Времена грёз 1 том

Древо с ненавистными плодами

Tremor on my heaven son

Tares above my kingdom come

Thanatos — SoapSkin

Проклята земля, где мертвые мысли оживают в новых причудливых воплощениях; порочен разум, пребывающий вне головы, его носящей.

«Некрономикон» — Абд-эль-Хазред

Еще несколько дней я прождал в своей камере, прежде чем меня, словно раба, погрузили в специальную клеть и перевезли к границе страны. Путь не был близким, и моя богиня не могла больше меня навещать, но я достойно держался, стараясь сберечь остатки своих сил. С содроганием я ждал того, что мне принесет новый поворот в моей жизни, и размышлял, как стоит лучше всего поступить с Аргианом. Его силы мне понятны, и убить его раньше не составило бы особого труда, но теперь я изможден, и мне потребуется время, чтобы восстановиться и прийти в себя. Было бы правильно, если бы я переждал хотя бы неделю в близлежащей деревне, вдумчиво и спокойно собирая провизию или как минимум сменив одежду с коронации, но чем ближе мы подъезжали, тем сильнее меня охватывала жуткая, леденящая тревога. По ночам ее сменяли кошмары, терзавшие мой разум чужими далекими голосами, один из которых мне был смутно знаком, будто я слышал его раньше, но вспомнить, увы, не мог. Слова его, всплывая в голове, приносили еще более отвратительные видения мерзкой черной плоти аморфного чудовища с множеством протуберанцев. Я не понимал этих видений, я не знал, чем это может быть, но точно видел не впервые и, кажется, даже в этой жизни встречал подобное в мутных грёзах, что когда-то навеяла мне богиня на площади города.

Достигнув границ королевства, стража, сопровождавшая меня, скинула клеть с повозки и, не прощаясь, развернулась обратно к столице, оставив меня лежать скованным.

Не сказать, что я рассчитывал на более человеческое отношение к себе, но, чтобы выбраться, мне пришлось немало повозиться, разбивая прутья и выбираясь из-под действия ограничивающих печатей. Затем дождавшись, пока моя магия хотя бы частично вернется ко мне, снял оковы, впервые за долгое время позволив моему телу двигаться свободно. Руки и ноги пекло и щипало, движения шеей отдавались болью по всей спине, но я, сжав зубы, упорно продолжил свой путь. По крайней мере, думал я, в одном мне повезло — сейчас еще было лето, и на улице было тепло, в первой попавшейся реке я смог привести себя в относительный порядок. Мой костюм был безнадежно испорчен, в нем едва ли можно было узнать некогда хорошую одежду, денег в карманах не было ни гроша, но из еды я смог найти рыбу, поймав ее при помощи магии.

Пересекая границу, я наткнулся на мелкую деревушку на стороне Целестии, местные жители очень неплохо приспособились жить с эльфийскими феями, подкармливая их и принимая как званых гостей, но со мной говорить они отказались. Впрочем, меня не выгнали и даже позволили переночевать в заброшенном доме. Я был благодарен им, хоть и искренне надеялся все же найти возможность выторговать хотя бы небольшой мешок с провиантом. У эльфов навряд ли мне дадут хотя бы приблизиться к городам.

Миновав перешеек, соединяющий Целестию и Соларию, я медленно, но верно брел в сторону столицы, обходя поселения и ночуя в лесу. К моему удивлению, здесь феи встречались только на самой границе, а не там, где веками жили раньше. Этот континент был назван Шепчущим лесом в честь этого маленького народца, но они бежали с родных земель. Сам лес, простиравшийся насколько хватало глаз, на первый взгляд казался безобидным. Шурша зелеными кронами, он поначалу приветствовал меня такой же теплой погодой и богатым урожаем ягод, как и на человеческих территориях, но чем дальше я уходил, тем мрачнее становился пейзаж. Не помню, чтобы кто-то говорил о том, что тут бывают непроходимые или дикие места, в которые страшно сунуться, все чаще я видел одинокие деревья, искаженные, темные и голые. Погода становилась прохладней, и, несмотря на магию этого места, мне все тяжелее приходилось ночью, когда даже тонкие лучи солнца, пробивавшегося через листву, исчезали, оставляя меня одного на попечение холодной земли.

Еще один факт, удививший меня, это то, что я мог беспрепятственно перемещаться на землях эльфов. Нет, конечно, я старался не пересекаться с другими путниками и не заходил в города, но поверить в то, что меня ни разу не заметили за все время пути, я не мог. Объективно сказать, меня должны были встретить еще на пересечении границы, и я был к этому готов, но судьба распорядилась иначе, и я, словно безликий, потерянный призрак, прошел мимо, не заинтересовав стражу возле главных дорог.

Добравшись до самой столицы, я был еще более удивлен чем раньше. Деревья, служившие опорой для домов, выглядели усохшими и больными, то тут, то там виднелись лужи, плавно расползающиеся по свободной земле и объединяющиеся в крохотные болота. Воздух влажный и холодный будто кристаллизовался, немногочисленные жители старались не появляться на улицах, перемещаясь по тропам быстрым шагом. Я не верил, что это место действительно было тем самым великим городом, отмеченным Соларом, это все больше походило на дурной сон. В нем мох и лишайник медленно затягивали древние стволы, стекло и витражи, созданные вручную тысячу лет назад, помутнели, свет солнца не пробивался из-за туч, нависших свинцовой пеленой, а туман, окружавший это место, сторожил город большую часть дня. Ничто не могло больше порадовать взгляд в этом мрачном месте, и даже сами эльфы казались бледной копией себя, зашуганными и неестественно бледными. Я смотрел на столицу с небольшого холма и не решался пойти туда, что-то пугало меня, заставляя чувства трепетать, я ощущал, что это лишь малая часть бед, обрушившихся на город, но и этого было достаточно, чтобы развернуться и никогда больше не вспоминать о мимолетной просьбе.

Что же сделал Аргиан? Как много он знает о некромантии? Мог ли он в одиночку создать все это?

Повременив немного, я задумал понаблюдать за Соларией со стороны хотя бы пару дней, я понимал, что промедление чревато, но не был уверен, что готов встретить то, что меня ждет в этих жутких стенах.

Ночью, казалось, едва закрыв глаза, я был разбужен знакомым голосом, взывающим ко мне сквозь сон. Проснувшись, я недоуменно взглянул в звездное небо и отметил необычайно яркий полумесяц. Голос богини вновь потревожил меня:

— Поторопись, ненавистный плод вот-вот поспеет и явится на свет.

Сев и растерянно оглядевшись, я обнаружил у своей импровизированной постели из лап ели небольшой кристалл, лежащий на лепестке необычного цветка. Собравшись с мыслями, я сунул угощение в рот и поторопился встать на ноги, продолжив путь. Лунные блики, пробивающиеся сквозь кроны деревьев, привели меня в город, где я прошел средь пустынных улочек, воздух с каждым шагом словно сгущался, тяжелел и вязко наполнял легкие запахом болот и тления. В какой-то момент я четко ощутил эхо некромантии, идущее от эльфийского дворца, и понял, что силы, собравшиеся в столице, сконцентрировались именно в этом некогда прекрасном дворе.

Несмело, боясь каждого вдоха, я бесшумно прошел вперед и, не увидев стражи у стен, попал внутрь королевского сада. Тернии, что росли когда-то аккурат возле стен, дикими лозами расползлись по дорожкам, захватывая свободное пространство. Приглядевшись, я понял, что это единственные цветы, что остались жить в этих странных, новых условиях и, видимо, были не против питаться темной энергией, что ключом била возле стеклянного купола старой лаборатории.

Добравшись до середины сада, я вышел на поляну и пригляделся к огромному черному силуэту, растущему из земли и закрывающему небо. Свет, тускнея, обходил это место, будто даже моя богиня не желала видеть то, что стоит передо мной. Слегка сощурившись, я попытался разглядеть что-то в темноте, зрение приспосабливалось подмечать силуэты и едва различимые оттенки. Я точно понимал, что вижу дерево, поистине огромное и витиеватое, уходившее ветвями вверх к блеклым серым звездам, но глаз зацепился за странную, едва уловимую пульсацию под темной корой и крону кроваво-красного цвета. Листья будто от клена, но намного острее, плавно спадали на землю, устилая лужайку вокруг багряным ковром. Я мог разглядеть лишь редкие контуры цвета и формы, но даже так мне было не по себе от зрелища. Сделав несколько шагов вперед, я постарался приблизиться к стволу этого жуткого чуда и неожиданно услышал надрывный плач младенца.

С похолодевшим сердцем я бросился вперед к корням, что торчали из земли, будто щупальца огромного спрута, и с ужасом увидел среди них крохотное тельце, эльфенок, новорожденный и живой. Откуда? Как он оказался здесь?

Взяв на руки дитя, я нервно огляделся и не увидел больше никого из жителей. Ребенок, цепляясь за ткань моей одежды, медленно успокаивался, и плач его больше не был таким пронзительным и жалким. Сделав шаг назад, я опустил голову, услышав хлюпающий звук, и заметил, как у ног собралась багровая лужа, земля была пропитана кровью, будто ею щедро поливали это странное древо. Запах ударил в нос, и у меня невольно закружилась голова.

Попытавшись создать небольшой светлячок, я щелкнул пальцами свободной руки, но вся магия, выпущенная мной, растворилась, впитавшись в дитя.

— Что?

Собрав побольше силы, я вновь зажег светляк, и он едва ли вспыхнул, энергия, освобожденная мной, тут же ушла эльфенку, заставляя его рассмеяться.

Отойдя обратно в лунные лучи, я вынес дитя на свет и пригляделся. Он выглядел в точности как эльф, но что-то не давало мне покоя. Вся магия, собранная мной, съедалась им, будто исчезая в бесконечной черной дыре, а ребенок все веселился, лишь мимолетом, всего на мгновение показав черные, непроницаемые белки глаз и выпущенные острые клыки из, казалось бы, беззубого рта. Таких точно не бывает у светлых детей.

Аргиан, выросший словно из пустоты, оказался в полуметре от меня.

— О, Ньярл, давно не виделись. Я ожидал тебя встретить, даже попросил не трогать тебя в твоем путешествии, но надеялся, что ты все же явишься раньше.

Сделав шаг вперед, эльф воспользовался моим секундным замешательством и забрал ребенка из рук. Он с гордостью рассматривал свое творение, как и я, создав несколько простых заклинаний.

— Ну вот, а ты говорила, что не получится, и все же оно вышло. Хотя с кровью этого мага вышло бы намного лучше.

— Что это такое?

Эльфийский король посмотрел на меня, подняв бровь, будто я сам должен был понимать, что здесь творится. Отвернувшись, он прошел к паре помощников на краю лужайки.

— Наша надежда и возможность процветать, как поистине бессмертный народ.

Отдав дитя, Аргиан вернулся ко мне и с широкой улыбкой развел руки, будто радушно приветствуя как гостя. Помощники, приняв столь щедрый дар, с опаской взглянули на эльфа и растворились в темноте.

— Зацикленность сестры на тебе меня крайне удручала, пока мне в голову не закралась восхитительная идея. Ты станешь отличным кормом для этого великого древа.

Сжав зубы и сделав шаг назад, я приготовился достать клинок. Кристаллы Мун взбодрили меня и восстановили часть сил, я чувствовал прилив уверенности, собираясь закончить этот долгий путь здесь, полностью разобравшись со старыми обещаниями и долгами.

— Как жаль, что я пришел сюда не за этим. Ответь мне, где Люмия? Ты уже убил ее?

Несколько удивленно эльф посмотрел на меня и довольно рассмеялся, показав рукой на дерево. От его веселья по спине пробежал холодок, и я нахмурился, стараясь понять, что он задумал.

— Я? Убил? Нет, что ты, я люблю свою сестру, и она оказалась крайне полезна, намного полезнее, чем мать с почти угасшим даром, — повернувшись к дереву и произнеся короткое заклинание, он словно пробудил его, заставив множество искр пробежать по коре и собраться под кроной, освещая наконец-то свое творение. — Поздоровайся, дорогая сестра, к тебе пришел гость.

На какой-то краткий миг в моем сознании вспыхнула мысль, что мне не стоит поднимать голову и тем более смотреть на это зрелище, но природная упрямость слишком быстро одержала верх, и зря.

Первое, на что упал мой взгляд, это были корни древа. Среди них, торчащих из земли и причудливо переплетенных между собой, заметил множество рук, ног и прочих кусков тел, медленно уходящих в черные провалы под стволом. Насколько я мог судить, все это были полукровки, собранные и расчлененные в едином ритуале, вся их сила, магия и кровь единым потоком питали древо. В единственном пустом месте, где корни расходились, был небольшой лаз, уходящий в ствол, именно там я забрал ребенка.

Подняв голову выше, я разглядел кору, испещренную сияющими венами, именно их пульсация попалась мне на глаза ранее. Странные жилы, словно вытянутые из чьей-то плоти, набухли, а кора пришла в движение, отодвигаясь и выпуская что-то из своих недр.

Едва свет озарил сокрытое внутри, как боль и ужас ядовитым клинком резанули мое сердце. Длинные светлые локоны выпали из этого жуткого окна и свесились вниз, закрывая лицо эльфийки.

— Ты сегодня необычайно молчалива дорогая, но я рад, что могу увидеть тебя. Если желаешь, я могу вернуть дитя, и ты посмотришь на него.

Аргиан подошел к сестре и, откинув волосы, поцеловал ее лоб. Обветренные губы эльфийки дрогнули, но пустой взгляд продолжал смотреть вниз.

Не в силах отвести глаз от пугающего зрелища, я наблюдал, как фарфоровая бледная кожа девушки на ее руках и под грудью плавно сменяется жилами и ветвями древа. Они, прорастая сквозь нее, захватили большую часть тела. Красная крона, будто живая, зашевелилась, отряхиваясь и сбрасывая лишнюю листву. Люми болезненно застонала явно ощущая, как то, что осталось от ее дланей, движется вместе с ними где-то внутри.

Не сдержав тошноту, я сделал несколько шагов в бок и едва не рухнул на землю. Желудок скрутило в спазме, избавляя меня от скромного ужина. Кажется, впервые в жизни я так сильно жалел, что стал магом разума, видя и воспринимая чужие эмоции чуть ли не как свои. Здесь и сейчас я понимал, как глубоко вросло это проклятое древо в плоть девушки и как из ее чрева, объединенного с этой отвратительной магией, сделали колыбель для мертворожденных, бездушных чудовищ. То, что я принял за эльфенка, никогда не было им, лишь сменив обличие согласно своей природе. Оно питалось магией, чтобы выжить, и будто паразит подстраивалось под других, чтобы привлечь внимание и помощь к себе.

— Солнце… должен помочь…

Тихий шепот заставил меня содрогнуться, Люмиэль начала приходить в сознание, и я всей душой желал, чтобы этого не произошло. Я не хотел, чтобы ее разум, потерянный в этой жуткой агонии, продолжил мучить хозяйку.

— О Ньярл, ты как-то расклеился. Негоже такому могущественному некроманту так сильно переживать из-за других.

Едва я повернулся к Аргиану, как ощутил удар по лицу, что-то обжигающее коснулось меня, почти оставив ожог, и я второпях отпрыгнул в сторону, доставая свой клинок.

— Ооо, так ты сохранил его? Неожиданно, будет забавно, если снова убьешь меня им, но поверь, я тоже в долгу не останусь.

Далекие воспоминания словно горячечный бред промелькнули в моей голове лишь на долю секунды, но я вспомнил, как холодная сталь копья в чужих руках пронзала мою грудь. Незнакомые мне символы светились на нем, а древние песнопения возносили молитвы не нашим богам.

— Что ты…

Договорить мне не удалось, эльф снова ударил, но я успел увернуться и попытался атаковать в ответ. В этот момент древо вновь зашевелилось, и чужая боль словно чудовищная пытка стеганула по нервам. Еле удержавшись на ногах, мой разум в панике выстраивал внутренний барьер, желая хоть как-то защититься, но чувства Люми были слишком сильны, а времени на подготовку не осталось.

— Все говорили, что ты так силен, Ньярл, и что я вижу? Кажется, тебе в этом польстили. Ну ничего, со всеми бывает, я, получается, тебе тоже польстил, когда менял воспоминания той идиотки. Знал бы, что все будет так просто, не возился бы с ней.

Новый удар от Аргиана пришелся по затылку, вынуждая меня согнуться и встать на одно колено. Клинок едва не выпал из руки, я постарался сжать его крепче, набираясь решимости сделать то, что должен. Эльф обошел меня по кругу, опасаясь слишком близко подойти, навряд ли он знал о свойствах моего оружия, но справедливо рассчитывал, что не стоит слишком сильно торопиться. Размахнувшись вновь для удара, он целился в голову, короткое лезвие свистнуло рядом с ухом, когда я все же ринулся к древу. Не ожидав моего бегства, Аргиан опешил на несколько мгновений, замерев, и тут же бросился за мной.

— Ты правда думаешь, что я отпущу тебя?!

Изменив форму клинка, я постарался сделать его тоньше и намного длиннее, так чтобы удар пришелся наверняка. Мой план был далеко не в побеге, но мне было выгодно, что эльфийский король сосредоточил внимание на моей персоне. Подумай он хоть секунду о моих приоритетах, наверняка догадался бы закрыть обратно свою сестру.

Заведя руку для удара, я наконец-то ощутил от Аргиана волну паники, он отправил ко мне свою тень, но сделал это слишком поздно. Рассекая податливую плоть, лезвие вонзилось в грудь Люмиэль, заставляя ее последний раз вскрикнуть от боли. Взгляд зеленых глаз сфокусировался на моем лице, в нем промелькнуло удивление, узнавание и радость. Кровь хлынула из раны, а ветви с гадким хрустом начали метаться в предсмертной агонии, доставляя умирающему сердцу еще больше страданий. Аргиан позади меня взвыл, как разъяренный зверь, и в мгновение ока оказался рядом. Я дернулся, доставая клинок, но отойти не успел. Острие копья пробило мое плечо, и если бы не запоздалая реакция, я бы уже был мертв и пригвожден к древу, словно диковинное насекомое.

— Ты! Как ты посмел?!

Тьма под нами будто вскипела и, выпустив свои тонкие жгуты, обвила ноги, не давая мне сдвинуться с места. Аргиан попытался выдернуть копье, но я вцепился в раскаленный металл, ощущая, как плавится кожа на руке.

— Не так быстро…

Гадкий запах жженой плоти ударил в нос, и я едва не потерял рассудок от боли и отголосков воспоминаний. Тьма, ринувшаяся к клинку, опутала руку, и эльф без страха приблизился ко мне, обхватив мою шею и рванув свое оружие из раны. Его лицо, расцвеченное золотым сиянием, напомнило мне кого-то иного, будто отпечаток чужой ненависти показался откуда-то изнутри.

— Ты уже проиграл, Ньярл.

Мой клинок быстро исчез в опутанной руке и появился в другой. Не теряя ни секунды, я ударил Аргиана в шею, неловко, насколько хватило сил, но даже этого было достаточно, чтобы кровь хлынула из его горла. Чужая рука отпустила меня, и эльфийский король отшатнулся, в изумлении пытаясь зажать рану. Его оружие упало на землю. Открыв рот, он издал сиплый, булькающий звук, видимо, желая проклясть меня напоследок, но даже этого у него не вышло.

Забрав копье, я избавился от ослабевших пут и, собрав остатки сил, пришпилил поверженного противника к дереву. Оружие зашипело в чужом теле, раскалилось почти добела, переживая смерть хозяина, и древесина тихо затрещала в такт, загораясь за спиной эльфа. Ветви над нами вздрогнули последний раз, сбрасывая на землю багровые листья и накрыв все своим странным покрывалом.

Отдышавшись, я едва сделал несколько шагов назад, чтобы избежать дыма и передохнуть, но с последним вздохом Аргиана увидел, как Ненависть исчезла, отдавшись болью в моем плече. Клинок и копье теперь принадлежали мне, но я бы и врагу не пожелал владеть таким оружием. Страшно было представить, что в будущем я для чего-то использую их вновь.

Сев на траву, я поднял голову и наблюдал, как тонкая полоска рассвета брезжит вдалеке, а неумолимое пламя, поднимаясь к небесам, пожирает короля и королеву эльфов. Уставшее тело требовало сна, руки дрожали от боли, но я не мог отвести взгляд от светлых локонов, исчезающих в огне. Это так я должен был помочь? Мог ли я прийти сюда раньше? Мог ли предотвратить ее смерть и это чудовищное истязание экспериментами брата?

Гадкое ощущение фатальности происходящего сдавило мое горло. Светлый посланник не просил меня приходить сюда, Луна предупредила, что я не смогу ударить первым, они знали все еще тогда? И какой бы выбор не сделал, все равно проиграл бы?

Ощутив что-то на щеке, я поднял руку и впервые заметил слезы. Я почти забыл какого это, ощущать такое жуткое отчаяние.