Всё хорошо, что хорошо кончается

Глава 18. В поисках ответов к замку держим путь

Оказывается, Харди не давало покоя имя, услышанное им ночью, и он решил проверить, не та ли это самая Нела, которая прежде жила в долине. И это оказалась именно она. Нела тоже его узнала, хоть и не сразу — за последние годы он повзрослел и изменился. Она расспросила мальчишку, как поживают его мать и тётки, и оказалось, что с ними всё хорошо.

— Только под землёй жить приходится, — вздыхает Харди, — наверху совсем околеть от холода можно. Но теперь-то с тобой у нас дела пойдут повеселее! Где ж ты была-то? Мы наших повсюду искали, где могли.

Мальчишка немало удивляется, узнав, что Нела жила далеко отсюда, что она училась всякому, что теперь она королева, а главное — что она не собирается возвращаться к остальным, а хочет лишь снять с этих земель проклятие и уйти прочь.

— Да как же так-то, — пригорюнивается он. — А я уж думал о славе, какая меня ждёт, когда верну людям Повелительницу Огня.

— Люди отлично справлялись без меня, так будет и дальше, — отрезает Нела. — Так слушайте, как я здесь оказалась.

Мы пробивались с Рэналфом сквозь землю, и я боялась, что рано или поздно сверну себе шею, но его нельзя было отпускать. Мы пролетели несколько тоннелей насквозь, падая с высоты, он тащил меня вплотную к камням, а может, прямо сквозь камень, сложно было понять. Руда плавилась и шипела, земля забивала рот и нос, а мы с ним вцепились друг в друга, не зная, кто первый кому переломает кости. Я даже не заметила, когда он перестал шевелиться.

Потом пришёл страх. Было очень тесно, совершенно темно, и я не понимала, в каком направлении двигаться. Некоторое время я ждала в надежде, что кто-то последует за нами и поможет мне, но стало ясно, что это бесполезно.

Если бы я была одна, думаю, я вполне могла бы сдаться. Помню, как ужасно болело всё тело и хотелось лишь, чтобы всё закончилось. Но я должна была думать не только о себе.

Тут Нела с улыбкой склоняется над Дамианом, уже мирно спящим, и проводит пальцем по его пухленькой щеке.

— Откуда-то доносился гул, — продолжает она. — Сперва я думала, шумит у меня в ушах, но позже поняла, что звук доносится со стороны. Я прорыла ход голыми руками, помню, что даже не задумывалась, стоит ли выбирать именно это направление и что может там ждать. Рэналфа я тащила за собой — смешно вспомнить, но боялась, что он ещё жив, и не хотела его упустить. Когда руки мои встретили пустоту, оказалось, что впереди подземная река, и мы в неё упали.

Не знаю, как удержалась. Я расчистила небольшую площадку у берега, залечила раны, как могла, и надолго уснула. Но, видимо, случившееся повлияло на мой рассудок, раз мне и в голову не пришло придумать какое-то заклинание, чтобы проплыть по реке. Лишь долгое время спустя об этом задумалась. А тогда я принялась рыть, не жалея пальцев. Не знаю даже, на что надеялась, но внутри жила уверенность, что куда-то да выберусь. Ход выходил кривым, туда заливалась вода, я то и дело поднималась, чтобы вдохнуть. Прошла целая вечность, и я увидела свет.

Дальше совсем ничего не помню. Очнулась уже в доме стариков, живущих у гор. Оказалось, я и Рэналфа с собой притащила. Туула, старая женщина, поведала мне о пророчестве, мы решили, что Рэналф может быть его частью, потому оставили тело в храме. Окрепнув, я принялась искать путь обратно, но наконец догадалась, что проклятие этих земель не даёт их покинуть. Значит, нужно докопаться до корня проклятия, покончить с ним, и вечной зиме придёт конец, и все мы будем свободны, как и призраки этого города.

Мальчишка, сидевший до этого с раскрытым ртом и горящими глазами, вскакивает на ноги.

— Ого, я в деле! — выпаливает он. Затем склоняется над проломом и вопит:

— Раффи! Раффи, ты здесь ещё?

— Где ж мне ещё быть-то!

— Ты, Раффи, меня не жди. Я позже вернусь и всё расскажу! Ух, чую, услышишь ты много интересного!

— Вот здорово-то, — уныло доносится снизу. — Ну, очень я рад, что тебе там весело без меня.

— Обиделся, — поясняет нам мальчишка, поднимаясь и отряхивая колени. — Завсегда он так. Но отходчивый. Ну, идёмте надерём уши этому проклятию! А этот… Рональф в здешнем храме-то? Хочу плюнуть на его тело.

Нела усмехается краешком губ.

— Ценю твой порыв, — говорит она, — но боюсь, его уже этим не проймёшь. Нет, он далеко, и здешнего храма мне ещё видеть не доводилось. А вот о чём я хотела бы спросить: видели ли вы, куда шёл призрак?

— Да ты что! — тараторим мы наперебой. — Куда шёл? Думала, мы станем за ним следить? За призраком следить? Да мы жить ещё хотим!

— Жаль, день потерян, — задумчиво произносит Нела. — Я наблюдала за старухой издалека — из-за сына приближаться не рисковала — и она всё время направлялась в эту сторону. Мне казалось, из этого дома должен был открываться хороший обзор, но вы, к сожалению, не разбудили меня.

В крайнем негодовании я указываю рукой на дыру в полу.

— Ты видишь вот это? Представляешь, какой здесь стоял треск? А знаешь, что главное столкновение произошло именно в твоей комнате, и мы ужас как орали!

— Верно, я думал, на меня призраки напали, — подтверждает Харди.

— С нами даже была коза, — говорит Андраник, — и она блеяла и била копытами.

— Я думаю, вы преувеличиваете, — спокойно возражает Нела. — Вряд ли это был такой уж сильный шум. Ну да ладно, споры делу не помогут. Есть и ещё кое-что, чем я собиралась заняться, кроме выслеживания старухи.

— Ты вот говоришь, старухи, да? — уточняет Гилберт. — Дело в том, что мы встречали Невена…

— Так он живой! — радостно восклицает мальчишка, прыгая по остаткам пола. — Как он? Где? Почему сюда не пришёл-то?

Нам приходится на некоторое время прервать беседу о призраках и удовлетворить любопытство Харди.

— Так вот, — продолжает Гилберт, — Невен рассказывал нам о призраке молодой женщины.

— Мне тоже, — кивает Нела. — Но я её не видела, только старую. Давайте поступим вот как: мы вернёмся сюда до темноты и проследим, куда же идёт старуха, а сейчас пойдёмте-ка в замок. Я видела его на холме над городом. Может быть, люди держали там оборону. После них могли остаться записи или ещё что-то, что поможет нам разобраться.

Мы соглашаемся и принимаемся за сборы. Хотя собирать-то нам особо и нечего — Тилли решает прихватить с собой саквояж, а Нела укладывает в плетёный короб несколько одеял на случай, если они понадобятся Дамиану.

— У нас есть сани, — говорю я ей. — Мы можем уложить туда и вещи, и вот этого ребёнка, чтобы руки были свободны.

— Сани не так удобны, — отказывается Нела. — Орешек, подойди-ка сюда.

Коза послушно подходит и терпеливо ждёт, пока Нела подвешивает на один её бок короб с вещами, а на второй — сделанную из коры и шкур мягкую люльку. Дамиан занимает своё место на козьем боку и сонно чмокает, даже не проснувшись.

— Вот это да! — удивляемся мы. — А ты не боишься, что коза может взбрыкнуть и уронить люльку?

— Орешек? — поднимает брови Нела. — Ей я доверяю даже больше, чем себе. Все готовы? Идём.

Мы выходим в пустынный переулок, озираясь и опасаясь столкнуться с призраком, но похоже, он появляется лишь в тёмное время. Харди ёжится в своей лёгкой одежонке, поверх которой он накинул одну из наших шкур. Мороз и вправду пробирает до костей, а мы к тому же вышли из заледеневшего, нетопленого дома, не накопив тепла. Эх, вот бы супа горячего сейчас!

Коза бодро семенит впереди, будто знает, куда именно мы направляемся. Короб и люлька плавно покачиваются на её боках.

Я вспоминаю, что хотел кое о чём спросить.

— Нела, — окликаю я. — А Дамиан унаследовал твою силу?

— Об этом ещё рано судить, — отвечает она. — Пока ничего такого не замечала.

— А волосы тебе не он оторвал?

— Сильвер! — укоризненно говорит Нела. — Ну как бы он смог! Разумеется, нет. Когда я выбралась наружу, волосы у меня выглядели так, что от них проще было избавиться, чем вычесать.

— Это хорошо, — говорю я. — То есть, не то хорошо, что с тобой такое произошло, а то, что это не Дамиан. А то мне было немного тревожно с ним возиться, самую малость.

— А мне кажется, короткие волосы — это даже удобно, — включается в беседу Тилли. — Никаких проклятых шпилек. Надо бы и мне укоротить свои, и никто не посмеет сказать, что так не принято, раз уж так ходит сама королева.

— Ничего себе, — прерывает эти рассуждения Гилберт, — вы только взгляните!

Мы смотрим туда, куда он указал, и видим надпись на стене: «Может быть, однажды в мёртвый город вернётся жизнь… тот, кто чист душой, сумеет нам помочь». Кто-то нацарапал слова на льду, кое-где рука соскальзывала.

— Я встречала послания, подобные этому, там и тут, — говорит Нела. — Они напоминают слова пророчества, но слегка изменённые. То ли тот, кто знал о пророчестве, оставил эти надписи, то ли наоборот — кто-то их прочёл и пересказал другим, как запомнил.

— Ничего себе! — восхищается Харди, шмыгая покрасневшим носом. — Так ты понимаешь значение этих закорючек?

— Да, я научилась читать, — улыбается Нела краешком губ. — Надо бы и тебя потом обучить.

— Нам стоит обойти весь город, — говорит Гилберт. — Может быть, мы узнаем тогда больше, чем сказано в пророчестве.

Тем временем улица становится шире. Она взбирается на пологий холм, покрытый заиндевевшей травой, на вершине которого возвышается серый замок, обнесённый каменной стеной и окружённый рвом. Отсюда нам видно, что мост опущен. И ближайшие к холму дома, и каменные стены выглядят целыми — что бы за битва здесь ни шла, похоже, завершилась она раньше, чем враги добрались до замка. Или защитники крепости сдали её без боя.

— Будьте осторожны и внимательны, — предупреждает нас Нела. — Мы всё ещё не знаем, что вынудило жителей города уйти или исчезнуть. Нужно держаться вместе. Если вольно или невольно разделимся, то встретимся в доме, где мы провели ночь. На рожон не лезьте. Нам с Гилбертом лучше пойти впереди.

Мы соглашаемся (все, кроме Орешка). Коза решает тоже идти впереди, и на все просьбы Нелы только фыркает, мотает головой и таращит жёлтые глаза.

Мы поднимаемся по холму, переходим мост над заледеневшим рвом и оказываемся во дворе замка. Слева и справа темнеют небольшие постройки — может быть, дома работников или склады для хранения припасов. Вот это точно конюшня, сохранилась и коновязь, и даже остатки зерна в корыте. Орешек тут же принимается жевать замёрзшее зерно, даже не задумываясь о том, сколько ему может быть лет.

Слева от нас возвышается очень красивый дом с остроконечной крышей и витражами в окнах. Может быть, для почётных гостей? Я бы поглядел поближе, но здание стоит в отдалении, а Нелу и Гилберта сейчас волнует только сам замок.

Мы приближаемся ко входу, перед которым лежат три широких каменных ступени. Высокая дверь, окованная металлом, темнеет перед нами.

«Не доверяйте той, что ходит во тьме, — гласит надпись, глубоко процарапанная в дереве, покрытом коркой льда. — Оружие её — обман. Что сделала она, что боги оставили нас?»

Внимательно изучив надпись, Нела тянет дверь на себя, и та неожиданно легко отворяется.

Мы входим и оказываемся в мрачного вида широком коридоре, ведущем в темноту. Он освещается единственным окном где-то под потолком.

— Не спеши, — говорит Нела Гилберту, шагнувшему было вперёд. — Ничего не видно, а пол мог провалиться.

Она с усилием снимает со стены примёрзший к кованому кольцу старинный факел и пытается его разжечь. Тот долго не поддаётся, и когда Нела уже начинает осматриваться в поисках чего-то другого и взгляд её задерживается на моём шарфе, пламя медленно и неохотно разгорается. Я с облегчением выдыхаю.

— Вот так! — радостно восклицает Харди. — Эх, протопить бы ещё все печи в этой пещере, если они здесь найдутся!

— Теперь вперёд, — командует Нела, указывая факелом направление. — Ступайте осторожно, ведь…

Цок-цок-цок! — звонко стучат по камням пола копытца, и Орешек, взмахнув хвостом, скрывается из виду во мраке. Нела, прервав свою речь на середине слова, спешит за козой, и всем нам остаётся только следовать за ними.

Коридор оказывается не очень длинным. Он удивительно чист — за столетия здесь не скопилось ни паутины, ни пыли, лишь иней покрывает стены. Там и сям виднеются держатели для факелов. В прежние времена, должно быть, пламя освещало путь, и здесь было совсем не мрачно.

Вскоре мы подходим к двери с противоположной стороны коридора. Она не столь велика, как входная, но дерево местами рассохлось, потому Неле приходится приложить усилие, чтобы сдвинуть дверь с места.

Нашим глазам открывается просторный зал с высоким потолком, который поддерживают колонны. К ним примёрзли длинные полотнища флагов — тёмно-зелёных, украшенных изображением белых меча и щита.

— Мек! — радуется коза Орешек и спешит к ближайшему столбу, где принимается дёргать и тянуть на себя флаг.

Не успеваю я оглядеть даже часть зала, как слышу тревожный голос Нелы:

— Замрите!

— У-у-у, это призрак? — шепчет Харди.

Краем глаза улавливаю движение, поворачиваю голову и вижу хрупкую немолодую женщину, в светлых волосах которой немало седых прядей. Она с тревогой прижимает руки к груди, качнувшись нам навстречу.