же и пригодиться однажды может.

С этими словами девчонка отвинчивает пробку и делает большой глоток. Затем протягивает флягу мне.

— Я такого не пью, — надменно отвечаю ей я, но руки сами берут флягу и подносят ко рту. — Это я просто проверил, такое это или не такое, — поясняю я мгновение спустя.

— Не такое? — усмехается Тилли.

Затем она отнимает флягу, плотно завинчивает её и прячет в карман платья.

— Так что скажешь про Андраника, принц Сильвер? — покончив с этим делом, спрашивает она.

— Я думаю, нам нужно позвать моего друга, Гилберта, — говорю я. — Он при помощи колдовства в два счёта выяснит, где находится Андраник.

— А сам, значит, ничего не можешь? — насмешливо фыркает Тилли. — Даже Андраник, бедняжка, попытался что-то сделать сам.

— Ты хочешь просто отыскать его, Э-л-л-а, — чётко и раздельно произношу я, — или отыскать как можно быстрее и живым?

Девчонка морщится, как будто услышала скрежет металла о камень или увидела жалкую подделку работы своего драгоценного Фаркуэра.

— Что же, пойдём отправим весточку Гилберту, — нехотя соглашается она. — И вот что. Каждый раз, когда говоришь «Элла», думай о моих ручных тисках, которые я прихватила с собой.

— Не понимаю, что может быть общего у имени и тисков, — говорю я и вновь прибегаю к особому взгляду короля Ирмана, но эту девчонку так просто не проймёшь. Она так глядит в ответ, что я думаю: возможно, у нас был общий предок.

Мы спускаемся по лестнице, причём Тилли перепрыгивает через три ступеньки.

— А что, твоя ювелирная мастерская прогорела, потому ты готова хвататься за любую работу? — не без ехидства спрашиваю я. — Или королева Мирния хорошо платит?

— Ой-ой, какие мы злые, — фыркает Тилли. — Я вообще не работаю на королеву, мне просто нужен был удобный предлог, чтобы отправиться с ней на поиски принца. Это пояснение для тех, у кого голова чугунная и плохо соображает. Я только ради Андраника и способна терпеть это чудовище. Она даже своих помощниц не различает, я просто попросила одну уступить мне своё место. Девчонка получила несколько дней отдыха и весьма милое ожерелье (лучший жемчуг с Островов!), так что все остались довольны… Ах, как чешется голова от дурацких шпилек! Эта лестница чересчур уж длинная, не так ли? О, что это там — мышь?

— Мышь? — удивляюсь я. — Не думаю, что у нас во дворце могут свободно разгуливать мыши. В любом случае, не бойся, сейчас я её…

Но Тилли уже уносится вниз.

— Иди ко мне, милая, я поселю тебя в сахарном домике! Не бойся, хорошенькая! Ох, нет, это не мышь, а комок пыли. Тьфу! Вам здесь не помешала бы хорошая уборка. Люблю ювелирное дело, но моим глазам оно не по нраву, — поясняет она трём советникам, мирно беседовавшим у подножия лестницы, пока мы не появились.

Фланн поднимает брови, Клаус смущённо улыбается, а Бэрр старательно делает вид, что не замечает ничего странного.

— Сильвер, идёшь ты там или уснул? — весьма непочтительно вопит Тилли, глядя на меня снизу вверх, и нетерпеливо машет рукой. — Пошевеливайся!

Очень мило с её стороны сказать подобное прямо при советниках.

— Тилли, не было ли у нас общих предков? — не удерживаюсь я от вопроса, когда мы оказываемся подальше от остальных.

Ожидая ответа, я с усилием толкаю дверь. Снаружи немедленно врывается ветер, острые снежинки покалывают лицо. Мы оба выходим в заснеженный двор, довольно легко одетые.

— А? — переспрашивает Тилли, ёжась от холода. — Хочешь, могу разузнать. За дополнительную плату. Ой, не обращай внимания, это рабочее. Фраза засела в голове. Могу разузнать просто так.

— Угу, — говорю я. — Вот сюда сворачивай, нам к конюшне.

— Сейчас, я туфлю потеряла. Нашла! Ой, это не моя. Сколько же у вас хлама во дворе!

В конюшне Тилли зарывается в сено, чтобы согреться. Уж не знаю, помогает ли это. Её туфля так и осталась где-то в сугробе. Тем временем я разыскиваю Дэйти, который незаменим, если надобно отправить послание как можно быстрее.

Не успеваю я сообщить, что от него требуется, как он молча кивает, берёт сумку с припасами (наготове держит, что ли), накидывает шерстяной плащ, висящий тут же на гвозде, и выводит коня. Когда я извлекаю Тилли из сена и мы выходим наружу, Дэйти уже и след простыл, лишь след на снегу указывает его путь.

По возвращении во дворец мы сталкиваемся с королевой Мирнией. Она как раз спускается по лестнице, но застывает при виде нас.

Я использую Специальный Кашель и тыкаю Тилли в бок, но она и в ус не дует. Эта девчонка останавливается, преспокойно вынимает флягу из кармана и громко делает большой глоток.

Королева Мирния смеряет долгим и презрительным взглядом её всю, от съехавшей на ухо причёски до красной босой ноги. Лицо королевы искривляется всё сильнее (вероятно, под языком копится яд, который вот-вот выплеснется наружу).

— Мерза-авка, — будто бы даже с долей восхищения протягивает королева Мирния. — Паскуда! Вместо того, чтобы поддерживать свою госпожу в нелёгкое для всего королевства время, она пьянствует и шляется с мужчинами! Ты больше у меня не работаешь, ты слышишь, Элла?

Тилли старательно завинчивает флягу и прячет её в карман.

— Ох, горе-то какое, — без особого огорчения наконец произносит она. — Как же только я это переживу? Ладно, учитывая, что я на вас и не работала, думаю, я справлюсь. Но вы всё же будьте повнимательнее, кого берёте с собой, ваше истеричество. Я-то хорошая, а в следующий раз, пожалуй, вы можете прихватить и душегуба какого-нибудь вместо придворной дамы.

Королева Мирния замирает, открывая и закрывая рот, и не знает, что сказать. Пользуясь этим, Тилли преспокойно проходит мимо неё и поднимается наверх. Тут мать Андраника наконец отмирает и весьма невежливо тыкает в меня пальцем.

— А ты! — срывается она на визг. — Вместо того чтобы думать, как помочь моему мальчику, путаешься с подобного рода девицами!

— Что вы, как я могу, — холодно отвечаю я, — моё сердце уже занято. В нём навеки будете лишь вы, уважаемая королева Мирния.

— Всё! — вопит она, окончательно сливаясь по цвету с платьем. — Приказываю незамедлительно приготовить мою карету! Я покидаю это место не-мед-ленно!

И королева вцепляется в советника Фланна, неосторожно вышедшего на шум.

— Но почему этим должен заниматься я! — возмущается бедняга, однако силы неравны. Ему приходится устроить отъезд этой мегеры, и к его чести, справляется он великолепно. Выпроводить её быстрее не смог бы даже я.

Затем я всё-таки отдаю распоряжение, чтобы во всех трактирах, тавернах, городках и деревушках нашего королевства следили, не объявится ли принц Андраник. Начало зимы выдалось на редкость снежным и холодным, и лучше не полагаться на одного Гилберта. Чем раньше мы отыщем этого недотёпу, отправившегося невесть куда, тем лучше.

И тянутся долгие дни в ожидании вестей.

Тилли бродит по дворцу, как призрак, неожиданно объявляясь то здесь, то там. Один раз она выбралась из-под моей кровати, когда я уже почти уснул. Сказала, что ей понравилось сочетание дерева и серебра, но на узоры мастеру не хватило фантазии, а остов никуда не годится и развалится самое большее лет через пятьдесят, и то если я не буду вертеться во сне. Я сообщил, что пятьдесят меня вполне устраивает, и вытолкал её в коридор.

Во второй раз мы столкнулись на кухне, когда решили подкрепиться оставшимися после ужина пирожками. Я был неприятно удивлён тем, что кому-то среди ночи могла прийти в голову мысль о пирожках, к тому же раньше, чем мне.

— Нормальные люди ночью спят! — сердито сказал я, а затем отобрал поднос и быстро сбежал. Но пирожков на подносе оставалось значительно меньше того, на что я рассчитывал.

Третья встреча произошла в картинной галерее. Тилли, прищурившись, разглядывала парадный портрет.

— Где-то я уже видела эту даму, — важно заявила мне она.

— Эту даму звали король Ирман, — ответил я высокомерно. Я ещё не простил ей пирожки.

— Ах, бедняжка, — Тилли с жалостью поглядела на портрет. — Нелегко же ей пришлось. Об Андранике всё ещё никаких вестей?

Вестей у меня не было.