Время до Теней

9.

Всё ещё 26 сентября 2281 года. Пространство класса «эпсилон», Серебряная Цитадель.

Солнце бесцеремонно било по глазам. Я зажмурилась и чихнула, зашарила над тумбочкой, разочарованно отдёрнула руку от сигарет и схватила браслет часов: 17:01. Что ж, я показываю неплохие результаты по опуханию от пересыпа. Босыми ногами прошлёпав по холодному полу, я подошла к огромному, почти во всю стену, окну. А солнышко-то как низко ещё висит… вероятно, сейчас около восьми утра, точнее не скажу, ибо хитро складывать пальцы рогулькой и определять с помощью этой вот рогульки время по солнцу я не умела и в лучшие времена, не то что сейчас.

Тяжёлые металлические часы-браслет мне подарила Элоиз, привезя их из последнего отпуска на эпсилоне. «Не забудь переводить каждый день. Или вообще переставь на их систему, хотя я лично её терпеть не могу», — посоветовала мне мать перед командировкой. Я нерешительно потыкала ногтем по циферблату — наконец, сенсорная панель поняла, что я от неё хочу, и хитрая машинка начала послушно синхронизировать время с эпсилонским. Правда, который час, я так и не поняла — их иероглифы отдалённо смахивают на клинопись древнего Междуречья, что отнюдь не делает их понятнее. Часы оказались сообразительнее меня, потому что вместо клинописи внезапно вылезло вразумительное 07:43. Ещё несколько мучительных минут я пыталась понять, стоит ли переводить часы ещё на час и сорок восемь минут назад, потому что сутки эпсилона именно на столько короче земных, а потом с ругательствами пыталась запихнуть обратно выскочившую голограмму часовых поясов планеты. Миниатюрный глобус диаметром сантиметров двадцать бросал на стены и мою озадаченную физиономию синюшные отсветы.

— Где же это чёртово руководство?.. — риторически вопросила я.

Поздно, инструкция была использована так, как и всякая полезная книжечка, прилагающаяся к сложному техническому изделию — то есть, не по назначению. В неё записывали телефоны, из неё вырывали листочки для заворачивания комушков жвачки, на неё ставили горячую чашку кофе, чтобы не попортить поверхность стола. В тот момент я искренне раскаивалась во всём вышеперечисленном. (Я действительно знала, ну, то есть, догадывалась, как работает установка десятитонного сплошного контура с тремя кольцами охлаждения, но не понимала, как перевести на час назад наручные часы, и это было очередным признаком моей полной бытовой неприспособленности к жизни.)

Наконец, аккумулятор подсел, голограмма убралась восвояси, а я продолжила свои изыскания. Прошлёпав ко второй двери, я храбро открыла её и обнаружила — нет, не чулан с пауками, а всего лишь ванную комнату. Я критически осмотрела помещение — всё присущее ванной вполне узнаваемо. На стенах, полу и потолке ровным слоем лежало буро-зелёное плетёное покрытие. От плетёнки исходило слабое жёлтоватое свечение. Напоминало гнилушки. Впрочем, где наша не пропадала — там не пропадала и тут не пропадёт. Зеркала почему-то не было. «Наверное, они в них не отражаются», — шутливо-нервозно подумалось мне. Я повесила полотенце на выступающие из стены веточки, похоже, живого растения и мужественно встала под душ… ну и где здесь… не знаю… кран, вентиль… посмотрела наверх, попрыгала, помахала руками непосредственно перед лейкой…

С придушенным воплем выскочив из душа, я, стуча зубами, завернулась в полотенце. Ледяной потоп прекратился. Я отдышалась. Что за нелепое спартанство! Или это я просто не умею настраивать воду? Растения под ногами, впитав воду, стали неприятно склизкими. Я обречённо вздохнула, повесила полотенце обратно и, выпрямившись, сделала шаг навстречу обморожению мозга.

Пора меняться, старушка — какое курево, какие горячие ванны, какой кафель с подогревом?

Пять минут спустя я всё ещё не преставилась от переохлаждения, только ругательства выходили слегка заикающиеся, да слегка ломило виски. Я ожесточенно ерошила мокрые волосы полотенцем. Унять дрожь помогли только натянутые джинсы, свитер, носки, тяжёлые армейские ботинки и кожанка. Я нацепила на нос очки, распихала по карманам сигареты, зажигалку, ключи, сунула руку во внутренний карман куртки и погладила пальцами нагревшийся от тепла моего тела металл. Было какое-то тревожное свербящее чувство, что эта вещь ещё понадобится. Несмотря на гарантии и заверения Элоиз.

Я бодренько спустилась на первый этаж и сочла своим долгом ломануться без стука в комнату Линви.

— Предупреждаю сразу — под душ даже не рискуй соваться…

В комнате присутствовало всё, что в ней и должно было присутствовать — пара диванчиков, один у окна, другой у противоположной стены, местная вариация на тему кресла, местная вариация на тему комода. Отсутствовала только Лин.

Раненько же она собралась искать места культурной тусовки в этой деревне. Я неодобрительно поцокала языком: хотя бы кровать могла застелить и шмотки не разбрасывать. Я вдруг вспомнила про ключи в кармане моей куртки — неужели эта… эта… не заперла дверь?! Ответ ждал меня на самой двери с наружной стороны — кислотно-розовые с завитушками буквы помадного письма складывались в незатейливое сообщение: «Дверь захлопываися просто так!!! Ключи будут у тебя — а то я их посею. Ушла! Надолго! Ув. вечером». Я хмыкнула. И вправду, как хорошо, что она эмпирическим путём выяснила про «захлопываися».

Предоставив подруге дело оттирания помады, я вышла на улицу. Неяркое усталое солнце уже скрылось в белёсой пелене облаков, ветер налетал порывами, гудел в узких проходах между двухэтажными домами, сложенными из массивных блоков серого с белыми прожилками камня, пока я, поёживаясь, шла к центру города. Я решила заглянуть к нашему сюзерену — может, советник объяснит мне, что делать с деньгами. Даже в их столице до сих пор не обменивали наши деньги, предпочитая брать плату за что бы то ни было бартером и драгметаллами. У самих Наставников денег в привычном понимании этого слова не существовало — их заменяли наборные браслеты из тонких колечек разных по ценности сплавов. Браслет обычно носили на левой руке, повыше этого неподвластного человеческому сознанию органайзера, заодно выполнявшего функцию часов. В общем, со средствами к существованию надо было что-то решать.