Времена грёз 1 том

Буря

— Фактически, ты сейчас совершила жертвоприношение, — Гани шёл по мостовой, опираясь на моё плечо и боясь поднять взгляд.

— Ну что ж, с почином меня.

Я поправила руку и перехватила брата поудобнее. Гани робко посмотрел на меня, но увидев, что я не злюсь, слегка расслабился.

— У тебя в тот момент глаза будто светились золотом. Красиво и очень жутко.

— Да, такое бывает. Каин сказал, что это нормально.

Мы прошли очередной поворот и по прямой двинулись в сторону конюшен.

— Расскажешь, что с тобой случилось?

Брат поджал губы и опустил голову.

— У Дамиля сегодня была свадьба.

Я подняла голову и, досчитав до пяти, выдохнула.

— Полагаю, не с тобой.

Гани лишь коротко кивнул, остальной путь до конюшен мы прошли молча.

Машину оставили рядом с городом, водить я не умею, а брат еще не в состоянии сесть за руль. Пришлось грузиться на одну лошадь и скакать как можно аккуратнее, прислушиваясь к Ньярлу и придерживая пассажира перед собой в седле. Всю дорогу я обдумывала, стоит ли мне вмешаться в происходящее? С одной стороны, Ганим знал, что рано или поздно это произойдет, с другой — булочник всё равно поступил как-то некрасиво, влезая в отношения с парнем, будучи почти под венцом. Дерьмовая история, дерьмовая ситуация, и что-то всё равно не давало мне покоя, будто всё сложнее. Я чего-то определенно не знаю.

До дома мы добрались достаточно быстро, несмотря на поздний час, в поместье было всё еще оживленно, неужели все к чему-то готовятся? Приезжает Каин? Нужно спросить у Миланы, как только разберусь с братом.

Поддерживая Гани на лестнице, я провела его в комнату и посадила на постель. Помогла снять кофту и стянула обувь с ног, всё это время я не видела лица, голова опущена, как у безвольной куклы, даже кудри, казалось, не торчат как раньше во все стороны. Я потянулась к воротнику рубашки, расстёгивая первые пуговицы, как почувствовала, что на руку капнула слеза. Моё сердце пропустило удар.

— Ганим…

Я села рядом на кровать и притянула парня к себе, прижав его голову к плечу и поглаживая вихрастую макушку.

— Что он тебе сказал?

Плечи брата вздрогнули, он протянул руки и обнял меня в ответ.

— Я хотел… я хотел попрощаться, хотел поздравить и уйти, но он… он потребовал помогать ему и дальше. Это всё было только ради денег… Если я откажусь платить, то он всем расскажет о том, кто я такой, о том, что приставал к нему, угрожал его жене, мне снова придется уехать, а я… я не делал это, и мне некуда уезжать, — Гани сжал руки, вздрагивая от сдерживаемых чувств.

Обняв брата крепче, я продолжила гладить его по голове. Не вмешаться уже не получится, этот идиот решил, что раз парень — мужеложец, то его семья не заступится за него. Как бы не так, засранец.

— Софи?

— Да, Ганим?

— Может, я действительно лишний сын? Такой, как я, не должен был рождаться? Почему я такой? Неужели это нельзя исправить? Я заслуживаю это?

Я начала медленно раскачиваться, баюкая брата. Я ощущала его боль и, кажется, плакала вместе с ним, но из последних сил старалась утешить, спрятать от внешнего мира, чтобы никто больше не смог его обидеть. Мы словно поменялись ролями с тех пор, как он так же утешал меня в кабинете Каина.

— Ты самый лучший братик на свете, Ганим, и ты ни в чем не виноват, пожалуйста, не вини себя.

Ньярл мягко коснулся моего сознания, давая силы и возможность выпутаться из чужих чувств.

У нас еще есть неоконченные дела, дай ему отдохнуть.

Я сглотнула ком в горле и по указанию некроманта направила силы к Гани.

— Ты самый-самый лучший брат во всех мирах, и я благодарна тебе за то, что ты есть, — продолжая баюкать, я старалась успокоить его и уложить спать, шепотом повторяя одни и те же слова. — Я всегда буду на твоей стороне, я всегда тебе помогу, мой милый-милый брат.

Плечи парня расслабились, а уставшая от переживаний голова мягко уплывала в сон. Вскоре я смогла аккуратно положить его в постель и накрыть одеялом. Ему понадобится много сил, чтобы пережить этот день, а меня действительно ждут дела.

Закрыв плотнее шторы, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Милана стояла у выхода, отдавая распоряжения.

— Мне снова нужна лошадь, я еду в город.

Девушка удивленно посмотрела на меня, затем в сторону комнаты брата, но пропустила к выходу.

— Как Ганим? Что-то серьезное? Нужна помощь?

Я покачала головой и, стянув с вешалки куртку, вышла из дома.

— Брат спит, а мне нужно решить одну крохотную проблему.

Милана кивнула и, тут же отправив посыльного в конюшни, проводила меня взглядом. От нее веяло тревогой и сомнением, но девушка держалась спокойно, продолжив работу в доме. Краем сознания я почувствовала чей-то настороженный взгляд со стороны дорожки к заднему двору, но не придала этому значения.

Не прошло и пяти минут, как я оказалась на дороге в город. Злость гнала меня вперед, и я почти не запомнила, как добралась до улиц.

Остановившись только у пекарни, я оставила лошадь и прошла к жилой части здания. Остатки вежливости позволили мне не ломать дверь сразу, а для начала громко постучать. На звук откликнулись не только хозяева, но и часть чутких соседей, аккуратно наблюдая за мной из-за занавесок в окнах.

Дамиль, видимо, не почуяв угрозы, вышел ко мне только в пижамных штанах, сонно потирая глаза.

— Предупреждаю сразу, я не знаю, где сейчас Ганим, — мужчина посмотрел на моё лицо и отчего-то тут же попытался закрыть дверь.

Больше не церемонясь, я ударила ногой по двери, попутно оттолкнув Дамиля. Он неловко попятился, бегая глазами по предметам рядом с собой. К сожалению для него, в качестве оружия не нашелся даже зонтик.

— А я и не к нему пришла, дорогой, я поговорить, — я, улыбнувшись, отцепила с пояса трость.

Со стороны лестницы на второй этаж послышались шаги, из-за перил выглянула миниатюрная, миловидная девушка в сорочке до колен. Она испуганно посмотрела сначала на меня, а затем на Дамиля.

Мужчина тут же встал между нами, выставив руки вперед.

— Прошу тебя, не трогай Наину, она ни в чем не виновата, она ни о чем не знает.

Я улыбнулась еще шире, пожав плечами.

— Дорогая Наина, ставлю вас в известность, что ваш муж кобель, шантажист и вымогатель, содержащий пекарю за счет средств любовника. Счастья молодым, — похлопав в ладоши, проследила, как девушка убегает наверх, и резко подсекла ногу Дамиля.

Он упал на пол, снова попытался отползти, но тут щелкнула трость, и мой клинок уперся острием в пах мужчины.

— Как много тебе оставить?

— Подожди-подожди, я всё расскажу, я не сам это придумал, — он выставил руку вперед в жалкой попытке защитится.

Я склонилась к нему и заглянула в глаза, подмечая в них ничем не замутненный страх.

— И кто же тебя надоумил, дорогой?

— Э-этот оборотень, ч-чертов наемник, мы в баре пересеклись пару-тройку месяцев назад, — Дамиль нервно сглотнул. — О-он мне сумму кругленькую дал за помощь, а я отцу всего лишь хотел помочь.

Я прищурилась, легонько царапнув штаны парня. Ситуация складывается ещё отвратительнее, чем я предполагала.

— Мне нужно имя, булочник. Иначе не поверю.

— Г-гиб, он представился как Гиб, больше я не знаю, правда. Пожалуйста, убери эту штуку.

Выдохнув, я встала на одно колено и поднесла лезвие клинка к шее Дамиля, прочертив тонкую, неглубокую линию на коже. Мой тихий шепот интимно коснулся его уха.

— Если я увижу тебя еще раз в этой жизни, то сожгу живьем вместе с твоей чертовой пекарней, ублюдок, и мне плевать, пострадает при этом кто-то еще или нет. Ты меня понял?

— Д-да.

— Тогда вот тебе мой свадебный подарок.

Я убрала клинок и от души впечатала кулак в нос мужчины. На рубашку брызнула кровь, Дамиль взвыл, схватившись за лицо.

— Будешь смотреть на свое лицо и вспоминать мой щедрый дар.

Трость щелкнула, и, развернувшись, я вышла на улицу. Как и ожидалось, соседи, разбуженные моим громким визитом, заинтересованно выглядывали из окон, но никто из них явно не смог бы услышать наш разговор. Настало время прояснить ситуацию.

— Дамиль, сраный ты кобель! Ты же клялся мне в любви! Я верила тебе, поганец! Будь ты проклят! — театрально сплюнув на мостовую, я села на коня и помчалась обратно к дому.

Если этот идиот был прав, то дома меня ждет очень неприятный сюрприз, и остается лишь молиться, чтобы приехать туда вовремя.

Деревья летели мимо меня, дорога стелилась под ногами, я чувствовала, как гулко в груди бьется сердце. Оборотень, чертов оборотень, зачем он сделал это? Мою голову разрывали сотни вопросов, сила, с которой я только немного научилась управляться, рвалась вперед, садня горло и напоминая о том, как близка ко мне тьма завесы. Вспоминая о том, как впервые увидела Ганима на пороге своей комнаты, я понимаю, что и представить не могла, что он станет мне настолько близок за это время. Я ненавидела всё в этом поместье, чувствовала боль каждый раз, когда вспоминала старую жизнь, но время шло, и моё сознание подстраивалось под новые обстоятельства, приспосабливалось жить иначе. Моя растущая магия, воспоминания и жестокая мудрость Ньярла, упорство брата меняли меня, давая опору и меняясь вместе со мной. Видимо, настало время и мне показать, чего я стою.

Перебирая эти мысли в голове, словно бусины в четках, я вспомнила о нашем разговоре в оружейной. Помогает своей любви здесь? Верный пёс светлых земель. Значит вот как ты решил помочь, мразь блохастая, ну что ж, я всё равно уже обещала убить тебя.

Приехав к дому, я чуть ли не прямиком с лошади запрыгнула на крыльцо и резким рывком открыла входную дверь. Коридор меня встретил гнетущей тишиной и темнотой, будто за тот жалкий час, пока я, как сумасшедшая, скакала до города и обратно, поместье вымерло, а остатки слуг успели уехать. Взяв в руки трость, я побежала в комнату брата, прислушиваясь к дому, навострив свои чувства и стараясь уловить хотя бы краешек чужих эмоций. Пустота, только мерное тиканье часов в гостиных и шелест ветра за окнами. Напряжение нарастало, и сам воздух точно бы стал гуще. Я достигла комнаты Ганима и заглянула внутрь. Мерное дыхание брата и его расслабленная поза подействовали на меня сильнее самого лучшего успокоительного. Жив, он жив, это главное, теперь осталось найти Гиба.

Быстрым шагом я пошла в сторону кухни и двери в задний двор. Свернув в коридоры слуг на первом этаже, я сначала резко остановилась, будто пораженная молнией, но, расслышав тихий всхлип, пулей метнулась к телу, лежащему брошенной куклой на полу. В свете луны из окна кровь казалась черной, а каштановые локоны девушки — выцветшими, как старый пергамент.

— Милана! — я села на колени и попыталась осмотреть рану, главная горничная плакала, зажимая рукой левый бок, но, видимо, всё еще не желая сдаваться на милость смерти.

— Фина, и-извини надо было раньше обратить внимание на этого треклятого пса. У тебя есть…

Она не успела договорить вопрос, так как я ловким движением рук достала из поясной сумки несколько колб и вылила пару из них на рану девушки. Милана зашипела от боли, вздрогнув, но старалась не закричать, чтобы не привлечь внимание. Я достала пару кусочков ткани из сумки, пропитала их третьим раствором и тоже приложила к ране, завязав всё сверху фартуком.

— Кто-то еще пострадал?

— Не знаю, против него выступила Джуд с детьми, думаю, они точно могли отбить кого-то.

— Хорошо, а теперь прикуси рукав, может быть больно, я перенесу тебя в твою мастерскую.

Аккуратно взяв на руки Милану, я, осторожно ступая, понесла ее к знакомой двери. Девушка была ниже и тоньше меня, поэтому донести ее было несложно. Расположив горничную на кушетке в ее лаборатории, я накрыла ее до пояса покрывалом и подвезла ближе к рабочему столу, чтобы, если ей станет хуже, она могла дотянуться до заготовленных зелий. Дольше задерживаться я не могла, Мила точно не умрет, но кто-то еще мог нуждаться в помощи, да и главного зачинщика проблем еще нужно было отловить.

Оставив за спиной двери лаборатории, я пробежала вперед к выходу, по пути краем глаза заметив еще одну служанку на кухне. Кончики пальцев кольнуло, я с грустью отметила, что помогать ей уже бессмысленно.

За залитым лунным светом садом, в конце извилистой тропинки, что выходила на полянку с кузней и тренировочной ареной, я встретила его. Большой зверь, похожий то ли на гиену переростка, то ли на мутировавшего волка с коричневой шерстью и рыжими подпалинами. Его клыки не умещались в пасти, словно он был саблезубой тварью из моего родного мира. Чудище уродливо оскалилось и начало издавать странные звуки, он похоже смеялся, но звериная глотка была не приспособлена к таким фокусам, поэтому Гибу пришлось-таки принять человеческий вид. Видимо, для того, чтобы попытаться смутить меня своей наготой и посмеяться еще громче.

Боги, какой сюр, это действительно серьезный противник?

Нам понадобится завеса, чтобы никто случайно не увидел, что тут творится.

На секунду задумавшись о Ненависти, я произнесла уже знакомое заклинание, и черный туман отделил тренировочную арену от внешнего мира темной высокой стеной.

— Как же долго я тебя ждал. Ты думаешь тебя это спасёт? — Гиб успел уже надеть штаны. Этот сумасшедший, кажется, решил побороться с оружием в руках, взяв два парных меча. — Просто разорвать твою шею единым укусом будет слишком скучно и быстро. К тому же ты всё еще можешь мне пригодиться, если, конечно, согласишься подчиниться. Обещаю быть нежным, хотя бы в первый раз.

Я сняла поясную сумку и бросила ее в туман, оставив только трость. Не было настроения сюсюкаться с этой тварью и уж тем более слушать его идеи. Внутри меня клокотала злость, раздражение и такая родная, такая сладкая ненависть. Не помню, как сделала первый выпад, лишь в какой-то момент осознала, что, достав из трости клинок, попыталась ударить оборотня, но тот успел защититься мечом. Недолго думая, я увернулась, стараясь ударить снова и снова, но до ловкости Гибриса мне было далеко, его удары были тяжелыми и быстрыми, он явно торопился сломить мою защиту, подмять, заставив отступить. Это было не слишком изящно, но нетерпение и тщеславие не давали ему размышлять дольше пары секунд. В какой-то момент я поняла, что уже почти не успеваю избежать атак. Руки и щека расцвели красными полосами. Очередной удар выбил оружие из моих рук, заставив-таки отступить, и он успел зацепить моё плечо, оставив более глубокую, чем остальные, рану.

— О-о-о, крошка, только не вздумай сдаваться слишком быстро, я еще не наигрался, — губы оборотня растянулись в гадкой улыбке, масляный взгляд мазнул по моим бедрам. — Я хотел бы подольше смотреть, как ты танцуешь передо мной, пока запах твоей кожи не испорчен страхом. Обожаю этот аромат, этот мёд, солнце и кровь, должно быть ты просто восхитительна на вкус.

Я ощутила лёгкую тошноту, в сжатой ладони появилось длинное золотое копье. В воздухе запахло опаленной кожей. Должно быть новое оружие не обрадовало Гиба, так как он ощутимо подобрался. Ненависть, пожиравшая меня, отодвинула на задний план все остальные чувства, легкая эйфория коснулась сознания, смех вырвался из горла.

— Сколько лет тебе, мой странник, если ты сгубил всех дев? — пропев строчки из песни, внезапно всплывшие в моей голове, я резко ринулась вперед, раскручивая свое оружие в руках.

Оборотень успел отскочить, но я резко выставила один конец копья, царапнув грудь мужчины кончиком. Сделав еще один обманный выпад, я снова развернула копье, ударив им плашмя по спине Гиба, тот взвыл, выгнувшись на мгновение. Даже так Ненависть оставила на нём длинный ожог. Гиб разъяренно зарычал и провел серию ударов, но я достаточно быстро парировала их, ощущая свое оружие продолжением себя.

Удар, еще удар, лезвия мечей раскалились, постоянно натыкаясь на сопротивление огненного копья, я вращала им перед собой как боевым посохом, выставляя себе защиту и имея возможность не бить напрямую, а хлестать этого идиота по незащищенным частям тела. Оборотень кричал, рычал и извивался, но тут и там натыкался на жалящий, словно рой ос, шлепок. Вскоре его терпение лопнуло, и, отбросив мечи, Гиб принял свою форму зверя, сходу набросившись на меня.

Только каким-то чудом я успела увернуться и не упасть, пропахав носом землю. Руки теряли чувствительность, мне казалось, еще немного, и их прожжет до костей, как бы я ни старалась не задерживать шест в одном положении длительное время, равномерно распределив ранения. Больно, как же больно сражаться, чувствуя эти ожоги и молясь, чтобы из-за крови оружие не выскользнуло из ладони, но ненависть, словно ненасытный монстр, гнала меня вперед, давая понять, что не отступит, пока моё сердце еще бьется.

Зверь снова подскочил ко мне, его клыки щелкнули где-то у правого уха, я успела отклониться и зацепить Гиба лезвием, чиркнув по боку. Мир на миг потемнел, сил оставалось всё меньше. Я попыталась бросить в оборотня проклятье, но не успела проговорить заклинание. Он знал, что я могу его оглушить или замедлить, потому не давал возможности собраться. Отпрыгнув от очередной атаки, я пошатнулась и неловко встала на одно колено. Зверь тут же метнулся ко мне, почувствовав слабость. Он не думал ни секунды, а зря. За мгновение до того, как острые зубы коснутся моего лица, я отклонилась назад, выставив своё копье. Грудь чудовища насадилась на остриё, обрушившись всем весом и не давая Гибу ни единого шанса слезть. Он взревел в последней попытке добраться до меня и царапнул лапой правое бедро, но золото лишь глубже вошло в тело оборотня. Из раны хлынула кровь, обливая мою и так грязную блузку и руки. Гиб дернулся и снова превратился в мужчину. Я скинула его с копья и убрала оружие обратно в закоулки моей души. Мне казалось, что мой враг мертв, но от него послышался тихий, булькающий смех.

— Это гордость, умереть служа высшей цели, меня будут помнить и будут оплакивать как героя, а ты-ы… — он откашлялся кровью, дыра в груди подрагивала вместе с этим. — Ты так и останешься некроманской шлюхой.

Я засмеялась в ответ, вытерев пот со лба и улыбнувшись. Подошла ближе к нему и заглянула в глаза:

— А кто тебе сказал, что я некромантка, дорогой? — в отражении его глаз я увидела золотую вспышку моих. Гибрис дернулся было в последней попытке отползти, но моя сила уже крепко вцепилась в его разум, вскрывая сознание, будто ножик красивую ракушку с жемчужиной внутри.

В мою голову пришли слова другой песни, той, которую я ненавидела очень долго за неприятные воспоминания о жизни в идеальной квартире. Если для заклинаний нужна выверенная формула слов, то для моей изощренной пытки подойдут и стихи.

— Любовь моя всегда выходила мне боком…

Я осознанно вливала силы в оборотня, не давая ему умереть, заставляя его регенерировать и отправляя его сознание в ту самую комнату в моем воспоминании. Я не знаю, насколько это гуманно, я не знаю, как сильно это его сломит, но до приезда Каина этот засранец выживет и, если повезет, расскажет о том, кто и зачем его послал сюда.

Спустя полчаса манипуляций я окончательно выдохлась и, оставив Гибриса загорать под рассветными лучами, пошла в сторону дома. Собрав слуг, я узнала, что помимо служанки на кухне, зверь убил еще пару человек — они очень не вовремя подвернулись ему под руку до того, как Милана забила тревогу. Тела убрали в подвалы, Гиба оттащили в одну из одиночных камер там же, приковав цепями к кровати. Джуд и ее сыновья прибрались в коридорах и подготовили завтрак для всех, кто не смог уснуть этой ночью.

Если бы не Ньярл, я бы отключилась еще на арене, но крохи его сил и тонна упрямства заставляли меня сначала привести в порядок поместье, проведать Милану, съесть кусок мяса, сходить в душ и обработать раны, смыв с себя чужую и свою кровь, а лишь затем, натянув на себя чистую рубашку Ганимеда вместо сорочки, упасть рядом с ним в кровать, уснув еще в полёте.

Буря прошла, и я достойно выдержала это испытание.