Времена грёз 1 том

Призрак

Веду я счет потерянному мной

И ужасаюсь вновь потере каждой,

И вновь плачу я дорогой ценой

За то, за что платил уже однажды!

Но прошлое я нахожу в тебе

И все готов простить своей судьбе.

Уильям Шекспир

Открыв дверь на балкон своей спальни, я хотела было ступить за порог на каменный пол, но вовремя вспомнила об обуви. Разыскав под кроватью тапки, быстро утеплила ноги и на всякий случай завернулась в одеяло, выходя на улицу.

Солнце сегодня вновь дарило свое тепло, постепенно оживляя замерзший сад под окнами. Со дня на день голые ветки деревьев будут украшены первыми нежными листочками, а чуть позже и весь двор преобразится, стряхнув с себя остатки сна и зимнего оцепенения, подобного смерти.

Посмотреть бы на это место летом.

Ты увидишь, но, к сожалению, с началом осени тебе наверняка придется уехать в Целестию.

Знакомиться со светлым королем и обучать его?

И не только, если получится, восстановим некоторые связи, чтобы продолжать поиски некромантов.

И я надолго расстанусь с Гани и остальными.

Разумеется.

Поджав губы, я посмотрела вниз, заметив одну из горничных, и окликнула ее.

— Простите, а кто-нибудь сейчас завтракает?

Вздрогнув от неожиданности, девушка чуть не выронила корзину для белья и задрала голову.

— Я видела госпожу Гемеру.

— Отлично, накройте стол еще на двух человек, я сейчас приведу Ганима, он же еще не ел?

Чуть смутившись, горничная замотала головой.

— Конечно нет, для него еще рановато, если желаете, я могу сама позвать его на завтрак.

— Нет, не нужно.

— Тогда я передам распоряжение на кухню.

— Спасибо.

Девушка, чуть заметно закусив губу, отвернулась и прошла к двери в задней части двора. Настроение как-то смазалось.

Вроде бы служанок подбирала Аван, и они должны быть хорошо обучены, но стоит намекнуть, что Гани не нужно лишнее внимание.

Вернувшись в спальню, я скинула одеяло и, наспех умывшись, вышла в коридор, забарабанив в двери брата.

— Ганим, душа моя, пора вставать!

Из комнаты послышалось ворчание и шаркающие шаги, Гани, заспанный и растрепанный, выглянул и, мучительно скривившись, взглянул на меня одним глазом.

— Сера, сейчас слишком рано.

— Если ты хочешь поймать Элеоса в церкви, то придется встать рано, пока он не ушел после службы по своим делам.

— Кого?

— Твоего нового наставника, я надеюсь. Должен же хоть кто-то помогать тебе, когда я уеду.

— А ты уедешь? Куда? Ты куда-то собралась?

— Это сейчас неважно, идем завтракать.

Потянув брата за руку, я спустилась с ним на первый этаж и прошла на кухню, с порога чувствуя запах сладостей и спелых фруктов. Кажется, наш повар или сам Каин скупил половину продуктовых рядов на рынке кочевников, превратив небольшую кухню в маленький райский сад. Горничная с помощником повара резво разбирали ящики с плодами, сырами, вином и, самое главное, сладостями из земель Зара.

Заметив знакомую мне пахлаву, разложенную по невысоким круглым подносам, я чуть не подавилась слюной.

Брат подтолкнул меня к столу, вырывая из легкого транса, навеянного таким неожиданным разнообразием на кухне.

— Большую часть из этого оставят на праздники, так как скорей всего караваны не заедут к нам еще раз до летнего солнцестояния.

Я почти открыла рот, чтобы спросить, как и почему они отмечают этот праздник, но вовремя напомнила себе, что мы с Гани тут не одни.

Зимнее и летнее солнцестояние — одни из самых главных праздников у нас и обозначают влияние богов-близнецов. Пока день растет, растет и покровительство Солара в делах человеческих, а как только власть переходит Ноксу, люди пожинают плоды своих трудов.

Сев за стол, я кивком поприветствовала Гемеру, внезапно такую же заспанную и усталую, как ее брат, и тоже в пижаме. Она вяло водила ложкой по остывшей каше с кусочками персика и думала о чем-то своем.

— Ты сегодня что-то задержалась дома, у тебя выходной?

— Да, хотя мне все равно надо будет заглянуть на работу, там такой бардак после отъезда Суидема, и могут прийти еще гости.

— О, владелец уехал? Куда?

— В Беллатор, говорят, там распродают часть архивов из замка.

Гани сел рядом со мной, тут же набросился на еду, по пути выпросив у повара еще несколько персиков.

— В книжном тоже об этом говорили, надеюсь, до нас дойдет что-нибудь из п… а неважно.

Осёкшись, брат вновь уткнулся в тарелку. Обида тонкой иглой кольнула мое сердце.

— Поэзии, братец, ты редко показываешь мне свои стихи, но я надеюсь их еще послушать.

— К-конечно.

Его покрасневшие уши мелькнули среди темных кудрей, выдавая смущение. Оставив его в покое, я повернулась к Гемере.

— Ты выглядишь уставшей, может, тебе стоит отдохнуть?

— Может быть, но я не устала, просто чувствую себя неважно.

— Почему?

— Я… беру пример с мамы и стараюсь держаться так же стойко, как она, но иногда чувствую себя совсем потерянной.

Покосившись на Гани, я отметила, что он тоже погрузился в свои мысли, совсем не слушая нас. Чуть наклонившись к сестре, я добавила тише:

— Это связано с листами, что ты просила передать?

— А ты их отнесла?

— Конечно, кочевники все забрали и не смотрели внутрь.

— Боги, спасибо, я уже думала, ты не ходила никуда после театра и того, что вчера произошло. Боялась, что их нашел кто-то другой.

— А что, уже все знают о том, что я ударила экзотичного актера из Тэта?

— Конечно, в театр пускать тебя не перестанут, всё же ты Блэквуд, но для части аристократок ты теперь главный враг.

— Потрясающе.

Гемера улыбнулась и наклонилась ко мне в ответ, тихо добавив:

— Спасибо, Сера, это был очень жуткий тип, надеюсь, он больше не придет.

— Ты знакома с ним?

— Да, приходил в архив за книгой, что ты отдала. Мне он понравился сначала, красивый такой, высокий и смуглый, как южный принц из сказки, а в итоге опасный, как запах горького миндаля в собственном чае.

— Надеюсь, он не доставил тебе проблем.

— Почти, но я скажу, если он вновь появится.

Девушка отставила пустую тарелку и, быстро попрощавшись, вышла из кухни, заметно повеселев. Гани, поставив локти на стол, закрыл лицо руками. Я ощутила отголоски его жгучей обиды.

— Почему я такой дурак?

— Ты не дурак, братец, но впредь почаще говори с сестрой.

— Это ничего не изменило бы, я наверняка не послушал бы ее или решил, что она преувеличивает из-за своей боязни.

— И все равно, так вы сможете помочь друг другу в случае беды.

Взявшись за завтрак, я наконец-то смогла отвлечься от чужих проблем и вернуться в свои. Нужно ли сегодня сбегать на рынок за маслом? Стоит ли мне вообще вновь возвращаться к лампе и теребить незажившие раны снова? Хотя вопрос скорее в том, смогу ли я это сделать после того, как зайду к Элею. Маг наверняка испортит мне настроение, и не факт, что захочет помочь Гани.

Ньярл, а чем вообще отличаются светлая и темная церкви?

В божественном влиянии. У светлых вся жизнь крутится вокруг Солара и его благословения, от его покровительства зависит человеческое счастье, и чем больше ты нравишься богу, тем лучше ты живешь.

И как же ему понравиться?

Молиться, выполнять ритуалы, благодарить за любой успех и отдавать часть заработанных денег в храмы.

А у темных?

Все зависит от человека и его труда прежде всего. Осуждается глупость, гордыня, намеренное вредительство и лень — за это Нокс наказывает людей, тем самым заставляя исправиться.

А жертвы и ритуалы?

Проводятся во имя искупления грехов по праздникам или с разрешения жрецов, если прихожанин после разговора со служителями не знает, как решить свои проблемы.

То есть подношения для светлого, чтобы жить хорошо, а подношения для темного, чтобы не жить плохо?

Да.

Оригинально, ничего не скажешь, а бывают ли праздники у Луны?

Ей были посвящены дни весеннего и осеннего равноденствия. Считалось, что в эти дни она своими руками устанавливает границу дня и ночи, уравновешивая силу братьев. В Заре до сих пор они отмечаются отдельным ритуалом.

А здесь у вас не проходят праздники в честь богини?

Их проводил только я в Храме, все остальные темные церкви поклоняются только Ноксу.

Брат поднялся из-за стола и прикоснулся к моему плечу, привлекая внимание.

— Я пойду одеваться.

— Хорошо, я тоже сейчас пойду.

Проводив его взглядом, я отставила пустую тарелку и украдкой взяла кусочек пахлавы с подноса. Вкус меда и орехов приятно разлился во рту, заставляя жмуриться от удовольствия.

Спустя всего полчаса мы с Гани вышли из задних ворот двора и направились по тропинке к церкви. Я морально готовилась к неприятному разговору и вела под руку брата, чувствуя, как начали дрожать его ладони. Мне хотелось его поддержать, но я не находила слов, да и сама не была уверена, что что-то получится. Элей мне был малознаком, и как он себя поведет, невозможно было предсказать, но его служба Ньярлу давала мне каплю доверия к этому человеку.

Миновав дорожку у озера и выбравшись на аллею перед церковью, я мельком бросила взгляд на Лилит, стараясь уловить в ней знакомые черты. Она была очень похожа на мать, но и что-то от деда ей определенно досталось. Хорошо было бы узнать о ней больше, особенно о ее жизни в Кадате и Санктуме.

Что-то я смогу тебе показать, но, к сожалению, не все.

Я знаю, но, может быть, стоит обратиться к Гете? Спросить у нее совета?

Если ты о судьбе Лилит у светлых, то я и так все расскажу.

Ты знаешь, что случилось?

Конечно, я же говорил, в мнительности прежнего короля есть моя вина.

Не совсем понимаю, но надеюсь, вскоре ты дашь разобраться.

Осторожно толкнув высокие деревянные двери церкви, мы вошли внутрь, стараясь не шуметь. Утренняя служба уже кончилась, и в огромном помещении под темными сводами стоял полумрак, освещенной была лишь часть у алтаря и пустующая кафедра.

— Ты уверена, что он здесь? Кажется, мы все же опоздали.

Ганим огляделся и прошел вперед к дальней стене. Только сейчас, подойдя немного ближе, я заметила, что за алтарем есть ступеньки вниз и площадка с полукругом небольших ажурных закрытых исповедален, чьи крыши были лишь немного выше уровня пола самого зала. Их не было заметно при входе, и разглядеть, кто сидит внизу, было почти невозможно.

Какое странное решение.

Так человек может побыть один или молиться тайно. В одной из исповедален есть выход в сад.

Штора одной из комнат сдвинулась вбок, Элей, похожий на высокую пугающую тень в своем черном балахоне, вышел на площадку и строго взглянул на брата.

— Я чем-то могу помочь?

— Д-да, извините, я… я просто хотел поговорить с вами.

— Поговорить? Что ж, проходите, я выслушаю вас.

Оторопев не меньше, чем Гани, я на всякий случай отошла назад от ступенек, чтобы снизу меня не было заметно. Думаю, им все же стоит сначала поговорить наедине, вмешаюсь, только если что-то пойдет не так.

Послышались тихие шаги и шелест штор. Я отошла еще дальше, сев на одну из скамей, стоящих перед кафедрой, подняла голову к окнам, рассматривая витражи.

Три бога, собранные из цветного стекла, поражали своей детализированностью, кто-то явно вложил немало сил в эту работу, но, припоминая историю создания мира, я с некоторым упреком подумала, что не хватает еще одного витража.

Его облик не помнят, а влияния не видели больше трех тысяч лет, об остальных богах остались хоть какие-то записи.

Это все равно не выглядит правильно. Может, информацию просто не нашли?

В случае с Луной мы можем точно знать, что ее намеренно старались вычеркнуть из пантеона, и те же кочевники помнят ее и почитают. Мундуса же намеренно никто не стирал из истории, он просто исчез после катаклизма.

Вздохнув, я придвинулась к колонне у края скамьи и облокотилась на нее, наблюдая, как солнечный свет разливается яркими бликами по каменному полу церкви. Течение времени в этом месте не чувствовалось, часов с собой не было, и я не могла представить, как долго мне придется ждать Гани.

Расскажи о Лилит.

Что рассказать?

Какой она была? Ты пока показал мне только свой приезд на ее рождение.

Огненной во всех смыслах слова. Она обожала жизнь и старалась узнать как можно больше, заражая своими идеями других. Согревала, словно лепестки костра, и была неуправляема, словно лесной пожар. Я считал, что ничего на свете не сможет остановить Лилит, если она решила добиться своего.

Считал?

Как оказалось, есть люди, что тушат даже самое яркое пламя.

Поболтав ногами в воздухе, я закрыла глаза, стараясь оживить в сознании статую, увиденную ранее. Должно быть, Лилит была чудо как хороша.

Ты отомстил за нее?

Конечно, хоть и давал клятву не делать это своими руками.

И ты сдержал эту клятву?

Да, тот человек убил себя сам, я лишь подсказал верный вариант.

Но неужели Геката не могла ее защитить? Изменить судьбу.

Я спрашивал ее после, моя дочь сделала все возможное, чтобы продлить жизнь Лилит.

Гете, наверное, было очень непросто тогда.

Она сильно изменилась, хоть и в мою сторону это никак не проявлялось, но для других будто потеряла человеческий вид. Я постоянно чувствовал, что обычные люди ее подспудно боялись.

И кроме брата у нее никого не осталось.

Зевнув, я прислушалась к едва слышному шелесту ветра за окнами. Иногда казалось, что в этих звуках что-то есть, что в тишине я слышу шепот, а не прохладные дуновения и трепет ветвей у стен. Может ли тут быть что-то еще?

— Серафина.

Вздрогнув, я чуть не подпрыгнула на скамье и, открыв глаза, увидела перед собой Элея, неприятно нависающего надо мной.

— Простите, кажется, я немного задремала, вы уже закончили?

— Да, Ганимед ждет тебя на улице.

— О, благодарю, тогда мне тоже пора.

Поднявшись и проскользнув мимо мужчины, я направилась к проходу между рядами, стараясь лишний раз не смотреть на Элеоса.

— Я не стану ему помогать, если вы не дадите мне поговорить с Ньярлом.

Замерев на полушаге, я ощутила, как от чужого тяжелого взгляда пробежал холодок между лопаток.

— Почему это звучит как шантаж? Разве вписывается в понятия вашей церкви использование других людей для своей выгоды?

Позади послышались шаги, Элей резко развернул меня к себе, вцепившись в плечи. Он выглядел почти безумцем и, кажется, совсем отчаялся получить желаемое.

— Вы не понимаете, что для меня это значит.

— И не пойму, если вы не прекратите делать мне больно!

Дернувшись назад и вырываясь из чужих рук, я хотела было ударить мужчину, но тот неожиданно ослабил хватку и, склонив голову, опустился передо мной на колени.

— Умоляю, я не знаю, как еще вас можно убедить, пожалуйста, прошу вас.

Сделав по инерции шаг назад, я вновь замерла, не в силах оторвать глаз от Элея и чувствуя, как стыд обжег мои щеки. Видимо, я действительно не понимала, как сильно ему нужна эта возможность, и даже сам Ньярл был крайне недоволен, подспудно укоряя меня за жестокость.

— Да вы издеваетесь надо мной.

Мысленно отступив, я дала дорогу магу, не желая больше наблюдать за происходящим.

— Ты ее очень сильно смутил, и, наверно, это единственное, что могло бы так хорошо сработать.

— Ньярл?

Я ощутил, как чужая робкая надежда сменилась облегчением и скорбью, смешанной со счастьем. Опустившись перед Элеосом на каменный пол, я протянул ладони и осторожно обнял своего помощника, поддерживая его.

— Прости, что оставил тебя.

— Ты должен был забрать меня с собой. Ты хоть понимаешь, что именно мне пришлось тебя хоронить? Самому копать могилу и не дать светлым растерзать тебя окончательно?

— Извини, Элей.

— Ты будто нарочно не дал мне быть рядом, не дал защитить тебя, пожертвовать собой, чтобы ты жил.

Элей обнял меня в ответ, крепко сжав в своих объятьях и чуть вздрагивая от сдерживаемых слез. Его сердце вновь разрывалось, будто он мысленно вернулся в Храм, в тот день, когда нашел мое мертвое тело у алтаря.

— Тише, я знаю, тебе пришлось нелегко.

— Ты умер, Ньярл! И как мертвец ты был свободен, а я нес скорбь за нас двоих.

— Как видишь, я снова в некотором роде жив.

— Я слышал крик Гекаты и ее плач голосами тысячи воронов в столице. Я видел, как некроманты отказывались верить в твою смерть, ведь в их глазах ты был почти что божеством. Я сам почти сошел с ума тогда как те, что не смогли смириться с твоей смертью, сдавались в руки светлых, ты был для них единственной надеждой.

— Прости.

Больше слов не находилось, и я не знал, как оправдаться. Куда ни глянь, я всюду виноват.

Сообщи ему еще, что мы уедем скоро.

Софи, насколько ты жестока?

А разве это мой план?

Не твой, согласен, но тогда боюсь, он бросит все и поплывет в Целестию за нами.

— Я постараюсь приходить почаще, Сера не будет против.

Правда что ли?

Помолчи.

— Элей, ты долго мне был верен, прошу, дай теперь помочь тебе.

Моих ушей достиг его горячий шепот и тихий безнадежный голос.

— Я так устал, позволь за тобой уйти.

— Не смей, я запрещаю это делать.

Чуть отстранившись, я ладони протянул к знакомому лицу и пальцами растер старые шрамы на щеках.

— Ты поклялся мне служить и клятвой жизнь свою отдал, теперь не вздумай обокрасть хозяина.

— Ньярл, я теряю свои силы, и мой век не бесконечен.

От горечи сводило скулы, а сердце, взятое взаймы, сжалось от тоски.

— Я знаю.

Устами прикоснувшись к лбу Элея, я ощутил его блаженный трепет.

Это мои губы.

Я ненадолго одолжу.

Глухое раздражение Софи затронуло меня, время обмена подходило к концу. Послушно отступив, я отдал место ей.

Отстраняясь от мужчины, я встала, опираясь на скамью и чувствуя, как замёрзли ноги, кажется, остаток дня я проведу в горячей ванне и под одеялом, чтоб не заболеть.

— Спасибо, Сера, мне нужно было с ним поговорить.

— Надеюсь, ты выполнишь обещание, Элей, Гани нужна поддержка.

— Да, конечно, но почему вы не сказали ему о…

— Незачем, я не хочу быть лишь придатком для чужого сознания, Блэквуды не меньше твоего хотят увидеть Ньярла. Если бы Каин знал о нем, он от меня и воспоминания бы не оставил.

Элей поднялся вслед за мной и дрожащими пальцами подхватил мою ладонь, чуть сжав ее.

— Я понимаю, и, наверно, на их месте поступил бы так же, но сейчас клянусь молчать о том, что Ньярл с вами и готов вам помогать. Поверьте, что бы ни случилось, что бы ни произошло, вы можете рассчитывать на мою защиту.

Он выглядел слегка смущенно и не поднимал головы, рассматривая мою руку. Вновь приблизившись, я заставила его взглянуть на меня, заметив влагу в уголках чужих глаз.

— И от чего же ты можешь меня защитить?

— От Блэквудов, если они узнают и будут давить на вас, я готов увезти вас хоть на край света.

— Элей, ты же понимаешь, что я, во-первых, девушка, а во-вторых, меня коробит от того, что моим телом пользуется другой человек?

— Мне не нужно будет что-то помимо редких встреч, и я никогда не… мне не нужно было тело моего хозяина.

Со стороны входа послышался тихий скрип двери, в церковь заглянул Ганим, возмущенно посмотрев на нас.

— Ты обещал, что у вас будет короткий разговор.

— Да, конечно. Серафина уже уходит.

Элеос неохотно отпустил мою ладонь, выдавив из себя подобие улыбки.

— Еще раз спасибо, я правда благодарен вам.

— До скорой встречи.

Отвернувшись, я не оглядываясь прошла к выходу навстречу брату, чувствуя, что еще не раз загляну в эти мрачные стены.