Время вороньих песен

7.2

Все случилось очень быстро. У меня возле уха свистнуло, Ворнан воссиял зеленым щитом, ударил каблуком в землю, отчего та дрогнула и выгнулась горбом, а потом пустил накатом парочку юрких пульсаров. Я глянула на неудачливых джентльменов удачи, обоняла и согнулась у ближайшего камешка. А пока я была занята своим внутренним миром, Пешта ограбил тихих и покойных грабителей до последнего ботинка.

Небольшая полянка с кострищем и шалашом настолько органично вписывалась в окружающее, что я бы точно мимо прошла, если бы Пешта не подтолкнул меня в нужном направлении. Теперь тут было практически уютно. Потрескивал огонь, мы делили награбленное. Вернее, Ворнан делил, а я была под впечатлением от факта разбоя на тропе и от ведьмака. Как-то он в последнее время слишком часто впечатлять стал. Не сказать, чтоб всегда приятно, но всегда неожиданно.

Собственно, дележки особой и не было. Пешта развернул узел, благородно отдал содержимое мне, предварительно над ним поколдовав, и устроился по другую сторону костра.

– Вы чудовище, убить за ботинки, – все еще впечатленная и капельку восхищенная, проговорила я, с разумной опаской разглядывая трофейную обувь, а особенно высокие шерстяные носки, кошмарно колючие даже с виду.

– Предпочли бы, чтобы это сделали те двое? Один из них едва вам череп не проломил из пращи.

– Мне терять было нечего, у меня даже ботинок нет.

– У меня есть. А у вас – кое-что поинтереснее.

– Что может быть интереснее ботинок, когда нужны ботинки?

– Вы женщина.

– Мне же по плану череп проломили.

– Не думаю, что их бы остановило отсутствие дыхания.

Тут же возникло желание повторно сбегать за камушки, но желудок был пуст и я сдержала порыв. Пешта глянул на меня поверх костра, невозмутимо подбросил хвороста в огонь и оставшиеся трофеи туда же затолкал.

– Обувайтесь.

Я содрогнулась, и внутренне, и вообще.

– Я почистил заклинанием, – оценил мою реакцию ведьмак. – Дважды.

Я нехотя придвинула жутенькие по виду, но вполне крепкие ботинки с сунутыми в них носками поближе и алчно покосилась на обувку Пешты.

– Хотите, еще раз почищу? – слишком спокойно предложил он.

– Предпочла бы ваши не чищенные чищенным этим, – ответила я, оценила уровень его терпения как критический, вздохнула и вздела вериги. Намотанные на мои ступки куски подкладки снимать не стала, ботинки все равно были мне велики.

– Вы ноги себе сотрете, – прокомментировал Пешта, когда мы выдвинулись дальше.

– Я в любом случае их себе сотру, а так хотя бы не мерзко, – и пристроилась позади, как и раньше.

Когда идете неизвестно куда, лучше идти за кем-то, так вас не сожрут первым, вы будете в курсе, есть ли впереди ямы, и будет на кого свалить, если вы окончательно заблудитесь.

Спустя какое-то время деревья расступились. Мы вышли на сбегающую в небольшую долину дорогу, на хвосте которой лежало поселение. Не то большая деревня, не то городок. За ним с одной стороны поле со следами сельскохозяйственных работ, а с другой, за жидкой рощицей, – будто присыпанное пеплом пятно выгоревшей земли с напоминающим кенотаф строением в центре.

– Я знаю, где мы, – сказал Пешта и по его лицу было видно, что радости ему это знание не доставляет.

– Граница с Драгонией? – вспомнила я предварительные прогнозы, но он только головой мотнул и еще больше помрачнел, я попыталась разрядить обстановку: – Чем же так прославился данный населенный пункт, что вы его помните?

– Это Асто-Нарэ. Здесь был темный выброс, здесь я… в первый раз умер. И родился снова.

– Из огня и пепла… – прошептала я.

– Вообще-то переводится как пыль и огонь, но совпадение занятное, – Пешта посмотрел на меня, потом на мои руки, непонятно когда вцепившиеся ему в плечо.

Я разжала пальцы, подняла оброненную трость.

– Так не бывает. Это невозможно!

– Кто бы говорил, – отозвался он и спокойно пошел в сторону поселения.

Я действительно стерла себе ноги и с каждым шагом отставала все больше. Пешта шел не слишком быстро, но и посмотреть, где я плетусь, не оборачивался. А потому все мое раздражение стертыми ногами, ноющим коленом, усталостью и голодом сосредоточилось на субъекте впереди меня, игнорирующем мое присутствие. Я попыталась тактично намекнуть, что не прочь принять некоторую помощь по транспортировке своего тела, на что мне, не оборачиваясь, сообщили, что я совсем не фея, а он не двужильный дракон, чтоб всю дорогу меня на себе тащить, и продолжил игнорировать мое пыхтение и вздохи.

Я мужественно боролась с собой, потом перестала и ускорилась, подбираясь к жертве поближе. Я могла спокойно молчать днями напролет и в чьем угодно присутствии тоже, за одним исключением. Наличие Пешты в пределах досягаемости было для моего языка будто спичка, брошенная в канистру со спиртом. И это все же лучше, чем думать, как болят ноги.

– Как ваше второе имя, Ворнан?

– А вам зачем? – удивившись, спросил он, чуть притормаживая.

– Куплю в деревне самого бодливого козла, назову и буду стегать, – злобно выдала я и остановилась перевести дух, тяжело опираясь на трость обеими руками.

– Хотите меня отстегать? – он тоже остановиться не поленился и через плечо на меня глянул одним глазом, вороний сын.

– Ну что вы за человек! Неужели так сложно ответить сразу?

– Не сложно, но не так интересно. И с козлом ничего не выйдет. У вас денег нет.

– У вас есть, – ответила я и выразительно тряхнула полой пальто. Наружные карманы я исследовала еще на бандитской стоянке. Внутренние не проверяла, мало ли какой магической дребедени он туда насовал, помимо блокнотов и игл.

Пешта внезапно воодушевился, ринулся навстречу и полез мне за пазуху. Итогом внезапной страсти стала коробочка с пастилками. Ведьмак благородно позволил причаститься первой. Вообще-то мне большая часть и досталась. Полагаю, в этом был коварный умысел. Всю оставшуюся дорогу я молчала – была занята конфетами, а говорить с набитым ртом некультурно.

Не дойдя до ворот пару сотен метров, Ворнан с загадочным видом увлек меня в кустистые заросли, навесил отвлекающий внимание полог и принялся раздеваться.

– Неожиданно, – прокомментировала я, принимая части туалета и не без азарта следя за процессом, и слегка разочаровалась, не дождавшись кульминации. – Это вы так приободрить меня решили?

От вида его пяток, попирающих промерзлую, только-только начавшую оттаивать землю, я ответственно покрылась мурашками, но вовсе не теми, которые бывают при виде хорошо сложенных практически голых мужчин.

– Не обольщайтесь. Хочу обернуться и посмотреть, что и как в поселке, – снизошел он до объяснений. – Остаться при своем удается не всегда, а тратить небольшой запас денег на покупку одежды, когда этого можно не делать, глупо.

Я посмотрела на свои ноги в трофейных ботинках, потом на Пешту. Выразительно.

– Они сами напросились, – пожал голыми плечами Ворнан, явно не испытывающий дискомфорта от совсем не летней температуры воздуха. – Ждите здесь.

Перед глазами зарябило, я моргнула, избавляясь от мельтешащих мушек, а вместо ведьмака на земле уже топтался крупный ворон. Птица сурово посмотрела на меня одним глазом, сделала пару шагов, подпрыгнула и рванула вверх, расправив иссиня-черные, лаково отблескивающие крылья.

Возможное явление Пешты обратно без трусов скрашивало ожидание первые десять минут, потом закончились конфеты, потом ногти. А потом он явился и снова меня разочаровал. Впрочем, на сегодня и так впечатлений было выше головы.

Поселок назывался Ац. По-орочьи – та сторона, изнанка. Бальца иногда так ругалась. И первым, кто нас здесь встретил, был черный козел с длинной свалявшейся шерстью и брезгливым выражением на длинной морде. Я сравнила оба брезгливых лика, и особенных отличий не нашла, но козел предпочел не связываться, оббежав ведьмака стороной.

– Нар, – сказал Пешта.

– Что?

– Мое второе имя – Нар. Догоните?

– Кого?

– Козла. Вы же хотели. Отстегать.

– Думаю, на сегодня экзекуций достаточно.

Все чего мне хотелось сейчас – есть и вымыться. И даже не знаю, чего больше. Совместить было бы идеально. Что Пешта плел трактирщику и держателю съемных комнат, я не слушала. Попав в тепло, я словно растаяла. Ноги окончательно перестали держать, поэтому я держалась на упрямстве и трости, а наверх меня Пешта отбуксировал. Там он отобрал пальто, оставил в комнате и велел ждать воду. А сам ушел.

Для помывок к комнате имелась отдельная конурка, а водоносящую жилу воплощала служанка с двумя ведрами и амулетом. Как оно там что циркулировало, мне было все равно, главное, я сидела в лохани, а на меня сверху лилось, и простынь была чистая и лавандой пахла.

Потом явился Пешта и еда. Они явились отдельно. Еда на подносе у служанки, а Пешта с пакетом. В пакет я не смотрела, да и на ведьмака тоже не особенно, и уснула счастливая, с куском хлеба в руках прямо за столом. А утром оказалось, что кровать и комната у нас одна на двоих.