Время до Теней

12.

Известно, что Наставники питают определённую слабость к морепродуктам и странное отвращение к сладкому. Мать, конечно, предупреждала, чтобы я не удивлялась тому, что увижу в своей тарелке. Не удивляться я не могла. Я неуверенно потыкала в неопознанный объект двузубой вилкой и опасливо поинтересовалась:

— Это осьминог?

— Нет, — мотнула головой сидящая напротив меня нелюдь, увлечённо ковыряясь в своей тарелке.

Из миски на меня, стыдливо прикрывшись листиком салата, глядело печальными глазами нечто со множеством щупальцев. Я осторожно пересчитала их и поправилась:

— Девятиног?

Мой двойник фыркнула:

— Десяти. Одну лапку ты уже съела.

Ответом ей был мой исполненный ужаса взгляд. Потом, взвесив все «за» и «против», я предположила, что, раз пицца с морепродуктами дружит с моим желудочно-кишечным трактом, то и десятиног с ним подружится. Двойник молча наблюдала за старательным разжевыванием несчастного головоногого. Это впечатляющее проявление самоотверженного героизма сделало то, чего не смог бы сделать и десяток проштудированных томов по дипломатии, потому что нелюдь, словно между делом, сказала:

— Меня зовут Ал’Ттемекке.

Я уже предполагала некоторые принятые у них правила сокращения имён, произвольно разбила имя на слоги, пошевелила губами и выдала:

— «Алкке», если коротко? «Аке»?

— Лучше «Аме», Моэна.

До меня и не сразу дошло, что это фривольное сокращение моего имени.

— Лучше «Морру».

— Морру, — тихо повторила она, прислушиваясь к звучанию имени. Потом глянула на меня золотистыми глазами и заявила: — Но я знаю — у всех ваших тройные имена, а таких, как у тебя, не бывает.

Мать хотела назвать меня Мари, а отец — в честь своей прабабки. Она была дикаркой, вождём племени с омеги тридцать восемь и непоколебимо верила, что бронзовыми ножами можно воевать против пушек с лазерными прицелом. И, если при слове «дикарка» у вас в ассоциациях идут всякие интересные картинки с минимумом одежды, звенящими браслетами на тонких смуглых запястьях, татуировками на всяких интригующих местах и возможно, обилием всякого разного пирсинга, то вы — чёртов недоеденный романтик. Потому что описание типа «темнокожая баба формата «гренадер», всюду таскающая с собой огромный тесак» подходило гораздо больше. Хотя с формой одежды угадали. И с пирсингом. Женщины их племени привыкли брать всё, что хотели, и всех, кого хотели. На фотографиях мой прапрадед выглядит совсем блёкло рядом с такой колоритной фигурой. Чем он, командир небольшого карательного отряда, недооценившего эффективность метательных ножей и отравленных дротиков, привлёк мою прапрабабку, осталось неизвестным. Но — результат налицо, прапрадед вскоре отпущен с миром, а через четыре года ему на воспитание выслан мальчонка, Нэрто. Алиментов прапрабабка никогда и не платила (она была непорядочной женщиной), а племя процветало ещё несколько лет, пока Государство не взялось за них всерьёз. Ещё через тридцать лет Нэрто, полукровка, гибрид, нелюдь — называйте, как хотите, станет основателем «Олдвэйтрэвэл компани», корпорации по межпространственным переходам, которая всегда была верна действующей системе. Возможно, родись у той Морруэнэ девочка, меня бы на этом свете никогда не существовало. Но, разумеется, рассказывать эти любопытные подробности нелюди я не собиралась, поэтому только пожала плечами.

— Кстати, тут такая шумная блондинистая дамочка мимо не пробегала? — невзначай поинтересовалась я.

— По-твоему, тут проходной двор?

— Дверь была открыта, — резонно заметила я.

— Глупые и опасные традиции.

— Объясни.

«Неверный тон», — отметила я про себя. Попробуем ещё раз.

— Я не понимаю.

Аме коротко фыркнула.

— Советники стараются не огорчать народ. И не прячутся от недовольных.

— Государю бы такой обычай ввести, — буркнула я.

Единственный плюс далёких командировок — можно болтать, что вздумается, не томясь ожиданием весёленькой чёрной машинки с людьми, которые простожаждутузнать больше о твоих политических взглядах.

— Я вообще-то насчёт денег хотела спросить, — вот и щекотливая тема. — Советник Мелэтир’Тэнтэк обещал…

— Отец сейчас на Островах, — коротко сообщила она.

То-то я думаю, имена как-то странно созвучны. А под «Островами», вероятно, имелась в виду их условная столица.

— Ты, конечно, поняла, как изменилась ситуация, — улыбка Аме мне не нравилась.

Эх, придётся всё-таки применить старый, как мир, способ — отрицать у себя наличие мозга. Я воззрилась на Ттемекке поверх очков:

— И как же?

— Сдавай оружие.

Я лениво поковырялась в остатках несчастного моллюска, подцепила оставшееся щупальце, неспешно прожевала, аккуратно отложила вилку на край тарелки. Потом мирно сложила ручки и невинным взором уставилась на нелюдь.

— Тебе нужно сказать так, как говорят люди? Хорошо, — Аме резко поднялась и, прихрамывая ещё заметней, подошла ко мне.

Я старательно делала вид, что изучаю противоположную стену (камень, покрытый полупрозрачным зеленоватым глянцем), и незаметно (то есть я думала, что незаметно) косилась в сторону нелюди. Спокойнее. Без пены и лишних движений.

Нелюдь склонилась к моему уху и прошипела:

— Пушку на стол.

«Когда закрываешь глаза, прислушиваешься к шуму собственной крови, к биению сердца, пока не понимаешь, что перестаёшь ощущать своё требовательное «я», когда становишься эмоциональным нулём, слепым пятном на фоне чужих энергий, только тогда можно медленно погружаться в этот фон. Замечать мгновенные изменения, но не субъективно оценивать их. Эмоции собьют вас, и, что ещё хуже, сделают заметными. Не сила и быстрота реакции являются главными качествами Охотника, потому что нам приходится иметь дело с созданиями, превосходящими нас в этом. Только маскировка, не только визуальная, но и энергетическая, может спасти вас, дать время на изучение сложившейся ситуации и на ответный удар. Пытайтесь уловить не то, о чём думает враг, а то, что он чувствует…»

Нас учили не только действовать, но и прислушиваться. Хотя первое мне, надо сказать, всегда удавалось лучше.

Я прикрыла глаза и попыталась заглушить неоновую вывеску в собственном сознании, крайне рекомендующую нелюди отправляться в увлекательное путешествие куда подальше.

Напряжение, враждебность и раздражение… но это и мои чувства… чёрт, не могу разделить… Вспоминай… злые точки зрачков…

Я выпрямилась, сунула руку во внутренний карман куртки. Горячая тяжесть металла обожгла холодные пальцы, громыхнула по столу.

— В школе автомат быстрей всех собирала? — ядовито поинтересовалась я, наблюдая за тем, как Аме вполне профессионально разбирала пистолет.

Она не удостоила меня ответом, без видимого интереса повертела в пальцах некоторые детали, потом методично собрала оружие и положила его на край стола. Ситуация начинала раздражать, из-за чего я никак не могла пробиться к её эмоциям.

— Показательное выступление окончено? Я могу забрать свой газовый баллончик против хулиганов?

— Ты не поняла, Моэна.

Аме закатала рукав блузы — левую руку нелюди почти от запястья до локтя охватывал широкий наборный браслет. В неём были колечки с рыжиной меди, белым блеском серебра, матово-серым цинком, синеватым кобальтовым покрытием, тусклой сталью.

— Меняю, — предложила она.

— Что, весь?!

Я судорожно запускала шестерёнки калькулятора в голове. Получалась очень, очень приличная сумма. Моя смертоносная игрушка для неуверенных в себе дамочек стоила гораздо меньше. Да только без неё и моя жизнь существенно продешевится.

— Я не торгуюсь.

Двойник нехорошо осклабилась:

— Я тоже.

Тяжёлый браслет сомкнулся на моей руке. Сидит свободновато, скатился бы к ксточкам запястья, если бы не часы. Зловредные солнечные батареи часов воспользовались моментом, и синюшная голограмма снова вылезла.

— З-зараза, — я наугад тыкала в кнопочки.

Аме вздохнула, нажала что-то на панели.

— Ах, вот оно как…

— Тебе пора, — просто сказала Двойник.

Мне прямым текстом указывали на дверь. Уже на пороге я невзначай обронила:

— Мне обещали показать лаборатории контурного оборудования. Это часть договора с твоим отцом.

Упоминание советника подействовало благотворно. Аме поджала губы, поразмыслила.

— Я поговорю с… начальником. Приходи завтра за треть до Сердца Света.

Что ж, похоже, самое время маленько попросить божественной помощи Триады для того, чтобы Мельтэка не задержали на Островах.