Время до Теней

19.

— Мор, да ты, никак, не облысела? — в меру удивлённо поинтересовалась Линви, когда я объявилась на пороге лаборатории.

Я издала горестный вздох, провела ладонью по встрёпанной отсыревшей шевелюре:

— Это парик.

Оставляя за собой цепочку грязных следов, я прошлёпала к столу у окна, за которым расположилась Лин, сгрузила провиант на свободное место и мстительно усадила цвиэски прямо на священный блокнот:

— На, местный заменитель тойтерьеров.

— Убери это от меня! — завизжала Линви.

Ящерицу брезгливо спихнули с блокнота. Тварь шлёпнулась на стол, мгновенно растопырив тонкие косточки крыльев и окрысившись на Линви. Я не допустила развития межмирового конфликта, заграбастав цвиэски поперёк туловища. Тощее тельце рептилии, покрытое сухой пергаментной чешуёй, с неожиданной для такого хрупкого существа силой упрямо выкручивалось из моих рук. Желание оттяпать Лин палец возобладало над инстинктом самосохранения. Цвиэски была не в курсе того, что Лин — кандидатка в чемпионки Новой Москвы среди жительниц съёмных комнатушек по прицельному метанию обуви во всяких гадов. К «гадам» были причислены виды — мышь домовая обыкновенная, сбежавший от соседей хомячок джунгарский, таракан рыжий, клоп постельный, а также мужчина вида homo sapiens sapiens, тоже… кхм… в некотором роде, постельный, но чем-то разочаровавший.

— Моэна, Зеркало в норме? — спросила Аме.

Я пожала плечами, молча проглотив ненавистное сокращение моего имени:

— Светится вроде.

Аме удовлетворённо кивнула, легко касаясь пальцами переплетений тех же самых гадостных щупалец, что составляли систему Зеркала, на вертикальном щите панели управления, выступающем прямо из стены. Под её прикосновениями волокна трепетали, как струны музыкального инструмента. Периферийным зрением я заметила изменения в освещении и огляделась по сторонам — вырастающие из стен кристаллы стали наливаться мутным зеленоватым сиянием.

— Свет дали, — констатировала я.

— Просто Илар наконец-то настроил камни, — (мне показалось, или слово «камни» было произнесено с большой буквы?)

— Он ещё и электрик? — лениво уточнила я. Ал’Ттемекке хихикнула. — Кстати, может, объяснишь мне, что значит это? — я сунула под нос Аме нервно трепыхавшуюся ящерку.

Я ожидала, что мой Двойник просто скажет «цвиэски», ну, или «Моэна, брось каку», но Тварь вызвала своим появлением намного более странную реакцию. Ал’Ттемекке перевела взгляд с ящерки на меня, потом обратно, слегка нахмурилась и непроизвольно приподняла верхнюю губу, обнажая острые узкие зубы, — так дикий зверь тревожно вскидывается и пробует на вкус ветер, принёсший плохие новости.

— Так… это, сначала она была здоровая, как слон, а потом вдруг рассыпалась на туеву хучу себе подобных.

Ну да, знаю, со слоном меня немного занесло.

Янтарные глаза Аме сверкнули в полумраке:

— Илар! — крикнула она.

Опа! Я злорадно хехекнула — кажется, кое-кому сейчас устроят втык. Знать бы ещё, за что.

Нашим взорам скоро был явлен виновник всей этой кутерьмы — он явился из бокового перехода, жмурясь от света кристаллов.

— Что?

— Гвайет Умбала, Итайэ’Элаар, наарш роп цсвиэски и мьетаканд лирш! — рявкнула Ал’Ттемекке (божечка Триединый, я транскрибирую эту околёсицу как могу, а пробелы ставлю вообще от балды).

«Давно бы так с этим поганцем», — раззадорилась я, но вовремя встретилась взглядом с Иларом. У меня сложилось впечатление, что «поганца» он запомнил. Так же, как и прочие красочные характеристики.

Аме поджала губы на ответную короткую реплику нелюдя и демонстративно вернулась к своей биоэлектронике. Я отчаялась понять их иерархию. На первый взгляд, Илар — местный большой босс. Но разве, например, я, даже будучи дочкой Элоиз, позволила бы себе предъявлять претензии своему начальнику таким тоном, каким Илара отчитывает Аме? Ящерка успела перебраться ко мне на плечо и, уцепившись когтями за куртку, раскачивалась во все стороны любопытным тощим маятником.

— У меня тут это… ящерица сдулась, по ходу. По гарантии возвращать?

— Выкинь её и всё, — отмахнулся Илар. — Пойдём, — кивнул он.

Небось, от Аме подальше свинтить хочет.

В коридоре царила кромешная темень. Я шла, правой рукой касаясь прохладного шершавого камня стен, а левую держала, вытянув перед собой, чтобы не наткнуться, грешным делом, на какой-нибудь злокозненный не светящийся кристалл (или на какого-нибудь зловредного нелюдя). Мои шаги гулко отдавались в стылом воздухе. Преподы по военной подготовке безуспешно бились с моей неуклюжестью годами, искренне недоумевая, как с моим весом и комплекцией можно так топать. Под аккомпанемент симфонии «Выгон слона на прогулку» в моём исполнении шаги Илара были совсем не слышны. Я замерла и прислушалась — где-то капала вода (развели, понимаешь, сырость в научном учреждении), гудели под напряжением провода, цвиэски шебуршилась на плече. Больше ничего.

Чёрт, всё-таки сбежал, гад.

Ящерка нашла моё плечо недостаточно эргономичным и, хлопнув перепонками крыльев, спланировала на пол. Я не стала её удерживать и закрыла глаза — от зрения всё равно никакого проку, а так лучше сосредотачиваться, и сделала осторожный шаг вперёд. Пальцы правой руки неожиданно ощутили пустоту. Раз уж нашла поворот — надо поворачивать. С широко закрытыми глазами ходить во тьме получалось довольно неплохо. После ещё нескольких семенящих шажков я осмелела и размашисто направилась вперёд.

Ой, зря.

Я коротко ругнулась, снова зажмуриваясь на секунду от непривычного света. Перед глазами плавали цветные пятна.

Илар изобразил на лице немой укор, отошёл, на всякий случай, поближе к спасительной стене и буркнул:

— Все ноги отдавила.

Я с сомнением воззрилась на якобы отдавленные мной конечности, обутые в высокие шнурованные ботинки на толстой подошве, танкоустойчивые такие ботинки.

— Не помрёшь. Нечего меня в темноте одну бросать.

— Впервые вижу Охотницу, которая теряется в темноте.

Сердце пропустило удар. Я облизнула пересохшие губы:

— С чего ты взял, что я…

— Ты не из мудрецов… в смысле, не учёная, — заявил Итаэ’Элар. — Не совсем. Привыкла носить оружие. Слишком самоуверенная, слишком практичная. Общий облик, может, и соответствует, и это устройство… — Илар наклонился ко мне и осторожно коснулся когтем дужки очков. — Правду говорят, что вы без них не видите? — неожиданно заинтересовавшись, спросил он.

— Ну, не совсем…

— В общем, завораживающего своим размахом мыслительного процесса об устройстве Бытия в подкорковой области твоего мозга я не чувствую, — игнорируя мой взбешённый взгляд, невозмутимо заключил нелюдь.

Эка он загнул. Что за… то косноязычен, как ксеножопые с омеги или кси, пихает, понимаешь, наречия в неведомые закоулки предложений, то вдруг городит такие словесные конструкции.

— Крайне слабые доказательства, — сделала я слабую попытку отбрыкнуться.

Илар как-то странно посмотрел на меня и уже знакомо криво ухмыльнулся. Правая сторона его лица так и осталась неподвижной парализованной маской. Я вздрогнула, представив, как необратимо такие шрамы могут повредить мимические мышцы.

— Больше не Охотница, — угрюмо поправила я. — И откуда знания про оружие? Аме сдала?

Нелюдь предпочёл прикинуться глухим. Чёрт, ну как я могла спалиться?!

— Ты мысли читаешь? — не иначе, как с отчаяния, выдала я очередное гениальное предположение.

Точно. Никакая я не учёная. Это ж надо, до такой чуши додуматься. По-видимому, он просто осведомлён о моём прошлом гораздо лучше, чем я предполагала.

— Мысли? — он насмешливо осклабился. — Нет. Глупость. Слишком быстрый и смазанный поток информации. Ты помнишь, о чём думала мгновение назад?

Я отрицательно помотала головой, мысленно проклиная себя за тупость.

— Эмоции — можно, этому легко обучается даже человек.

— Но говорят…

Говорят, что твари с эпсилона слышат даже то, о чём ты подумаешь в следующий момент, что они крайне злопамятны, мстительны и практически неубиваемы, что попавшим в плен разумным существам они промывают мозги, напрямую выкачивая информацию, от чего жертвы сходят с ума, что неугодных они приносят в жертву Пятерым, богам, пришедшим из Гвайет Умбала — Предвечной Бездны, что они воруют со всех Пространств всё, что плохо лежит, что они коллекционируют сердца убитых врагов, что схарчить человека им ничего не стоит…

— Правда? — Илар сделал большие глаза. — Сырого? С потрохами?

— Вот видишь, — я мрачно уставилась на нелюдя.

— Легко угадать, — фыркнул он. — Люди думают, они деликатес. Признак мании величия. Жрать тощую девицу с запахом пепельницы? Нет, спасибо. Я выполню условия договора.

Про девицу я ему ещё припомню. С чего бы ему так скоропалительно менять решение? Вряд ли его так уж впечатлили мои заслуги по поимке коварных червяков-мимикристов. Значит, просто гонорар вырос на несколько порядков?..

— Много обещали? В рублях плату не бери — кризис. Сейчас и всегда, — заметила я.

— Деньги не имеют значения.

Чёрт, что же тогда?

— Камни прямо за тобой, — добавил он.

Я медленно обернулась к источнику света. Кристаллы были… прекрасны.